ЯЗЫК ПОЛИТИКИ, ЯЗЫК СМИ (ГАЗЕТЫ) И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК Г. Я. Солганик

И все же понятие «литературный язык» сохраняется. Оппозиция «литературное — нелитературное» остается главным критерием отнесения того или иного языкового (речевого) образования к литературному языку. Однако эта дихотомия испытывает в настоящее время серьезные колебания. Понятие литературности расширилось. Если раньше литературному языку противопоставлялись прежде всего диалекты, то в настоящее время (начало XXI в.) на литературный язык «наступают» жаргоны, просторечие, а нередко и обсценная лексика.

Этот процесс получил название демократизации литературного языка, оценить который довольно сложно. С одной стороны, расширяются границы и возможности литературной речи. Новые единицы, сохраняя окраску нелитературное™, «родимые пятна» своего происхождения, обладают в то же время оценочностью, что позволяет выразить новые понятия или их оттенки (ср. круто, крутой, тусовка, беспредел, отморозки и др.). Эти лексемы уже вошли в литературный язык, обогатив его выразительной синонимикой. Прогрессивная сторона демократизации заключается в расширении лексикона, в увеличении экспрессивного потенциала литературного языка.

С другой стороны, демократизация расшатывает литературную норму. Оппозиция «литературное — нелитературное» ослабляется, смазывается. Успешное освоение некоторых жаргонных единиц укрепляет в языковом сознании общества мысль, что жаргоны и просторечие (а нередко и обсценная лексика) — это законный источник пополнения литературного языка.

Язык политики входит в литературный язык как его важнейшая составная часть. Сюда относятся выступления и речи лидеров партий и государства, решения съездов, листовки, прокламации, политические передачи телевидения, радио, политические материалы и жанры газет, журналов и др. И хотя язык политики входит в литературный язык, он образует относительно самостоятельную сферу внутри него (как, например, язык науки), которая оказывает сильнейшее влияние на весь литературный язык.

В отличие от других стилевых образований язык политики лишен, как правило, узкоспециальных средств. И весь состав политического словаря — это, за редкими исключениями, общеупотребительная и общедоступная лексика. В этом заключается одна из языковых причин сильного воздействия языка политики на массы, на литературный язык. Главная же содержательная причина — заключенный в языке политики прагматический потенциал. Политика затрагивает интересы каждого человека, поэтому и язык ее обладает сильнейшим воздействием.

Рассмотрим подробнее, как осуществляется это воздействие, но в соответствии с общей темой данной монографии будем иметь в виду язык политики не во всем его объеме, но прежде всего язык политики в СМИ, в данном разделе — в языке газеты. Именно через каналы массовой информации язык политики становится достоянием литературной речи.

В лингвистическом плане язык политики — это прежде всего общественно-политическая лексика, широко и обильно представленная в СМИ. Общественно-политическую лексику можно определить как часть словаря литературного

языка, которую составляют названия явлении и понятии из области политической жизни, т. е. из сферы политической, социально-экономической, мировоззренческо-философской.

Общественно-политическая лексика получила распространение во многих стилях.

Эта лексика отражает суть, политическое содержание переживаемого обществом исторического момента. И состав этой лекики меняется от периода к периоду. Ср., например, концептуальную лексику советского периода (революционная бдительность, большевизм, гегемон, коллективизм, коммунистическая убежденность, коммунистический труд, морально-политическое единство советского народа, ревизионизм и др.) с концептуальными словами перестройки (гласность, перестройка, застой, прорыв, новое политическое мышление, глубокие перемены, обновление общества, механизм торможения и др.) или современного

периода (демократизация, демократические преобразования, реформы, курс реформ, реформаторы, рынок, правовое государство, гражданское общество, гражданское согласие, примирение, непримиримая оппозиция, вертикаль власти и др.). Состав концептуальной лексики меняется. Но сам этот разряд остается как ведущий, определяющий структуру лексики газеты, характер и направление ее деятельности.

