ВВЕДЕНИЕ Г. Я. Солганик

Влияние массовой коммуникации на язык не имеет прямолинейного и одностороннего характера. Это воздействие происходит на фоне и при участии общих процессов, совершающихся в русском языке. Наиболее важный факт, определяющий главные особенности современного языкового состояния и не получивший еще глубокого осмысления, — это функционально-стилевое расслоение литературного языка.

Современный русский литературный язык существует и развивается как система функциональных стилей, стремящихся к относительной замкнутости, к созданию собственных, отвечающих внутренним и внешним задачам данной сферы общения средств выражения. И это естественный и логичный поворот в развитии литературного языка, предсказанный еще А. С. Пушкиным: «...Просвещение века требует важных предметов размышления для пищи умов, ко

торые уже не могут довольствоваться блестящими играми воображения и гармонии, но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись — метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша еще так мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и всем известны»[1].

Синтез языковых средств, осуществленный А. С. Пушкиным, касался прежде всего языка художественной литературы и предполагал распространение принципов этой языковой реформы на другие сферы общения. Однако этот процесс заключал в себе не только синтезирующее, но и дифференцирующее начало. Необходимость создания систем средств выражения для языка науки и других сфер общения объединяла задачи синтеза и дифференциации. Пушкинская реформа, разрушившая жанрово-стилистическую закрепленность языковых средств и объединившая их в пределах единых контекстов, предполагала в то же время последующую их дифференциацию на иных принципах, гораздо более прогрессивных и продуктивных, значительно расширивших понятие литературного языка, увеличивших возможности его семантического и экспрессивного варьирования. Таким образом, функционально-стилевое расслоение литературного языка — это прямое следствие его синтеза, это единственно возможное углубление и развитие языка, ведущее к экспрессивно-стилистическому обогащению его единиц, к приобретению ими полифункциональности.

Функциональные стили радикально изменили языковую ситуацию. Литературный язык сегодня — это и газеты, и журналы, и художественная литература, и научная, и публичная речь, и телевидение, и радио. Но в каждой из этих разновидностей литературный язык имеет своеобразные качества. В XIX веке основной оппозицией в рамках литературного языка было противопоставление «книжное — разго

ворное». В наши дни в качестве сопоставленных, а нередко и противопоставленных оказываются все функциональные стили. Членами стилистической оппозиции могут выступать характерные элементы любых двух стилей, ибо каждый функциональный стиль осознается как самостоятельная стилистическая реальность. И это значительно усложняет картину современного языкового функционирования и развития, делает литературный язык полифункциональным и полифоничным, имеющим несколько стилистических регистров.

Новая языковая ситуация существенно меняет наши представления о литературном языке.

Если в XIX в. понятие литературного языка ассоциировалось прежде всего с языком художественной литературы, то в наше время в качестве авторитетного и полноправного представителя литературного языка выступает язык СМИ. Актуальность СМИ определяется во многом глубоким общественным интересом к их содержанию, имеющему отношение ко всем в целом и к каждому в отдельности.

Это объединяющее начало, заложенное в СМИ, дало основание акад. Н. И. Конраду назвать язык СМИ «общим языком нации»: «В наши дни “общим языком” можно считать то, что именуется языком массовой коммуникации... В сфере массовой социальной и культурной коммуникации в настоящее время несомненно формируются новые черты языковой системы и прежде всего — в области семан

тической: в составе понятий и их связи»[2]. Наиболее важной функцией средств массовой коммуникации, по мнению Н. И. Конрада, является поддержание единства общества путем сохранения стандартных, усредненных значений имен в нем. Это важное предназначение языка массовой коммуникации укрепляется и ролью, местом его в системе стилей русского литературного языка.

Язык СМИ активно взаимодействует со всеми стилями литературного языка — как с книжно-письменными, так и с разговорной речью.

