Стремление разговаривать с Советским Союзом языком силы сущест- вовало в антикоммунистических кругах «большого бизнеса», среди газет- ных магнатов типа Херста, консервативных политиков, прямых антисо- ветчиков и профашистов в течение всей войны, но активно стало про- являться к ее концу, когда исход борьбы против фашистских держав благодаря победам СССР не вызывал сомнения. В самом рузвельтовском окружении имелись лица (У. Леги, Дж. Форрестол и др.), поддерживав- шие проведение политики «жесткости» по отношению к военному союз- нику США. Характерно, что уже летом 1944 г. посольство США в Москве сооб- щало в Вашингтон о якобы произошедшем «изменении» отношения совет- ского руководства к сотрудничеству с США, что в правительстве СССР наметилась «тенденция против сотрудничества». Посольство настаивало на изменении американской политики, подчеркивая, что Советский Союз «неверно интерпретирует» ее как «знак слабости» США6. Советник по- сольства Дж. Кеннан в письме своему коллеге Ч. Болену риторически вопрошал: почему американцы должны ассоциировать себя с советской внешнеполитической программой, «столь враждебной интересам атланти- ческого содружества в целом... и всему, что мы должны сохранить в Европе?» 7. Позднее, на склоне лет, Дж. Кеннан не раз и не два сетовал на оп- рометчивость решений Вашингтона в политике относительно СССР в сложный период перехода от войны к миру и на свою роль в этом воп- росе. Но тогда (после 1944 г.) он, по собственному свидетельству, считал, что «не только наша политика по отношению к России, но и наши пла- ны и обязательства в целом, касавшиеся создания послевоенного мира, базировались на опасном непонимании личных качеств, намерений и по- литического положения советских лидеров»8. В сущности, так оно и было, но не в том смысле, как это понимал Кеннан. Характерно, что сторонники ревизии внешней политики США в отно- шении СССР, делая упор на будто бы «изменившийся курс» СССР, ру- ководствовались вполне практическим мотивом: доказать, что у Америки- де нет иной альтернативы, кроме «жесткости». Несомненно, этот пропа- 5 Congressional Record, vol. 91, p. 12398—12399. 6 Foreign Relations of the United States, Diplomatic Papers, 1945: Vol. 1—9. Wash., 1960—1969, vol. 4. p. 998. (Далее: FRUS). 7 Bohlen Ch. Witness to History, 1929—1969. N. Y., 1973, p. 175—176. 8 Kennan G. F. Memoirs: Vol. 1, 2. Boston; London, 1967. 1972, vol. 1, p. 224. гандистский маневр оказывал влияние, в том числе и на многих сторонников сотрудничества с СССР. Однако нельзя забывать, что весной 1945 г. вашингтонская админист- рация ввиду продолжавшейся войны не только в Европе, но и в Азии настоятельно нуждалась в советской военной помощи и потому не была готова осуществить в полном объеме рекомендации сторонников «жест- кого» курса. Весьма важно и то, что в рассматриваемый период на всех уровнях американского общества — и в политических кругах, и в кругах общественности, и особенно в самой гуще народа США — существовало- сильное, подкрепленное совместным участием в антифашистской войне стремление к сотрудничеству с СССР. Смерть Рузвельта изменила ситуа- цию лишь в небольшом сегменте социально-политической структуры страны. Но это был нервный центр власти — правительство военного вре- мени, обладавшее большими возможностями для оказания влияния на общественное мнение. Говоря о переходе США от сотрудничества к конфронтации с СССР, видный американский специалист по международным отношениям Г. Мор- гентау сводил проблему к «отказу от традиционной дипломатии». После смерти Рузвельта, писал он, в США «не осталось ни личности, ни груп- пы, способной создавать и поддерживать тот сложный и деликатный механизм, с помощью которого традиционная дипломатия обеспечивала мирную защиту и реализацию национальных интересов» 9. Кеннан (уже в мемуарах) отмечал, что беда заключалась в чрезмерной милитаризации внешней политики США (и Запада в целом) 10. Все эти факторы, не- сомненно, имели место. Но главное состояло в том, что при такой поста- новке вопроса причины и следствия поменялись местами. Гораздо ближе к истине американский историк Д. Флеминг, который, связывая возник- новение «холодной войны» с политическими решениями Вашингтона, пи- сал, что действия Трумэна «перечеркнули годы работы Рузвельта... когда были заложены основы взаимопонимания с