К особенностям общественно-политической лексики как терминологической сферы относятся ее понятность, доступность и, как правило, социально-оценочный характер. Одна из причин широкой доступности общественно-политической терминологии — ее использование в СМИ. Что касается социально-оценочной окраски общественно-политической лексики, то именно в этом заключается ее специфика по сравнению с другими терминосферами (не общественных наук).

Общественно-политическая лексика особенно восприимчива к социальным воздействиям, что объясняется ее природой. Обозначая понятия и явления, близко касающиеся жизни, интересов людей, общественно-политическая лексика подвергается социально-идеологической дифференциации, отражающей различные политические, идеологические устремления тех или иных слоев, групп социума. В результате в общественно-политических словах, прежде всего концептуальных, развивается оценочная окраска. Оценочность есть всегда следствие «включения в семантическую структуру слова дополнительных элементов, отражающих классовую, социально-групповую оценку называемого, обозначаемого предмета, явления. Оценка варьируется в зависимости от субъекта речи, ее адресата, которые воспринимают общественную деятельность с определенных классовоидеологических позиций»[188].

Приобретение концептуальными словами социальнооценочных элементов связано с прагматической функцией языка. Язык — это эффективное средство изменения концептуальной системы реципиента (часто помимо его сознания), идеологических положений, конструкций. Поэтому

язык выступает как социальная сила. Но особенно ярко эта воздействующая социальная сила проявляется в развитии и использовании общественно-политических, концептуальных слов как социально необходимых и важных. Если всю лексику, все ее большие тематические группы (макросистемы) рассматривать с точки зрения степени предрасположенности к прагматической актуализации в речи, то из подобных макросистем «наибольшим прагматическим потенциалом обладает макросистема общественно-политической лексики в связи с большой ролью во всех сферах общественной жизни.

Публицистике (важнейшей составляющей языка газеты) с ее острой прагматической направленностью процесс развития в концептуальных словах социально-оценочных элементов особенно близок. Точнее сказать, именно в публицистике и совершается прежде всего этот процесс, результаты которого переходят затем в другие стили и становятся достоянием литературного языка в целом.

Приобретение концептуальными словами социальнооценочных значений, наряду с расширением их семантики, является, по-видимому, закономерностью развития общественно-политической лексики, что отмечают историки литературного языка: «Такие, например, слова, как свобода, вольность, освобождение, гражданин, общество, отечество и многие другие, в языке “Путешествия...” расширяют свою семантику, наполняются новым общественно- политическим содержанием, которое нельзя обнаружить в “Словаре Академии Российской”, так как его составители постоянно и сознательно затушевывали социальный смысл этих и других аналогичных слов»[190].

Специфика развития и становления общественно- политической лексики заключается в том, что она «больше всего испытывала воздействие общественных групп и направлений и т. д. Поэтому, помимо основного значения, в каждом таком слове нередко осуществлялись смысловые напластования и переосмысления, связанные с разным отношением к обозначаемому словом понятию, с резко различным пониманием самого содержания слова»[191].

Таким образом, концептуальная лексика, обладая социально-оценочной окраской, выражая основные понятия, содержание, направление публицистики, выделяется в ней как один из важнейших ее разрядов; это своеобразная терминология газетно-публицистического стиля, связанная с выражением важнейших идеологических понятий.

Следует отметить, что даже многие нейтральные с общестилистической точки зрения общественно-политические слова (не имеющие стилистических помет в толковых словарях) облекаются в газете, в текстах общественно-политического содержания оценочной экспрессией.

Так, большая группа общественно-политических слов — некоторые термины политической экономии, конкретной экономики, философии, других социальных наук — не содержат в своей семантике социально-оценочных элементов (капитализм, феодализм, монархия, маркетинг, лизинг, производство, прибыль, накопление, выборы и др.). Однако в речи, в контексте они могут приобретать социально-оценочную окраску.

Важно отметить подвижность в приобретении общественно-политическими словами оценочности, изменении ее под влиянием меняющейся социальной действительности. Так, некоторые слова, такие, как бизнес, бизнесмен, монопольный, монополия, изменили знак оценки: негативную (часто ироническую) сменили на нейтральную и даже позитивную.

