Принятию законодательства о нейтралитете США, действовавшего в 1935—1941 гг., предшествовала длительная идейная борьба. Этому не- мало способствовала историко-публицистическая литература, получившая распространение на почве всеобщего разочарования итогами первой ми- ровой империалистической войны51. В так называемой ревизионистской литературе опровергались официозные версии причин вступления США в мировую войну, причем больше всего сторонников нашел тезис авто- ров-ревизионистов (историки С. Фей и Б. Шмит, социолог Г. Варне, журналист У. Миллис и др.) об ответственности за вовлечение страны в войну торгово-финансовых кругов, преследовавших корыстные цели. В борьбе мнений принял участие Ч. Бирд — наиболее известный аме- риканский историк первой половины XX в., который в двух работах, опубликованных в 1934 г., изложил свою концепцию национального ин- тереса США52. Итогом исследования явилась его рекомендация о том, как уберечься от войны. Считая причинами вовлечения США в первую мировую войну то, что они настаивали на правах нейтрала и на праве продажи сырья и вооружения воюющим странам, Бирд предлагал «уста- новить позитивные ограничения на эти права посредством законодатель- ства» 53. Заранее и определенным образом ограничив частные интересы, страна, по Бирду, получила бы возможность решать вопрос о войне и мире исходя из общественных интересов. Книги Бирда получили широ- кий отклик, а президент Рузвельт, по сведениям, ставшим достоянием гласности, решил руководствоваться рекомендациями автора 54. Принятие законодательства о нейтралитете, как первоначально пола- гали многие демократические и либеральные элементы, должно было уменьшить вероятность вовлечения в войну, не затрагивающую интересы нации в целом. В этом смысле упор на приоритет национальных интере- 51 Cohen W. J. American Revisionists: The Lessons of Intervention in World War I. Chicago; London, 1967. 52 Beard Ch. A. The Idea of National Interest: Analytical Study in American Foreign Policy. N. Y., 1934; Idem. The Open Door at Home: a Trial Philosophy of National Interest. N. Y., 1934. 53 Beard Ch. A. The Open Door at Home, p. 286. 54 См. рецензию С Бимиса на книгу Ч. Бирда «Открытые двери дома» в критико- библиографическом разделе журнала: American Historical Review, 1935, Apr., p. 543. сов имел, конечно, положительное значение. Однако в условиях, когда в Европе и на Дальнем Востоке уже существовали очаги новой мировой войны и началось наступление фашизма, становилось все очевиднее, что именно национальные интересы США требовали их участия в создании системы коллективной безопасности, как это и предлагал Советский Союз. Уберечься от войны можно было только в том случае, если бы удалось помешать ее возникновению где-либо в мире. Нейтралитет же вел к обособлению США, тогда как для предотвращения войны как раз требовались общие, коллективные усилия. В 30-е годы кризис и обострившаяся классовая борьба привели к усилению антимонополистических настроений масс, что нашло выражение в общенациональной кампании за «изъятие прибылей от войны». Под давлением общественности в апреле 1934 г. была создана комиссия сена- та под председательством Дж. Ная для расследования деятельности американских производителей и торговцев оружием 55. Как вспоминал с нескрываемым раздражением Хэлл, «комиссия нашла страну жаждущей разоблачений, направленных против крупных банкиров и фабрикантов оружия» 56. В ходе публичных слушаний в комиссии, опросившей до 200 свидетелей, было документально подтверждено, что банкирский «дом Морганов» и другие финансисты, которые предоставляли Англии и Фран- ции крупные займы и кредиты, оказались более чем заинтересованными в участии США в первой мировой войне на стороне Антанты. Члены комиссии внесли свою лепту в принятие законодательства о нейтралитете, подготовив несколько резолюций: о запрете предоставлять частные американские займы государствам — участникам войны, о запре- те американским гражданам права плавать в зоне военных действий (что должно было предотвратить такие дипломатические осложнения, какие последовали за гибелью «Лузитаыии» в 1915 г.) и, наконец, об эмбарго (запрете) на экспорт оружия в воюющие страны с тем, чтобы не допустить перевозку оружия на американских судах, а тем самым и нападения на них. Госдепартамент отнесся к этим предложениям отри- цательно, но, уступая требованию общественности о