1. КОЛОНИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Развитие американской литературы отмечено рядом особенностей, су-

щественно отличающих ее от общеевропейской литературной традиции,

с которой она, однако, сохраняет общность как в плане идеологии, так

и эстетики, и ее рассмотрение должно в равной мере учитывать как

основные свойства и закономерности развития этой общей модели, так и

те специфические черты, которые свойственны американской литературе

как ее самостоятельному, устойчивому национальному варианту.

Своеобразие американской литературы обусловлено особенностями

формирования нации и исторического развития страны. В силу ее отно-

сительной молодости в ней отсутствует ряд крупнейших художественных

эпох, через которые пролегла магистраль литературного развития Старого/>Света. Зачиналась американская литература не с создания национального

эпоса, не на основе устной традиции, а как литература письменная, в ко-

торой фольклор возник на позднейших стадиях развития. Она появилась

в результате отпочкования от английской литературы и продолжала от-

дельные намеченные в ней тенденции.

Формирование американской литературы связано с появлением в на-

чале XVII в. первых английских колоний на Атлантическом побережье

Американского континента. Поселенцы прибывали сюда с грузом евро-

пейских культурных и художественных традиций, прежде всего англий-

ских, хотя далеко не на всех стадиях активно обращались к европейско-

му наследию во всей его полноте и многообразии, ограничиваясь — осо-

бенно вначале — малым его сегментом. Исходно во взаимодействии

литературы американской и европейской преобладали связи-истоки, связи-

корни. Связи-влияния проявляются на более поздних этапах, почти пол-

тора столетия спустя — в эпоху Просвещения, обретя значительный раз-

мах лишь в эпоху романтизма.

Особым характером литературных связей обусловлен в значительной

мере эффект «эстетического отставания», присущий начальному периоду

развития американской литературы. Фактически в течение всего коло-

ниального периода на литературной продукции, создаваемой в колониях,

лежит печать подражания. Подражание — одна из важнейших эстетиче-

ских установок молодой литературы. На ранних этапах она еще не ощу-

щает своей отдельности от литературы метрополии. Художественное

сознание развивается в это время под воздействием господствующих в

метрополии норм, не только следуя общему направлению, но и стремясь

в нетронутом виде перенести на новую почву готовые образцы.

Первоначально колонисты почти не чувствовали связи с новым окру-

жением, воспринимая колонию как продолжение «старой родины», а соб-

ственный разрыв с ней считали временным. Расстояние на первых порах

лишь обостряло «родственные чувства», побуждая во что бы то ни стало

сохранять то, что уже зафиксировано в художественном опыте покинутой

родины. Переселенцы в буквальном смысле слова обращали взор назад,

и не только в пространстве, но и во времени. Новейшие явления, возни-

кавшие в литературе метрополии, как правило, мало привлекали внима-

ние колонистов. Эстетически было для них значимо преимущественно то,

что опробовано временем, отстоялось и приобрело силу канона. Своеобра-

зие литературы колоний в этот начальный период связано с появлением

в ней элементов, свидетельствовавших о попытках отражения иных усло-

вий существования, иного исторического опыта. Воздействие американ-

ской действительности — мощный фактор формирования литературы Но-

вого Света.

На одно из ведущих мест в ней выдвигаются жанры, непосредственно

отвечающие потребностям освоения континента. Это всевозможные «опи-

сания», путевые заметки, мемуаристика, дневники и т. п. Как правило,

сочинения подобного рода сочетали в себе разнородные черты, одновре-

менно выступая в роли исторических хроник, географических очерков,

сочинений естествоиспытателей и богословских трактатов, включая экскур-

сы в область мифологии и фольклора аборигенов, зарисовки их нравов и

обычаев.

ний соседствовали не уступавшие им в подробности описания флоры и

фауны, особенностей климата и почв, ландшафта и природы, перемежае-

мые рассуждениями морализаторского толка и религиозными пропове-

дями.

Таким образом, «землепроходческие» и мемуарные сочинения, с кото-

рых начиналось формирование литературы, отмечены своеобразным син-

кретизмом, в котором, однако, в отличие от синкретизма европейских

литератур периода возникновения письменности отсутствует легендарно-

мифологический план как формообразующее начало. Первые американ-

ские литературные памятники — это вместе с тем и памятники историче-

ские, ценнейшие источники сведений о социальном и жизненном укладе

колоний, их духовном облике. В их числе прежде всего нужно назвать

хроники капитана Джона Смита «Правдивый рассказ о событиях, слу-

чившихся в Виргинии со времени первого образования колоний» (1608),

«Описание Новой Англии» (1616) и «Общая история Виргинии, Новой

Англии и островов Соммерса» (1624). В последней приводится, в частно-

сти, рассказ о спасении Смита индейской принцессой Покахонтас, став-

ший первым американским национальным мифом.

Важнейшим фактором становления американской литературы явилось

то, что оно проходило на основе не только различных национальных,

но и расовых культур. Отсутствие гомогенности этнического состава на-

селения колоний (а затем Соединенных Штатов) существенно повлияло

на развитие как общественной мысли, так и художественного сознания

нации. Американская литература складывалась на основе взаимодействия

культур трех рас: культуры аборигенов в том виде, какой она обрела к

моменту колонизации, перенесенной на американскую почву европейской

культуры белых поселенцев, в которой ведущее положение занимала

английская традиция, а также перенесенных сюда несколько позднее эле-

552

IV.

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

553

ментов   африканской   культуры   насильственно   ввозившихся   в   Америку

черных рабов.

Это «взаимодействие» отнюдь не означало гармонии. Народы, пред-

ставлявшие эти культуры, находились на разных ступенях общественного

развития. Это различие было использовано колонистами для обоснования

превосходства белой расы, т. е. отношения культур были изначально не-

равноправны. Вследствие этого культурные и художественные традиции

индейцев и негров были навсегда лишены возможности естественного,

органического развития.

Литературная карта Америки отмечена множеством потерь, которых

невозможно ни восполнить, ни измерить, ни оценить. Индейская традиция

знала лишь устные, фольклорные формы, и при вымирании племени ухо-

дившее в небытие литературное наследие не оставляло по себе никаких

следов. Несмотря на угрозу истребления, индейские племена упорно со-

противлялись культурной ассимиляции, отстаивая самобытность своей

культуры, препятствуя ее подчинению доминирующей культуре колони-

стов, сохраняя освященные веками легенды, обычаи, ритуалы, верования.