советскими руководи- телями» 11. Определенное влияние на изменение политического климата в Ва- шингтоне оказал У. Черчилль, взявший на себя роль внешнеполитиче- ского наставника «новичка» Трумэна. Черчилль убеждал Трумэна не ослаблять военной мощи страны в целях укрепления «позиции силы» в отношении СССР. Во время переговоров представителя Трумэна Дж. Дэвиса с У. Черчиллем в Лондоне в мае 1945 г. британский премьер- министр настойчиво проводил мысль о том, чтобы войска США не ухо- дили из Европы, считая, что их присутствие может быть использовано для дипломатического торга с СССР 12. В отличие от Рузвельта Трумэн с готовностью выслушивал советы о необходимости «твердости» по отношению к советскому союзнику. Он заявлял, что «не боится» (?!) русских, поскольку, как он считал, Совет- ский Союз «нуждается в нас больше, чем мы в нем», подчеркивая, что 9 Morgenthau H. Politics among Nations. N. Y., 1973, p. 529. 10 Kennan G. F. Memoirs, vol. 2, p. 139. 11 Fleming D. F. The Cold War and Its Origins, 1917—1960: Vol. 1 2. Garden City (N. Y.), 1961, vol. 2, p. 268. Подобную точку зрения высказывают Д. Клеменс и А. Верт. См.: Clemens D. Yalta. N. Y, 1970, p. 268—274; Werth A. Russia. The Post- war Years. N. Y., 1971, p. 56—61, 117—118. 12 FRUS, Diplomatic Papers, 1945, vol. 1. p. 64—78. 74 I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ» 75 его администрация рассчитывает на 85-процентное удовлетворение своих требовании к СССР. 20 апреля 1945 г. на совещании в Белом доме Трумэн подчеркнул: «Я намереваюсь быть твердым в моих отношениях с Советским прави- тельством» 13. Гегемонистский подход в решении международных проб- лем быстро набирал силу в американской столице. Следует отметить, что на совещании 23 апреля военный министр Г. Стимсон рекомепдовал проявить осмотрительность относительно пере- хода к «жесткому курсу». Он напомнил присутствующим членам кабине- та, что по «большинству военных вопросов... Советское правительство выполняло свои обязательства и что военные власти Соединенных Шта- тов привыкли полагаться на него». В действительности, говорил Стим- сон, советские руководители «делали больше, чем обещали». До того как принимать окончательное решение, он предлагал выяснить мотивы совет- ской политики в Восточной Европе: «...возможно, русские более реалисти- чески, чем мы, относятся к своей безопасности». Без понимания мотивов СССР, подчеркивал Стимсон, «мы встанем на опасный путь» 14. Генерал Маршалл со своей стороны заявил, что «возможность разрыва с Россией очень серьезна», в то время как Соединенные Штаты «рассчитывают на советское участие в войне с Японией в удобное для нас время» 15. Однако верх взяла противоположная точка зрения. Дж. Форрестол вы- сказался за немедленный «разговор без обиняков» с СССР. Трумэн под- держал эту линию 16. Сразу после этого совещания Трумэн встретился с народным комисса- ром по иностранным делам СССР В. М. Молотовым. Президент в резких словах выразил неудовольствие политикой СССР в Восточной Европе, прежде всего в Польше, требуя создания там правительства, угодного США17. Как позднее свидетельствовал У. Леги, присутствовавший на встрече, «прямой язык (Трумэна.— Авт.) не был смягчен вежливыми дипломатическими выражениями» 18. Этот «прямой язык» — точнее, полная бесцеремонность и цинизм — становится одной из характерных черт «трумэновской дипломатии». Бе- седуя 19 мая 1945 г. с Г. Гопкинсом перед поездкой последнего в Моск- ву в качестве личного представителя президента в связи с подготовкой Берлинской (Потсдамской) конференции, Трумэн заметил, что Гопкипс волен употреблять в разговорах с советскими руководителями либо дип- ломатический язык, либо «бейсбольную биту» 19. Внимательно следивший за переменами в Белом доме сенатор-республиканец А. Ванденберг, вы- разитель настроений реакционных кругов, зафиксировал в дневнике 24 апреля: «Умиротворение России, проводившееся Ф. Д. Рузвельтом, закончилось» 20. Под «умиротворением» Ванденберг понимал взаимовы- 13 Truman H. S. Memoirs: Vol. I, 2. Garden City (N. Y.). 1955—1956, vol. 1, p 72. 14 Цит. по: Ibid., p. 77-78. 15 Ibid., p. 79. Дж. Дэвис в письме Дж. Бирнсу назвал политику давления на СССР трагичной. См.: Новая и новейшая история, 1985, № 6, с. 131. 16 Truman H. S. Op. cit., vol. I, p. 77. 