введении контроля над торговлей оружием, поддержал резолюцию, предусматривавшую «регулирование» такой торговли путем регистрации и выдачи лицензий. Указанные резолюции продолжили предпринимавшиеся в конгрессе по окончании первой мировой войны попытки учесть опыт американского нейтралитета в этой войне. Так, в развитие Пакта против войны 1928 г., запрещавшего войну в качестве орудия национальной политики, вно- сились резолюции, предусматривавшие эмбарго на экспорт американского оружия странам — нарушителям пакта57. Их обсуждение положило на- чало непосредственной политической борьбе вокруг вопроса об эмбарго на экспорт оружия — главного пункта в законодательстве о нейтралите- те 30-х годов. В условиях нарастания международной напряженности широкая об- щественность проявляла усиливающийся интерес к вопросам нейтрали- тета. Формула нейтралитета казалась американцам отвечающей тради- циям изоляционизма: «Мы не вмешиваемся в дела Европы, а европей- 55 Подробнее см.: Наджафов Д. Г. Народ США —против войны и фашизма (1933— 1939). М, 1969, с. 53—67. 56 The Memoirs of Cordell Hull: Vol. 1, 2. N. Y., 1948, vol. 1, p. 399. 57 Atwater E. American Regulation of Arms Exports. Wash., 1941, p. 176—192. 58 296 II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС» цы — в наши». Многие полагали, что своим нейтралитетом США будут содействовать локализации назревавших конфликтов. Были и такие, кто надеялся просто отгородиться от внешнего мира. Большинство сходи- лось на том, что американский нейтралитет явится позитивным фактором в международных отношениях. К лету 1935 г., после введения в гитле- ровской Германии в нарушение Версальского договора всеобщей воинской повинности и открытой подготовки фашистской Италии к нападению на Эфиопию, дискуссия вокруг нейтралитета усилилась. В конгресс было внесено до двух десятков законопроектов о нейтралитете, которые пре- дусматривали то или иное ограничение экспорта американского оружия в воюющие страны. Среди них были и упомянутые резолюции, внесенные в мае-апреле в сенат членами комиссии Ная (аналогичные предложения вносились в палату представителей). Как при принятии закона о нейтралитете в 1935 г., так и в после- дующем конгрессмены — члены палаты представителей и особенно сена- торы были склонны противодействовать правительству в рамках тради- ционного для американской политической системы соперничества между исполнительной и законодательной органами власти за контроль над внешней политикой. В годы президентства Рузвельта это соперничество получило выражение в борьбе между интернационалистским правитель- ством и изоляционистским конгрессом, прежде всего сенатом, в котором для одобрения международных договоров требуется большинство в 2/з голосов. Следует подчеркнуть, что борьба в правящих кругах не затра- гивала стратегических, долгосрочных целей внешней политики США, заключавшихся в стремлении обеспечить собственное возвышение в мире. В этом плане и следует рассматривать различные проявления «двухпар- тийной» внешней политики, т. е. практики сотрудничества преимущест- венно изоляционистской республиканской партии с преимущественно ин- тернационалистской демократической партией. Еще одной причиной, побуждавшей правительство и конгресс действо- вать сообща, были серьезнейшие внутренние социально-экономические потрясения. Их сотрудничество, четко прослеживаемое в 1933—1934 гг., ослабело с некоторым полевением «нового курса» с 1935 г., но стало укрепляться по мере роста угрозы интересам США со стороны Германии и Японии, соединившихся в агрессивном фашистско-милитаристском блоке. Первая сессия 74-го конгресса, принявшая к концу своей работы за- конопроект о нейтралитете, была весьма напряженной. Именно этот со- став конгресса одобрил такие важнейшие законы «нового курса», как закон Вагнера, закон о социального обеспечении и другие, принятые под давлением снизу. Нерешенность все еще острых внутренних проблем страны укрепляла президента во мнении, что поиски путей их решения должны оставаться на первом месте. Сторонники принятия законодатель- ства о нейтралитете в конгрессе стали проявлять активность начиная с весны 1935 г. Госдепартамент готовил свой законопроект о нейтралитете, основанный на идеях бывшего помощника министра юстиции США Ч. Уоррена, в обязанности которого в годы первой мировой войны вхо- дило наблюдение за выполнением американских законов о нейтралите- те 58. Ссылаясь на неотвратимость нарушений нейтральных прав США 58 Warren Ch. В. Troubles of a Neutral.