Трагически сложилась на Американском континенте судьба негритян-

ской культуры. Рабы лишились родного языка, что предопределило высо-

кую степень их культурной ассимиляции. Его утрата сделала невозмож-

ным сохранение богатых традиций устного народного творчества с при-

сущей ему образностью. Когда же после приобщения к английскому

языку и христианству появились писатели-негры и в негритянской среде

начали вновь зарождаться фольклорные формы, это — в отличие от ин-

дейцев — происходило уже на основе иной, чужой для них культурной

традиции.

Негры сохраняли отдельные связи с корнями африканской культуры,

проявлявшиеся в экстралингвистических формах, прежде всего музыкаль-

ных: мелодика, ритмы и т. д.

Тем не менее оттесняемые на задний план традиции искусства або-

ригенов и подвергшихся сильной ассимиляции негров оказали огромное

воздействие на американскую культуру, особенно на передовую общест-

венную мысль, возникшую буквально в первые годы существования ко-

лоний. Соседство культур, рожденных в недрах различных цивилизаций,/>стимулировало развитие самобытных черт американской литературы, при-

общая ее к историческому, духовному и эстетическому опыту, который

лежал за пределами европейских культурных традиций.

Важное значение имел для формирования американской литературы

характер эмиграции из Англии, во многом определивший пути развития

американского общества, его идеологию и художественное сознание. В то

время, когда в Америке возникли первые поселения англичан, метропо-

лия переживала период глубинных изменений, связанных с подготовкой

Английской буржуазной революции. Недовольные результатами останов-

ленной на полдороге реформации, буржуазия и значительная часть народ-

ных масс выступили под знаменем пуританства. Жестокие преследования

со стороны официальной церкви вынудили многих пуритан, простившись

с родными берегами, искать укрытия в Америке.

Здесь старые споры вспыхнули с новым ожесточением, однако на этот

раз крайнюю нетерпимость в отношении инакомыслящих проявляло те-

перь пуританство, претендовавшее на роль единственно истинной религии.

Его оплотом стала Новая Англия. Было бы ошибкой полагать, что борьба

направлений реформированной церкви велась исключительно вокруг ре-

лигиозных догматов. Под покровом теологии бурлили политические стра-

сти. Истолкование Библии становилось не только средством утверждения

фундаментальных основ веры, но и откликом на волновавшие всех вопро-

сы общественного бытия.

На протяжении почти целого столетия американская общественная

мысль развивалась едва ли не исключительно в форме религиозных уче-

ний. Согласно представлениям американских пуритан, следовавших догма-

там сурового кальвинизма, искусство и литература не имели смысла сами

по себе. Их единственной целью объявлялось служение религии. Все, что

не было непосредственно связано с нею, считалось безнравственным.

«Обычно пуританин отвергал образность, предназначенную лишь для

того, чтобы ею восхищались, он использовал лишь те средства, которые

могут облегчить понимание истины, причем предпочитал, чтобы они чер-

пались непосредственно из Библии... Все, что задевало чувства настолько

сильно, чтобы помешать сосредоточенной работе ума, казалось ему опас-

ным» 1.

Утилитаристский подход к искусству, которое мыслилось пуританами

исключительно в «прикладном» качестве, препятствовал развитию свет-

ского искусства. Их враждебность искусству наряду с задачами, которые

выдвигала необходимость освоения континента,— одна из главных причин

того, что в американской литературе XVII в., в которой ведущая роль

принадлежала Новой Англии, слабо представлены художественные жан-

ры. В прозе, помимо названных «записок» и хроник, доминировали жан-

ры богословских сочинений. В поэзии преобладали религиозно-пиетист-

ские мотивы. Драматургия отсутствовала вообще.

Основные черты литературы того времени определялись тем, что в ее

основе лежало сугубо религиозное сознание. Истоком всех жизненных

представлений и высшим авторитетом являлась Библия. Жизнь мыслилась

как проявление божественного предопределения, в силу которого происхо-

дящее есть результат волеизъявления божественной силы и в свете кото-

рого открывается его истинный смысл. С провиденциальностью мышления

пуритан связана и другая его черта — эмблематичность, выражающаяся

в трактовке предмета или явления как знака или символа действия

трансцендентных сил. Такой подход не оставлял места случайности и

свободе выбора, а вся человеческая деятельность превращалась в испол-

нение верховной воли бога. Из этого вырастало у пуритан ощущение

исключительности собственной миссии: явить погрязшему в грехах и

скверне  миру образец  общества,  где  царствует  божественный  закон.

Один из самых интересных памятников, воплотивших характерные

черты своего времени,—дневник Уильяма Брэдфорда (1590—1657)

«О Плимутской колонии». Хотя опубликовано это сочинение первого гу-

бернатора колонии было лишь в 1856 г., по существу оно сделалось до-

стоянием общественной мысли еще в XVII в. Брэдфорд прибыл в Америку

в 1620 г. на борту «Мэйфлауэра» и в дневнике запечатлел важнейшие

события из жизни колонии, уклад и нравы пуританской общины. Что

еще существеннее — в нем нашли отражение взгляды и настроения пер-

вых поселенцев, раскрыты особенности их мышления. Пуритане сознава-

1 Литературная история Соединенных Штатов Америки: В 3-х т. / Под ред. Р. Спил-

лера, У. Торпа, Т. Н. Джонсона, Г. С. Кэнби. М., 1977, т. 1, с. 96.

554

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

555

ли себя участниками мировой драмы, и это ощущение сообщало суровую

величавость страницам дневника Брэдфорда.

Как показывает дневник, отцы-пилигримы принесли с собой в Аме-

рику не только теологию английского пуританства, но и его социальные

идеи. Среди них важнейшее значение имела теория ковенанта. Ее вопло-

щением стало знаменитое соглашение на «Мэйфлауэре», утвердившее

принципы ковенанта как основу социального устройства колонии и сы-

гравшее важную роль в дальнейшем развитии американской обществен-

ной мысли. Как справедливо указывал крупнейший исследователь в этой

области В. Л. Паррингтон, на «Мэйфлауэре» «были завезены в Новую

Англию два кардинальных принципа, по сути дела слившихся в один,—

принцип демократической церкви и принцип демократического государ-

ства» 2.

Брэдфорд не был автором соглашения, хотя как один из наиболее

влиятельных членов пуританской общины, вероятно, принимал участие в

его составлении. Зато он сохранил для потомства этот ценнейший доку-

мент эпохи, приведя его в дневнике полностью.

