ПОМНИТЬ ОПЫТ ПРОШЛОГО

Буржуазная политическая наука постепенно приходит к согласию в том, что в нынешний период, критический для судеб человечества, необходимо вновь взглянуть на историю отношений между Востоком и Западом, поразмыслить об оценках происхождения «холодной войны», ее развития и >роков, которые она предлагает будущим поколениям.

В 1951 году в журнале «Большевик» была опубликована статья академика Е.

По мнению буржуазного историка из ФРГ Ганса Ляде- са, «холодная война означает конфликт сил и идеологий с коммунистическим миром, возникший после второй мировой войны», а сам термин — «случайный продукт политической журналистики, быстро вошедший в употребление по мере усиления биполярной и общемировой борьбы за влияние между бывшими союзниками в борьбе с фашизмом». Эта сглаженная «сбалансированная» формулировка чаще фигурирует теперь вместо заявлений, в которых вину за возникновение «холодной войны» буржуазные правители возлагают па СССР.

Характерно, что в первые послевоенные десятилетня на Западе почти не появлялось исследований о «холодной войне», написанных не с апологетической точки зрения. Определенный интерес прдставляет лишь точка зрения американского политолога Фредерика Шумана, одного из тех буржуазных теоретиков, кто попытался с помощью критического анализа западной политики найти пути к мирному сосуществованию с Советским Союзом. Стенограмма трех его лекций в университете штата Луизианна, опубликованная под общим заголовком «Холодная война. Взгляд на прош- ,юе и будущее», была — несмотря на ее безусловно антисоветскую направленность — призывом буржуазного идеолога к пересмотру бесплодного курса враждебной американской политики в отношении Советского Союза.

То, что мы называем «холодной войной», пишет Ф.

Ф. Шуман—видный американский специалист в области международных отношений, тридцать лет, по его словам, изучавший Советский Союз, — прослеживает на страницах своей книги, как политика западных стран до второй мировой войны закладывала основы империалистического курса «холодной войны». Мюнхенским «миром» в сентябре 1938 г., считает американский автор, западные державы предали Чехословакию и в сущности предоставили Гитлеру свободу действий во всей Восточной Европе и на Балканах с той довольно недвусмысленной надеждой, что Гитлер нападет на Россию и оставит в покое западные державы.

Критическому осмыслению периода «холодной войны» посвящено в США 70-х годов огромное количество книг и статей. В предисловии к сборнику «Сдерживание и холодная война» доктор философии Томас Патерсон пишет, что доктрина «сдерживания» стала после второй мировой войны главным и наиболее последовательно применявшимся на практике принципом американской внешней политики2. Как отмечал бывший сенатор У. Фулбрайт в помешенной в сборнике статье под характерным названием «Потрепанная и избитая доктрина Трумэна и будущее», политика «сдерживания коммунизма» постоянно меняла свою тактическую окраску от массированного возмездия» и теории «ограниченной воины» до подрывной деятельности, но всегда это были вариации основной доктрины, правильность которой лишь немногие тогда подвергали сомнению. Так продолжалось в 50-е и 60-е годы, и лишь провал американской политики в Индокитае способствовал все возрастающему стремлению широких кругов политических деятелей к пересмотру этой доктрины. Особенно это необходимо, продолжал У. Фулбрайт, в период ослабления военной конфронтации между СССР и США, подъема национально-освободительных движений. По его мнению, именно «доктрина Трумэна» привела США к катастрофе в Юго-Восточной Азии и к деморализации в самих Соединенных Штатах.

Среди буржуазных политологов продолжается полемика

о том, кого же следует винить за пагубные последствия послевоенного политического курса. Американский исследователь Чарлз Ми (младший), отвечая на вопрос, можно ли было избежать «холодной войны», не исключает такой возможности, особенно если бы Трумэн «желал избежать конфликта н искал путей упрочения мира».

Критическое направление в историографии американской внешней политики стало столь значительным, что повлекло за собой появление целого ряда «антикритических» выступлений. Французский буржуазный философ и социолог Рай мои Арон отвергает реалистические выводы некоторых американских историков, что «холодной войны» можно было избежать и вина за нее падает на Соединенные Штаты. Р. Арон даже в 70-х годах продолжал отстаивать «классическую интерпретацию», стремясь доказать невозможность развития исторических событий по иному руслу. По его мнению, ответственность за «холодную войну» нельзя возложить на ту или иную сторону. Р. Арон советовал не ставить «детского вопроса» — кто виноват? — и раз навсегда отказаться от термина «холодная война», так как «доктрина Трумэна и последующие события показывают, что антикоммунистический подход был словесным»6.

В социалистических странах массы трудящихся лучше, чем потенциальные читатели Р. Арона на Западе, знают, что злобный антисоветский подход был не только «словесным», но и дополнялся политикой ядерного шантажа, диверсий и экономической блокады. Странным выглядит и совет Р. Арона вообще отказаться от употребления термина «холодная война».

$ * *

Какую же роль отводили правящие круги США в борьбе против социализма идеологическим средствам, антикоммунистической пропаганде?

Уже 31 августа 1945 г.

Соединенные Штаты взяли на себя в западном мире ведущую роль в разработке н осуществлении стратегии и тактики антикоммунистической политики и создали беспрецедентный в истории аппарат подрывной идеологической деятельности во всемирном масштабе. Цель этих мероприятий 22 была ясна и по-деловому сформулирована вндным американским теоретиком пропаганды Г. Лассуэлом. Она заключается в экономии материальных затрат на мировое господство7.

Практический опыт ведения пропаганды за рубежом был накоплен американцами во время войны с гитлеровской I

ерманией. Еще перед второй мировой войной они внимательно следили за развитием пропагандистского аппарата нацистов. В 1931, 1932 и 1937 гг. один из американских теоретиков в области формирования общественного мнения Г. Чайлдс посещал Германию, беседовал с Гитлером, Геббельсом и подробно описал затем методологические аспекты фашистской пропаганды. После войны в США было предпринято многотомное издание дневников Геббельса. Опыт нацистов, преуспевших в обмане и одурманивании масс собственных граждан и осуществлявших подчас ловкие пропагандистские трюки за рубежом, пригодился политикам США, пытавшимся перенести в область пропаганды технику «психологических операций» военного времени, подчинить задачам «психологической войны» действия дипломатии и официальных органов пропаганды.

В конце 40-х — начале 50-х годов американские специалисты в области пропаганды активно занялись разработкой теоретических и методологических основ «психологической войны».

