2. ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ ДОКТРИНЫ МОНРО 1823 Г.

Важнейшим внешнеполитическим актом правительства Соединенных

Штатов в 20-е годы XIX в. стало провозглашение доктрины Монро. Про-

исхождение и основные принципы доктрины были обусловлены не толь-

ко сложившейся в то время международной обстановкой, по и глубокими

процессами, происходившими внутри самих Соединенных Штатов: раз-

витием капитализма, пробуждением американского национализма, форми-

рованием экспансионистских идей и т.

Испанская колониальная империя, находясь в состоянии глубокого

упадка, переживала серьезный кризис. На протяжении ряда лет Испан-

ская Америка была охвачена пламенем национально-освободительного

движения, и большинство бывших испанских колоний в западном полу-

шарии (кроме Кубы и Пуэрто-Рико) стали уже независимыми. В Мадри-

де, однако, не желали считаться с реальным положением, а в прессе

упорно циркулировали слухи о подготовке Священным союзом проектов

интервенции в Латинскую Америку для восстановления испанского гос-

подства. Широкому распространению этих слухов способствовала воору-

женная интервенция Франции в целях подавления революционного дви-

жения в Испании, предпринятая в 1823 г. по решению Веронского конг-

ресса.

Англия — безраздельная владычица морей и крупнейшая промышлен-

ная держава — надеялась овладеть новыми рынками сбыта и расширить

свое политическое влияние в западном полушарии. В Лондоне были не

прочь втянуть в орбиту своей политики и Соединенные Штаты, тем бо-

лее что в экономическом отношении молодая республика все еще нахо-

дилась в зависимости от прежней метрополии. Достаточно сказать, что

в 1822 г. 95% ввозимых в США шерстяных и 89% хлопчатобумажных

товаров были произведены промышленностью Великобритании. В целом

же   продукция   Англии  и   ее   колоний   составляла   в   1822   г.   47%,   а в Turner F.

rican Indian. N. Y., 1975, p. 4. См.: Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М., 1959,

с. 8—89. На роль внутренних факторов и предыстории доктрины Монро недавно

обратил внимание проф. Э. Мэй. К сожалению, он свел эти факторы почти исклю-

чительно к борьбе кандидатов на пост президента на выборах 1824 г. В конечном

же счете он был вынужден признать, что  «прямое   свидетельство   связи   между

внешнеполитическими дебатами и президентским соревнованием остается редким

и неясным»   (May E. R. The Making of the Monroe Doctrine.'Cambridge   (Mass.).

1975, p. X).

1823 г.—42% американского импорта. В британском экспорте это состав-

ляло примерно шестую часть28.

Молодая североамериканская нация, развивавшаяся по восходящей

линии, ревниво относилась к сохранению и укреплению независимости и

одновременно стремилась к расширению своих позиций как в Северной,

так и в Южной Америке. Для обоснования преимущественных «прав»

Вашингтона в западном полушарии, и прежде всего на континенте Се-

верной Америки, политические деятели Соединенных Штатов неоднократ-

но ссылались на различные аргументы (теория «естественных границ»,

доктрина «политического тяготения», концепция «американской систе-

мы» и т. д.).

Еще в декабре 1813 г. Т. Джефферсон писал немецкому ученому

А. Гумбольдту: «Европейские страны образуют отдельную часть земно-

го шара; местоположение делает их частью определенной системы; у них

имеется круг собственных интересов, в которые мы никогда не должны

вмешиваться; это составляет нашу задачу. Америка располагает своим

полушарием. Поэтому у нее своя система интересов, которые не должны

быть подчинены интересам Европы» 29.

Теоретические размышления Т. Джефферсона получили практическое

развитие в выступлениях спикера палаты представителей Г.

10 мая 1820 г. он заявил в конгрессе: «В наших силах создать систему,

центром которой станут США и в которой с нами будет вся Южная

Америка. Особенно выгодно это было бы в отношении торговли; наша

страна стала бы местом средоточия мировой торговли... В отношении

Южной Америки народ США займет то же положение, которое занимают

жители Новой Англии в отношении остальных Соединенных Штатов.

Предприимчивость, трудолюбие и экономические навыки дадут нам пре-

имущество в любом возможном соревновании с Южной Америкой»30.

Исхoдя из этого Г. Клей призвал своих коллег «стать настоящими, под-

линными американцами и возглавить американскую систему» 31.