Таким образом, общественно-политическая лексика составляет ядро газетного словаря, терминологию газеты как в качественном отношении — передает важность, значимость

выражаемых этими словами понятий, их социальную оценку, так и в количественном отношении — составляет значительную долю в общем объеме лексики газеты.

Близка к общественно-политической лексике, прежде всего по функции, газетная оценочная лексика. Этот многообразный влиятельный в газете лексический пласт удовлетворяет острую потребность газетно-публицистической речи в выражении социальной оценки предметов, явлений общественной жизни. Формируемый из разных слоев общелитературной лексики, анализируемый разряд используется в газете как единый, однородный в функциональном и стилистическом отношении. Практически весь литературный язык выступает материалом для формирования характерной системно организованной газетной оценочной лексики. Но некоторые лексические пласты особенно продуктивны. Это прежде всего специальная лексика (преимущественно некоторые ее разряды), книжная, разговорная.

Приходя в газету из самых разнообразных тематических источников, попадая в новую стилевую среду, слова ассимилируются этой средой и входят в новые, собственно газетные функциональные разряды. Об этом ярко свидетельствуют синонимические ряды, формируемые из разных лексических пластов, но используемые в газете как функционально тождественные. Слова в синонимическом ряду группируются по оценочному признаку, несущественному для общелитературного ряда. Ср.: союз, альянс, сговор, коалиция, содружество, объединение. При этом взаимозаменяемыми в газете могут быть слова с одинаковой оценочной окраской или нейтральные. Слова же с разной (противоположной) оценочностью хотя и близки по смыслу, но тяготеют в большей степени к антонимам, чем к синонимам (ср. с одной стороны содружество, с другой — альянс, сговор).

Хотя газетная оценочная лексика, строго говоря, не является общественно-политической (во всяком случае, не всегда), она близка к ней по оценочной функции и не выделяется на ее фоне в стилистическом отношении. Употребляясь вместе с общественно-политической лексикой, газетная оценочная лексика поддерживает и развивает заложенные в ней смыслы, оценочную направленность. Поэтому ее не следует резко отделять от общественно-политической

лексики. Напротив, обе эти группы составляют единый в функциональном отношении пласт, во многом определяющий стилевой облик газеты.

Формирование важнейшего разряда газетной оценочной лексики, близкой к общественно-политической, определяется действием газетно-публицистической специализации. Специализация языковых средств — общестилевой принцип. Он действует в каждом функциональном стиле, создавая средства, соответствующие установке, конструктивному принципу того или иного стиля.

В языке газеты специализация определяется принципом социальной оценочности. Он обусловливает выбор источников пополнения газетного словаря, состав лексики, направление и характер ее развития, выступает как основа ее системной организации. В результате газетно-публицистической специализации создается новая, иная, по сравнению с общелитературным языком, системность организации лексики.

С принципом социальной оценочности связан и процесс метафоризации специальной лексики — один из продуктивнейших источников пополнения газетного словаря. Особенность газетно-публицистической метафоризации специальной лексики заключается не в сужении значения, как, например, при переносном использовании разговорнобытового слова в научном стиле, не в отработке его логического содержания, а, напротив, в закреплении обобщенного широкого значения, создающего благоприятную почву для развития в слове оценочности. Очень проницательно писал об этом процессе Ю. Н. Тынянов: «...Для того, чтобы убедить, нужны сглаженные слова; такие слова имеют большую эмоциональную убедительность. Ведь когда слово сглаживается, — это значит, что оно имеет настолько широкий лексический объем, что в каждом конкретном случае оно уже не имеет “своего” специфического значения, — но является как бы названием всего лексического объема, своим собственным названием. Оно совершенно отвыкается от конкретности, но в нем остается клубок ассоциаций, очень эмоциональный, хотя и спутанный»[192].