. В конце 40-х годов конгресс США принял законы, определившие юридическую основу деятельности многих звеньев пропагандистского аппарата. Были созданы новые, чрезвычайно разветвленные службы, призванные вести «холодную войну». Штат одного только Управления психологической стратегии насчитывал 9 тыс. человек. С февраля 1947 г. на русском языке начинает вещать радиостанция «Голос Америки». Несколько позже открыли свои передачи радиостанции «Свободная Европа» (РСЕ), специализирующаяся на подрывных радиопередачах против пяти восточноевропейских социалистических стран и радиостанция «Свобода» (PC), вещающая на языках народов СССР (поначалу она называлась «Освобождение»).

В США появилось множество организаций, в основном под «частной» вывеской, для ведения подрывной деятельности против стран социалистического лагеря. В середине 1949 г. в Нью-Йорке стал функционировать национальный комитет «Свободная Европа» с собственной радиостанцией, а двумя годами позже — Американский комитет освобождения от большевизма. Эти организации, согласовывая свои действия с госдепартаментом, изыскивали самые разнообразные формы антикоммунистической и антисоветской деятельности, включая саботаж, провокации и идеологические диверсии. Одной из них можно считать организованную в 50-х годах шумную кампанию эмигрантских «писем и ттосылок из Америки» своим «родственникам» в социалистических странах, целью которой была попытка скомпрометировать народную власть, коммунистов, внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза.

Между прочим, среди членов комитета «Свободная Европа» — организации, формально не зависящей от правительства и существующей якобы на частные пожертвования, были директор Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес (позже он стал президентом исполнительного бюро «Свободной Европы»), будущий президент генерал Дуайт Эйзенхауэр, американские послы, президенты банков.

Как свидетельствует профессор Р. Холт из университета штата Миннесота, комитет «Свободная Европа» был образован по прямому указанию государственного секретаря США Д. Ачесона, а радиостанция «Свободная Европа» действует «в целях освобождения государств-сателлитов, стремясь поддержать и стимулировать ненасильственное противодействие народов этих стран Советам»11.

Подлинные цели комитета вполне откровенно сформулировал его политический советник С. Джексон (впоследствии он стал помощником президента Эйзенхауэра по вопросам «психологической войны»). Выступая в ноябре 1951 г. перед сотрудниками радиостанции «Свободная Европа» — предателями и перебежчиками из СССР и стран народной демократии — он заявил: «РСЕ — это служба психологической воины. Наша организация учреждена для провоцирования внутренних беспорядков в странах, на которые мы ве- 24 дем вещание. Военное вмешательство вообще имеет смысл только в том случае, если народам интересующих нас стран будет привит импульс к вооруженным действиям внутри страны»12.

В 1947 году специально для изучения американской пропаганды за рубежом в Европу выезжает делегация конгресса США — делегация Смнта-Мундта, которая по возвращении потребовала резкого расширения масштабов антикоммунистической пропаганды за рубежом. «В настоящее время Европа вновь стала полем идеологических сражений, в которых слова в значительной степени заменили оружие в качестве активного элемента защиты и нападения», — говорилось в докладе этой делегации конгрессу США. Авторы этого документа утверждали, что «широкой коммунистической пропаганде» в Европе Соединенные Штаты противопоставляют «лишь шепот», и выдвинули требование разработать «сильную и эффективную программу в области информации и обмена в сфере образования» для «деморализованной, ищущей Европы»13.

В 1948 г. Совет национальной безопасности Соединенных Штатов рекомендовал, наряду с эскалацией военных приготовлений, предпринять «огромные пропагандистские усилия». Планированием зарубежной пропаганды стал заниматься специальный орган — «Аппарат программ по связям с общественностью за рубежом». Из государственного бюджета США в 1949 г. на зарубежную пропаганду было выделено 31,2 млн. долларов. В следующем, 1950 г., — уже 47,3 мл и.

Новым этапом экспансии американского империализма за рубежом явилась война в Корее, которая означала распространение агрессивной политики «сдерживания» на Азию. Роль антикоммунистической пропаганды в арсенале внешнеполитических средств США еще более возросла.

10 октября 1951 г. в конгрессе принимается «Закон о взаимном обеспечении безопасности» (т. н. «поправка Кер- стэна»), по которому 100 млн. долларов ассигнуются на подрывную деятельность против стран социалистического содружества, в том числе на поддержку «любых отобранных лиц, которые проживают в Советском Союзе, Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании..., или лиц, бежавших из этих стран, для того, чтобы либо сформировать из этих людей отряды вооруженных сил, поддерживающих организацию Североатлантического договора, либо для других целей»'4. Автор поправки, конгрессмен Ч. Керстэн, не скрывал ее агрессивных целей: «Моя поправка предусматривает возможность оказания помощи подпольным организациям, которые, возможно, имеются в этих странах или могут появиться в них... Эта помощь будет заключаться в том. чтобы добиваться свержения нынешних законных правительств і указанных странах»15.

Летом 1 ОМ г. было образовано Информационное агентство Соединенных Штатов (ЮСИА) со штатом около 10 тысяч человек — правительственная организация, «призванная объединить все иностранные информационные программы». Совет национальной безопасности США в утвержденном им статусе ЮСИА предписал агентству «объяснять и интерпретировать за границей цели и политику правительства Соединенных Штатов»16, всячески пропагандировать «американский образ жизни».

Составными частями ЮСИА стали радиостанция «Голос Америки», библиотеки государственного департамента за рубежом, отделы по выпуску кинофильмов и прессы для зарубежных стран. Общее политическое руководство ЮСИА осуществлялось госдепартаментом.

Ыа «холодную войну» возлагали большие надежды, она становилась знаменем «свободного мира». Кандидат в президенты (1952 г.) генерал Эйзенхауэр заявил накануне прихода в Белый дом, что «совесть американского народа не может быть спокойна, пока не будут освобождены народы... Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании»17. «Мы должны приспособить нашу внешнюю политику к стратегии холодной воины... мы должны позаботиться о том, чтобы выиграть в этих условиях и без потерь», — говорил он, уже будучи на посту президента18.

Эскалация «холодной войны» была продолжена в 1953- 1954 г. От «сдерживания» перешли к более агрессивной политике «освобождения». Для достижения объявленной цели — реставрации капиталистических режимов в странах Восточной Европы — планировалось «отбросить» ведущую коммунистическую державу, под чем подразумевался «более широкий и мощный нажим извне на советскую систему до ее полного крушения»1*.

Крестным отцом внешнеполитической доктрины «освобождения» по праву считается государственный секретарь в правительстве Эйзенхауэра Джон Фостер Даллес. Он резко критиковал внешнюю политику правительства Трумэна за ее якобы оборонительный характер. «Сдерживание, — говорил Даллес в 1952 г., — по существу не сдержало советский коммунизм. Оно сдержало распространение 'по всему континенту морального влияния американской нации». Госсекретарь предлагал не выжидать, а переходить к активным действиям, е тем, »;тобы в короткий срок развязать «тотальную политическую войну» против СССР и других социалистических государств. Важнейшими компонентами плана «тотальной войны» были: подготовка контрреволюционных путчей в социалистических странах, формирование специальных военно-ди- всрсионных «легионов» из числа перебежчиков, которые должны были забрасываться в эти страны для поддержки планируемых мятежей и восстаний, а также дальнейшее усиление антикоммунистической пропаганды, «психологической войны» против социализма.