Следует подчеркнуть, что в Вашингтоне «американской системе», как

правило, придавали националистическое, а иногда и явно экспансионист-

ское толкование. На заседании правительства в ноябре 1819 г. государ-

ственный секретарь Дж. К. Адамc откровенно заявил, что «мир должен

привыкнуть к мысли считать континент Северной Америки нашим закон-

ным владением». Адамc полагал, что было бы противоестественным и аб-

сурдным, чтобы разрозненные территории, владельцы которых находят-

ся за морем на расстоянии сотен миль, «существовали бы постоянно,

соприкасаясь с великой, могучей и быстро растущей нацией»32. В дру-

гой раз, в беседе с португальским посланником в 1821 г., Дж. К. Адамc

заметил: «Что касается американской системы, то мы имеем ее, мы со-

ставляем эту систему, между Северной и Южной Америкой нет общно-

сти интересов или принципов» 33. Отражая настроения влиятельных кру-

гов  общественности  Новой  Англии,  редактор   «Норт  Америкэн  ревью»

28              Dangerfield G. The Era of Good Feelings, p. 283; Pitkin T. A Statistical View of the

              Commerce of the United States of America. New Haven, 1835, p. 183 etc.

29 The  Writings of Thomas Jefferson, vol.

30 Annals of Congress, 16th Congress, 1st Session, p. 2226, 2227.

31              Ibid., p. 2228.

32 Memoirs of John Qiaincy Adams, vol. 4, p. 438—439.

33              Ibid., vol. 5, p. 76

296

II. ПУТИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА

ОТ  «ЭРЫ ДОБРОГО СОГЛАСИЯ»  К  «ДЖЕКСОНОВСКОЙ ДЕМОКРАТИИ»              297

Эдуард Эверетт писал, что Южная Америка станет для Соединенных

Штатов тем, «чем Азия и Африка являются для Европы» 34.

Доктрина Монро, однако, не только отражала эволюцию национали-

стических и экспансионистских идей, но и являлась результатом кон-

кретных причин и обстоятельств, сложившихся в 1823 г.

За абстрактными принципами скрывались вполне реальные практи-

ческие интересы. Бумаги Дж. К. Адамса в Массачусетсом историческом

обществе, переписка Дж. Монро в Нью-Йоркской публичной библиотеке

и материалы Национального архива в Вашингтоне свидетельствуют о на-

личии прямой связи между интересами купцов и судовладельцев Новой

Англии и выдвижением в июле 1823 г. знаменитого «принципа неколо-

низации» 35. Показательно, что поводом для формулировки «принципа

неколонизации» послужило обращение богатого бостонского купца

У. Стургиса и сенатора Дж. Ллойда (штат Массачусетс). Именно в от-

ветном письме Ллойду 15 июля и два дня спустя в беседе с российским

посланником бароном Ф. В. Тейлем Дж. К. Адамc выдвинул принцип,

что «американские континенты не должны быть впредь открытыми для

создания новых европейских колоний» 36.

Позднее, представляя президенту записку о деятельности госдепарта-

мента в связи с подготовкой годичного послания конгрессу, Дж. К. Адамc

писал, что «американские континенты ввиду свободного и независимого

положения, которого они добились и которое сохранили, не должны

впредь рассматриваться в качестве объектов для будущей колонизации

любой европейской державой» 37.

ными изменениями президент Монро включил «принцип неколонизации»

в текст своего знаменитого послания конгрессу 2 декабря 1823 г. (§ 7) 38.

Два других важных абзаца президентского послания (§ 48 и § 49), из-

вестных позднее как «доктрина Монро», получили окончательное оформ-

ление в результате обсуждения ответов на предложения британского

министра иностранных дел Дж. Каннинга о совместных действиях США

и Англии в испано-американском вопросе в связи со слухами об угрозе

интервенции Священного союза (август 1823 г.), а также сообщений

Тейля об отказе России принять представителя Колумбии и принципах

политики союзных держав в Европе. Решения правительства по этим

вопросам должны были, по мысли Дж. К. Адамса, составлять единую

«комбинированную систему политики» 39.