Описывая историю возникновения и существования колонии, Брэдфорд

как истинный пуританин заострял внимание на потаенном значении со-

бытий, открывающем их провиденциальный смысл. Много места занимают

в его дневнике и рассуждения о греховности человеческой природы, но в

отличие от большинства представителей пуританской верхушки он не был

склонен к религиозному фанатизму. Рациональность суждений, основан-

ных на здравом смысле, нередко одерживала у него верх над пуритан-

ской догмой. Повествование заканчивается рассказом о ликвидации

Плимутского поселения, члены которого под влиянием различных бедст-

вий приняли решение о слиянии с колонией Массачусетского залива.

Этот конец был по-своему эмблематичен, явив крушение великой пури-

танской утопии — создание в Америке «града господня».

Аналогичным образом развертывались истории и всех последующих

пуританских хронистов. Но даже и тогда, когда американская мысль

освободилась от покровов теологии, повествование Брэдфорда не утратило

своего значения, явившись как бы прообразом произведений, отражаю-

щих крах идеи избранничества Америки, ее особых исторических судеб.

Пуританских авторов связывали с Брэдфордом не только общие идей-

ные установки, но и представления о стиле повествования. Брэдфорд

сформулировал требования «простого стиля», которым неуклонно следо-

вал в дневнике. Впоследствии они были восприняты в качестве своеоб-

разной нормы, сохранившей значение вплоть до конца XVII в.

Черты, свойственные повествованию Брэдфорда, отчетливо проявились

в сочинениях его современника Джона Уинтропа (1588—1649), одного из

-крупнейших деятелей пуританской Новой Англии начального периода.

Он разделял общее убеждение пуритан относительно двойственной при-

роды всех явлений, в которых за видимым существует скрытый эмбле-

матический смысл. Страницы его дневника пестрят сообщениями о все-

возможных ничтожных событиях (например, о схватке мыши со змеей

или о сгрызенном мышами катехизисе), которым неизменно приписыва-

лось провиденциальное значение.

Разделял Уинтроп и идею избраннического предназначения колоний

Нового Света. В проповеди «Образец христианского милосердия» (1630),

произнесенной на борту отплывшей в Америку «Арабеллы», он опреде-

лял миссию пуритан как создание божьего «града на холме». На форми-

рование взглядов Уинтропа оказали влияние аристократические предрас-

судки, и его пуританская утопия приобрела ярко выраженный элитарный

характер. Сторонник суровой ортодоксии в религии, он выступил в поли-

тике поборником авторитарной власти, которую подкреплял ссылками на

признание церковью верховной власти бога. Характеризуя позицию Уин-

тропа, американский исследователь П. Миллер писал: «Словно сверхъесте-

ственным образом почувствовав, что может значить Америка для простого

люда, Уинтроп принял меры, чтобы напрочь выбить у них из головы

представление о том, что в пустыне бедные и убогие когда-либо достигнут

такого самосовершенства, что превзойдут в достоинстве богатых и

знатных» 3.

Наиболее полно развиты социальные теории Уинтропа (утверждавшие

закрепление навечно имущественного неравенства и отвергавшие сти-

хийно эгалитарные стремления более демократического крыла пуритан-

ства) в речи о магистратской власти, воспроизведенной в дневнике.

Любое неподчинение властям Уинтропом трактуется как покушение на

верховную власть бога. Как правитель Массачусетса, проповедник и идео-

лог пуританства он содействовал утверждению в колониях Новой Англии

теократии.

Среди позднейших пуританских хроник-дневников обращает на себя

внимание дневник С. Сьюолла (1652—1730), также одного из видных

представителей пуританской общины Новой Англии. Сохраняя черты,

общие для мировосприятия пуританских авторов, его дневник вместе с

тем вносит новые акценты за счет усиления элементов интроспекции и эмо-

ционально-индргвидуального начала. Сьюоллу принадлежит первый опубли-

кованный в Америке трактат против рабства «Продажа Иосифа»  (1700).

Большое значение имела в духовной жизни колонии проповедническая

литература. В устных проповедях и теологических сочинениях столпов

пуританской церкви Джона Элиота (1604—1690), Джона Коттона (1584—

1652) и связанных с ним кровными узами Инкриза Мезера (1639—

1723) и Коттона Мезера (1662—1727), если только назвать виднейших,

развивались основные положения пуританской доктрины, отстаивались

принципы теократии. Для них характерна крайняя нетерпимость в вопро-

сах веры, враждебность всякому инакомыслию. Эту же роль в сущности

играли и многочисленные апологетические по духу жизнеописания вид-

ных деятелей пуританской общины, из которых самым грандиозным по

замыслу был фундаментальный труд Коттона Мезера «Великие деяния

Христа в Америке» (1702).

Нельзя сказать, что пуританская ортодоксия не встречала сопротив-

ления. Уже на первых порах существования колонии находились люди,

не принимавшие пуританского учения. Так, Томас Мортон (1575

(1590?) — 1647?) попытался перенести на американские берега ренессанс-

ные традиции. Следуя древним английским обычаям, он устраивал на-

родные празднества на Веселой горе, водил дружбу с индейцами и безо

всякого почтения относился к пуританским пастырям. Последние не по-

2 Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли: В 3-х т. М., 1962—1963,

т. 1, с. 56.

3 Miller P. Errand in the Wilderness. Cambridge (Mass.), 1956, p. 5.

556

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

желали терпеть рядом подобной скверны, арестовали и выслали его из

колонии, повторив это дважды, когда он осмелился нарушить их запрет.

В 1637 г. в Амстердаме Мортон выпустил книгу «Новоанглийский Хана-

ан», где в сатирическом духе изобразил пуритан, отвергавших радости

бытия ради христианской догмы, а вместе с тем движимых алчностью

под маской благочестия.

После Мортона попыток возрождения ренессансных традиций в Но-

вой Англии не предпринималось. Часто к этой традиции относят Ната-

ниэла Уорда (1578—1652). Его «Простой сапожник из Агавама» (1647)

пользовался в свое время немалой популярностью благодаря острому сло-

гу, сдобренному грубоватым юмором. По существу же книга направлена

на защиту пуританских догматов, в чем автор единодушен с отцами

церкви.

После изгнания Мортона и угасания даже слабых отблесков культуры

Возрождения, которую он тщетно пытался привить в Новой Англии, борь-

ба направлений в американской мысли велась вплоть до начала XVIII

столетия исключительно в рамках теологии. Хотя положения, вызывав-

шие острую полемику, облекались в теологические покровы, их смысл

далеко не исчерпывался вопросами веры, церковных установлений или

обрядности. В выступлениях против пуританской ортодоксии находило

выражение недовольство низших слоев властью теократической элиты,

сковывавшей духовную жизнь требованиями беспрекословного подчине-

ния как в сфере общественных отношений, так и в сфере интеллектуаль-

ной.