В военной области «политическая война» подкреплялась подготовкой Соединенных Штатов к вооруженному вмешательству в дела восточноевропйскнх социалистических стран, усилением агрессивного блока НАТО и форсированием ремилитаризации Западной Германии.

В торгово-экономической области был продолжен курс на экономическую войну против стран социалистического содружества и их блокаду посредством политики «стратегического контроля».

В рамках новой доктрины «освобождения» «психологическая война» преследовала следующие цели: идеологическую и психологическую обработку, деморализацию населения социалистических стран, подготовку контрреволюционных мятежей, саботажа и террористических актов против социалистического строя, провоцирование беспорядков, которые могли бы стать предлогом для вмешательства сначала эмигрантских «легионов», а затем американских вооруженных сил.

Летом 1953 года состоялась своего рода практическая проверка доктрины «освобождения». Как известно, после длительной и тщательной подготовки, в которой самое активное участие приняли американская разведка и пропаганда (радиостанции «РИАС»1, «Свободная Европа» и др.), была организована фашистская провокация в Восточном Берлине. 17 июня заранее подготовленные банды из Берлина заполнили демократический сектор, начали погромы и поджоги, пытались штурмовать правительственные здания и т. д. Одновременно состоялись аналогичные выступления в других городах ГДР. Американские радиостанции руководили действиями погромщиков, американские самолеты разбрасывали над Берлином провокационные листовки. В соответствии с планом американских и западногерманских организаторов этого путча фашистские банды должны были расширить масштабы контрреволюционного выступления, с тем, чтобы вызвать вмешательство американских войск. Конечная цель провокации заключа- .пасі» в низвержении народно-демократического с:роя в ГДР. приближении к границам Польши и Чехословакии, создании плацдарма для организации в восточноевропейских странах новой серии контрреволюционных восстаний и ликвидации в них социализма.

Однако «берлинская операция» потерпела провал. Трудящиеся ГДР дали решительный отпор провокаторам, выступили на защиту народно-демократического строя. В свою очередь, Советское правительство, руководствуясь принципами социалистического интернационализма, оказало трудящимся ГДР необходимую помощь в защите их завоеваний.

Интересно отметить, что грандиозные претензии пропагандистов на поприще антикоммунизма были встречены скептически даже в американских ультраправых кругах. Сторонники военной -силы в борьбе против ненавистного им коммунизма не склонны были преувеличивать роль радиостанции «Свободная Европа» и ей подобных в политике «сдерживания». а потом и «освобождения». Даллес, говорили они, подобно библейскому герою пытается сокрушить стены враждебной крепости с помощью трубных звуков. Но хозяева радиоцентров редко ограничивались словесными акциями, не гнушаясь проведением операций чисто диверсионного характера.

В 50-х годах «Свободная Европа» активно занималась заброской на территорию социалистических стран воздушных шаров с пропагандистскими материалами и небольшими радиоприемниками, рассчитанными на прием только западных радиостанций. Конгресс США ассигновал РСЕ специальную сумму для приобретения 200 тысяч таких радиоаппаратов.

В течение шести месяцев 1954 года на территорию восточноевропейских стран было запущено около 350 тыс. воздушных шаров с миллионами листовок подрывного содержания, призывавших к саботажу и восстаниям против социалистического строя. С 1954 по 1956 гг. количество запускаемых РСЕ воздушных шаров было так велико, что создавало опасность для движения самолетов.

Именно комитетом «Свободная Европа» была разработана операция «Фокус» по подготовке и организации контрреволюционного подполья в Венгрии в 1954 — 1956 гг. В дни мятежа РСЕ непосредственно руководила действиями контрреволюционеров, передавала им через эфир инструкции американской и западногерманской разведок и реакционной венгерской эмиграции. В своих провокационных обращениях РСЕ убеждала «не церемониться с коммунистами», обещая путчистам всестороннюю поддержку империалистических кругов. С самого начала венгерских событий в помещении радиостанции в Мюнхене был открыт пункт, который 28 занимался вербовкой и засылкой в Венгрию хортистских: офицеров -и других реакционно настроенных эмигрантов для участия в контрреволюционном путче.

В антикоммунистическую истерию, поднятую на Западе вокруг событий в Венгрии, активно включились пропагандистские службы США. ЮСИА усиленно распространяло во всем мире материалы, фальсифицирующие то. что происходило в Венгрии. Директор ЮСИА Т. Стрейберт выступал за создание в Венгрии «правительства «твердой руки» с участием политиков из числа эмигрантов, которое в корне порвет с коммунистическим строем и очистит государственный аппарат, чтобы Венгрия могла, наконец, занять место в западном лагере»30.

Однако этим планам империализма не суждено было сбыться. Контрреволюция была разгромлена. Народно-демократический строй в Венгрии был сохранен. Не увенчались успехом и попытки Запада спровоцировать контрреволюционные выступления в Польше и ГДР, начать «цепную реакцию», которая расколола бы социалистическое содружество. Социализм выиграл очередной раунд острейшего за послевоенные годы столкновения двух противоборствующих социально-политических систем. Это означало, что агрессивная империалистическая политика насильственного «освобождения» коммунизма потерпела сокрушительный провал.

.Многие видные политические деятели США осудили курс Трумэна на ухудшение советско-американских отношений еще в 40-х годах. Один из близких советников президента Рузвельта, назначенный министром земледелия в правительстве Трумэна, Генри Э. Уоллес настаивал на «активном развитии советско-американской торговли»21. В 1946 г. он выступил в Меднсон-сквер-гарден с большой речью, в которой предостерегал против антисоветских предложений Черчилля и настаивал на переговорах с СССР.

Характерная оценка политики Трумэна содержится в книге РексФорда Тагвелла «Против течения. От Трумэна да Никсона». Автор ее входил в 30-е годы в близкое окружение президента Рузвельта. Совершенно не поняв сущности курса Рузвельта, Трумэн, этот посредственный политик, констатирует Тагвелл, претендуя на роль защитника демократии, «как только перестал быть главнокомандующим в горячей воине против Германии и Японии, стал главнокомандующим в холодной войне против России». Автор отмечает, что серьезный удар Америке нанесли не ее враги, а «глупость государственных деятелей», начавших «холодную войну» во имя несбыточных мечтаний о мировой гегемон и и**.