В ходе дискуссии на заседаниях американского правительства в нояб-

ре 1823 г. выявились две противоположные точки зрения. Большинство

кабинета, в том числе военный министр Кэлхун и президент Монро, счи-

тали интервенцию  Священного союза в Южную Америку возможной и North American Review, 1821, Apr., p. 432—443. Bolkhovitinov N. N. Russia and the Declaration of the Non-Colonization   Principle:

New Archival Evidence.— Oregon Historical   Quarterly,   1971,   Jun.,   vol.   72,   N   2,

p. 101—126. Massachusetts Historical Society, The Adams Papers, J. Q.   Adams Letter-book   22,

p. 240—242 (private); Memoirs of John Quincy Adams, vol. 6, p. 163. New York Public Library, The Monroe Papers, Minute of Subjects with reference to

the Department of State for the Consideration of Congress, [17] Nov. 1823. Полный  текст послания  президента Монро приводится в  протоколах   конгресса

(Annals of Congress, 18th Congress, 1st Session, p. 12—24), а также в публикации

Дж. Ричардсона (A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, vol.

p. 207—220). Memoirs of John Quincy Adams, vol. 6, p. 179.

ИЗ   ЗАПИСКИ   ДЖ.   К.   АДАМСА   С   ФОРМУЛИРОВКОЙ    «ПРИНЦИПА  НЕКОЛОНИЗАЦИИ»

В  СВЯЗИ С ПОДГОТОВКОЙ  ПОСЛАНИЯ ДЖ.  МОНРО  КОНГРЕССУ  ОТ  2 ДЕКАБРЯ  1823  Г,.

298

II. ПУТИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА

ОТ  «ЭРЫ ДОБРОГО СОГЛАСИЯ»  К  «ДЖЕКСОНОВСКОЙ ДЕМОКРАТИИ»

299

alt="" />склонялись к принятию предложений Дж. Каннинга. Другая точка зре-

ния последовательно защищалась влиятельным и хорошо осведомленным

о действительном положении вещей государственным секретарем

Дж. К. Адамсом, который обстоятельно вскрыл смысл и цели предложе-

ний Дж. Каннинга.

Дж. К. Адамc понимал, что реальной угрозы интервенции Священно-

го союза не существовало. По его собственным словам, возможность вос-

становления испанского господства на Американском континенте была

такой же реальной, как предположение, что Чимборасо провалится в

океан40. В то же время Адамc полагал, что если Великобритания одна

«оградит» молодые южноамериканские государства от интервенции Свя-

щенного союза, а Соединенные Штаты останутся в стороне, то Англия

получит огромные торговые преимущества и бывшие владения Испании

станут в действительности колониями Англии41. 7 ноября 1823 г. Адамc

предложил самостоятельно заявить европейским державам о принципах,

разделяемых США, а не «выступать в роли судовой шлюпки в кильва-

тере британского военного корабля» 42. По мнению Адамса, Дж. Каннинг

стремился предотвратить территориальное расширение США, связав их

обязательством не присоединять бывшие испанские колонии. В конце

концов точка зрения Адамса победила, и «комбинированная система по-

литики», нашедшая выражение в послании президента Монро конгрессу

2 декабря 1823 г., стала соответствовать взглядам государственного сек-

ретаря 43.

Одним из центральных принципов послания стала идея о разделении

мира на европейскую и американскую системы. «...Мы будем рассматри-

вать любую попытку с их стороны (европейских держав — участниц Свя-

щенного союза.—Авт.) распространить свою систему на любую часть

нашего полушария опасной для нашего спокойствия и безопасности».

Предпринять такую попытку, по словам президентского послания, было

невозможно, «не ставя под угрозу наш мир и счастье». С другой сторо-

ны, президент подтверждал, что в отношении Европы США придержи-

ваются политики невмешательства во внутренние дела любой державы,

а в борьбе бывших испанских колоний против метрополии — нейтра-

литета.

При оценке характера доктрины Монро американские историки, как

правило, исходили главным образом из отношений США со странами

Европы. В этом случае на первое место выдвигались положительные,

прогрессивные моменты. Противопоставление буржуазной доктрины Мон-

ро (идей невмешательства и запрещения дальнейшей колонизации аме1

риканских   континентов   европейскими   державами)   реакционным   прин- Memoirs of John Quincy Adams, vol. 6, p. 185, 186. Как свидетельствовал английский поверенный в делах в Вашингтоне Г. Аддингтон, «даже простую декларацию европейских монархов» Дж. К. Адаме расценивал «как мертвую букву, а что касается активного и реального вмешательства»,  то, по мнению   государственного секретаря, «сама эта идея слишком абсурдна», чтобы в Европе ее могли одобрить «даже на мгновение»  (Hispanic American Historical Review, 1957, Nov., vol. 37, N 4, p. 485). Memoirs of John Quincy Adams, vol. 6, p. 208. Ibid., p. 174. Подробнее  см.:  Perkins D. The  Monroe  Doctrine,  1823—1826.  Qambridge   (Mass.)T

1927, p. 70—103; Bemis S. F. John Quincy Adams and the Foundations of American

Foreign Policy. N. Y., 1949, p. 363—408.