Однако сказанного недостаточно для целостной характеристики языка СМИ. Современная языковая ситуация отличается многомерностью и сложностью. С одной стороны, непреложным фактом является функционально-стилевое расслоение литературного языка. Однако рядом с функциональными стилями и во взаимодействии с ними сформировалась сфера массовой коммуникации, уже не ограничивающаяся литературным языком, но захватывающая и элементы, пласты национального языка, находящиеся за пределами литературного языка.

Таким образом, одна из функций массовой коммуникации заключается в осуществлении взаимодействия литературного языка с национальным (с теми его сферами, которые не включаются в литературный язык), в освоении этих сфер и в итоге в расширении, демократизации литературного языка. Фактически массовая коммуникация производит новое членение, стратификацию литературного языка. Сохраняя прежнюю оппозицию «литературное — нелитературное», она меняет в общественном сознании отношение к этой оппозиции, смягчая оценку «нелитературного» — не как запретного, а как возможного, но ограниченного средства. Результат изменения языкового сознания — расшире

ние границ литературного языка. Понятие литературности сохраняется, но оно становится более гибким, широким, демократичным.

Массовая коммуникация — это новая языковая реальность, находящаяся в центре современных языковых процессов. Это модель современного национального языка, в котором взаимодействуют его литературная основа и нелитературные сферы.

Сложность современной языковой ситуации — в ее многомерности. В общих языковых процессах участвуют не только «старые» факторы, такие, как взаимодействие функциональных стилей, разговорная речь, противопоставляемая книжной, просторечие, диалекты, практически утратившие значение, жаргоны, но и новые, например Интернет, роль которого будет возрастать.

Таким образом, язык СМИ (массовой коммуникации) можно определить как широкое функционально-стилевое единство, в рамках которого объединяются языковые средства разных функциональных стилей (прежде всего газетно- публицистического), а также нелитературных средств (просторечие, жаргоны). Критерием включения служат качества языковой единицы — экспрессивность, имеющая оценочный характер, удобство (краткость) номинации и др. Следует подчеркнуть, что критерии эти широки и гибки, что соответствует природе массовой коммуникации, охватывающей практически все сферы жизни общества.

Язык СМИ не отменяет факта функционально-стилевого расслоения речи. Язык массовой коммуникации существует рядом и параллельно с функциональными стилями, тесно взаимодействуя с ними. Массовая коммуникация меняет отношение к функциональным стилям. Они рассматриваются не как замкнутые системы языковых средств, но как открытые источники для формирования особого языка — языка

массовой коммуникации. Она производит на новой основе своеобразное перераспределение, синтез литературного языка (функциональных стилей) и нелитературных средств. Таким образом, массовая коммуникация служит мостом между литературным и национальным языком.

Языку СМИ посвящена обширная литература, насчитывающая десятки книг и сотни статей[3]. Наиболее исследованными оказались печатные СМИ, в меньшей степени изучена телевизионная и радиоречь, что связано, по-видимому, с более коротким периодом их исследования.

Сложились влиятельные научные направления в исследовании языка СМИ. Важную роль сыграло одно из ранних — нормативно-стилистическое направление, рассматривающее язык газеты (а позднее также радио- и телевизионную речь) с точки зрения соответствия их литературным нормам.

Нормативно-стилистическое направление доказало свою эффективность на протяжении длительного периода, насчи

тывает большое количество работ. Так, громкий общественный резонанс имели книги Корнея Чуковского «Живой как жизнь» (1962), Норы Галь «Слово живое и мертвое» (1972), А. Югова «Судьбы родного слова» (1962). Это направление сохраняет актуальность и для нашего времени, когда многие исследователи с тревогой говорят о снижении уровня речевой культуры[5]. Грамотность, литературность — непременное условие языка СМИ. Воспитанию этих качеств посвящены многочисленные пособия по практической стилистике[6].