17 Yergin D. Shattered Peace. The Origins of the Cold War and the National Security- State. Boston, 1977, p. 81—83. 18 Leahy W. I was There. N. Y., 1950, p. 351—352. 19 Truman H. S. Op. cit., vol. 1, p. 258. 20 Цит. по: Graebner N. Cold War Diplomacy. Princeton, 1962, p. 22. годное сотрудничество в войне с фашизмом. Именно от сотрудничества в Вашингтоне решили отказаться в пользу политики с «позиции силы» и военного шантажа. Едва завершилась война в Европе, как Трумэн без каких-либо объяс- нений распорядился прекратить поставки Советскому Союзу по ленд- лизу, что противоречило предварительной договоренности о поставках на следующий год на сумму около 1 млрд. долл. Это было демонстративным актом экономического давления на союзника21. Однако попытки разго- варивать с СССР «языком силы» натолкнулись на решительную и твер- дую позицию СССР. Вместе с тем Советское правительство продолжало линию на сотрудничество с США, подтвержденную на встрече И. В. Ста- лина и Г. Гонкинса в Москве, на конференциях в Сан-Франциско, в Потсдаме. Несмотря на прекращение поставок по ленд-лизу, Советское правительство в послании Г. Трумэну от 11 июня 1945 г. выразило бла- годарность за эти поставки в годы войны и уверенность, что «упрочив- шиеся за время совместной борьбы связи менаду Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки будут и дальше успешно развиваться на благо наших народов и в интересах прочного сотрудничества между всеми свободолюбивыми народами» 22. Заняв жесткую позицию в отношении СССР, правительство Трумэна явно переоценивало свои возможности и недооценивало возможности Со- ветского Союза. В правящих кругах Вашингтона господствовало убежде- ние, что в результате огромных разрушений и значительных людских потерь во время войны Советская страна не сможет противостоять амери- канскому диктату. По словам американского историка У. Уильямса, внешнеполитические эксперты США считали, что «возможности, откры- вавшиеся... в связи с опустошенностью России, можно и должно исполь- зовать, дабы обеспечить Америке доминирующую роль во всех решениях, касающихся послевоенного мира» 23. На совещании в Белом доме 20 апреля 1945 г. настойчиво подчеркивали, что «позиция твердости» не слишком рискованна, поскольку-де Советский Союз «нуждается в нашей помощи в своей программе реконструкции»24. Заблуждение, что «рус- ские нуждаются в нас более, чем мы в них», разделяли многие члены кабинета. Отсюда — стремление строить отношения с СССР не на основе взаимной договоренности, компромисса, а на основе силового давления. Информация о подходящих к концу работах по созданию атомной бомбы оказывала серьезное влияние на внешнеполитический курс Белого дома. 25 апреля на приеме у президента Стимсон назвал приблизитель- ную дату, когда атомная бомба будет готова,— 1 августа 1945 г. При этом военный министр рекомендовал «отложить любое обострение отно- шений с Россией до тех пор, пока атомная бомба не станет реальностью и пока мощь ее не будет наглядно продемонстрирована... Страшно всту- пать в игру с такими высокими ставками в дипломатии без козырной карты в руках»,—подчеркивал он. Не отвергая в принципе «атомной дип- ломатии», Стимсон вместе с тем не верил, что новое оружие может вы- 21 Cochran В. Harry Truman and the Crisis Presidency. N. Y. 1973 p. 149 22Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: Т. 1, 2. М., 1957, т. 2, с. 241. 23 Williams W. A. The Tragedy of American Diplomacy. N. Y, 1959, p 221. 24 Нит. по: Truman H. S. Op. cit,, vol. 1, p. 70. 76 I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОИНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ» 77 нудить Советский Союз принять американские условия при решении спорных международных проблем. К тому же он считал и сообщил об этом Трумэну, что США не смогут долго «удержать монополию на бомбу» 25. Показательно, что придерживавшийся в целом той же позиции совет- ник Стимсона Г. Дорр в меморандуме от 8 июня 1945 г. поставил под сомнение тезис о «советской угрозе», выдвинутый буржуазной печатью. Отметив, что «характер социалистической экономики представляется ме- нее агрессивным, чем капиталистической», Дорр писал: предлагаемая по- литика в отношении СССР будет рассматриваться советским народом сквозь призму опыта интервенции и «санитарного кордона», что не мо- жет не осложнить советско-американских отношений26. И другие здраво- мыслящие