Метафоризация, тесно связанная с расширением значения, непосредственно ведет к приобретению словом оценочное™. Даже сам выбор источников метафоризации имеет оценочный характер. Например использование в качестве метафор «космической» лексики и фразеологии имеет, как правило, позитивнооценочный характер. Употребление «зрелищной» лексики дает обычно негативнооценочный эффект.

Выбор отраслей наук, из которых черпается специальная лексика, носит традиционный и закономерный характер. Исследователями справедливо отмечалось, что метафоризации подвергаются прежде всего термины наук общественно значимых, актуальных в тот или иной период. Так, в 30— 40-е гг. XIX в. наиболее активно вовлекались в общелитературный язык термины математики, механики, астрономии, отчасти химии, в 60—80-е гг. — термины физики, биологии и медицины[193].

В современной публицистике на первый план выдвигаются искусство (театр, музыка, цирк и т. д.), литература, медицина, спорт. Особое место занимают области науки и техники, связанные с освоением космоса, космоплавание (ср. стартовая площадка, космодром, ракетоноситель, вывести на орбиту и др.). Социальный авторитет той или иной области общественной жизни, к которой принадлежит метафоризируемая специальная лексика, как бы переходит на переносно используемые слова, обозначающие новые понятия. В этом прежде всего заключается мотивировка отбора сфер специальной лексики в качестве источников метафоризации. Главная же цель и назначение метафоризации специальной лексики — извлечение социально-оценочного (позитивного или негативного) эффекта[194].

О              продуктивности фактора метафоризации специальной лексики свидетельствует серийный характер этого процесса.

Метафоризации подвергаются целые тематические группы, имеющие однородный (в пределах серии) экспрессивнооценочный характер. Индивидуальное употребление слова на фоне типизированного переносного использования лексикотематической группы дополняет, обновляет последнюю. Ср., например, группу слов, обозначающих стихийные силы природы: буря, гроза, облако, ураган, смерч, гром, туча, тайфун, шквал, шторм и др. Почти все слова этой тематики подвергаются метафоризации. Использование их носит регулярный функционально тождественный экспрессивнооценочный характер. Смысловое различие заключается в выражении силы, размаха того общественного явления или события, которое обозначается словом данной серии. По степени интенсивности переносного значения слова образуют своего рода шкалу и различаются в газетно-публицистической речи по этому признаку. Ср.: буря возмущения, валютные бури, шквал разоблачений, ветер перемен.

Лексическая система языка газеты имеет открытый характер, т. е. в любом произвольно взятом синхронном срезе лексики обнаруживаются закономерно взаимодействующие и взаимосвязанные лексические разряды. Конкретный же состав лексем, входящих в эти разряды, относительно постоянен лишь для определенного периода. В диахроническом плане он подвижен, подвержен регулярным изменениям. Открытый характер лексической системы газеты обусловливает и процессы развития литературного языка.

Литературный язык испытывает постоянное воздействие языка газеты (шире — СМИ) и особенно важнейшей ее составной части — языка политики, социально и концептуально значимой, определяющей не только характер и направление деятельности СМИ, но и выбор слова, стилевой облик и многие другие качества. Но газета не просто переносит политические слова и термины на свои страницы. Она нередко в соответствии с идеологическими установками меняет их смысл, вкладывая в них разное содержание, оценку. Ср., например, такие слова, как свобода, демократия, содержание каждого из которых может быть прямо противоположным в зависимости от идейных установок партий, движений, групп. Используя общественно-политическую лексику, газета нередко толкует ее по-своему.

Таким образом, взаимодействие языка политики и языка СМИ имеет двоякий характер: политика насыщает язык СМИ политической лексикой, определяя во многом языковую характеристику СМИ. Язык СМИ воздействует в свою очередь на политический дискурс, меняя нередко содержание общественно-политической лексики в соответствии со своей позицией. И в итоге политические лексемы как бы расщепляются, приобретают многозначность, создавая омонимы на месте однозначных слов. Газета и другие СМИ значительно усложняют картину функционирования языка политики.