Новый этап в изучении языка СМИ составило функционально-стилистическое направление, открывшееся работой проф. Г. О. Винокура «Культура языка» (1929). Это была первая в отечественном языкознании попытка определить лингвостилистическую природу газеты. В дальнейшем это направление, стремящееся раскрыть функциональную специфику языка СМИ, получило широкое развитие. Появились и обрели значительную объяснительную силу и популярность теории стандарта и экспрессии, социальной оценочности и др. Созданы и обобщающие, этапные работы, развивающие эти теории[7]. Функциональностилистические исследования языка СМИ актуальны, эффективны и перспективны.

Если попытаться обобщить эти исследования, выделить их главную отличительную особенность, то можно сказать, что они направлены вглубь — отвечают на многообразные вопросы: в чем особенность языка СМИ, какова его роль в стилистической системе литературного языка, каковы условия его эффективности и др. Направление этих исследований можно определить как интенсивное. Однако наряду с интенсивным изучением, направленным в глубь материала,

остро ощущается потребность в экстенсивном исследовании языка СМИ.

Уровень и характер исследований языка СМИ определяется во многом состоянием и эволюцией мировой лингвистики, которая в последние десятилетия направляется в сторону экстенсивного развития. Наблюдается решительный поворот от изучения языка как замкнутой системы к исследованию языка в его многочисленных связях и функциях (язык и общество, язык и мышление, язык и культура, политика, идеология, религия). Об этом убедительно свидетельствует формирование комплексных дисциплин (лингвокультурология, социо-, психо-, прагмалингвистика, антропоцентрическая лингвистика и др.). Об этом же говорит стремительно развивающаяся лингвистика речи.

Причина формирования новой парадигмы языкознания заключается в том, что исследование многочисленных связей и функций языка призвано углубить его понимание, так как любая система получает более полную характеристику при выяснении выполняемых ею функций. При этом движение языка в смежные области, удаление от предмета исследования парадоксальным образом приближает к языку, позволяя охарактеризовать его с разных сторон, выявить новые его качества.

Новый период в развитии языкознания можно также охарактеризовать как эпоху макролингвистики. Если раньше главные усилия были направлены на исследование внутреннего устройства языка, его системы, то на современном этапе язык рассматривается как целостная структура в его отношении к различным сферам социальной, материальной, духовной жизни.

Эта общая тенденция лингвистики не могла не захватить и стилистику, а еще уже — изучение языка СМИ (массовой коммуникации). В стилистике можно наблюдать явное расширение предмета исследования. Здесь прежде всего следует назвать уже упоминавшуюся лингвокультуроло- гию, развиваемую преимущественно в рамках стилистики, лингвистику текста, переживающую период бурного расцвета. Оживляется интерес к теории жанров, к теории композиции. Как видим, проявляется та же закономерность: на первый план выходит исследование целостных структур

(речевых произведений, жанров) и крупных общеязыковых категорий.

В изучении языка СМИ макроанализ также представляется весьма эффективным. Если раньше язык СМИ изучался по преимуществу как «вещь в себе», то сейчас остро актуальными становятся такие аспекты, как язык СМИ и культура, язык СМИ и политика, идеология, язык СМИ и религия. Экстенсивное изучение языка СМИ открывает новые перспективы, способствует более глубокому пониманию его специфики и природы.

Разумеется, новые подходы к языку СМИ стимулируются не только общими тенденциями развития мировой лингвистики, но и радикально изменившимися условиями функционирования СМИ в обществе, процессами, происходящими в самом языке СМИ. Возникает необходимость осмыслить роль языка СМИ в новых условиях с учетом процессов, происходящих в обществе, культуре, политике, идеологии и т. д.

Для характеристики любого языкового явления необходимо раскрыть его сущность, специфику и проанализировать области его применения. Только такой подход позволяет дать полное представление об изучаемом явлении. Сферы применения видоизменяют характеристику явления, обогащая его параметры, полнее раскрывая его сущность.

Для понимания сущности языка СМИ очень важно, какое духовное пространство он охватывает, каковы сферы этого пространства и как он проявляет себя в каждой из этих сфер. Наиболее крупные области духовного пространства, в которых действует язык СМИ, — это политика и культура.