американцы, причастные к работе правительственных ве- домств, с тревогой отнеслись к перспективе серьезного кризиса в отно- шениях между СССР и США в связи с намерением воинствующих противников «духа Ялты» прибегнуть к атомному шантажу. Важно под- черкнуть также, что ряд ведущих американских ученых, вошедших в Ко- митет по изучению последствий использования атомного оружия, обрати- лись 11 июня 1945 г. к правительству США с призывом проявить благо- разумие — отказаться от планируемого внезапного атомного удара по японским городам или же дать возможность японцам эвакуировать пасе- 97 ление из соответствующих районов . Однако в правительственных кругах «атомное мышление» возобладало eще до испытания атомной бомбы. Новое оружие рассматривалось ими не только в плане применения его против Японии, но и как средство давления на СССР, установления глобального преобладания США в по- слевоенном мире 28. В апреле 1945 г., в период принятия важнейших решений о политике США в отношении СССР, Дж. Бирнс сообщил пре- зиденту, что новое оружие «будет столь мощным, что потенциально смо- жет смести с лица земли целые города и убивать людей в беспрецедент- ных масштабах». Он также добавил, что, по его мнению, «бомба создаст нам возможность диктовать условия мира в конце войны» 29. Со своей стороны Трумэн рассматривал бомбу как «атомную дубинку» против СССР 30. После демонстрации американской ядерной мощи в Хиросиме и На- гасаки атомная карта становится одним из «аргументов» американских политиков. 6 августа 1945 г. президент Трумэн подчеркнул намерение 25 Алпровиц Г. Атомная дипломатия: Хиросима и Потсдам. М., 1968, с. 5, 56—57. 26 Цит. по: Sherry M. Preparing for the Next War. American Plans for Postwar De- fense, 1941—1945. New Haven, 1977, p. 184—185, 208. 27 Bernstein B. Roosevelt, Truman and the Bomb.—Political Science Quarterly, 1975, Spring, p. 23—69. 28 Thorn Ck. Allies of a Kind. The United States, Britain and the War against Japan, 1941—1945. N. Y., 1978, p. 500. Весть об успешном испытании атомной бомбы в Аламогордо застала Трумэна на Берлинской (Потсдамской) конференции 16 июля 1945 г. Стремясь произвести впечатление на советскую сторону, Г. Трумэн сооб- щил И. В. Сталину о наличии у США бомбы небывалой разрушительной силы, не назвав ее атомным оружием. По свидетельству маршала Г. К. Жукова, Сталин после разговора с Трумэном сказал: «Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 713). 29 Цит. по: Truman H. S. Op. cit, vol. I, p. 87. 30 Hodgson G. Op. cit, p. 20; Truman M. Harry S. Truman. N. Y, 1973, p. 252. США единолично сохранять контроль над атомным оружием в целях «поддержания всеобщего мира». 30 октября того же года генерал Дж. Паттон подтвердил, что Соединенные Штаты должны оставаться «вооруженными и в полной готовности» 31. Против кого? В условиях во- енного поражения фашистской Германии и милитаристской Японии от- вет напрашивался сам собой. В кулуарах американской столицы высшие должностные лица без тени смущения называли будущего противника в «третьей мировой вой- не». Уже 18 сентября 1945 г. Объединенный комитет начальников штабов одобрил директиву 1496/2 «Основа формулирования военной политики», где СССР был назван в качестве противника США. При этом директива исходила из положения о нанесении Соединенными Штатами «первого удара» в возможной войне против СССР. Директива Объединенного коми тета военного планирования 432/Д от 14 декабря 1945 г. гласила: «Един- ственным оружием, которое США могут эффективно применить для ре- шающего удара по основным центрам СССР, является атомная бом- ба» 32. Американские военные в качестве первостепенной задачи выдви- гали достижение абсолютного военного превосходства над СССР 33. Милитаристские настроения в Вашингтоне, прорываясь наружу, при- нимали характер откровенного шантажа СССР. В конгрессе США разда- вались заявления о способности американской авиации «сбросить атом- ные бомбы на любую точку земной поверхности и вернуться на базы» 34, хотя реальные возможности США далеко не соответствовали этим расчетам. Английские исследователи послевоенной истории Соеди- ненных Штатов подчеркивали: «Ядерному мифу широко верили, но в действительности атомных бомб было слишком мало, они были неточны, чересчур слабы и неудобны, чтобы дать возможность США доминировать над Советским Союзом» 35. Разумеется, психическая атака на СССР не имела успеха. Но «атом- ная дипломатия» оказала отрицательное воздействие на международную обстановку в целом. Она вызвала, как и следовало ожидать, гонку воору- жений. В меморандуме президенту от 11 сентября 1945 г. военный ми- нистр Г. Стимсон подчеркивал: при отсутствии партнерства с СССР на базе сотрудничества и доверия неизбежно соперничество в области во- оружений, в особенности из-за недоверия, вызываемого подходом США к решению проблемы атомной бомбы. «Ибо, если мы не обратимся к рус- ским (в целях решения проблемы атомного оружия.