ципам легитимизма, «праву» интервенции с целью восстановления вла

сти «законного монарха», разделявшимися лидерами Священного союза,

вообще говоря, правильно и вполне закономерно. Но это только одна

сторона вопроса. Суть доктрины Монро и ее «двойное дно» раскрыва-

лись не столько в отношениях США с системой европейских стран, и в

частности с Россией и Великобританией, сколько в политике Вашингто-

на в пределах западного полушария. Возражая против дальнейшей ко-

лонизации западного полушария, купцы, судовладельцы и промышленни-

ки Новой Англии выступали против колониальной монополии европей-

ских стран, против барьеров для американской торговли и мореплавания,

в интересах укрепления и расширения собственных позиций и влияния

в этом регионе. В результате «принцип неколонизации» стал в дальней-

шем орудием создания колониальной сферы самих США.

Принципы доктрины Монро получили отражение не только в тексте

послания президента, но и в ряде дипломатических документов. Одним

из таких документов был конфиденциальный меморандум, переданный

Дж. К. Адамсом барону Тейлю 27 ноября 1823 г.

Царскому посланнику было не очень приятно выслушивать простран-

ную лекцию о преимуществах республиканских учреждений, праве на-

ции самой определять свою судьбу, разделении мира на две системы

(европейскую и американскую) и т. п. Особенно же ему не хотелось

пересылать подобный документ в Петербург. Поэтому 29 ноября 1823 г.

Тейль отправился к государственному секретарю с просьбой смягчить

некоторые выражения. Со своей стороны российский дипломат заверил

государственного секретаря в дружественном расположении императора

и в отсутствии у того каких-либо враждебных намерений. Даже простое

сомнение по этому поводу может создать у императорского правительст-

ва впечатление, что посланник не сделал всего необходимого для переда-

чи соответствующих чувств44.

Лишь 11 декабря 1823 г. Ф. В. Тейль смог наконец отправить в Пе-

тербург исправленный «дипломатический документ», который был ему

«конфиденциальным образом» передан государственным секретарем45.

«Нейтралитет Европы,—указывалось в американском меморандуме,—

был одним из оснований, учитывая которые, Соединенные Штаты при-

няли решение признать независимость Южной Америки; они считали и

продолжают считать, что от этого нейтралитета европейские страны не

могут на законных основаниях отойти». Государственный секретарь от-

мечал далее, что Россия является одной из тех европейских стран,

с которыми Соединенные Штаты поддерживали самые дружественные и

взаимовыгодные связи. Хорошие взаимоотношения не прекращались, не-

смотря на все превратности войны и революции. Заверив, что США бу-

дут придерживаться нейтралитета в борьбе между новыми государства-

ми и их метрополией так долго, как будут сохранять нейтралитет евро-

пейские страны, Дж. К. Адамc сообщал, что президент желает понять

общую декларацию принципов в отношении подавления революции в том

смысле, что сфера их действия ограничена Европой и не предназначена

для распространения на Соединенные Штаты или какую-либо часть за-

падного полушария. Memoirs of John Quincy Adams, vol. 6, p. 221—222. АВПР, ф. Канцелярия, д. 12213, л. 63—66.

300

II. ПУТИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА

ОТ  «ЭРЫ ДОБРОГО  СОГЛАСИЯ»  К «ДЖЕКСОНОВСКОЙ ДЕМОКРАТИИ»

301

Особое значение имела заключительная часть конфиденциальной ноты:

«Соединенные Штаты и их правительство не могли бы с безразличием

относиться к вооруженному вмешательству любой европейской страны

кроме Испании, ни для восстановления господства метрополии над ее

освобожденными колониями в Америке, ни для учреждения монархиче-

ских правительств в этих странах, ни для перехода любого из владений

в американском полушарии, в настоящее время или ранее принадлежав-

шего Испании, к какой-либо другой европейской державе». В данном

отрывке был сформулирован известный «принцип неперехода» (no-trans-

fer principle). В текст послания Монро этот принцип не вошел. Однако,

составляя часть «комбинированной системы», он тем самым объединен в

одно целое в политике, которая нашла выражение в доктрине Монро.

Последующая практика показала, что этот принцип ассоциировался в

представлении государственных деятелей Соединенных Штатов с доктри-

ной 46.