Наиболее радикальную позицию среди противников ортодоксального

пуританства занимал Роджер Уильямc (1603—1683), за что он и был

изгнан из Массачусетской колонии. Он не только выступил против же-

стоких гонений, которым пуритане подвергали своих идейных противни-

ков. В противовес пуританскому ригоризму Уильямc обосновал принцип

свободы сознания, призывал к веротерпимости, распространяя право сво-

боды сознания не только на христианский, но и нехристианский мир.

Глубоким демократизмом отличалась выдвинутая им теория государства,

в основу которой была положена исходящая из естественного права тео-

рия договора и народного суверенитета. Наконец, Р. Уильяме первым вы-

ступил в защиту прав индейцев, объявив незаконным присвоение коло-

нистами их земель. Это позволяет рассматривать его как одного из непо-

средственных предшественников философии Просвещения.

Свои взгляды Р. Уильяме изложил в сочинениях научно-философско-

го характера, по большей части принимавших форму религиозного трак-

тата.  В их числе  «Ключ к языку Америки»   (1643),   «Кровавый догмат

преследования за убеждения» (1644), «Кровавый догмат, еще более окро-

вавленный»  (1652). Сходными настроениями пронизаны и стихотворения

Р.  Уильямса.   Наряду  с  характерными  мотивами   медитативной   поэзии

XVII в. (утверждение бренности мирских благ перед светом истины и доб-

ра, призывы к нравственному совершенствованию)   в них представлены

темы, отражающие широту его философских и социальных взглядов.

Р. Уильяме первым ввел в американскую поэзию индейскую тему. Что

особенно важно, он изобразил индейца не порождением и олицетворением

дьявола, каким рисовала его пуританская традиция, а существом, наде-

ленным  естественным  благородством  души,  предвосхитив  просветитель-

ский образ «благородного дикаря».

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА              557

К демократической оппозиции примыкал и Томас Хукер (1586—1647).

Его взгляды по вопросам религии и социального устройства колоний пе-

рекликались с идеями Р. Уильямса, хотя он более умерен в критике тео-

кратии и основ кальвинизма. Идеи Хукера были изложены в «Обзоре

церковного устава» (1648), а также нашли отражение в «Основных уло-

жениях Коннектикута» (1639). Наиболее характерной для него формой

была проповедь, многие из которых широко распространялись в списках,

сохранивших значительную часть наследия Хукера.

Собственно литературные задачи играли в произведениях подобного

рода подчиненную роль. Единственное, в чем они непосредственно сопри-

касались с художественной литературой,— это стиль. Предъявляемые к

нему требования — точность описания, выразительность кратких харак-

теристик, способность легко переходить от конкретных описаний к рас-

суждениям отвлеченного, как правило, метафизического, религиозного ха-

рактера и т. п.— оказали немалое воздействие на формирование стиля

американской литературы в его важнейших, сущностных компонентах.

Но роль этих ранних памятников не ограничена в дальнейшем воздейст-

вием лишь на стиль американской прозы. Наличие длительной, сущест-

вовавшей на протяжении двух столетий традиции документально-хрони-

кальной литературы заметно повлияло на развитие американского рома-

на, зарождение которого относится к концу XVIII в., приведя к устой-

чивому закреплению в нем «документальности» (безусловно отличной от

документализма современной литературы) как эстетического качества.

В середине XVII в. в североамериканских колониях появляются пер-

вые поэтические произведения. Тесно связанная с пуританством, поэзия,

в  которой  господствовали  религиозно-пиетистские   настроения,   развива-

лась в основном  в двух направлениях:  в  жанре дидактической поэмы,

как правило религиозного содержания, и медитативной лирики. Нагляд-

ное представление о том, как понимали пуритане назначение поэзии, дает

поэма  Майкла  Уигглсуорта   (1631—1705)   «Судный  день»   (1662).   Она

написана в духе самого сурового кальвинизма и носит откровенно мора-

листский характер. Ее тема — неотвратимость божьей кары, ожидающей

грешников. Центральное место отведено описаниям уготованных им мук.

Мрачность картины отнюдь не отталкивала пуританскую аудиторию,

находившую в ней то, что более всего отвечало ее духовным устремлени-

ям,— прилежное изложение пуританской доктрины, не допускавшее  ма-

лейших отклонений от основ кальвинизма. На протяжении столетия поэ-

ма пользовалась необычайным успехом, оспаривая пальму первенства у

Библии   и Катехизиса, и неоднократно переиздавалась. Но одной лишь

убежденности  автора  в  истинах,  которые  он  преподносит  в  назидание

читателю, недостаточно для того, чтобы превратить его в поэта. Не оза-

ренный подлинным поэтическим чувством, «Судный день», не поднимает-

ся выше обычной версификации.

Иное впечатление производит творчество старшей современницы

Уигглсуорта Энн Брэдстрит (1612—1672), чьи наибольшие успехи связа-

ны с обращением к лирике. Ее первый поэтический сборник под красно-

речивым названием «„Десятая муза", недавно объявившаяся в Америке»

был опубликован в Лондоне в 1650 г. Как и Уигглсуорт, Брэдстрит про-

являет себя в поэзии правоверной пуританкой.

Однако главным импульсом ее поэзии служило не стремление изло-

жить в стихах основы кальвинизма, а отразить свои впечатления и жиз-

558

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

559

ненные наблюдения. Размышления на абстрактные, но большей части мо-

ральные темы нередко, особенно в поздних стихотворениях, оживлены лич-

ными переживаниями. За общими идейными и нравственными установ-

ками пуританства в поэзии Брэдстрит отчетливо вырисовывается инди-

видуальность. Субъективность восприятия ощутимо сказывается и в кар-

тинах окружающей природы, и в зарисовках семейной жизни, придавая

им задушевность звучания. Теплота чувства, согревающая стихи Брэд-

стрит, делает их притягательными и для современных читателей.

Вершина пуританской поэзии — творчество Эдварда Тэйлора (1645—

1729), крупнейшего поэта Америки колониального периода. Подобно

другим пуританским авторам, Тэйлор не мыслил поэзии вне связи с ре-

лигией и свою задачу видел в донесении света христианских идей. В его

творчестве мы обнаруживаем оба ведущих жанра того времени: дидак-

тическая поэма представлена «Предопределением Господним относи-

тельно избранных» (дата написания не установлена), медитативная ли-

рика (наиболее ценная часть поэтического наследия Тэйлора) — двумя

сериями «медитаций». Он писал их на протяжении всей жизни, по боль-

шей части параллельно с проповедями на соответствующий библейский

текст. Имеется также небольшая группа стихотворений, написанных по

разным случаям.