Другой известный американский специалист по проблемам международных отношений и внешней политики США

-Мортон А. Каплан из Чикагского университета считает, что в 1946 г. в сфере внешней политики США шла острая борьба между представителями трех точек зрения. Первую персонифицировали государственный секретарь Джеймс Бирнс и сенатор Артур Ванденберг, которые утверждали, что внешнеполитическая линия США в 1941-1945 гг. не позволила этой стране полностью достичь поставленных в войне целей и имела своим результатом расширение сферы влияния СССР за счет Запада. Целыо новой линии оставалось «сдерживание» СССР, но отнюдь не создание организации государств, в целом враждебной Советскому Союзу. Более либеральную позицию занимала группа упомянутого Генри Уоллеса, критиковавшая правительство США «за сохранение раздутого военного бюджета, за непротиводействие английскому колонна- лизму». Третью точку зрения представляли губернатор штата Нью-Йорк Т. Дыои и небольшое число его сторонников, с самого начала открыто поддержавших речь Черчилля в Фултоне и требовавших создания агрессивного англо-американского блока.

В октябре 1946 г., пишет М. Каплан, президент США Трумэн изложил позицию первой группы на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Он говорил тогда, что в отношениях с СССР Соединенные Штаты руководствуются теми же принципами, что и в отношениях со’ всеми другими странами. «Американская политика на этом этапе, — резюмирует М. Каплан, —не содержала серьезного намерения организовать соперничающие блоки государств»-3. С этой точкой зрения нельзя согласиться. Трумэн просто не решился сразу изложить американскому народу и мировой общественности суть резкого поворота политики США в отношениях с Советским Союзом — от сотрудничества к конфронтации.

Лишь покинув Белый дом, Г. Трумэн признал, что его • правительство не справилось с малопопулярными «обширными операциями по овладению умами людей» как в государствах, «оккупированных коммунистами», так и «среди наших ближайших союзников и соседей»: «Мы пытаемся заставить понять нас и верить нам с конца второй мировой войны. Мы не должны обманывать себя — мы очень мало продвинулись вперед» Так называемая превентивная идеологическая борьба против прогрессивных сил, которую развернули США в глобальном масштабе после 1946 г., отравила международную атмосферу, но не запугала социалистические страны. Американским правым кругам пришлось убедиться сначала в провале доктрины «сдерживания», а затем и «освобождения коммунизма». Истинные причины своего бессилия и неудач они усматривали в непонимании и недооценке притягательной силы марксизма-ленинизма. «Я самый непримиримо мый враг коммунистической теории, — заявил однажды американский президент Эйзенхауэр, — но я убежден, глупо притворяться, что она не имеет большой притягательной силы для людей... Нам нужно понять коммунизм, мы должны изучать, в чем его притягательная сила. Совершенно бесполезно просто кричать о своей вражде к коммунизму»*.

Ликвидация ядерного превосходства США в конце 40-х годов в результате успехов СССР в области производства ядерного оружия, провалившиеся контрреволюционные путчи в социалистических странах в 50-х годах показали бесперспективность надежд империалистических политиков и генералов добиться своих целей военными средствами. Реакционные круги Запада вынуждены были расстаться с надеждами на помощь внутренней контрреволюции в социалистических странах, потому что происшедшие там социальные изменения подорвали базу контрреволюции в массовых масштабах, остатки эксплуататорских классов не имели опоры в массах и не могли оказывать влияние на ход исторического развития этих стран.

В этих условиях империалистические круги стали ориентировать свою пропаганду на длительные усилия по «размыванию», «эрозии» социалистического строя.

У. Черчилль уже в 1951 г.—после того, как он вновь, в третий и последний раз, стал премьер-министром Англии, — был готов подновить свою платформу о «противоборстве с коммунизмом». «Советы боятся дружбы с нами больше, чем вражды. Контакт с нами вверг бы их в катастрофу. Соприкосновение жителей Советского Союза с Западом означало бы конец ненавистной системы», — сказал британский премьер в беседе с канцлером ФРГ К. Аденауэром (Лондон, 4 декабря 1951 г.)2С. Тогда Черчилль первым выдвинул тезис, которому позже суждено было перерасти в главную идейно-политическую доктрину «холодной войны» под названием политики «наведения мостов» с коммунистическим миром. В ходе визита в Америку в июне 1954 г. Черчилль, развивая свои новые идеи о политике «мирного сосуществования с Россией», говорил о том, чтобы «осуществить изменения в жестокой русской системе... при помощи культурных и торговых контактов между западным миром и русским народом».

Отказался от доктрины «освобождения» и Дж. Кеннан. В бытность свою послом США в СССР, он направил 8 сентября 1952 г. из Москвы в госдепартамент США обширный доклад, в котором подчеркнул абсурдность приписывания Советскому Союзу намерений «сокрушить мощь Америки и установить мировое господство». В своих мемуарах Кеннан вспоминает, что в докладе он обращал внимание госдепартамента на то, что в США преобладает «довольно-таки распро страненное представление о Сталине как о человеке воины, цель которого — начать активные военные действия против некоммунистического мира и который удерживается от этого шага только благодаря нашему атомному вооружению... Это —

великое, безмерное упрощение. Сталин не был человеком, которого мы назвали бы любезным... Но я убежден, что в его намерения в отношении нас не входила решимость развязать третью мировую войну. Представление о сталинской России, будто она стремится напасть на Запад, но удерживается только потому, что мы обладаем атомным оружием, в значительной степени было создано западным воображением. Некоторые из нас, знавшие Россию и русские условия в течение ряда лет, тщетно возражали против такого представления о ней»27.

Логическим исходом политики «холодной воины», утверждал Кеннан, может быть только военное столкновение. Особенно рискованной считал он политику окружения СССР плотным кольцом американских военных баз. «Мы не должны думать, что нет границ терпению Советов перед лицом окружения американскими базами ... Ии одна великая держава, мирная или агрессивная, рациональная или иррациональная; не будет сидеть сложа руки и безучастно взирать на то. как вокруг ее границ все выше растут военные сооружения соперничающей великой державы»,—предупреждал Кеннан21.

Признавая безнадежность подстрекательства Западом эмигрантов из стран Восточной Европы к враждебным действиям против народов, строящих социализм, Кеннан отмечал: «Не может быть и речи о том, чтобы склеить старый фарфор и восстановить status quo ante. И мы будем оказывать этим людям плохую услугу, усиливая их веру в то, что они смогут вернуться и снова начать с того, на чем остановились десять или двадцать лет назад».