Анализируя текст годичного послания Дж. Монро конгрессу, Тейль

в шифрованном донесении из Вашингтона отмечал «резкое различие»

(une difference prononcee) между «тоном конфиденциальной амери-

канской ноты» и «стилем послания президента» 2 декабря 1823 г. «При-

мечательно, что г-н Адамc вновь передал мне первый из этих докумен-

тов, помеченный, как и прежде, его старой датой 27 ноября и подверг-

нутый существенным изменениям (modifications essentielles) вследствие

моих замечаний после появления послания». По мнению царского дипло-

мата, как в первом, так и во втором документе правительство Соединен-

ных Штатов проявило «чувство предпочтения» (un sentiment de preferen-

ce) к русскому императору47.

Объясняя позднее цели своих действий, Дж. К. Адамc отмечал, что

Александру I было легче пойти на уступки Соединенным Штатам, в ча-

стности отказаться от сентябрьского указа 1821 г. о статусе и грани-

цах русских владений на Тихоокеанском севере, учитывая твердую пози-

цию, занятую Вашингтоном в отношении Великобритании, и особенно

неприемлемость для нее принципа «неколонизации» 48.

Для понимания общего характера принципов доктрины Монро важно

учитывать не только три разрозненных параграфа, относящихся к внеш-

ней политике, но и текст президентского послания в целом. Весьма по-

казательно, в частности, что в тексте послания содержался призыв к

укреплению системы протекционизма. Подтверждая стремление к поощре-

нию американской промышленности, президент рекомендовал пересмот-

реть тариф в целях дополнительного ограждения тех видов продукции,

которые США готовятся производить или которые связаны с обороной

или независимостью страны. Новый протекционистский тариф, существен- Perkins D. A History of the Monroe Doctrine. Boston, 1963, p. 155—161, 354 etc.; Lo-

gan J. A., Jr. No Transfer: An American Security Principle. New Haven, 1961. Ф. В. Тейль — К. В. Нессельроде, 9(21)  декабря 1823 г.—АВПР, ф. Канцелярия,

д. 12213, л. 95. Дж. К. Адамc — Р. Рашу, 17 сентября 1831 г.— Pacific Historical Review, 1979, Aug.,

vol. 48, N 3, p. 414, 417. Примерно аналогичные соображения позднее высказывал

и Дж.  Кэлхун,  отмечавший, что декларация  о колонизации явилась делом рук

Дж. К. Адамса и была направлена «против Англии, как и против России», причем

в отношении первой «в такой степени, что она отказалась сотрудничать с нами»

в урегулировании противоречий на Северо-Западе. См.: The New York Daily Tri-

bune, 1859, Dec. 21.

но повысивший пошлины на ввозимые товары, был принят конгрессом

уже весной 1824 г. Националистические идеи в сфере внешней политики

сочетались тем самым с укреплениeм системы протекционализма внутри

Соединенных Штатов.

Еще более важно обратить внимание на заключительную часть посла-

ния, где рост могущества и благосостояния Соединенных Штатов прямо

связывался с экспансией. «В первое время,—указывалось в послании,—

половина территории в пределах наших признанных границ была необи-

таемой и дикой. С тех пор была присоединена новая территория огром-

ных размеров, охватывающая много рек, в частности Миссисипи, навига-

ция по которой к океану имела колоссальное значение для первоначаль-

ных штатов. По всей этой территории наше население расширялось во

всех направлениях, и образовались новые штаты в количестве, почти

равном числу тех, которые составили первый костяк нашего Союза. Эта

экспансия нашего населения и присоединение новых штатов оказали сча-

стливейшее влияние на все высшие интересы Союза, чго в огромной мере

увеличило наши ресурсы и прибавило нам силу и достоинство державы,

признанной всеми» 49.

Хотя в целом доктрина Монро была сложным и противоречивым яв-

лением, главной в ней в конечном итоге оказалась тенденция к нацио-

нализму и экспансии, к укреплению и расширению сaмостоятельных по-

зиций Соединенных Штатов в западном полушарии. Неудивительно по-

этому, что в будущем ее принципы в первую очередь использовались не

для защиты, а против стран Латинской Америки, а также против Вели-

кобритании и других европейских стран, как конкуренгов Соединенных

Штатов в борьбе за влияние в западном полушарии. Туманный характер

формулировок и сама форма доктрины, провозглашенной в виде посла-

ния президента конгрессу и не оформленной даже в качестве обыкно-

венного законодательного акта, позволили правительству Соединенных

Штатов в каждом конкретном случае приспосабливать доктрину к меняв-

шейся исторической обстановке.