Это происходящее постоянно взаимодействие языка политики и языка СМИ получает отражение в литературном языке. Результаты этого процесса входят в литературный язык именно через каналы СМИ.

Будучи относительно самостоятельной сферой литературного языка, язык политики подлинную жизнь обретает прежде всего в СМИ. Последние вводят общественно- политическую лексику и фразеологию в общее употребление, делают те или иные слова и обороты фактами литературного языка. Поэтому при широком воздействии языка СМИ на литературный язык политический аспект языка СМИ имеет особое, важнейшее значение.

Влияние политики на литературный язык значительно и многообразно. Следует отметить ее позитивное воздействие. Оно заключается прежде всего в выработке богатейшего арсенала оценочных средств. В процессе газетного творчества, журналистской практики вырабатываются определенные формы, средства, способы политической оценки, отношения к различным явлениям, предметам, лицам, процессам общественной жизни. И эти формы, способы оценки получают общее распространение, становятся социально закрепленными.

Насыщая язык оценочными средствами, журналистика расширяет возможности языка в этой области, обогащает синонимику, углубляет и уточняет семантику средств выражения, создавая многообразные варианты и оттенки оценочности. С чисто языковой точки зрения приобретение словом оценочной окраски следует рассматривать как обогащение, углубление его семантики, ибо слово в этом случае не толь

ко называет предмет, но и выражает к нему отношение со стороны говорящего (пишущего). Создавая многообразные средства оценочности, имеющие нередко и выразительный характер, газета (СМИ) удовлетворяет потребности общества в оценочном наименовании, квалификации предметов и явлений действительности.

Переносное использование специальной лексики, о котором говорилось выше, также совершается не без влияния языка политики, нуждающегося не просто в оценке, но нередко в экспрессивной оценке, усиливающей потенциал воздействия лексемы. Переносное использование специальной лексики если и не всегда рождает политические метафоры, то во всяком случае заостряет мысль, усиливает политический аспект речи. Цель метафоризации специальной лексики не столько украшение, индивидуализация, наглядность речи, сколько углубление, заострение мысли. Вот характерный пример: Насос времени постепенно откачивает из мира носителей той эпохиу о которой писал Довлатов (Известия, 4.09.01). Главное в этой метафоре не наглядность, хотя она сохраняется, но отходит на второй план. Абстрактное понятие время уподобляется насосу. Но у читателя не возникает зрительный образ насоса. Метафора действует глубже: время похоже на насос по характеру действия. Как и насос, оно действует механически и беспощадно. Актуализируется мысль о безжалостном времени. В глубине метафоры — мысль, изобразительность лишь окрашивает эту мысль, служит для нее своеобразным фоном. Характерно, что сравниваются не предметы, а абстрактные понятия — действие времени и действие насоса.

Глубинная суть метафоризации специальной лексики в газете (в публицистике) заключается в ее обобщенноконкретном характере. Например: Есть люди, которые кажутся инструментами, специально настроенными на определенное время и определенную жизнь (Известия, 4.09.01). Фактически здесь сравниваются не люди и инструменты по их внешним качествам, а обобщенные признаки людей (чуткость ко времени) и инструментов, которые так же подвергаются настройке на то или иное звучание.

В газете метафоризируются, как правило, не конкретные предметы, а абстрактные понятия, что соответствует общей политической устремленности СМИ. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры, собранные в книге «Русская политическая метафора»[195], ср.: агония (режима), атрофия (политической власти), передергивание (карт), механизм (хозяйствования) и др. Разумеется, не исключаются и конкретно-наглядные метафоры, например: «Мы смотрели, как серый гребень дождя расчесывает заросли» (Иностранная литература, 2001, № 5, с. 13). Но, по- видимому, подобные метафоры в большей степени характерны для художественной речи. Главное же поле деятельности газетной, публицистической метафоры — сфера абстрактных понятий, политика во всех ее проявлениях.