Развиваясь в русле характерных для метафизической поэзии

XVII в. идей и тем (бренность земного существования и мирских благ,

греховность человеческой природы, спасение души и т. п.), поэзия

Тэйлора несет на себе отпечаток самобытности и индивидуальности. В ней

нет и следа характерной для пуританского мышления холодной рассудоч-

ности, назойливой назидательности, прагматически-примитивного понима-

ния задач и назначения поэзии. Лирика Тэйлора глубоко интроспектив-

на и ставит целью не устрашение грешника, а достижение божественно-

го откровения в индивидуальном переживании. На фоне аналогичных

явлений английской и американской поэзии того времени ее особенно от-

личает огромный внутренний драматизм, бурное кипение страстей, сме-

лость и неожиданность образов, взволнованность поэтической речи, в чем,

несомненно, проявились черты поэтики барокко.

Тэйлор-поэт неизвестен современникам. Его наследие согласно воле

автора хранилось в рукописи и было извлечено на свет в XX в. Первые

публикации его стихов относятся к 1939 г. Тот факт, что в свое время

поэзия Тэйлора не могла быть оценена по достоинству, не заслонил ни

ее подлинной ценности, ни ее своеобразия: ныне она удостоилась чести

встать рядом с лучшими образцами английской метафизической поэзии

XVII в.

Если литературная традиция пуритан достигала в поэзии своей вер-

шины в творчестве Э. Тэйлора, то апогеем ее развития в прозе явилось

творчество Джонатана Эдвардса (1703—1758). Хотя современные иссле-

дователи нередко говорят о поэтической природе его дарования, сам Эд-

вардc никакой тяги к творчеству как самоцели не испытывал. Искусство

и для него оставалось служанкой религии. Круг философских проблем

пуританства определил содержание всего, что написано Эдвардсом. Он

отверг новые веяния, принесенные Просвещением, хотя помимо воли ис-

пытал на себе их воздействие. Это прежде всего относится к трактату

Локка «О человеческом разуме», утверждавшему чувственный опыт как

основу познания. Но выдвинутые временем вопросы о сущности бытия,

свободы воли, человеческой природы Эдвардc решал, оставаясь в пределах

метафизики.

Правда, современное ему пуританство, погрязшее в практицизме и

схоластике, утратившее влияние среди населения из-за жестокого фана-

тизма и корыстолюбия духовных пастырей, не удовлетворяло его. Однако

выход из создавшегося положения Эдвардc видел не в разрывав с пури-

танством, а в его укреплении. Этому делу он отдал блестящий интеллект

философа, воображение и красноречие поэта. В таких сочинениях, как

«Личное описание» (1739, опубликовано в 1830 г.), «Грешники в руках

разгневанного бога» (1741), «Свобода воли» (1754), «Природа истинной

добродетели» (1755), «В защиту великой христианской доктрины перво-

родного греха» (1758), Эдварде отстаивал идеи, занимавшие центральное

место в системе взглядов пуритан (верховной власти бога, предопреде-

ления, порочности человеческой природы как следствия первородного

греха и т. д.). Но в их истолковании он несколько отходит от устояв-

шихся канонов. Рядом с разгневанным и карающим богом кальвинистов

у него появилась фигура милосердного бога, рассуждения приобрели от-

тенок пантеизма, а система аргументации осложнилась драматизмом

мысли.

Ныне более всего сочинения Эдвардса обращают на себя внимание

ощущением беспредельного трагизма бытия, которое он первым ввел в

американскую литературу, и пластической выразительностью образов. Ду-

ховная изоляция Новой Англии, с которой связал свою судьбу Эдварде,

губительно повлияла на его творчество. Он отверг призывы Века Разума

в пользу догм пуританства, ограничив свои возможности как мыслитель

и художник поисками того, что уже в его время уходило в прошлое.

Тем самым он обрывал связь с Америкой, которая сделала иной выбор.

Творчеством Эдвардса по существу завершается первая фаза развития

американской литературы колониального периода. Ее достижения были

довольно скромны. Однако с точки зрения становления национальной

литературы они не выглядят малозначащими: в это время складывается

ряд ее существенных признаков и характерных черт, хотя до завершения

этого процесса было еще далеко. Объясняется это не столько особенностя-

ми собственно литературного развития, сколько условиями формирования

нации. В XVII в. были заложены основы национального самосознания,

но по существу оно оставалось колониальным с характерной для него

зависимостью от метрополии.

Решительный поворот в сознании североамериканских колоний про-

изошел в XVIII в. и связан с эпохой Просвещения и войной за незави-

симость. Он составляет вторую фазу колониального периода. XVIII век

явился важной вехой в развитии американской литературы. Впервые за

все существование колоний общественная мысль сбросила теологические

покровы, обратившись непосредственно к области политических и соци-

альных доктрин. То же наблюдалось и в литературе. Она стала светской

и о проблемах политики заговорила наконец языком политики.

Это привело к существенному перераспределению литературных жан-

ров. Теологические сочинения (хотя произведения подобного рода про-

должали появляться и в XVIII в., и позднее) уступили ведущее положе-

ние публицистике, пережившей в то время подъем, равного которому она

не знала за всю историю американской литературы. Расцвет публицисти-

ки был  вызван одновременно и значительностью  стоявших перед лите-

560

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

561

ратурой общественных задач, и тем, что на протяжении большей части

столетия она оставалась едва ли не единственной областью литературы,

воплощавшей духовные поиски народа.

Тот перелом, который принес в литературу XVIII век, еще не привел

к расцвету жанров, обозначаемых общим понятием «художественная ли-

тература». Но почва для него была подготовлена, что подтвердило ее раз-

витие в следующую эпоху — эпоху романтизма. Идейной основой этого

перелома стала идеология Просвещения, которая и в ряде европейских

стран с развитой литературной традицией отдавала предпочтение фило-

софско-публицистическим жанрам.

Идеология Просвещения сообщила мощный стимул развитию нацио-

нального самосознания. Учение о естественном праве с вытекающими из

него идеями всеобщего равенства стало одним из главнейших постулатов,

на которых строились доказательства правомерности свержения колония-

ми власти метрополии и образования самостоятельного государства. В нем

увидели американские философы и политические деятели фундамент то-

го общественного здания, которое они собирались возвести после уничто-

жения колониального гнета, намереваясь превратить страну в царство

свободы и справедливости. Тяготение колоний к метрополии сменилось

оппозицией, недовольство произволом властей — осознанием узурпации

короной права народа на самоуправление.

