Креативность номинаций

Номинации, т. е. слова, называющие тех, о ком идет речь, играют важнейшую роль в создании представлений о власти. Когда кого-то называют уважительно, адресату это уважение передается.

парламентарии — народные избранники (в настоящее время — ироничное) — думцы (ироничное) — охотнорядцы (резко неодобрительное; единичные случаи употребления) отказаться от первых трех нейтральных обозначений и оставить только последние три, у читателей довольно быстро сложится и войдет в привычку насмешливое и пренебрежительное отношение к депутатам. Номинация может просто указывать на лицо (например, именование по имени-отчеству-фамилии) или определять служебный статус личности (например: Городничий в ремарках у Н. В. Гоголя; или: «Три губернатора укрепили список “Единой России”» — загол., Коммерсантъ, 2006; «Министры не поделили НДС: В правительстве не знают, как улучшить собираемость налога» — загол. и подзагол., Коммерсантъ, 2006). Номинация может характеризовать властителя, руководителя и стиль его правления. Адмирал Колчак, объявивший себя в 1918 г. Верховным правителем России, во-первых, обозначил и свое место в установленной им «пирамиде власти», и свои функции, а во-вторых, сохраняя преемственность с прежними, принятыми в царской России обозначениями («правитель»)[238], в то же время отмежевался от них. Номинация может характеризовать производителя речи в его отношении к названному лицу и — в нашем случае — к институту власти в целом.

императорам, в царствование которых он жил, раскрывает в этой номинации свое осуждение тех, кто посягнул на законную власть, и показывает свое почтение к той власти, которая поставлена и освящена Законом (в «Вольности»), т. е. установленным Высшим Промыслом миропорядком. Номинация — это форма обладания, потому что имя — это отчасти сам предмет, сам человек. «Слова суть само- свидетельство “вещей”, действия, в нас пробуждающие свои собственные идеи»[239], — писал знаменитый русский философ и богослов Сергий Булгаков. Только знание имен, названий вещей и людей делает наш контакт с миром полноценным; когда мы видим незнакомого, но заинтересовавшего нас человека, мы обязательно спросим: а как его зовут? А выбор имени, выбор наименования — это материализация видения мира говорящего или пишущего. При этом в выборе формы имени проявляется способ моего контакта с названным. Скажем, если я отзываюсь о ком-то фамильярно, значит, я имею на это право, значит, я ставлю себя в соотношении «я — объект говорения» выше названного, и эта убежденность в собственном превосходстве передается тому, кто присутствует при именовании (в нашем случае — массовая аудитория); реципиент становится соучастником этой фамильярности и «совладельцем» права на фамильярность. Номинации напрямую связаны с речевым этикетом, о котором в первую очередь говорят как о «системе устойчивых форм общения, предписываемых обществом для установления речевого контакта собеседников»[240]. Представляется бесспорным, однако, что правила речевого этикета не ограничиваются регуляцией «того или иного регистра общения»[241], а распространяются на формы наименования 3-го лица акта коммуникации — того, о ком идет речь (в нашем случае — это представитель власти или власть в целом).

что и здесь, как и при выборе формы наименований 2-го лица, т. е. собеседника, действует целый ряд экстралинг- вистических факторов. Этими факторами являются прежде всего: 1) социальный статус 3-го лица, т. е. названного; место, которое занимает в социальной иерархии автор речи по отношению к 3-му лицу: социальное равенство/не- равенство между ними; 3) возрастное соотношение между 1-ми 3-м лицами; 4) социальные роли, в которых выступают в данной конкретной ситуации 1-е и 2-е лица; 5) производство речи в присутствии 3-го лица или не при нем. Номинация может быть однонаправленной: нацеленной напрямую от автора к названному (по М. М. Бахтину, это «прямое», «недиалогичное» слово); таковы, например, номинации представителей власти в журналистике советского периода или современные наименования, связанные со служебной идентификацией личности: мэр Москвы, президент Российской Федерации, губернатор Красноярского края ит. п. И номинация может быть диалогичным словом, словом многоголосым, аккумулирующим в себе те оттенки смыслов, оценок, рефлексий, которые прежде были приняты или распространены сейчас в лингвосоциуме. Например, иронически-дружелюбное гарант о В. В. Путине — реакция на обещание, данное президентом при инаугурации, — гарантировать соблюдение прав и свобод граждан России. Номинации и объемлющие их этикетные нормы опираются на культурно-речевой узус и на те стереотипы, которые с древнейших времен сложились в массовом сознании. Каждая эпоха характеризуется своими особенностями в системе номинаций тех, кто у власти. Но при этом они всегда скоординированы с указанными двумя факторами. * *

Номинации, которые мы встречаем в массмедийных материалах периода 1996—2009 гг., отличают следующие черты: Свобода в обращении с теми единицами языка, которые прежде использовались только в качестве официальных обозначений; эллиптизация и упрощенность названий постов, должностей (например: премьер вместо премьер- министр, налоговик вместо работник налоговой службы)

или их ироническое обыгрывание (например: «Премьера министров: Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра» (загол.