О              политике применительно к языку СМИ подробнее будет сказано ниже. Этой теме и посвящена настоящая коллективная монография. Что же касается аспекта «Язык СМИ и культура», то это одна из важнейших областей исследования языка массовой коммуникации. Культурологический аспект только начинает разрабатываться. Контуры этой области исследования пока еще четко не определены. В понятие культуры, по мнению акад. Д. С. Лихачева, должны входить религия, наука, образование, нравственные и моральные нормы поведения людей и государства.

Одно из важнейших направлений изучения культуро

логического аспекта языка СМИ — выяснение того, как последний влияет на культуру. Не будучи составной частью культуры, язык воздействует на нее, но не непосредственно, а косвенно. Это воздействие осуществляется благодаря совершенствованию форм и средств языка в той или иной области культуры — их специализации для выражения определенных концептов и понятий, трансформации языковых значений для передачи необходимых, часто тонких нюансов. Язык СМИ, охватывающий практически неограниченную тематику, включающую и культуру, вносит свой вклад в эти процессы, оказывая сильное воздействие на литературный язык, через него и на культуру. Такие, например, качества его, как гибкость, богатство, многообразие функций, способствуют и развитию культуры. Язык СМИ обогащает русский литературный язык своими прагматической и когнитивной составляющими, насыщая речь оценочными оборотами, формируя отточенную речь мысли — язык политики, идеологии, развивая приемы и методы дискуссии и полемики. Сила и преимущество публицистики, занимающей в языке СМИ важное место, — в прямом воздействии на адресата, аудиторию. Развивая литературный язык, язык СМИ способствует и развитию культуры[8].

Будучи «усредненным языком нации», язык СМИ охватывает всю жизнь нации — все, что имеет общественный интерес. Но некоторые сферы духовной жизни общества имеют для СМИ первостепенное значение, составляют ядро, главное в деятельности СМИ и их языка. И первое, ведущее место среди этих сфер принадлежит политике. Как область государственной, общественной деятельности политика во многом определяет жизнь социума. Этим обусловлена актуальность политики для СМИ.

Мера участия в политике, характер этого участия определяет идеологическую направленность СМИ, что составляет главное в характеристике деятельности СМИ. Даже активно

прокламируемая аполитичность — это тоже своего рода политика. Как деятельность государственной власти, управления, социальных групп политика практически невозможна без средств массовой информации — своеобразных трансляторов идей, интересов социальных институтов. Фактически СМИ — это одна из форм существования и функционирования политики. Однако СМИ не только освещают (транслируют) политику, но и активно в ней участвуют: формируют общественное мнение, могут оказывать давление на органы, принимающие решения. СМИ — это голос, мнения, убеждения как власти, так и народа в лице его разнообразных социальных, профессиональных, возрастных и т. д. групп. Именно СМИ в свободной стране обеспечивают связь между государством и обществом. Таким образом, СМИ и политика — понятия взаимообусловленные. С одной стороны, СМИ являются трансляторами идей государственных органов, с другой — субъектами политической деятельности. Однако и в том и в другом случае политика составляет главное содержание их деятельности.

Ведущая роль политики в деятельности СМИ отражается и в их языке, а через посредство СМИ — и в литературной речи. Роль политики в жизни языка исключительно велика. Именно через прессу, телевидение, радио активизируется политическая лексика, выражающая ведущие, наиболее актуальные идеи и цели того или иного периода. Ср., например, политическую (концептуальную) лексику периода перестройки (перестройка, гласность, застой, прорыв, глубокие перемены, обновление общества, механизм торможения и др.) и современного периода (демократизация, демократические преобразования, реформы, реформаторы, рынок, правовое государство, гражданское общество, гражданское согласие, непримиримая оппозиция, вертикаль власти и др.).

Благодаря СМИ получили широкое распространение, вошли в литературный язык такие слова, как саммит, консенсус, многие экономические термины. Затрагивая интересы практически всех слоев населения, политика, ее лексикон становятся частью словаря литературного языка.