Сочувственно был воспринят в колониях просветительский идеал «но-

вого человека», выдвигавший в качестве мерила ценности личности не

знатность и положение в обществе, а ее собственные достоинства. Осо-

бое внимание уделялось чертам, способствовавшим воспитанию «полезного

гражданина». Живой отклик встретила в Америке объединявшая всех

просветителей вера в Разум как средство совершенствования человека и

общества. В этом вопросе европейские теории были дополнены и расши-

рены американскими философами, осмыслившими революцию как рычаг

общественного развития.

Существенные расхождения наметились между американским и евро-

пейским Просвещением и в подходе к ряду других политических воп-

росов, в частности к теории «просвещенного монарха». Социальные и по-

литические доктрины Просвещения, ставшие идейной основой Американ-

ской революции, окрылили литературу североамериканских колоний. Уча-

стие в борьбе за национальную независимость подготовило почву для ее

подлинных свершений, а произведения ее идеологов и вдохновителей до

сих пор сохраняют значение как ценные памятники общественной и худо-

жественной мысли XVIII в.

Но с завоеванием политической свободы вопрос об освобождении от на-

следия колониального периода еще не получил окончательного решения.

Хотя важнейшие предпосылки для этого были завоеваны в ходе револю-

ции, без достижения независимости в сфере духовной собственная госу-

дарственность могла обернуться лишь новой формой рабства. Именно по-

этому национальное самосознание так активно вело в это время поиски

форм художественного самовыражения. Свои плоды это принесло в иную

художественную эпоху, но корни, питавшие эти плоды, уходят в эпоху

pеволюпии. Ею заканчивается первый, самый длительный период в раз-

витии американской литературы. Следует заметить, однако, что этим не

завершается период ее становления. В силу особенностей формирования

американской нации и государства процесс этот в результате длившегося

около трех столетий продвижения на Запад и включения новых регионов

прошел несколько стадий и завершился по существу лишь к началу XX в.

Американская революция решительно изменила положение молодой

нации. Отныне меняются не только направление связей (и от Европы к

Америке, и от Америки к Европе), но и их характер. Постепенно уга-

сая связи-истоки уступают место связям-влияниям, в которых Соединен-

ным Штатам принадлежит уже роль и воспреемника, и генератора идей.

Переход совершался постепенно, но начало ему положила именно эпоха

революции.

Открывает эпоху американского Просвещения творчество Бенджами-

на Франклина (1706—1790), живого олицетворения просветительских

идей о самоценности личности, мерилом которой является талант и труд.

Огромное влияние на формирование его взглядов оказали произведения

английских, а впоследствии французских писателей-просветителей (Кол-

линза, Шефтстбери, Мандевиля и др.). Это нашло отражение в одном из

ранних сочинений Франклина — «Рассуждение о свободе, необходимости,

удовольствии и страдании» (1725), проникнутом духом деизма. В то же

время появились две серии его очерков под псевдонимом «Сайленс Дугуд»

(1722 — примерно соответствует выражению «молчание — золото») и

«Любопытный» (1728—1729), ставивших целью исправление обществен-

ных нравов.

Дидактическими задачами определялось содержание и характер

«Альманаха Бедного Ричарда» (1732—1758), однако в отличие от не-

сколько прямолинейного назидания первых сочинений Франклина теперь

наставления и советы облекались в остроумную, занимательную форму,

напоминавшую меткой афористичностью народные поговорки. Многие из

них действительно вошли в обиход народной речи, дав толчок развитию

национальной фольклорной традиции, а образ Бедного Ричарда (хотя он

и не является героем литературного произведения в обычном смысле

слова) стал первым художественным образом, вошедшим в историю аме-

риканской литературы. Поскольку чаще других переиздавалась часть аль-

манаха, озаглавленная «Путь к изобилию» (1757), где собраны рассуж-

дения о пользе накоплений, бережливости, вреде транжирства, последую-

щие поколения нередко видели в герое поборника буржуазного накопи-

тельства, превознося или порицая за это автора, но редко проявляя в под-

ходе к его наследию подлинный историзм.

Предреволюционный период обозначил новый этап в творчестве-

Франклина, ознаменовавшийся обострением интереса к политической и

социальной проблематике. Перемещение внутреннего фокуса его произ-

ведений с вопросов морали на вопросы общенационального политического

значения сопровождалось изменением и средств художественного воздей-

ствия. Они приобретали ярко выраженный публицистический характер,

а сочный простонародный юмор сменился острой сатирой («Историче-

ский очерк конституции и правительства Пенсильвании», 1759; «Допрос-

доктора Бенджамина Франклина в английской палате общин», 1766, и др.).

Вначале Франклин считал необходимым сохранение союза колоний

с метрополией. Он был уверен, что зло проистекает из отдельных зло-

употреблений, и возлагал надежды на законодательные меры. Убедившись,

в невозможности мирного разрешения конфликта, Франклин жестоко об-

рушился на врагов независимости колоний («Эдикт прусского короля»,

1773,   «Руководство  к  тому,   как  из  великой  империи  сделать   малую»,

562

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

56S

1773, и др.). С точки зрения жанров он отдал особое предпочтение тем,

которые глубоко бытовали в современной просветительской литературе

Европы,— притче, условной восточной сказке и т. д.

Однако Франклин не ограничивался лишь борьбой с противниками

американской независимости. Объект его критики — несправедливость,

порожденная не только деспотической властью английской короны и

блюстителей ее интересов, но и самим укладом жизни колоний. Он вы-

ступал в защиту веротерпимости («Притча против преследования», 1774),

осуждал политику в отношении индейцев, призывал к отмене рабства нег-

ров, став инициатором создания аболиционистского общества. Особенно

возросла роль сочинений подобного рода в период войны за независимость

и после окончания революции, т. е. в период оформления американской

государственности. В это время великий просветитель публикует «План

улучшения условий существования свободных негров» (1775), «Заметки

относительно дикарей Северной Америки» (1784), «Обращение к населе-

нию» (1789). «О работорговле» (1790), последовательно выступая в них

с гуманистических позиций, отвергая идеи превосходства белой расы.

Наряду с этим Франклин создает в 70—80-е годы серию маленьких

шедевров («Однодневка», 1778; «Свисток», 1779, и т. д.), в которых пе-

редал премудрость просветительской философии в форме житейских на-

ставлений, согретых добродушным юмором, отеческой теплотой и сни-

схождением к человеческим слабостям.