— Авт.), а просто будем вести с ними переговоры, самодовольно придерживая в руках это оружие, их подозрения и недоверие относительно наших намерений уси- лятся» 36. Этим предупреждениям не вняли в ближайшем окружении Трумэна. Предложения Стимсона были отвергнуты под предлогом, что США не должны «делиться бомбой» с СССР. Кое-кто осторожно высказал согласие с Г. Стимсоном. Но обсуждение ни к чему не привело. 31 Цит. по: Fleming D. F. Op. cit, vol. 2, p. 317, 323. 32 Цит. по: Яковлев Н. Н. Силуэты Вашингтона. М., 1983, с. 48—49. 33 FRUS, Diplomatic Papers, 1946: Vol. 1—11. Wash., 1969—1972, vol. 1, p. 1166. 34 Congressional Record, vol. 91, pt 8, p. 1085—1087. 35 Mooney P., Bown С Truman to Carter. A Post-War History of the United States of America. L., 1979, p. 34. 36 Цит. по: Acheson D. Present at the Creation. My Years in the State Department. N. Y., 1969, p. 123. 78 I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ» 79 Искаженная информация, «просочившаяся» в прессу и представив- шая дело таким образом, будто президент обсуждает возможность «поде- литься секретами о бомбе» с СССР, вызвала бурю в конгрессе, где пре- обладали реакционные настроения. «Улаживая ситуацию», Трумэн спе- циально встретился с лидерами сената, успокаивая их на этот счет. 21 сентября Стимсон ушел в отставку. Объединенный комитет начальни- ков штабов вынес рекомендацию о сохранении правительством США «всех существующих секретов относительно атомного оружия» 37. В 1946 г. конгресс принял закон Мак-Магона о создании объединенной комиссии по контролю над атомной энергией. Процесс производства атом- ной бомбы объявлялся государственной тайной, обмен атомной информа- цией с другими странами запрещался. В стремлении сохранить монополию в области ядерного оружия аме- риканское правительство пыталось поставить под свой контроль основ- ные природные источники урановой руды, лишить другие государства (в первую очередь СССР) их законных прав использовать атомную энер- гию по своему усмотрению. Такова была одна из главных целей плана Ачесона — Лилиенталя — Баруха («план Баруха»), внесенного США 14 июня 1946 г. на рассмотрение Комиссии ООН по атомной энергии. Вместе с тем правительство США не считало себя связанным в произ- водстве, накоплении и совершенствовании атомного оружия 38. 19 июня 1946 г. Советский Союз предложил на рассмотрение Комис- сии ООН по атомной энергии проект международной конвенции «О за- прещении производства и применения оружия, основанного на использо- вании атомной энергии, в целях массового уничтожения». Конвенция пре- дусматривала обязательство ни при каких обстоятельствах не применять атомного оружия, запретить его производство и хранение, уничтожить все запасы такого оружия. Одновременно СССР предложил установить контроль за использованием ядерной энергии лишь в мирных целях. Предложение СССР открывало пути для решения проблемы ядерного оружия, его запрет избавлял человечество от страшной угрозы. Однако Соединенные Штаты, используя имевшееся в то время у них большинст- во голосов в органах ООН, сорвали принятие советского предложения 39. Столь же негативную позицию заняли Соединенные Штаты и по воп- росу о прекращении гонки вооружений, о разоружении, к чему призывал Советский Союз. На I сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1946 г. советская делегация выдвинула предложение о всеобщем сокращении вооружений и вооруженных сил. В советском проекте резолюции указы- валось, что «осуществление решения о сокращении вооружений должно включать в качестве первоочередной задачи запрещение производства и использования атомной энергии в военных целях» 40. Принятие советско- го предложения позволило бы укрепить международную безопасность, исключить войну из жизни общества. Американская дипломатия блоки- ровала решение этой первостепенной задачи. Пытаясь продвинуть дело разоружения, правительство СССР осенью 1948 г. предложило на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН в каче- 37 Fleming D. F. Op. cit., vol. 2, p. 320. 