КУРС США НА ИДЕОЛОГИЧЕСКУЮ КОНФРОНТАЦИЮ

Администрация президента Картера провозгласила явную и полную поддержку «диссидентов» в социалистических странах в качестве некоего «морального долга» западных стран. Обращение к услугам продажных элементов из социа- листнческих стран — не новое явление.

Пропагандистский аппарат администрации Дж. Картера представил свое видение мира и с помощью таких определений, как «рамки мира» и «мировой порядок», причем последнее употребляется чаще. Оценивая концепцию Картера, один из видных американских политологов писал: «Рамки мира, которых требует Картер, являются таковыми, в которых — по словам президента — «наши собственные идеалы постепенно станут мировой действительностью» (цитата из речи Дж. Картера, произнесенной 23 июня 1976 г.). Эта идентификация мирового порядка с нами, посылка, что все хорошее в нашем понимании — это именно то. чего «они» должны хотеть, дело несколько хлопотливое. Чем больше убеждение и потребности американской политики ради установления мирового порядка, тем выше понимание того, почему не может существовать политика американского мирового порядка».

«Неприятности с администрацией Джимми Картера» — так озаглавил одну из глав своих мемуаров главный составитель речей президента Картера в 1977—1979 гг.

Игнорирование Дж. Картером уроков истории ведет к повторению им ошибок прошлого в американской политике в отношении СССР, соглашается с Дж. Феллоузом И. Хоровиц, видный американский политолог56. По его мнению президент Дж. Картер и его окружение с самого начала продемонстрировали отсутствие чувства историзма, традиционной связи даже с демократическими администрациями — Ф. Рузвельта, Кеннеди, Джонсона. Американский «советолог» С. Браун расценивает политику Дж. Картера как возврат к внешнеполитическим концепциям,-которые уже были дискредитированы в совсем недавнем прошлом, в частности, к положениям доктрины «сдерживания коммунизма». На практике это означает игнорирование соотношения сил в мире и роли реального социализма, отказ от провозглашаемых намерений делить ответственность и влияние с союзниками в Европе и Японией («трехсторонняя комиссия») в пользу фактически осуществляемой США геополитики — борьбы за мировое господство57.

«Репутация администрации как тяготеющей к просчетам в действиях и необдуманности в заявлениях» является, по мнению С. Брауна, «результатом склонности Белого дома втискивать неоднозначную реальность мира в универсальные концепции или в пустые лозунги». Преднамеренно вводить СССР в заблуждение относительно действительных американских целей и интересов не отвечает задачам политики США, продолжает С. Браун. «Президентская администрация в этом случае не может рассчитывать на поддержку со стороны союзников, конгресса и общественного мнения США, а также на понимание со стороны Советского Союза. Безответственная реклама авантюристических стратегий подрывает возможность получения такой поддержки и понимания, снижает эффективность политики»58.

Многим американским авторам механизм разработки внешнеполитического курса США представляется как борьба различных фракций в американском правительстве по вопросу о том, какой должна быть реакция США на политику социалистических стран, прежде всего Советского Союза и Кубы и на растущую «стратегическую мощь» СССР. Заместителю редактора журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» Дж. Фромму эта борьба фракций представляется в виде «перетягивания каната»: в одну сторону этот «внешнеполитический» канат тянет группа, возглавляемая советником президента США по национальной безопасности 3. Бжезинским, в другую — группа во главе с бывшим государственным секретарем США С. Вэнсом. Жесткий «ответ» на политику социалистических стран, за который выступает 3. Бжезннский, может, как считает Дж. Фромм, «повлечь за собой использование американских вооруженных сил»60.

С. Вэнс, в отличие от 3. Бжезинского, считает наиболее важной задачей американской внешней политики переговоры с Советским Союзом об ограничении стратегических вооруже- 43 ний и в связи с этим выступает «против всяких шагов, которые Москва могла бы рассматривать как провокационные». С. Вэнса поддерживал, пишет Дж. Фромм, другой сторонник «мягкой» линии: «старый друг президента» Эндрю Янг, который вплоть до своей отставки с поста представителя США в ООН пытался убедить Картера в том, что «конфликты локального характера не следует использовать, как повод для «испытания сил сверхдержав»61.