Американская литература обязана Франклину и своим первым клас-

сическим произведением — «Автобиографией», работа над которой про-

должалась с 1771 по 1789 г. Она была опубликована в 1791 г. во фран-

цузском переводе. Так она и издавалась впоследствии вплоть до 1868 г.,

когда вышла в оригинале. Герой повествования своей исторической до-

стоверностью подтверждал истинность философии Просвещения, явив-

шись жизненным воплощением идеала «нового человека». При этом ав-

тор подчеркивал не искючительность своей судьбы, а ее типические чер-

ты, олицетворяющие опыт человека «третьего сословия», который, осво-

бодившись от условностей иерархического общества, способен благодаря

собственным силам, труду и таланту подняться к вершинам познания,

славы и общественного положения. Однако утверждение неограниченных

возможностей свободной личности не приводило Франклина к проповеди

индивидуализма, поскольку личные успехи должны были соизмеряться

c долгом «полезного гражданина».

С Франклином, мыслителем и общественным деятелем, связан преж-

де всего первый этап в американском Просвещении, хотя в творчестве

Франклина нашли отражение и тенденции, вызванные к жизни его вто-

рым этапом — эпохой революции, поставившей во главу угла вопрос на-

ционального самоопределения. Последний был теснейшим образом связан

с вопросом о власти, по которому развернулись острейшие дебаты. В их

ходе выявилось два основных направления: одно отстаивало идею на-

родовластия, осуществляемого в республиканских формах правления, дру-

гое — наследственной власти.

Отстаивавший идею народовластия Томас Джефферсон был, подобно

Франклину, многосторонней личностью и с равным успехом проявил себя

как общественный и государственный деятель, ученый, мыслитель и пуб-

лицист. Наибольшую известность принесла ему Декларация независи-

мости (1776).

Как государственный документ декларация не во всем адекватно пе-

редает мысль Джефферсона, поскольку ряд предложенных им пунктов был

либо изменен, либо исключен из текста. Среди последних оказался, в ча-

стности раздел, затрагивавший вопрос о рабстве. Между тем Джефферсон

неоднократно обращался к этой проблеме, внося в законодательные уч-

реждения республики предложения о его отмене и запрещении работор-

говли. Подробно рассмотрен этот вопрос и в другом важнейшем произве-

дении Джефферсона — «Заметках о Виргинии» (1787), где осуждение

рабства обосновывается не только его несоответствием просветительским

понятиям равенства и свободы личности, но и неизбежной деградацией и

раба, и рабовладельца.

Большое внимание уделил Джефферсон в своих «Заметках» и пробле-

ме народовластия, представив народ не только объектом, но и субъектом

власти, который в силу этого приобретает новую функцию защитника де-

мократических свобод. Не был обойден здесь и вопрос о просвещении на-

рода. Как истинный сторонник Века Разума Джефферсон разделял об-

щую для всех просветителей веру в силу знания и разума как орудия

преобразования общества. Однако в отличие от общества европейских

философов в системе воззрений Джефферсона эта роль в равной мере

принадлежала и революции. Что особенно важно, согласно его концепции

революция не являлась неким актом, единовременно и навсегда разре-

шавшим все общественные проблемы, но требовала продолжения и раз-

вития, которое могло вылиться в форму новой революции.

«Заметки о Виргинии» интересны не только потому, что позволяют

познакомиться со взглядами великого просветителя. Они дают представле-

ние об изменениях, происшедших в самом жанре «землепроходческих» за-

писок, с которого зарождалась американская литература. Главенствовав-

шее в нем некогда описание становится частью аналитической картины

жизни виргинского общества, вскрывающей ее положительные и отрица-

тельные стороны. Последние, как считал Джефферсон, могут быть пре-

одолены путем дальнейшего развития и совершенствования демократии.

Публицистика Джефферсона оказала огромное влияние на развитие

американской общественной мысли; комплекс его идей стал своего рода

магнитом, вокруг которого складывались демократические тенденции в

американской литературе. Большой интерес представляет и его эпистоляр-

ное наследие, позволяющее уточнить многие аспекты мировоззрения и

раскрывающие внутренний облик выдающегося мыслителя и государст-

венного деятеля.

Идеи Джефферсона разделял Томас Пейн (1737—1809), представ-

лявший самое революционное крыло в американском Просвещении. При-

быв в Америку в 1774 г., Пейн включился в острую политическую борь-

бу, выступая за право колоний на отделение от метрополии и провоз-

глашение республики. В начале 1776 г. он анонимно выпустил первое

публицистическое произведение — памфлет «Здравый смысл», где в

духе- просветительной философии трактовал насущные политические

проблемы. Резкая критика политики британской короны, защита идеалов

республики и прав человека определила широту воздействия «Здравого

смысла» — важнейшего наряду с Декларацией независимости документа

Американской революции. В том же 1776 г. Пейн приступает к

публикации «Кризиса», нерегулярного периодического издания, выходив-

шего в течение  всей войны   (1776—1783)   и составившего   13  выпусков.

564

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

565

Призывы мужественно бороться против тирании, проявлять твердость ду-

ха в годину испытаний, отвергая лживые посулы английских властей, на-

ходили живой отклик в сердцах участников революции, поднимали бое-

вой дух солдат революционной армии.

После окончания войны за независимость Пейн переезжает в Европу.

Он приветствует Французскую революцию и принимает в ней деятельное

участие, за что был удостоен звания почетного гражданина и избран де-

путатом Национального собрания. Пейн создает трактат «Права челове-

ка» (1791 — 1792), направленный против книги Э. Бэрка «Размышления

о Французской революции», которую отверг как клевету на революцию.

Пейн выступил в защиту права народа на революционное разрешение

исторических конфликтов. По его убеждению, задача революции —

привести жизнь в соответствие с истинными принципами, попранными де-

спотической властью, и осуществить это можно, лишь неколебимо отстаи-

вая права человека.

Участие в двух революциях и английском демократическом движении

конца XVIII в. раздвинуло рамки мышления Пейна, его представления о

природе государственной власти, о характере сил, противостоящих в ре-

волюции друг другу. Примером может служить истолкование им такого

понятия, как «чернь». В годы Американской революции Пейн пользовал-

ся им в качестве определения низкой, недостойной уважения части об-

щества. В «Правах человека», хотя и сохранялась известная доля нега-

тивного отношения, на первый план выдвигалось рассмотрение историче-

ских причин возникновения черни. «Чернь», справедливо доказывал Пейн,

есть «неизбежное следствие порочной структуры всех старых государств

Европы». Поэтому и ответственность за те деяния черни, которые так воз-

мущали противников революции, должна быть возложена на людей, за-

нимавших в обществе господствующее положение.