—Foreign Affairs, 1934, Apr., p. 377—394 297 ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС в случае войны между другими странами, Уоррен, подобно изоляционистам, предлагал свести до минимума внешнеэкономические связи. До летних каникул конгресса оставалось всего несколько дней, когда Най и члены его комиссии, используя тревожные сообщения о близости итало-эфиопской войны, потребовали срочного принятия законодательст- ва о нейтралитете. В случае отказа они угрожали, что своим флибусть- ерством (обструкцией) затянут сессию конгресса. Демократы, располагав- шие большинством в обеих палатах, и не думали сопротивляться. Их уступчивость объяснялась тем, что правительство, в котором не было единства в подходе к законодательству о нейтралитете, добровольно ог- дало инициативу изоляционистам. Президент Рузвельт и государственный секретарь Хэлл, предпочитавшие дискреционное законодательство, т. е. такое, которое можно было применить против одной из воюющих сторон, не проявили никакой активности, чтобы добиться этого. В частности, они отвергли предложение специально прибывших в Вашингтон предста- вителей антивоенного движения открыто заявить о готовности применить эмбарго против агрессора59. Доводы изоляционистов находили отклик в стране. Требование устра- нить причины, по которым монополии оказались заинтересованными в торговле с воюющими странами в первой мировой войне, пользовалось широкой популярностью. В итоге изоляционисты не встретили сильной оппозиции, как они того опасались. 20 августа сенатор Дж. Най, а также сенаторы-республиканцы Дж. Норрис и Р. Лафоллетт выступили в конгрессе с длинными речами о близости войны в Европе и необходимости американского нейтралитета. Изоляционисты добивались, чтобы резолюция сената о нейтралитете предусматривала применение в случае войны мандатного (обязательного) эмбарго на экспорт оружия из США, а также запрещения плавания аме- риканцев на судах воюющих стран. На следующий день резолюция была принята сенатом почти без де- батов и без всяких возражений 60. К упомянутым двум положениям было добавлено третье — об учреждении особого органа для надзора над экс- портом оружия из США. Основным в принятой сенатом резолюции было отстаиваемое изоляционистами положение о «мандатном» эмбарго, кото- рое не проводило различия между воюющими сторонами, что могло при- вести к ситуации, когда его применение оказалось бы в противоречии с интересами самих США. Поэтому правительство Ф. Рузвельта не хотело бы ограничивать себя специальным законодательством, но не было го- тово бороться за дискреционное эмбарго. И Рузвельт, и Хэлл склонялись к отсрочке принятия какого-либо решения до начала следующей сессии конгресса в январе 1936 г. Неожиданное для правительства принятие сенатом изоляционистской резолюции о нейтралитете изменило положение. Интернационалисты в правительстве и конгрессе оказались перед выбором: либо выступить открыто за дискреционное эмбарго, чего они избегали до этого, либо ис- кать компромисса с изоляционистами. Они избрали второе. Рузвельт со- гласился с сенатской резолюцией при условии ограничения действия по- ложения об эмбарго шестью месяцами. С этой поправкой резолюция была 59 Divine R. A. Illusion of Neutrality. Chicago, 1962, p. 107—111. 60 Congressional Record, vol. 79, pt 13, p. 13956. 61 298 II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС» ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС 299 принята палатой представителей 23 августа при полном единодушии кон- грессменов. На следующий день измененную резолюцию одобрил и сенат (при двух против). Хотя интернационалисты и добились ограничения срока действия положения об эмбарго, его принятием был установлен прецедент, что имело гораздо большее значение. Пороки законодательства о нейтралитете, ставящего в неравное по- ложение жертву агрессии, были очевидны даже для принимавших его законодателей. Член палаты представителей республиканец Дж. Уод- сворт охарактеризовал принятие законопроекта как «явное приглашение великой и могущественной державы напасть на слабую...». Сенатор-рес- публиканец X. Джонсон признал, что нейтралитет не является гарантией неучастия США в войне, назвав его принятие конгрессом «триумфом для так называемых изоляционистов» и «ниспровержением интернацио- налистов». Сенатор-демократ Т. Коннэлли заявил, что отныне «провоз- глашается, что Соединенные Штаты будут на стороне сильного и могу- щественного против слабого, неподготовленного и беззащитного» 61. Тем более понятна тревога, охватившая передовую часть обществен- ности. 