Концептуальная лексика, составляющая ядро словаря СМИ, выражает идеологическую направленность язы

ка СМИ, обусловливает идеологическую дифференциацию языка массовой коммуникации. Можно сказать, что политическая лексика — это своеобразная терминология СМИ. Отсутствие политической лексики также концептуально значимо и определяет во многом направление деятельности СМИ, лексический состав, речевые стратегии и тактики.

Активное функционирование концептуальной лексики в языке СМИ повышает стилистический статус этого лексического слоя в литературном языке, несколько меняя стилистический облик последнего.

Активно отражается в языке СМИ политическая борьба, способствующая формированию целой гаммы полемических приемов — от открытого неприятия, отвержения положений идейных противников до полной поддержки и восхваления. Широкое распространение получают также средства непрямой, подтекстовой оценки, ирония и др. Весь этот комплекс проблем (речевая агрессия, речевые стратегии и тактики, разнообразные полемические приемы, вообще риторический, прагматический аспекты) весьма актуален и подробно рассматривается в настоящей монографии.

Так, речевая агрессия является частью агрессии как естественного биопсихологического феномена. Речевая агрессия поддерживает социальное и психологическое неравноправие коммуникантов, она направлена на снижение социального статуса адресата, его подчинение, на отрицательное эмоциональное воздействие, прежде всего запугивание. Общество вынуждено принимать меры запрещения, торможения агрессии, вырабатывать механизмы противостояния агрессии.

Если, как известно, цель дискуссии — стремление к выяснению истины, к достижению договоренности обеих сторон о том, что есть истина, то цель полемики, прежде всего характерной для политической борьбы, — не столько достижение согласия, сколько стремление одержать победу. При этом часто обращаются и к безнравственным приемам (сокрытие истины, апелляция к авторитетам, эмоциональное давление, попытка вывести оппонента из себя и т. д.). Так, «уже первое знакомство с инвективной идиоматикой Маркса и Энгельса заставляет заключить, что, во- первых, инвектива занимает почетное место в системе аргументации этих политических деятелей и журналистов, а во вторых, она, по-видимому, кажется им важным средством убеждения

аудитории. Инвективное разнообразие творчества анализируемых мыслителей исключительно велико»[9]. Далее В. И. Жель- вис приводит примеры только бранных зооморфизмов из творчества Маркса и Энгельса: жаба, чванливая обезьяна, скотина, упрямая лошадь, подлая эмигрантская свинья, собака (лавры кровавой собаки), осел (фантастический, старый, последний, вой лондонских ослов, банда ослов, валаамова ослшщ), куколка навозного жука и даже вошь с головой, вздутой от водянки. Враги не говорят, а бессильно тявкают™.

Эти примеры показывают остроту политической борьбы, культура которой пока такова, что нет фактически запретных приемов. Все средства (даже этически некорректные) хороши, если достигают цели. Политическая деятельность сопряжена с борьбой интересов, идей и потому руководствуется своеобразной логикой этой борьбы. В языке СМИ это выражается в особой роли социально-оценочной лексики. Даже если не иметь в виду речевую агрессию, эта лексика играет исключительную роль и составляет характернейший пласт словаря СМИ.

По природе, по главной своей функции СМИ нуждаются не просто в номинации предметов и явлений, но прежде всего в их оценочной квалификации. Сообщая новость, анализируя действительность, в том числе и политическую, СМИ так или иначе, в более или менее эксплицитной форме призваны характеризовать освещаемые явления с точки зрения интересов всего общества или его отдельных групп, т. е. дать им социальную оценку. Отсюда вытекает продуктивность социально-оценочной лексики в языке СМИ, который не только отбирает эту лексику из литературного языка, но и производит ее, используя нелитературные пласты национального языка (просторечие, жаргоны), олитературивая единицы этих пластов, расширяя границы литературного языка, демократизируя его. В этом плане можно говорить о значительном позитивном влиянии языка СМИ на литературный язык. Язык массовой коммуникации насыщает литературную речь эмоционально-оценочными оборотами, разнообразя и обогащая его лексику и семантику.

