Реформы «нового курса» вызвали изменения в функционировании ин- ститутов государственной власти и двухпартийной системы. Перемены осуществлялись в процессе острой классовой и политической борьбы. Поэтому «новый курс» стал одним из бурных периодов в истории США. В критические «сто дней» работы чрезвычайной сессии 73-го конгрес- са (9 марта — 16 июня 1933 г.) законы принимались быстро, нередко без обсуждения. Между тем вскоре выяснилась противоречивость и неэффек- тивность, по мнению некоторых представителей деловых кругов, социаль- но-экономического реформаторства администрации Рузвельта. Поэтому начало возрастать сопротивление традиционалистов, ранее вынужденно- мирившихся с лихорадочными акциями «ста дней». Подъем рабочего и демократического движений, ставший важнейшим фактором сдвига «но- вого курса» влево, оказался особенно важным и действенным ускорите- лем обострения идейно-политической борьбы внутри господствующего класса, в котором росло убеждение, что ньюдилеры «потворствуют чер- ни». Это углубляло негативное отношение значительной части бизнеса и к регулирующим мерам в области экономики. Деловые круги громче за- являли, что им в тягость ущемление предпринимательских прерогатив. Однако выборы 1934 г. показали, что программу «нового курса» при- знала значительная часть американского общества. Избиратели поддер- жали реформы администрации Рузвельта. В сенате число демократов воз- росло с 60 до 69, в палате представителей — с 309 до 322. Улучшившаяся для демократов расстановка сил в высшем законодательном органе под- рывала надежды противников «нового курса» на возможность остановить поступь реформ с помощью избирателей. На президентских выборах 1936 г. кандидат республиканцев губерна- тор Канзаса А. Лэндон собрал 16,8 млн. голосов, а Ф. Д. Рузвельт — 27,7 млн. Республиканская фракция в палате представителей и в сенате уменьшилась. Соотношение сил между партиями в конгрессе изменилось. С самого начала «нового курса» в системе органов государственной власти на первое место выдвинулись исполнительная и законодательная ветви, оттеснив судебный корпус, в котором (в частности и благодаря несменяемости судей) господствовали реакционно-индивидуалистические воззрения на проблему соотношения государственного и частнособствен- нического принципов во всем устройстве американского общества. В Вер- ховном суде тон задавала четверка реакционеров — У. Ван Девантер, Д. Макрейнолдс, П. Батлер и Д. Робертc, с которыми часто смыкались О. Роберте и председатель суда Ч. Хьюз. Либералы Л. Брандейс и X. Стоун неизменно оставались в меньшинстве, если они и пытались иногда дать более расширительное толкование конституции. В истории отношения Верховного суда к законодательству «нового курса» можно выделить три этапа: 1933—1934 гг.—выжидание, 1935—1936 гг.—лихо- радочная активность по ликвидации ряда важнейших статутов, с 1937 г.— вынужденное санкционирование основного социального законодательства. До конца 1934 г. позиция Верховного суда оставалась загадкой. Его пассивность объяснялась и неопределенностью отношения девяти судей к реформам «нового курса». Первое решение Верховного суда с извест- ным осуждением «нового курса» было вынесено 7 января 1935 г. В нем объявлялось неконституционным положение статьи 7а НИРА, которое запрещало межштатную транспортировку нефти, добытой сверх установ- ленных квот. Мелкое с экономической точки зрения решение было важно как юридический прецедент. Белый дом это понял. В 1935—1936 гг. Верховный суд аннулировал 12 законов «нового курса». Важнейшими в этой серии были постановления о ликвидации двух ключевых статутов периода «ста дней» — НИРА и ААА. Данные судебные постановления были направлены на пресечение активного государственного вмешатель- ства в социально-экономические отношения и на недопущение уступок трудящимся. Тем не менее это не привело к ликвидации реформ' «нового курса». В середине 30-х годов позиции ньюдилеров оказались довольно прочными благодаря широкой массовой поддержке и, кроме того, осознания опре- деленными кругами буржуазии рациональности, полезности для их инте- ресов тех шагов, которые администрация предприняла, идя навстречу требованиям низов. Ф. Рузвельт не боялся оказаться «немного левее центра» 35 ибо понимал, что в конечном счете это служит укреплению позиций «сильных мира сего», которые или по недопониманию, или по соображениям политической тактики так дружно обрушились в своем, большинстве против него. 5 февраля 1937 г. Ф. Д. Рузвельт выступил с планом судебной ре- формы. Формально его предложение сводилось к тому, чтобы президент имел право расширить состав федерального судебного корпуса за счет 35 Perkins F. Op. cit., p. 333. 230 II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС» РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА 231 назначения новых судей в тех случаях, когда судьи, достигшие 70-летне- го возраста и проработавшие на своих постах не менее 10 лет, не желают уходить на пенсию. При этом Верховный суд ни при каких условиях не должен иметь в своем составе свыше 15 человек. Президент аргументи- ровал необходимость судебной реформы преклонным возрастом ряда судей п перегруженностью их делами. Он тщательно скрывал реальную причину — стремление изменить состав судебных органов, особенно Вер- ховного суда, назначением в них приверженцев более расширительного толкования конституции, соответствовавшего линии «нового курса». Позже Ф. Рузвельт указал, что истинный смысл реформы состоял в не- обходимости изменить политику Верховного суда. Ф. Рузвельт не сумел добиться принятия закона о судебной реформе. Немалое значение имело и изменение линии самого Верховного суда, ослабившее силу направленного против него заряда. Важную роль в этом сыграли движения масс за социальное законодательство, готовность тру- дящихся к самым решительным мерам борьбы за социальный прогресс. Во время массовой кампании за судебную реформу Верховный суд санк- ционировал закон Вагнера и закон о социальном обеспечении и признал конституционность штатных статутов о регулировании условий труда рабочих. Борьба вокруг судебной реформы была одной из наиболее острых и шумных политических кампаний в годы «нового курса». В рассматриваемый период изменилось положение в обеих главных буржуазных партиях. Произошла партийная перегруппировка. Измене- ния в социальной базе сделали демократическую партию более приспо- собленной к восприятию идеологии неолиберализма. С середины 30-х годов демократическая партия преодолела статус меньшинства, в котором находилась со времен гражданской войны, проч- но заняв положение партии большинства. На ее сторону перешли подав- ляющее большинство рабочих, особенно объединенных в профсоюзы, фермеров, избирателей из средних слоев и интеллигенции. От республи- канской партии отошли важные отряды электората, в том числе негритян- ская община. Республиканцы медленнее отходили от идеи «твердого ин- дивидуализма», становясь на позиции неоконсерватизма как одной из форм государственно-монополистической идеологии.