Согласно Дж. Фромму, мнение Э. Янга и госдепартамента о нецелесообразности американского вмешательства в конфликты на африканском континенте во многих случаях разделяли и союзники США по НАТО, например премьер-министр Англин Дж. Каллагэн, который на сессии НАТО, состоявшейся в Вашингтоне в конце мая 1978 г., назвал американских сторонников вмешательства в африканские дела «новыми Христофорами Колумбами, отправляющимися из США, чтобы в первый раз открыть Африку»62.

Высокопоставленные сотрудники государственного департамента США — в условиях отсутствия коллегиальности в почти открытой борьбе за влияние на внешнюю политику внутри администрации Картера — заявляли о непрактичности рекомендаций Бжезинского, основанных на искаженных представлениях о внешнеполитических возможностях США. В то же время «сам Дж. Картер оказывал большее влияние на разработку внешней политики, чем большинство предшествующих президентов, несмотря на явное отсутствие у него опыта в этой области. Его критики считают, что он решает каждую проблему обособленно, не увязывая ее с общей стратегией. Это способствовало широкому распространению в столицах иностранных государств, а также в США, впечатления о том, что американская внешняя политика отличается колебаниями и неуверенностью. Будучи поставлен перед необходимостью действовать, Картер чаще склонялся к точке зрения советника по национальной безопасности»63.

Ведущие американские политологи почти единодушны в отрицательных оценках практического «вклада» 3. Бжезии- ского в «архитектуру» внешней политики администрации Кар тера, особенно в части американо-советских отношений. Проводимая по инициативе Бжезинского тенденция усиления вмешательства США во внутренние дела других стран вызвала раздражение многих наиболее авторитетных американских специалистов по проблемам международных отношений. Журнал «Нью Рипаблик» статью Стэнли Хоффмана «Советский Союз — проблема для Картера» сопроводил подзаголовком «Старая жесткая линия против нового глобализма.

Саймон Серфати, возглавляющий центр внешнеполитических исследовании в Высшей школе международных отношений им. Джона Гопкинса (г. Вашингтон) посвятил свою статью критическому рассмотрению основных взглядов 3. Бжезинского на проблемы международных отношений, высказывавшихся им на протяжении 1960-1978 гг. «Перечитывая Бжезинского. обнаруживаешь его непреходящую тягу к модным темам и концепциям, которые принимаются или отбрасываются в зависимости от меняющихся обстоятельств, — пишет С. Серфати. Так тема воздействия научно-технического прогресса па отношения между Севером и Югом («Между двух веков». 1970) пришла на смену интересу к рассмотрению советского могущества как фактора отношений между Востоком н Западом («Советский блок», 1960), идея наведения мостов («Альтернатива разделу», 1965) заняла место концепции конвергенции («Политическая мощь США и СССР», 1964); Япония («Хрупкий цветок», 1972) вытеснила тему Африки («Африка и коммунистический мир», 1963) »65.

Результаты столь разносторонних исканий качественно неоднородны, зачастую отмечены недостатками, вытекающими из «наскоков» на тему и не всегда достаточной информированности.

Для всех без исключения работ Бжезинского, пишет Сер- фати. характерна приверженность исследователя к использованию «конмонктурных клише момента», а также склонность к многозначительной, но бессодержательной риторике.

Отказ от старых идей в пользу новых часто бывает вынужден в силу объективных обстоятельств и сам по себе факт пересмотра прежних концепций никому не может ставиться в вину.

Демагогическая критика 3. Бжезинского внешней политики администрации Никсона не только затруднила в свое время осуществление в целом реалистической политики разрядки. но и завела в тупик курс президента Картера. Трудно припомнить другой случай, когда новая администрация США столь настойчиво стремилась публично отмежеваться от своих предшественников.