Однако с политикой, с остротой борьбы интересов связаны и негативные явления в языке СМИ (речевая агрессия, сокрытие истины, злоупотребление бранной лексикой и др.), о чем уже упоминалось. Весь этот комплекс проблем обусловливает актуальность этического аспекта.

Сталкиваясь с фактами речевой агрессии, общество вынуждено принимать меры защиты, обращаясь в социальные и государственные органы, взывая к совести редакционных коллективов и отдельных журналистов. Далеко не случайны многочисленные обращения в суды по поводу защиты чести и достоинства граждан и связанное с этим широкое распространение лингвистической экспертизы текстов СМИ.

В этическом плане актуально понятие политкорректности (толерантности), еще недостаточно освоенное на отечественной почве. Принцип толерантности предполагает терпимость к крайностям идеологической борьбы, стремление избегать политической необъективности, а в использовании общественно-политической лексики — пристрастий и предубеждений. Идеал политкорректности — беспристрастность.

С политкорректностью (но не только с ней) связано широкое употребление в языке СМИ эвфемизмов. Эвфемизация диктуется нередко не только собственно языковыми, эстетическими причинами, но и политическими целями — попытками скрыть, смягчить негативное содержание, неприглядный смысл обозначаемого понятия, явления (ср. «десять лет без права переписки», «зачистка территории», «спецоперация» и др.).

Таким образом, политика, политическая деятельность многообразно отражается в языке СМИ. «...Политика в основном и есть та сфера жизни, в которую “погружены” тексты масс- медиа»[10]. В самом общем виде можно сказать, что именно политика обусловливает социально-оценочный характер языка СМИ, что определяет как общий его стилистический облик, так и его природу, направленность, выбор слова. Это язык,

предназначенный для информирования и оценки прежде всего общественно-политических реалий. И в этом плане при обширном, тематически неисчерпаемом диапазоне он един — объединяется в первую очередь своей общей функцией.

Однако применительно к сферам его распространения, если иметь в виду политический аспект (внутренняя политика, внешняя и т. д.), общая его функция (а вместе с ней и стилистический облик) дифференцируется, конкретизируется, приобретая дополнительные стилистические качества. И полная картина функционирования языка СМИ (как печатных, так и электронных) складывается из анализа всех областей его распространения.

Итак, политика сильно и многообразно воздействует на язык СМИ. Но как проявляется это воздействие? Имеет ли оно односторонний характер? Каково соотношение понятий «язык политики» и «язык СМИ», составляющее главный предмет настоящей монографии?

Не вызывает сомнения, что эти понятия близки, взаимно пересекаются, но не совпадают по содержанию, своему объему. Язык политики — это широкая и относительно самостоятельная область изучения. В соответствии с исключительно важной ролью политики в жизни общества растет интерес к изучению языка политики, политического дискурса[11].

В лингвистической литературе наряду с понятием «политический дискурс» используются дефиниции «общественно- политическая речь», «агитационно-политическая речь», «политическая коммуникация».

А. Н. Баранов определяет политический язык как «особую знаковую систему, предназначенную именно для политической коммуникации: для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования политических и социально-политических решений»[12].

Т. ван Дейк дает наиболее узкое определение политического дискурса. Он полагает, что политический дискурс — это класс жанров, ограниченных социальной сферой, а именно политикой. Правительственные обсуждения, парламентские дебаты, партийные программы, речи политиков — те жанры, которые принадлежат сфере политики. Политический дискурс — дискурс политиков[13].

Появился даже термин «политическая лингвистика»[14], симптоматичный как свидетельство актуальности исследования политического дискурса, но неудачный по содержанию, двусмысленный[15].