Стремясь к экспрессивной оценке социально значимых предметов и явлений и вырабатывая разнообразные способы, модели, средства такой оценки, журналистика обогащает литературный язык, создавая фонд многочисленных устойчивых, апробированных практикой СМИ выразительных оборотов-оценок. Ср.: вертикаль власти, коричневая чума, холодная война, грязная война, психологическая война, утечка умов, промывание мозгов и др.

Не меньшая роль газеты, других СМИ заключается не только в создании экспрессивно-оценочных оборотов, но и вообще в разработке газетной и публицистической речи, в том числе и политической. Ведь важно не только назвать какое- либо явление и дать ему оценку. Важно также знать, как употребить то или иное слово, выражение в речи, с какими словами оно сочетается, в каких контекстах используется и т. д. Иначе говоря, необходима разработка, типизация речи.

В типизации заключается главная тенденция речи. В каждом виде речи есть компоненты общие, традиционные для относящихся сюда текстов, и компоненты, излагающие новую мысль, новую информацию, которые не могут быть употреблены стандартно. Типизация охватывает прежде всего сферы речи, отражающие общие, регулярные, частотные, повторяющиеся ситуации. Речь в идеале

должна содержать типизированные элементы, относящиеся к самым разнообразным областям социальной жизни. Тенденции к типизации противостоит тенденция к уникальности. Взаимодействие этих тенденций определяет характер функционирования, развития речи. Однако главной в этом процессе является тенденция к типизации.

Тексты, отражающие ситуации повторяющиеся, регулярные, нуждаются в типизированных единицах, закрепленных не за конкретным текстом, а за совокупностью однотипных текстов, нередко за жанром. Такие единицы можно назвать речевыми оборотами. Они присутствуют в любой речи, ибо составляют ее сущность, специфику. Без них нельзя говорить и о речи. Они являются основой, опорой, тем известным, от чего речь отталкивается, из чего исходит. При отсутствии речевых оборотов речь оказалась бы трудно воспринимаемой. Разработка тех или иных сфер речи сводится во многом к созданию речевых оборотов.

Именно в СМИ и разрабатывается газетно-публицис- тическая, в том числе и политическая речь. Вот несколько примеров[196].

ОГОНЬ , огня, м. Только ед. Раскаленные светящиеся газы вокруг горячего предмета; пламя.

Развести огонь, сгореть в огне, греться у огня, охватить огнем, предать огню.и Перен., высок. Разгар, средоточие (о сражении, битве и т. п.).

Огонь народного восстания, в огне битв, в огне сражений. Перен. Чувство, с силой овладевшее кем-л., охватившее кого-л.

Огонь вдохновенья, огонь любви, огонь негодования, огонь мщения. Стрельба, обстрел.

Вести огонь, открывать огонь, подавлять огонь, прекращать огонь, попасть под огонь.

Перен.у негат. Деятельность, направленная против кого-л., нападки на кого-л.

Вести огонь против кого-, чего-л., концентрировать огонь, направлять огонь, отвести огонь от кого-, чего-л., сосредоточить огонь, усилить огонь; пропагандистский огонь, огонь пропаганды.

[устойчивые обороты]

Бояться как огня.[197]

Вызвать (вызывать), принять (принимать) огонь на себя.

Играть (шутить) с огнем.

Линия огня.

На линии огня, на линию огня.

Между двух огней.

[синонимы] между молотом и наковальней, между Сциллой и Харибдой.

Огнем и мечом.

Подлить масла в огонь.

Пройти огонь, воду (и медные трубы).

Прометеев огонь (огонь Прометея, факел Прометея).

Таскать каштаны из огня для кого.

ПРЕСЛОВУТЫЙ , -ая, -ое. негат. Широко известный, нашумевший, но сомнительный или заслуживающий отрицательной оценки.

Пресловутое процветание, пресловутый «закон о чрезвычайных полномочиях», пресловутый писака, пресловутая^ конференция.

ПРИЙТИ, приду, придешь; прич. действ, прош. пришедший; деепр. придя, сов. (несов. приходить).

Идя, следуя куда-л., достичь какого-л.места; прибыть.