«Холодная война» не кончается н не уступает место действительной разрядке, считает Бжезннский. Развитие международных отношений с 1969 г. он расценивал как более благоприятные для «революционных», чем для «реакционных» тенденций. тем более, что мир капитализма находится «в состоянии обшего кризиса». Заключенные в 1972 г. советско-американские соглашения, писал американский политолог, «представляют собой явный политический выигрыш краткосрочного характера» для советской стороны и «стратегический выигрыш долгосрочного характера» для американской.

3. Бжезннский не согласен с тезисом о необратимости процесса разрядки, утверждая, что советско-американским отношениям свойственна цикличность смены «оборонительных и. как и в прошлые годы, наступательных периодов». Но продолжал высказывать свою надежду на «возможности трансформации через разрядку» в политической системе Советского Союза. «В отдаленной перспективе совместное воздействие международного плюрализма и внутреннего давления может оказать более глубокое влияние на советскую систему, чем на американскую, при условии, что тем временем американская система подтвердит, что она отвечает потребностям как внутреннего обновления, так и внешней стабильной моши». — теоретизировал 3. Бжезннский.

Доктрины «сдерживания» и «отбрасывания» коммунизма, наиболее реакционные аспекты политики «наведения мостов» в той или иной степени определяли деятельность на поприще американо-советских отношений всех послевоенных администраций Белого дома. По выражению американских полнто- 4.

1*. Вачнадзе, Ю. Кашлев 40 логов, «инстинкт холодной войны» глубоко укоренился в стиле американской внешней и внутренней политики, стимулировал гонку вооружений и определил суть концепций национальной безопасности67.

В ходе предвыборной президентской кампании бывший фермер и губернатор штата Джорджия (на один срок) Дж. Картер обещал сократить на 6 млрд. долларов или больше военный бюджет США. Став президентом, Картер увеличил военные ассигнования, торпедировал ратификацию конгрессом США соглашений по ограничению стратегических вооружений, заморозил переговоры по проблемам разоружения, навязал странам НАТО многолетнюю программу усиленного вооружения, принял провокационное решение разместить в Западной Европе новые американские ракеты нацеленные на СССР и его союзников, расширил масштабы и обострил тон антисоветской пропаганды. К началу 80-х годов стала очевидной линия руководства США на подрыв разрядки и ухудшение международной обстановки. Американское правительство пыталось диктовать свою волю социалистически*! государствам и другим странам. Такой курс не мог иметь успех в международном сообществе, а также в глазах народа самих Соединенных Штатов.

Американская общественность вновь ставит острые вопросы: что дали огромные затраты на гонку вооружений? Какова действительная роль военной мощи в системе внешнеполитических средств? Все громче звучат голоса тех американцев, которые заявляют, что рост военного бюджета США не дал желаемых результатов. В самом деле, американцы, первыми вступив на путь гонки вооружений, заставили стать на этот путь и другие страны.

Каков результат?

Многие видные представители правящих кругов Запада считают сегодня, что действия США привели к ослаблению американских позиций на всех важных политических направлениях. Потерпели провал попытки лидеров империализма не допустить расширения и укрепления социализма, помешать росту его влияния.

Политика «холодной войны» пагубно отразилась не только на жизни народов стран Северной Америки и Евроазни, она имеет драматические последствия и в развивающихся странах, лежащих, как казалось прежде, в стороне от торных путей мировой политики. Американский публицист Ричард Уолтон считает поучительным в этом смысле результаты политики США на латиноамериканском континенте, проводимой в духе традиций «холодной войны». США давно отказались or провозглашенной ранее политики поддержки буржуазно-демократических режимов в этом регионе, насаждали дикта- 50 торские режимы и создали в этих странах крупные армии в условиях отсутствия внешней угрозы.

Много трудностей и бед принесла «холодная война» — это политика ультраконсервативного волюнтаризма — народам всех континентов.