27 августа лидеры основных антивоенных организаций направили Рузвельту телеграмму, призывая того заявить, что законодательство о нейтралитете не отразится на американской решимости защитить Пакт против войны 1928 г. Это обращение отражало понимание, что подлин- ный путь к миру лежит через его активную защиту, через участие США в системе коллективной безопасности. 31 августа 1935 г. Рузвельт подписал закон о нейтралитете, признав, что его «негибкие положения могут вовлечь нас в войну, вместо того чтобы удержать от нее» 62. Однако сомнения президента не означали, что он не одобрял «общую цель» нового законодательства63. По крайней мере до середины 1937 г. Рузвельт считал его вполне приемлемым. Главной в законе была статья 1. Она предусматривала, что «с нача- лом войны между двумя или более государствами или в ходе ее пре- зидент объявляет об этом факте, после чего запрещается экспорт оружия, боеприпасов или военного снаряжения из любого пункта в Соединенных Штатах или их владений в любой порт воюющих государств или в лю- бой нейтральный порт для транспортировки в воюющее государство или для его использования» 64 За нарушение эмбарго на экспорт американ- ского вооружения в воюющие страны предусматривался штраф до 10 тыс. долл. или тюремное заключение до пяти лет, или и то и другое одновре- менно. Другие статьи закона запрещали перевозку оружия для воюющих стран на американских судах, предусматривали учреждение Националь- ного совета по контролю над производством и торговлей оружием (с си- стемой регистрации и лицензирования). Американские граждане могли плавать на судах воюющих стран только на собственный страх и риск. За президентом было оставлено право вводить в силу закон о нейтра- литете. Кроме того, ограничение действия статьи об эмбарго на экспорт оружия шестью месяцами придавало всему законодательству временный характер, оставляя правительству возможности для маневрирования. 61 Ibid., p. 14358, 14430, 14433. 62 Peace and War, p. 272. 63 hanger W. L., Gleason S. E. The Challenge to Isolation, p. 16. 64 Neutrality Laws / Compl. E. A. Lewis. Wash., 1951, p. 1. Однако в последующем закон о нейтралитете был продлен, затем рас- ширен, а еще позже превращен в постоянный. Это говорит о том, что предвоенный американский нейтралитет вполне отвечал двум давним вза- имосвязанным целям империалистической внешней политики США: со- хранить за собой «свободу рук» при принятии окончательных решений и способствовать созданию таких условий, при которых им был бы обе- спечен решающий голос при любом «урегулировании». Нейтралитет, публично провозглашенный в момент, когда существова- ла реальная возможность общими усилиями государств остановить начав- шееся широкое наступление агрессоров, означал отказ правящих кру- гов США от международного сотрудничества во имя мира. Более того, законы о нейтралитете, признается в американской историографии, «спо- собствовали тому, чтобы сделать войну еще более неизбежной. Руково- дители стран «оси», люди, не отличавшиеся осторожностью и благоразу- мием, без труда убедили себя, что Соединенные Штаты останутся в сто- роне в то время, как они будут перекраивать карты Европы и Азии» 65. Таким образом, американский нейтралитет прямо содействовал развязыванию мировой войны фашизмом. Империалистическая сущность политики нейтралитета США со всей очевидностью проявилась во время итало-эфиопской войны. Итальян- ский агрессор, напавший 3 октября 1935 г. на беззащитную африканскую страну, войны не объявлял. Но уже через два дня США ввели в дейст- вие закон о нейтралитете 66. Два года спустя, во время японо-китайской войны, которая тоже не была официально объявлена, США, используя этот формально-юридический момент, отказались от применения этого закона. Отсюда видно, что законодательство о нейтралитете применялось как средство для достижения собственных, корыстных целей США. Из великих держав только Советский Союз занимал позицию не- примиримого отношения к итальянской агрессии. Еще до ее начала пред- ставитель СССР в Лиге наций настаивал на том, чтобы «не останавли- ваться ни перед