38 Современная внешняя политика США: В 2-х т./Отв. ред. Г. А. Трофименко. М.,1984, T.1, c. 393 - 394, 420. 39 История внешней политики СССР, 1917—1980: В 2-х. т. М , 1981 т. 2 с. 94—95. 40 Там же, с. 98. стве первого шага сократить на треть в течение года все сухопутные, морские и воздушные силы пяти держав — постоянных членов Совета Безопасности: СССР, США, Китая, Великобритании и Франции. Предла- галось одновременно запретить атомное оружие как оружие агрессии. Предусматривалось также учредить международный контрольный орган в рамках Совета Безопасности41. Однако занятая наращиванием силового (ядерного) превосходства, администрация Трумэна не пожелала связы- вать себе руки в эскалации новейших вооружений. Развязывая гонку вооружений, правительство США рассчитывало ее выиграть. 19 октября 1945 г. президент заявил журналистам, что лишь Соединенные Штаты обладают материальными ресурсами и организаци- онными способностями производить атомную бомбу и в случае соперни- чества «останутся впереди» 42. «Мы должны считаться опекунами этой новой силы».—подчеркивал Трумэн43. Однако, как признавалось в аме- риканских официальных документах, даже в период монополии на атом- ное оружие США никогда не достигали такого уровня, который «обеспе- чивал бы наверняка победу» с помощью только лишь атомной бомбы44. И все же вопреки здравому смыслу влиятельные представители воен- ных и политических кругов в Вашингтоне не исключали идеи превентив- ной войны против СССР. Американское военное командование приступи- ло к составлению планов такой (по существу, третьей мировой) войны практически еще до окончания второй мировой войны. В ноябре 1945 г. Объединенный разведывательный комитет США наметил 20 советских городов в качестве объектов, пригодных для атомной бомбардировки. По свидетельству американского исследователя М. Шерри, тщательно изу- чившего документы военного ведомства США, комитет рекомендовал предпринять атомную атаку против СССР даже в случае, «если успехи противника в области промышленного развития или науки дадут основа- ние предположить приобретение им способности к нападению в конечном итоге на США или же к обороне против нашего нападения» 45. То, что превентивная ядерная война мыслилась в Вашингтоне как «приемлемое средство политики», показывает секретный документ Объ- единенного комитета начальников штабов от 27 марта 1946 г. «Наше пра- вительство,— декларировалось в документе,— должно оказывать давле- ние, чтобы возникающий спорный вопрос мог быть быстро решен поли- тическими средствами, осуществляя в то же время все приготовления, чтобы при необходимости нанести первый удар»46. Всего до 1948 г. в Соединенных Штатах было разработано более 10 планов военного на- падения на СССР с использованием ядерного оружия (под кодовыми на- званиями «Тоталити», «Чариотир», «Когвилл», «Ганпаудер». «Даблстар». «АВС-101», «Дуалпзм» и др.). Планы первого удара, внезапного атом- ного нападения на СССР разрабатывались под аккомпанемент шовини- стических пропагандистских кампаний47, хотя, как писал тот же 4 1 Там же. с. 102. 42 Цит. по: Fleming D. F. Op. cit., vol. 2, p. 322. 43 Public Papers of the Presidents of the United States, Harry S. Truman, 1945—1953: Vol. 1—8. Wash., 1961—1966, 1945, p. 213. 44 Developments in Military Technology and Their Impact on United States Strategy and Foreign Policy... Wash., 1959, p. 26. 45 Sherry M. Op. cit., p. 213. 46 FRUS, Diplomatic Papers, 1946, vol. 1, p. 1163. 47 Яковлев А. Н. Указ. соч., с. 205. 80 I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ» 81 М. Шерри, командование вооруженных сил США признавало, что «Со- ветский Союз не представляет собой непосредственной угрозы» 48. До конца 40-х годов американская стратегия, питаемая иллюзиями о «неуязвимости» США, исходила из представления о возможности побе- ды над СССР в глобальной войне и была сориентирована на создание военно-воздушного и ядерного превосходства. Это означало, что внешне- политические доктрины Соединенных Штатов в послевоенный период приняли характер военных доктрин.