при котором, в его бытность губернатором Тюменской области, тюменские улицы начали стремительно преображаться; Повышение креативных способностей некоторых ранее не задействованных языковых средств. Это прежде всего:

а)              распространившаяся в последние 6-7 лет группа стандартизованных сухих метафор: властные структуры, ветви власти, звенья власти, коридоры власти, институты власти, уровни власти, эшелоны власти, властная вертикаль (вертикаль власти), горизонталь власти, пирамида власти.

работы»[246] — механический термин. К деперсонифицирующим же наименованиям относятся: система, вертикаль, аппарат, ресурс и нек. др., например: «“Наши” — капкан для ретивых, страховка системы от самых амбициозных и прытких» (Огонек, 2005, № 22); «Но вертикаль давит, и три месяца ему (Герману Грефу. — B.C.) приходилось имитировать переговоры с Союзом театральных деятелей России» (Нов. изв., 2005); «Сетевой ресурс против административного: Чиновники не смогли закрыть интернет- СМИ из-за реплики на форуме» (загол. и подзагол. — Нов. газ., 2006, № 47). Деперсонифицирующими являются ставшие сейчас принятыми метонимические наименования типа Кремль, Москва и под.: «Пока Кремль думает, что делать с Калининградской областью, в регионе зреет позитивный сепаратизм» (Время новостей, 2005); «Но также оказалось, что Москве нечего предложить, кроме братства и очень небогатой жизни с неясными перспективами» (там же). Подобные номинации, с одной стороны, концентрируют внимание читателя не на личных свойствах представителей власти, а на функциональной стороне их деятельности.

daily, 2006); «Лужков попросит защитить московских абонентов», «Фрадков в поисках газа: Правительство решает проблемы дефицита топлива» (РБК-daily, 2006). Подобные наименования распространяются на тех лидеров, которые наиболее известны и популярны. В политическом дискурсе действует тот же закон, который обусловливает употребление подобных форм в общенациональном культурно-речевом пространстве: известное имя становится достоянием культуры и «превращается в лингвокультурему»[247]. Это имена тех лидеров, которые, благодаря своей деятельности, а также каким-то индивидуальным чертам, стали знаковыми.

Ироническое обыгрывание имен собственных — еще одна черта языка СМИ последнего десятилетия. Оно имеет разные формы: аббревиатуры — ЧВС, ВВП, недавно появившееся ДАМ (Дмитрий Анатольевич Медведев), использование парономазии, паронимии и омонимии, например: «Больше лужков, парков и скверов» (рекламный плакат, связанный с мероприятиями по благоустройству Москвы); «Красуйся, град Лужков\» (Радио «Говорит Москва», 2007). Это и всевозможные производные от фамилий: «Папаша Л у и дедушка Зю» (загол., МК — о Лужкове и Зюганове); «Тосты от Путинки» (рубрика АиФ, где печатаются кроссворды); «Все Путем» (плакат на митинге в поддержку монетизации льгот); «Антипутин» (ТВЦ, Постскриптум, 2005 — о М. Касьянове); «Избранные “фрадкизмы“» (название рубрики в «Новых известиях», где приводятся высказывания бывшего премьер-министра М. Е. Фрадкова); даже «Мороженое Жирик» (надпись на обертке) и т. д. Шутливость — это один из сигналов «свои» в оппозиции «свой — чужой», поэтому нечрезмерное употребление подобных номинаций, тем более что ими обозначаются наиболее популярные и любимые народом лидеры, в основном, служит формированию положительных представлений о власти; Исторические имена, как нарицательные, так и собственные. Они являются компонентами историко- культурного кода. Их употребление — это еще одна характерная черта постперестроечных СМИ. Царь, государь,

престолонаследник, воевода, боярин, опричник, наместник — употребимы в сегодняшних масс-медиа для обозначения руководителей разных уровней: «Какой народ, такие и бояре» (загол., Общая газ., 2000); «Князья и опричники» (загол., Нов. газ., 2003 — о взаимоотношениях власти и бизнеса в провинции); «Когда президент Ельцин решал вопрос о наследнике, он как раз не хотел альтернативы» (Литературная газета, 2004); «царь Борис» (о президенте Б. Н. Ельцине); «Владимир, Красное солнышко» (загол., Нов. газ., 2004 — о президенте В. В. Путине); «Скорее Павел, чем Петр» (загол., Нов. газ., 2004 — о президенте

В.              В. Путине); «Екатерина Третья» (название ТВ-фильма о Е. А. Фурцевой, бывшей в течение долгих лет министром культуры СССР). Креативность подобных наименований имеет двоякий характер. С одной стороны, они выражают ироническую, иногда довольно язвительную, оченку или дают ироническую характеристику внешности, манер, стиля руководства названного (см., напр., «Царь Борис» — о Ельцине). Но вместе с тем употребление элементов историко-культурного кода для обозначения нынешних руководителей, в конечном итоге, повышает авторитет власти. Обращение к персонажам истории, имена которых стали прецедентными, обросли мифами, — эффективный способ воздействия на ассоциативное мышление[248]. Современные руководители вводятся в один смысловой ряд с царствующими сановными, титулованными особами — теми, кто оказывал наибольшее влияние на судьбы России (историческое имя становится прецедентным, когда с ним связано какое- либо значимое событие). И это укрупняет и делает более весомыми фигуры нынешней власти.