Во что. Оказаться в каком-л. состоянии (обозначенном сущ.).

Прийти (приходить) в бешенство, прийти в ветхость, прийти в возбуждение, прийти в волнение, прийти в восторг, прийти в восхищение, прийти в движение, прийти в действие, прийти в замешательство, прийти в изумление, прийти в какое-л. настроение, прийти в не

годность, прийти в негодование, прийти в недоумение, прийти в неистовство, прийти в норму, прийти в отчаяние, прийти в порядок, прийти в противоречие с чем-л., прийти в равновесие, прийти в расстройство, прийти в смущение, прийти в смятение, прийти в сознание, прийти в соответствие, прийти в соприкосновение, прийти в столкновение, прийти в уныние, прийти в упадок, прийти в чувство, прийти в ярость, прийти к власти, прийти к выводу, прийти к заключению, прийти к мнению, прийти к мысли, прийти к решению, прийти к согласию, прийти к соглашению, прийти на выручку, прийти на память, прийти на помощь, прийти на смену, прийти на ум; приходит конец чему-л.

[устойчивые обороты]

Прийти в голову.

Прийти в себя.

Пришел, увидел, победил.

А.              С. Пушкин в свое время сетовал на то, что у нас нет метафизического языка, имея в виду отсутствие оборотов для выражения понятий. Газета и другие СМИ разрабатывают речевой аспект языка политики, типизируя, закрепляя соответствующие обороты в литературном языке.

В целом в развитии русского литературного языка следует отметить все возрастающую роль языка СМИ и языка политики как составной его части. Трудно оценить все последствия подобной языковой ситуации, но ясно, что она будет способствовать расширению возможностей литературного языка, увеличению потенциала интеллектуально- и эмоционально-оценочных средств.

Однако чрезмерное насыщение языка СМИ, а посредством него и литературного языка оценочными средствами может заключать в себе и негативные результаты. Под влиянием языка политики литературный язык может приобретать и некоторые отрицательные черты: излишнюю остроту, эмоциональность, двусмысленность (многозначность) некоторых политических терминов. То, что весьма характерно для языка политики, за его пределами (в других разновидностях литературного языка) может оказаться избыточным, неудачным, чужеродным, приводить к снижению, искажению качеств литературной речи. Ср., например, отмечавше

еся многими исследователями отрицательное влияние языка политики на литературную речь в советский период («деревянный» язык, новояз и др.).

Что касается современного периода, то такие исследования пока отсутствуют. Однако наблюдаются иные, вызывающие тревогу процессы. Вместе с общественно-политической лексикой в литературный язык под действием насыщенной эмоциями политической борьбы вливаются просторечие, жаргоны — «язык улицы», по точному слову Г. О. Винокура. Происходит размывание литературной основы языка. Литературный язык «расплывается» в социальном пространстве. Масштабы этого процесса значительны, и существует опасность изменения качества литературного языка. В этом плане очень важна культурно-речевая критика, учитывающая эстетические и этические критерии речи.

К факторам негативного воздействия на литературный язык следует отнести распространенную в некоторых СМИ языковую вседозволенность — использование обсценной лексики, неэтичных текстовых приемов (речевая агрессия, лингвистическая демагогия, наклеивание ярлыков и др.). И хотя политическая борьба предполагает не только рациональную, но и эмоциональную аргументацию, все же некоторые приемы и лексика находятся за пределами эстетических и этических норм. Они негативно воздействуют на языковое сознание, а следовательно, и на литературный язык, приучая носителей языка к новому словоупотреблению, снижая планку литературности. Отсюда вытекает важная роль в языке СМИ и в политическом дискурсе принципа толерантности, к сожалению, слабо приживающегося на отечественной почве.

Таким образом, между языком политики и литературным языком происходит постоянное взаимодействие. В целом язык политики оказывает положительное влияние на литературный язык, однако у этого процесса есть «издержки производства». Общество должно внимательно наблюдать за этим процессом, тщательно его исследовать.