В лагерь противников войны и насильственного «освобождения» социалистических стран Восточной Европы Кеннана привело понимание того, что США неспособны выиграть военную конфронтацию с Советским Союзом. Дальновидный политик попытался убедить официальные круги в необходимости перевода американской внешней политики на путь «гибкого реагирования». Он призвал всячески поошрять сепаратистские тенденции в странах социалистического лагеря под лозунгами «движения к политической и экономической независимости от СССР». На первом этапе, подчеркивалось в упомянутом докладе госдепартаменту, «свободный мир» не должен требовать от соответствующих кругов в восточноевропейских социалистических странах, чтобы они «в какой-либо форме поставили под угрозу военные интересы России или, поддавшись настроению извне, вдруг обратились к такой 32 идеологии, которая противоречит господствующей в ней ныне».

Однако даже такая форма во многом одностороннего «политического реализма» с трудом пробивала себе пути в высоких правительственных сферах США. Доводы посла были оставлены без внимания Вашингтоном. Известный американский социолог и экономист, называющий себя либералом и социалистом, Дж. Гэлбрейт с раздражением отзывался о новых идеях Кеннана: «В его толковании американские военные в своем общении с Советами выглядят идиотами, конгресс — безответственным, истеричным и расколовшимся, политическое руководство, включая и госдепартамент, в своем подчинении ненормальным генералам и конгрессменам, бесхребетным»29.

ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ГОНКА В ПРОПАГАНДЕ

Меняющееся соотношение сил на мировой арене в пользу социализма, все более широкое распространение идей социальной справедливости, наряду с обострением внутренних противоречий капитализма, определили закономерность поражения тех пропагандистов, которые, следуя канонам оголтелого антикоммунизма, стремились дискредитировать СССР, все социалистическое содружество в глазах трудящихся капиталистических и развивающихся стран.

Мирные инициативы социалистических стран показали пародам, кто действительно стремится к упрочению мира. Они способствовали уменьшению угрозы новой мировой войны и подготавливали почву для последующей постепенной нормализации международной обстановки.

33

Запуск советского искусственного спутника Земли в 1957 году стал ярким доказательством фальшивости одного из главных пропагандистских тезисов империализма — о «технологической и экономической слабости» Советского Союза. После спутника уже трудно было заставить кого-либо поверить в «неспособность» социалистического строя к быстрому наращиванию темпов производства и социального благосостояния. «Громадные успехи России в техническом и экономическом прогрессе, а также в области изучения космоса. выглядят как коммунистический талисман для стран, обладающих огромными природными богатствами, но где эти богатства еще не служат благу большинства населения». — признал одни из самых известных на Западе «кремленологові профессор международных отношений Лондонского университета Арнольд Тойнби30. 3.

Г. Вачнадзе, Ю. Кашлсв.

С конца 50-х годов правящие круги США начинают лихорадочные поиски новой тактики борьбы против социализма, тактики, которая могла бы реализовать прежнюю стратегическую цель — сокрушение социалистического строя, но без самоубийственного ракетно-ядерного столкновения с СССР.

Целесообразность курса на подготовку контрреволюционных переворотов ставилась под сомнение, поскольку повторение венгерских событий 1956 г. представлялось маловероятным. В связи с этим буржуазные теоретики рекомендовали правительству США отказаться от чисто военных способов «освобождения» социалистических стран и попытаться добиться этой цели с помощью невоенных, в первую очередь политических методов, которые непременно должны сочетаться с идеологическими средствами. «В век идеологии политические действия, чтобы быть успешными, должны связываться с идеями»31, — утверждали авторы доклада «Идеология и внешняя политика». По их мнению, в 60-х годах США должны усилить ставку на идеологические средства борьбы против социализма, искать пути проникновения в социалистические страны с целью «выветривания» коммунистической идеологии.

В качестве одного из направлении борьбы против социализма рекомендовалось поощрение националистических тенденций внутри социалистического содружества, а также использование «внутренних трений» и идеологических расхождений между отдельными социалистическими странами.

Республиканская администрация Эйзенхауэра, несмотря на развернувшуюся в Соединенных Штатах дискуссию о направлениях внешней политики и вопреки своим собственным робким заявлениям о необходимости «нового подхода к мировым проблемам», все же продолжала до конца своего пребывания у власти предпринимать агрессивные акции в духе «холодной войны» и «отбрасывания» коммунизма. Так, в июле 1959 года конгресс США принял резолюцию о проведении так называемой «недели порабощенных стран»32, в число которых были провокационно включены некоторые союзные республики СССР.

В 1961 г. президентом США стал Джон Кеннеди. Он был неудовлетворен практическим воплощением доктрин «холодной войны» его предшественниками — Трумэном и Эйзенхауэром. Еще в ходе предвыборной кампании он высказался" против даллесовской доктрины «освобождения». «Политика особождення, гордо провозглашенная восемь лет тому назад, оказалась ловушкой и заблуждением. Трагические восстания в Восточной Германии, Польше и Венгрии ясно продемонстрировали, что у нас ист ни намерений, ни возмож- 34 ностей освободить Восточную Европу». Сейчас нет смысла, писал будущий президент, «способствовать консолидации красного блока нашими разговорами о массированном возмездии —сейчас нам следует искать пути расколоть его. Мы должны сейчас начать работать, медленно и осторожно... взращивать семена свободы в любых трещинах в железном занавесе, сокращая экономическую и идеологическую зависимость от России»33.

Как мы видим, анализ безрассудства и крушений надежд апологетов «холодной войны» не позволил Джону Кеннеди изменить преобладавший в те времена официальный американский шаблон истолкования намерении СССР. Кеннеди не захотел увидеть реальную природу «советского вызова» Западу, который^юсил мирный характер и никак не мог расцениваться в качестве военной угрозы. По словам видного американского «советолога» Ф. Шумана, «решения президента Кеннеди, принятые летом 1961 г., — наряду с искусственным военным кризисом в Западном Берлине, увеличением военных расходов, призывом в армию резервистов и созданием общенациональной системы укрытий от радиоактивных осадков в качестве меры для подготовки к ядер ной войне—явились новыми примерами заблуждения американцев, считавших, что вызов коммунизма носит военный характер и что на него нужно ответить военными средствами»34.

Кеннеди предложил так называемую дифференцированную «политику мирного проникновения» в условиях относительной нормализации отношений с социалистическими странами. Если политика «сдерживания» и «освобождения» ставила целью прямую замену правительств стран Восточной Европы буржуазными и непосредственную реставрацию в них капитализма, то новая тенденция предполагала более продолжительный эволюционный путь, в результате которого, по мнению американских экспертов, произойдет «перерождение» социалистических режимов.

Американский президент считал, что США должны «принять путь более позитивный, нежели неприкрытый антикоммунизм», показывать себя как страну, в которой происходит «революция нарастающих ожиданий», найти ключ к «духу национализма» в афро-азиатских странах и «совершать более эффективную работу по проведению психологической войны против коммунизма за железным занавесом».