какими усилиями и средствами» для предотвращения аг- рессии 67. Когда же война стала свершившимся фактом, Советский Союз последовательно выступал за самые строгие и полные всеобщие санкции против агрессора. Советское правительство исходило из того, что эффективное противодействие итальянскому агрессору не только спас- ло бы его жертву, но и послужило бы серьезным предостережением для других потенциальных агрессоров 68. Однако Англия и Франция, которых, казалось бы, итальянская эк- спансия в Африке особенно задевала, предпочли прибегнуть к «умиро- творению» Италии (соглашение Хора—Лаваля от 8 декабря 1935 г.), чем надеялись не только отвести от себя угрозу войны, удовлетворив притя- зания агрессора за счет Эфиопии, но и спасти режим Муссолини, кото- рый мог пасть в случае итальянского поражения. Подрыв неустойчивого европейского равновесия повышал вес и значение позиции США, чье 65 Adler S. The Isolationist Impulse. It's Twentieth Century Reaction. N. Y., 1957, p. 265. 66 Peace and War, p. 283. 67 ДВП СССР, т. 18, с. 496. 68 Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза, 1933—1935. М., 1980, с. 367— 376. 300 II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС» ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС 301 влияние могло побудить к действиям французских и английских руково- дителей. Но провозглашением нейтралитета США «умыли руки» в самый от- ветственный момент, и это было к очевидной выгоде агрессора69. Американский нейтралитет укрепил позицию Италии и ослабил ее про- тивников, а также Лигу наций. Еще одним следствием политики США было то, что они на весь предвоенный период связали свой «нейтралитет» с англо-французским «невмешательством». Этот общий курс трех круп- нейших западных держав, вошедший в историю как «мюнхенский», во многом предопределил провал попыток остановить агрессоров. После итальянского нападения на Эфиопию члены Лиги наций по- становили ввести против Италии экономические санкции в соответствии со статьей XVI Устава этой организации. Однако перечень товаров, за- прещенных для продажи Италии, не включал нефти — основного страте- гического материала, в котором больше всего нуждался агрессор. Судьба санкций во многом зависела от позиции США — в то время главного в мире поставщика нефти. Между тем продажа Италии американской неф- ти и других стратегических материалов (меди, железного лома, грузовиков, тракторов) не только не уменьшилась, но даже возросла. Только за 11 месяцев 1935 г. экспорт американской нефти в африканские колонии Италии увеличился в стоимостном выражении с 4,5 тыс. до 672 тыс. долл.70 Поставки продолжались, несмотря на «моральное эмбар- го» правительства, призвавшего предпринимателей не расширять торгов- лю с воюющими сторонами. Позиция западных держав во главе с Великобританией и Францией предопределила конечную неудачу санкций Лиги наций. Как и во время захвата Японией Маньчжурии, была упущена возможность коллективных действий против агрессора. Крайне отрицательную роль в этом сыграла и политика нейтралитета США, означавшая фактическое содействие итальянской агрессии. Все это свидетельствовало о том, что в середине 30-х годов идея коллективной безопасности не имела необходимой под- держки со стороны правящих кругов США. Продолжавшаяся в правящих кругах борьба между интернационали- стами и изоляционистами за определение внешнеполитического курса, главной ареной которой был конгресс, свидетельствовала, что и те и дру- гие преследовали общую цель — обеспечение наилучших условий для расширения американских позиций в мире. Расходились же они в спо- собах и методах достижения этой цели. Интернационалистами, помимо Рузвельта, были члены его кабинета Г. Моргентау и Г. Икес, чиновники госдепартамента Дж. Мессерсмит, Н. Дэвис, Г. Фейс, послы Дж. Дэвис, У. Додд, К. Бауэрc, бывший госсекретарь республиканец Г. Стимсон и др. Государственный секретарь Хэлл, также считавшийся интернациона- листом, проявлял частые колебания. Среди конгрессменов-интернацио- налистов не было ярких фигур. В сенате их номинально возглавлял председатель комиссии сената по внешним сношениям в 1933—1940 гг. К. Питтмэн (демократ, штат Невада), политик, «предпочитавший манев- рирование и манипуляции фронтальным атакам» 71. Интернационалиста- 69 Вобликов Д. Р. Эфиопия в борьбе за сохранение независимостж, 1860—1960. М., 1961, с. 72—73. 70 Nation, 1936, Febr. 19, p. 206. 