Огромное влияние оказывает политика и на язык СМИ, составляя, как уже упоминалось, основное их содержание. Политика говорит на языке газет, телевидения, радио, но этим не исчерпывается. «Политический дискурс неоднороден: в нем выделяется газетный дискурс печатных СМИ, устный журналистский дискурс на радио и телевидении и устный политический дискурс самих политиков»[16].

Таким образом, язык политики используется в СМИ лишь частично. За пределами языка СМИ остаются не только речи и выступления политиков, которые лишь транслируются и могут оказывать известное влияние на язык СМИ, но непосредственно в него не входят; не относятся к нему листовки, прокламации, решения съездов и некоторые другие жанры и документы.

Но и язык СМИ ни в коей мере не ограничивается общественно-политической лексикой и терминологией, хотя она и выполняет важную концептуальную функцию. Чтобы убедиться в этом, достаточно назвать широко представленные в СМИ такие области, как спорт, искусство и литература, быт. Язык СМИ близок языку политики, но далеко не исчерпывается последним.

Таким образом, по составу лексики язык СМИ и язык политики полностью не совпадают. Из политического словаря СМИ выбирают те лексемы, которые соответствуют их идеологическим и политическим установкам (ср. оппозиционную прессу, у которой другой состав общественно- политической терминологии и другое, нередко прямо противоположное использование совпадающих лексем, по сравнению с неоппозиционными СМИ).

Однако важно подчеркнуть, что взаимосвязь языка СМИ и политики гораздо глубже частичного совпадения их лексиконов. СМИ не только транслируют те или иные политические доктрины, положения, но и активно участвуют в политической борьбе, являясь инструментом, эффективным средством этой борьбы.

Таким образом, когда мы рассматриваем соотношение языка СМИ и политики, то недостаточно говорить о мере вхождения политической лексики в язык СМИ. Точнее вести речь о сильном влиянии политики, разных ее сфер на язык СМИ. Это влияние выражается не только в заимствовании, использовании политических терминов, но и в более широком плане. Политические цели и установки обусловливают определенные речевые стратегии и тактики, совокупность приемов развертывания текста, строй речи, общую модальность, меру участия авторского я, характер образности, языковую политику (ориентацию на книжную или разговорную речь, на литературный язык

или жаргоны, просторечие) и т. п. Иначе говоря, выбор слова, стилистические предпочтения в конечном счете определяются политическими, идеологическими установками. Идеологическая позиция может выражаться в отборе материала, в оценке, которая дается через совокупность языковых средств, их специфическую актуализацию и варьирование.

Язык СМИ испытывает многообразное, многоплановое воздействие политики, которое далеко не всегда обнаруживается на поверхностном уровне. Ср., например, лингвистическую демагогию, суть которой заключается «в оценочном воздействии на адресата, не выражающемся прямо, в лоб»[17]. Поэтому необходимо глубокое и всестороннее исследование текстов СМИ, причем воздействие политики следует рассматривать дифференцированно — по сферам политики, ибо по-разному влияет на язык СМИ внутренняя, внешняя политика и т. п. И по-разному в политическом аспекте формируется язык печатных и электронных СМИ.

Задача настоящей коллективной монографии заключается в том, чтобы наметить ориентиры исследования, определить главные векторы функционирования языка СМИ в сфере политики, сформулировать ведущие аспекты темы, каждый из которых может составить самостоятельный предмет анализа будущих работ. В данном же исследовании эти аспекты представлены максимально подробно.

В целом предлагаемая коллективная монография должна представить по возможности полную картину функционирования языка СМИ в сфере политики, многопланового влияния последней на язык массовой коммуникации. Полноте характеристики способствует анализ функционирования языка СМИ в когнитивном, прагматическом, риторическом, семиотическом, функциональном аспектах, сопоставление с языком СМИ тоталитарного периода, а также с языком прессы Великобритании, США, Германии.

Большое внимание уделяется в монографии языку наименее исследованных — электронных — СМИ. Комплексное изучение влияния политики на язык СМИ весьма актуально для познания подлинной природы языка массовой коммуникации, шире — для раскрытия прагматического потенциала литературного языка.