Правящие круги США пришли к выводу о необходимости создавать более гибкие и эффективные инструменты для оказания давления на социалистические страны. Буржуазные ндеолбги отказались от наиболее примитивных приемов подачи материалов. Считалось, что информационные программы должны отныне носить «спокойный и убедительный ха рактер» и больше аппелировать к здоровым чувствам, чем к дурным инстинктам и эмоциям зарубежной аудитории35.

В направленной на Восток пропаганде наряду с тенденциозными комментариями о социалистической действительности стали чаще появляться сюжеты, демонстрирующие «динамизм западной политической и экономической системы», «высокое качество и возможности западной системы образования», «прогресс в решении расовой проблемы», «разрешение социальных проблем в условиях народного капитализма» и т. п. Изменился и стиль обращения к слушателю. В материалах стали шире использовать «объективные» факты (разумеется, тщательно отобранные или подтасованные), в противовес прежним заведомо враждебным «эмоциональным» лозунгам. Составителям программ пришлось отказаться от характерных для начального периода «холодной войны» оскорбительных и грубых выпадов, высокомерного нравоучительного тона, откровенного подстрекательства к террористическим действиям и саботажу, облеченных в форму «указаний и советов эмнгрантов-соотечествснннков из-за рубежа».

.Менялись методы, модернизировались тактические установки, но классовая цель враждебной пропаганды оставалась неизменной. В этом смысле интересно признание западногерманского журнала «Ауссенполнтнк». В ноябре 1962 г. в нем был опубликован ряд «советов» по идеологической обработке населения социалистических стран: «Необходимо всеми средствами современной пропаганды психологически тонким способом вносить наши идеи в общественную жизнь коммунистических государств. Используя национальные задачи, религиозные пережитки, человеческие слабости — зависть, тщеславие, жажду удовольствий, следует поддерживать безразличное отношение к целям государственного руководства... Люди в коммунистических государствах станут сознательно или несознательно носителями западных идей; зародится чувство всеобщего недовольства, являющегося предпосылкой для внутренних изменений и переворота в этом государсі венном строе. Путем беспрерывной, изматывающей противника работы следует ускорить это развитие»36.

Растущее разноообразне средств и методов антикоммунистической, антисоветской пропаганды отнюдь не означало отказа от традиций «психологической войны». Скорее даже наоборот. «Проведение черных операций... стало признанной частью нашей международной деятельности, особенно... в области пропаганды и психологической войны, которую правительство приказывает вести за его спиной. Если зіа деятельность обнаруживается, правительство, обычно, есль может, открещивается от причастности к ней37, — говорится 36 в исследовании корпорации РЭНД, известной в США своими работами по планированию и анализу внешней политики.

Зарождавшуюся в те годы практику договоров о научно-техническом сотрудничестве и культурном обмене ведущих капиталистических государств со странами социализма также стремились приспособить к антикоммунистическим целям внешней политики США. Государственный департамент стал поощрять контакты и обмен через посредничество частных фондов США, университетов и организаций типа Комитета услуг друзей Америки, Национальной Академии наук и іМежуииверснтетского комитета. В соответствии с программами обмена большое число ученых и общественных деятелей из стран народной демократии побывало в США. Так, в период с 1958 по 1963 гг. на средства фонда Форда около 5'.») польских ученых получили научные командировки в страны Западной Европы или в США. С 1962 г. Межуннверситеч- скнй комитет начал организовывать стажировки в Соединенных Штатах молодых исследователей из Чехословакии, Венгрии, Болгарин, посылая равное количество американцев на учебу в указанные страны.

Сами по себе эти процессы могли внести позитивный вклад в дело мирного сотрудничества пародов. Однако направление групп ученых и туристов, организация различных специализированных выставок, прокат кинофильмов и книжный обмен рассматривались специалистами «психологической войны» в качестве важной составной части процесса проникновения в район Восточной Европы с целью «эрозии», «размывания» устоев социализма. Ожидаемый эффект заключался не только в демонстрации «преимуществ», которыми будто бы располагает свободное общество. Для отдельных притаившихся контрреволюционных элементов в странах социализма такая политика США должна была служить символом того, что «Америка не забывает об их судьбе и поддерживает их»38.

К попыткам оказать идейное и политическое влияние на самые различные группы населения социалистических стран путем «наглядной пропаганды» западного образа жизни были привлечены многие организации других стран капиталистического мира.

Американские руководители предприняли попытку найти' наиболее приемлемую для них форму международного антисоветского альянса в идеологической сфере. В коммюнике 21-ой сессии Совета НАТО в Париже говорилось о необходимости «не игнорируя военной стороны деятельности НАТО... разработать предложения по улучшению сотрудничества стран-членов в невоенных областях». Речь шла помимо экономических проблем, об организации общего идеоло гического противодействия коммунистическим идеям и дискредитации СССР.

Некоторые политические деятели Западной Европы, и в частности, генерал де Голль, справедливо усмотрели в в планах подобного «многостороннего сотрудничества» стремление США закрепить с помощью военного сотрудничества в рамках НАТО и других организационных мероприятий политику американского диктата в Европе. На встрече руководителей США, Великобритании, Франции и ФРГ в Париже в декабре 1959 г., американское предложение создать «центральный орган для координации мер по идеологической за- 1цн:е и контрпропаганде против коммунизма» встретило лишь формальную поддержку, вспоминает канцлер ФРГ К. Аденауэр59.

Империалистическая пропаганда против стран социализма начала обретать новую форму в период правления президента США Линдона Джонсона. Необходимость обеспечить «разный подход к различным коммунистическим странам», как выразился в свое время государственный секретарь США Дин Раск, стала с 1964 г. определяющим моментом в антисоветской политике Запада.

Речь президента Джонсона в мае 1964 г., в которой он заговорил о политике «наведения мостов» через «пропасть, разделяющую Запад и народы Восточной Европы», знаменовала собой’официальное вступление в силу новой политико- идеологической доктрины «холодной войны». На первый ПЛЕН в доктрине «наведения мостов» были выдвинуты не воениэ- подрывные, а идеологические и политические методы «расшатывания» социализма в СССР и других социалистических •странах.

В своей речи Джонсон назвал такие цели политики «наведения мостов», как приобщение молодого поколения европейских социалистических стран к «ценностям западной цивилизации», поощрение «свободной игры мощных сил национальной гордости», обеспечение «более широких взаимоотношений Восточной Европы с Западом...», «чтобы вся Европа объединилась в общество свободы»40.

За пропагандистской фразеологией отчетливо видны новые направления тактики американского империализма, которые затем заняли центральное место в идеологической экспансии США против социалистических государств, а именно: идейное разложение молодежи, поощрение национализма, стремление «вернуть» восточноевропейские страны социализма «в лоно Запада», «освободить их от коммунизма». Таким образом, стратегическая цель прежней доктрины «освобождения» оставалась неизменной. Вполне откровенно признал такую «преемственность» сенатор Дж. Фулбрайт: «Умелое использование торговли, дипломатии, обмена в области культуры и просвещения может дать гораздо больше в смысле освобождения Восточной Европы, чем все храбрые и пустые слова, которые были сказаны насчет того, чтобы «отбросить назад» железный занавес»41.