71 Mississippi Valley Historical Review, 1960, Mar., p. 646. ми были члены комитета по внешним сношениям сенаторы-демократы Дж. Робинсон, Т. Коннэлли, Р. Вагнер. В палате представителей роль ли- дера интернационалистов принадлежала председателю комитета по иност- ранным делам демократу С. Макрейнолдсу. Изоляционисты, занимавшие сильные позиции в госдепартаменте (Р. Мур, Дж. Моффат и др.), наибольшую активность проявляли в конг- рессе. Из двух изоляционистских группировок в сенате одну возглавляли У. Бора и X. Джонсон, старейшие и влиятельные сенаторы, принадле- жавшие к левому крылу республиканской партии. Группа Бора—Джон- сона, считавшая Европу неизлечимо больной, призывала сконцентрировать внимание на внутренних американских проблемах. Она не отказы- валась от защиты международных позиций США, но считала необходи- мым использовать для этого статус нейтрального государства, чтобы избежать вовлечения в войну. Другую группу возглавляли сенаторы-рес- публиканцы Дж. Най, А. Ванденберг и сенатор-демократ Б. Кларк, ко- торые разделяли мнение о нецелесообразности активного участия в евро- пейских делах и о невовлечении в войну. Но если первая группа настаи- вала на сохранении за США всех прав нейтрала в случае войны между другими странами, в особенности в вопросе внешней торговли, то вторая готова была отказаться от этих прав. В палате представителей изоляцио- нистами были демократ М. Маверик, республиканец Г. Фиш и некоторые другие. В лагери изоляционистов и их противников — интернационалистов вне стен конгресса входили разнородные силы. К изоляционистам отно- сились «экономические националисты» (Р. Моли), «континенталисты» (историк Ч. Бирд, публицист X. Грэттен, экономист С. Чейз), антиимпе- риалисты (писатель Т. Драйзер, социалист Н. Томас), пацифисты (А. Дж. Маcт, Ф. Либби), нейтралисты (юрист Дж. Мур, часть профсо- юзных деятелей, редакторы либерального журнала «Нью рипаблик»), консерваторы (бывший президент США Г. Гувер, полковник Ч. Линдберг, газетный магнат У. Р. Херст). Понятно, что столь разные социальные элементы не могли быть едины ни в организационном, ни в идейно-поли- тическом плане. Даже в общие для них исходные изоляционистские постулаты — «невовлечение» в дела Европы и неучастие в «иностранных» войнах — они вкладывали неодинаковое содержание. Для искренних изо- ляционистов, таких, как писатель Т. Драйзер, это были принципы, кото- рые следовало положить в основу американской внешней политики. Для реакционеров (Г. Гувер, У. Херст) изоляционизм был средством поощ- рения агрессии фашизма и подготовки наилучших условий для американ- ского вмешательства в «решающий момент». Лагерь интернационалистов был не менее пестрым. Действительно, что могло быть общего между коммунистами, интернационалистами в прямом смысле этого слова, которые призывали к участию США в кол- лективном отпоре фашизму, и «интернационалистами» типа из дате ля- миллионера Г. Люса, считавшего активное участие США в международ- ных делах, включая европейские, залогом успешной защиты интересов монополий? В лучшем случае — одобрение тех антияпонских или анти- германских акций правительства Рузвельта, которые были неизбежны в условиях нарастания противоречий США с державами «оси». Такими ак- циями можно считать дипломатическое признание СССР, публичное осуж- дение фашизма Рузвельтом и либеральными членами его кабинета, 302 II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС» ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС 303 линию на ограничение торговли с гитлеровской Германией и т. п. Поми- мо большей части антивоенного движения, за противодействие агрессорам стояли многие представители профсоюзов, интеллигенции, часть деловых кругов. Однако правительство и не стремилось к проведению подлинно ин- тернационалистской политики. Согласно программному заявлению Хэлла, относящемуся к более позднему периоду, правительство желало «избе- жать крайностей как интернационализма, так и изоляционизма... чтобы служить нашим национальным интересам» 72. США так и не смогли удов- летворительно разрешить дилемму 30-х годов: отстаивать свои интересы посредством международного сотрудничества или придерживаться изо- ляции. Американский нейтралитет можно охарактеризовать как страте- гию выжидания, способствовавшую развязыванию второй мировой вой- ны и не отвечавшую подлинным национальным интересам США.