Еще дальше Джонсона и Фулбрайта зашел в своих признаниях истинных целей политики «наведения мостов» один из известных американских идеологов 60-х годов Уолт Ростоу, занимавший в 1964 году пост председателя совета планирования политики госдепартамента США. Выступая в Хейвсрфордском колледже (штат Пенсильвания), он прямо заявил, что «наша задача состоит в том, чтобы, если это возможно, помочь положить мирными методами конец коммунизму в том виде, в каком он нам известен». Для этого, продолжал Ростоу, необходимо «конструктивно сотрудничать с теми зарождающимися силами национализма и либерализма, которые смогут в свое время повести за собой страны, находящиеся сейчас под коммунистическим правлением...»42.

Эти признания руководящих деятелей США показывают, что разрекламированные «мосты» в Восточную Европу были нужны американскому империализму не для честного культурного обмена с социалистическими странами в духе мирного сосуществования и сотрудничества, а лишь для того,, чтобы усилить иделогические диверсии против социализма, создать посредством политического и идеологического проникновения и давления извне условия для раскола социалистического содружества и «эрозии» марксистско-ленинской идеологии.

С провозглашением политики «наведения мостов» заметно активизировались попытки США, а затем и других капиталистических стран использовать в подрывных идеологических целях культурные, научные, туристические и другие связи с социалистическим миром.

Одновременно усилилась пропаганда целого ряда теории и концепций, призванных «научно обосновать» неизбежность «размягчения» социализма, обеспечить его идеологическое разоружение перед лицом империализма.

К каким же силам внутри социалистического общества пытается империализм навести свои идеологические «мосты»? Опыт последних лет показывает, что главную ставку в идеологической борьбе против социалистических стран Запад делает на национализм и ревизионизм как основные факторы, способные, по мнению империалистических идеологов, вызвать «эрозию социализма изнутри». Еще в самом начале разработки тактики «наведения мостов» У. Ростоу провозгла шал в своей книге «Взгляд с седьмого этажа», что «утверждение импульсов национализма внутри коммунистического блока»43 является главной задачей американской пропаганды на социалистические страны. Буквально любое проявление националистических или ревизионистских настроений моментально берется на вооружение империалистической пропагандой для «вбивания клиньев» между социалистическими странами и подрыва единства международного коммунистического движения.

По мнению одного из авторов доктрины «наведения мостов», махрового антикоммуниста 3. Бжезинского, интенсивное развитие экономических связей и культурных контактов между Западной н Восточной Европой должно привести к «возрастающему свободному потоку людей и идей», «ослабить советский контроль над Восточной Европой», «повлиять на эволюцию социальных систем в этих (социалистических — ред.) странах в направлении, более совместимом с нашими основными жизненными ценностями»44.

В книге «Альтернатива расколу» (1965 г.) 3. Бжезпискни изображал внешнюю политику США в Европе, как огромный мост, состоящий из четырех опор и трех пролетов: первые две опоры находятся в США и Западной Европе, третья должна быть закреплена в Восточной Европе, н четвертую планируется поставить на фундамент Советского Союза. По этому мосту должен осуществляться комплекс идеологических диверсий, направленных на подрыв монолитного ?единства социалистического общества изнутри45.

США в Европе, по мнению Бжезинского, должны более точно соотнести расширение экономических связей с культурными и социальными контактами. Это означает, что Запад должен обусловливать расширение торговли со странами Восточной Европы проведением «структурных реформ в коммунистической экономической системе, расширением более тесных контактов, увеличением свободного потока людей и идей»40. Полагая, что «в отличие от Восточной Европы предоставление долгосрочных кредитов Советскому Союзу не может дать никаких политических результатов»47, Бжезин- скнй призывал делать ставку на контакты с европейскими социалистическими странами,' добиваясь изоляции СССР от других стран социализма.

Доктрина «наведения мостов» требовала поощрения постепенного «экономического втягивания» социалистических стран Восточной Европы в орбиту Запада, даже при сохранении ими коммунистической идеологии. Стимулировать это «втягивание» могло бы — при определенных условиях — постоянное американское «присутствие» в этих странах в виде товаров, систем управления, технологии, демонстрирующих 40 возможности частного предпринимательства. Такая политика, по мнению буржуазных стратегов, создавала возможность хотя бы косвенного влияния на эволюцию социалистических стран «в сторону капиталистической модели».

Разработанная Бжезинским и принятая администрацией Джонсона политика «наведения мостов», которая, по мнению Г. Холла, означала «создание подпольных идеологических туннелей», положила начало новой серии неудачных попыток расшатать единство стран социалистического содружества и тем самым осложнить международную обстановку.

Отказавшись от наиболее грубых и примитивных средств воздействия, идеологи нового курса рассчитывали на активизацию контрреволюционных элементов в социалистических странах. «Данное направление в политике США исходит из того, что Восточная Европа отличается, будет отличаться и должна отличаться от Советского Союза, — говорится в одном американском внешнеполитическом исследовании тех лет. — Нам следует использовать наши ресурсы и всю нашу ловкость для углубления этих различий и в целях подчеркивания особых национальных интересов каждого из государств данного района. Американское влияние должно оставаться скрытой, но постоянно действующей силой, и мы должны использовать торговлю и даже помощь, а также наши культурные связи для того, чтобы помочь каждому народу Восточной Европы постепенно и мирно проложить свой собственный путь к большей свободе... открыть большие возможности для государств Восточной Европы быть представленными в различных международных организациях, в рамках которых национальные интересы этих стран могут вступить в противоречие с национальными интересами СССР»48.

Кульминационным пунктом в осуществлении тактики «наведения мостов» стал 1968 год. а точнее — известные события в ЧССР. Тогда была окончательно и недвусмысленно продемонстрирована истинная цель этой империалистической политики: создание с помощью идеологического и политического давления извне условии для реставрации в социалистических странах капиталистического строя. Империализм использовал при этом весь арсенал антикоммунистических средств. Это наглядно проявилось в «модели» контрреволюции для Чехословакии. На начальных этапах подрыва социалистического строя планировалась «деидеологнзацня» общества, создание атмосферы «духовного плюрализма», затем предстояло «размывание» устоев народной власти и, наконец, постепенное возрождение капиталистических порядков.

Был разработан целый план подрывных мероприятий против Чехословакии, который изложил в ноябрьском номере журнала «Форчун» за 1967 г. известный американский профес сор-антикоммунист Герман Кан. После идеологического и организационного ослаблення КГІЧ, появления в ЧССР оппозиционных партий должно было последовать усиление западногерманского влияния. Затем — «победа социал-демократии с капиталистическим оттенком», а это, в свою очередь, должно было вызвать цепную реакцию контрреволюционных выступлений в других восточноевропейских странах. Затем очень желательным было «поглощение» Западной Германией Германской Демократической Республики. И, наконец, последняя ступень «эскалации»: «ослабление Варшавского пакта в сочетании с усилением Западной Германии могло бы в одни прекрасный день завершиться нападением Западной Германии на СССР при поддержке Соединенных Штатов»49.

Эта «схема» Кана особенно наглядно показывает возросшее значение идеологических средств во внешнеполитическом арсенале современного империализма: именно с идеологической «эрозии» должна была начаться, по замыслам Запада, та цепочка, последним звеном которой явилось бы «поглощение» восточноевропейских стран капитализмом и вооруженное нападение на СССР.

Еще в 1965 г. Бжезннский подчеркивал, что в социалистических странах Восточной Европы «наиболее желательная форма трансформации должна начаться с либерализации внутри страны. Это относится прежде всего к Чехословакии»50. Следует отметить, что Бжезннский не только изложил теоретические основы политики «наведения мостов», но и внес определенную личную лепту в ее практическое осуществление. В нюне 1968 г. чехословацкие контрреволюционеры пригласили Бжезинского в Прагу для публичного лекционного турне. На заседании в Институте международной политики в Праге 14 нюня 1968 г. он заявил: «Мой исходный тезис заключается в том, что ленинизм в условиях современного развитого общества изжил себя»51. Излагая свою программу «либерализации» в Чехословакии, он призвал к уничтожению коммунистической партии и ликвидации милиции и органов государственной безопасности.

Буржуазные пропагандистские центры развязали в 1968- 69 гг. небывалую по масштабам антисоветскую и антикоммунистическую кампанию. В августе 1968 г. радиостанция «Свободная Европа» перешла на круглосуточное вещание с деся- тимннутным перерывом в час. Она стала центром ретрансляции на социалистические страны всяческих вымыслов о событиях в Чехословакии. Тогда же ведущие западные радиостанции, зачастую с помощью передатчиков, выдвинутых на границы ЧССР, вещали на частотах не работавших государственных чехословацких радиостанций. Они пользовались услугами дикторов из числа эмигрантов и в широких масштабах про- ^2 водили дезориентацию общественного мнения в Чехословакии. По подсчетам чехословацких товарищей, в 1968-1969 гг. враждебную пропаганду на ЧССР вели 88 зарубежных радиостанций с объемом передан 167 часов в сутки.

Генеральный секретарь ЦК КПЧ Густав Гусак так охарактеризовал деятельность империалистических радиостанций: «Раньше тому, кто следил за передачами «Свободная Европа» или за западногерманскими, французскими и другими газетами, могло показаться, что они проявляют исключительную заботу о социализме в Чехословакии, о «чехословацком эксперименте». Я бы сказал, что они в действительности с большой симпатией следили за разложением нашего общества, за наступлением антисоциалистических сил под маской общей демократической фразеологии. Но как только эти силы потерпели окончательное поражение, они изменили тактику. У них уже не осталось симпатии, сегодня они уже распространяют лишь самую грубую пропаганду. Весьма изощренными способами они сеют недоверие среди нашего народа, недоверие к людям, к руководству, к идеям, к принятым мерам. Это явно враждебная пропаганда»52.

«Тихая» контрреволюция в Чехословакии провалилась. Это стало ясно после вступления союзнических войск пяги социалистических стран на территорию ЧССР. Но силы реакции не отказалисьь от своих замыслов. Провокационная возня в буржуазной прессе вокруг «чехословацкого вопроса» еще долго не утихала.

Доктрина «наведения мостов» с приходом в Белый дом президента Никсона не была избавлена от таких свойственных «холодной войне» форм политики, как всевозможные торговые ограничения и экономическая блокада, как практика ведения ожесточенной «психологической войны» в сфере идеологии.

Западная печать заговорила о долгосрочных планах идеологических диверсий, в соответствии с которыми выхолащивание коммунистических идей должно вестись ПОСТОЯННО и неуклонно. Особая ставка делалась на подрыв единства стран социалистического содружества путем разжигания национализма и поддержки ревизионизма.

«Размывание» социализма как мировой системы продолжает и сегодня оставаться стратегической целью доктрины «наведения мостов». Правда, вместо термина «оторвать» европейские социалистические страны от СССР стали пользоваться термином «ослабить» узы. Буржуазные стратеги считают, что ослабление взаимозависимостей стран «европейской зоны» социализма не обязательно должно начинаться (и развиваться) прежде всего в военно-политической сфере. Оно может проявляться в пропаганде «особого пути» в экономике, идеологии, социальной сфере, культуре. Важно в чем-то постоянно противопоставлять социалистические страны друг другу, стимулировать «центробежные тенденции».

Главная цель империализма -г- ослабление и, если удастся, ликвидация социалистического строя, — в выступлениях официальных лиц все чаще выражается в завуалированном зиде. Президент Никсон в своем послании конгрессу «Внешняя политика США в 70-е годы» писал: «Мы можем надеяться на то, что течение времени и появление нового поколения в коммунистических странах приведут к какому-то изменению коммунистических целей»53. «Никакая западная политика, —

отмечал Генри Киссинджер, — не может гарантировать эволюцию Центральной Европы в благоприятном для нее направлении. Она может только одно — использовать возможности, когда те представляются»54.

В последние годы в ведущих капиталистических странах предпринимаются активные действия в целях расширения и ужесточения пропаганды, всех средств идеологического воздействия на социализм. В странах Западной Европы в 1974- 1980 гг. было создано восемь новых антикоммунистических журналов, в том числе один, выходящий на пяти языках. Систематически увеличивается бюджет радиостанций PC и РСЕ. Планируется создание новых американских и западноевропейских радиовещательных станций, организационный устав и пропагандистская деятельность которых были* бы аналогичны «независимым» PC и РСЕ.

Доктрина «наведения мостов» была на вооружении империалистических стратегов во время периода «спада одержимости» в антисоветской пропаганде и политике. Спад этот, к сожалению, продолжался недолго. Империализм вновь резко активизировал идеологические диверсии.

Процесс идеологизации внешней политики США непо- средст?-нно Проявляет себя и гимпании вокруг «прав человека». Она наполнила и, если можно употребить здесь это слово, оживила деятельность Америки в рамках четвертой сферы ее внешней политики, т. е. психологической войны и идеологических диверсий. Истинная ее цель заключается в перенесении центра тяжести конфронтации между странами двух систем во внутреннюю жизнь социалистических обществ.