Время обнаружило  ограниченность социально-политических взглядов

Пейна. Он пытался примирить жирондистов и якобинцев, не понимая их

принципиальных разногласий. Но в целом произведения этих лет говорят

об углублении его мировоззрения. В памфлете «Век Разума» (1794) с по-

зиций  деизма  рассматриваются   вопросы  религии  и   свободы   сознания,

а Библия трактуется как легендарно-мифологический источник.  Острой

критике подверг он деятельность церкви и ее служителей, способствую-

щих угнетению, укрепляющих  господство  различных  форм  деспотизма.

В «Аграрной справедливости»  (1797)  Пейн обрушился на существующие

имущественные отношения. Отвергнув утверждения о необходимости раз-.

деления на богатых и бедных, якобы освященного божественным автори-

тетом, он выдвинул утопическое требование перераспределения общест-

венного богатства, дав выход настроениям, порожденным прямым столк-

новением   между просветительскими социальными идеями и практикой

буржуазного   общества,   показавшей,   чем   на   деле   оказалась   просвет

тительская утопия. Возвратившись в 1802 г. в Америку, Пейн остался в

изоляции и умер в нищете. Не встречает его радикализм одобрения и у

современных буржуазных историков, которые всячески принижают роль

Пейна в великом революционном движении его времени.

Эпоха Американской революции оказала мощное воздействие на ду-

. ховное развитие нации. Это проявилось в невиданном дотоле подъеме на-

родного   творчества,   подарившего   Америке   немало   песен,   проникнутых

патриотическим   чувством,   прославлявших   героев   революции,   воспевав-

ших свободу и осмеивавших врагов. К числу самых знаменитых относит-

ся задиристая «Янки Дудл», навсегда вошедшая в сокровищницу амери-

канского фольклора. Сатирическая традиция, которую она представляет,

еще более укрепилась после революции. Теперь в песнях высмеивались

не только приверженцы старых порядков, но и пришедшие им на смену

новые служители закона, политические дельцы, прибравшие к рукам

блага, завоеванные в революционной борьбе.

Борьба за независимость пробудила и заглохшую после Э. Тэйлора

поэтическую традицию, которая возрождалась теперь уже как сугубо

светская. Доминировавшие в ней религиозные мотивы совершенно вы-

тесняются исполненной патриотического звучания гражданской темой.

Среди поэтов, чье творчество вдохновлено идеями революции, первое ме-

сто по праву принадлежит Филипу Френо (1752—1832). Патриотиче-

ские чувства пронизывают одно из самых ранних его произведений —

поэму «Восходящая слава Америки» (1771), которая заканчивается

призывом разорвать оковы колониальной неволи.

Страстно уверовав в просветительские идеалы свободы, равенства и

справедливости, воздающей человеку должное по его делам, независимо

от знатности и богатства, Френо увидел в революции не столкновение на-

циональных интересов, а схватку старого деспотического режима с ново-

рожденной демократией, предвестницей великого царства свободы. Его

стихотворения дышат верой в справедливость борьбы американского на-

рода, в неизбежность торжества идей демократии («К американцам»,

1775; «Песнь в честь победы капитана Барни», 1782, и др.). Страдания

истекающего кровью разоренного войной родного края вызывают скорб-

ные строки, исполненные жгучей боли и ненависти к тиранам («Британ-

ская плавучая тюрьма», 1781; «Памяти храбрых американцев», 1781). Не-

мало создал Френо и сатирических произведений, издевкой, едким сме-

хом каравших врагов американской свободы («Монолог Георга III», 1779;

«Скрытому роялисту», 1782 и др.).

Верность идеям революции муза Френо сохранила и после окончания

войны. Это привело к усилению в его творчестве критических мотивов,

отражавших разочарование в буржуазной действительности. С горечью

пишет поэт о том, что высокие идеалы преданы забвению, а права че-

ловека попраны властью денежного мешка. Беспощадно бичует тех, кто,

кичась аристократическим прошлым, пытается реставрировать прежние

порядки, предаваясь роскоши, когда самоотверженным солдатам рево-

люции уготованы нищета и забвение.

Не щадя сил отстаивал Френо в своих стихах и публицистике идеи

демократии и республиканизма. Большую поддержку Джефферсону в его

борьбе с федералистами оказала его деятельность в «Нэшнл газетт»

(1791—1793). Особенно удачны были выступления Френо в жанре по-

литической сатиры («Цисьма о всевозможных и важных предметах»). Он

разоблачал антинародную политику и антидемократические притязания

федералистской оппозиции. Злобные нападки федералистов вынудили поэ-

та оставить арену литературной борьбы. Американский исследователь

Г. X. Кларк видит в усилении гражданской темы в творчестве Френо сви-

детельство «углублявшегося, хотя и принятого с неохотой, подчинения

пoэта журналисту...»4. Правильнее сказать, что революция помогла ему

4 Poems of Freneau/Ed. by H. H. Clark. N. Y., 1960, p. XXIII.

566

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЗАРОЖДЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

567

найти себя как поэта, что в борьбе за идеалы демократии выявилась не

только природа его поэтического дарования, но и определилась одна из

ведущих линий развития американской поэзии. Подобно Джефферсону и

Пейну, Френо приветствовал Французскую революцию. Она вдохновила

поэта на создание таких стихотворений, как «Ода свободе» (1793), «На

годовщину взятия Бастилии» (1793) и др.

Как ни велико значение гражданской лирики в наследии Френо, об-

ращался он и к другим поэтическим жанрам. Немало его стихов посвя-

щено картинам родной природы. Особой тонкостью передачи лирического

настроения    отмечены    известные    стихотворения    «Дикая    жимолость»

(1786)  и «Индейское кладбище»   (1788). Поэт восхищается индейцами:

сохранив близость к природе, они остались верны истинным основам бы-

тия. В соответствии с просветительской идеологией природа и в ранних

и в поздних произведениях Френо выступает олицетворением естественно-

го начала и высшего Разума, основой гармонии и единства мира  («Кра-

соты Санта-Круса», 1776;  «О единстве и совершенстве природы», 1815).

Френо придерживался традиций классицизма, восходящих к тирано-

борческой поэзии Джона Мильтона. Но, ориентируясь на демократическо-

го читателя,  он отказался от присущей классицизму склонности к ми-

фологическим  сюжетам  и  образам.    Вопреки  господствовавшей  литера-

турной моде его произведения написаны по преимуществу в форме не-

большого, несложного по композиции и простого по стилю лирического-

стихотворения. Впоследствии именно в этой форме наиболее свободно и

оригинально проявил себя американский поэтический гений. Не вызвали

у Френо интереса и художественные поиски его младших современников-

романтиков. Он остался верен старым традициям, хотя существенно тран-

сформировал их.

Современные Френо поэты предпочли иной путь: они попытались от-

разить героику революции в гигантских эпических поэмах, самые раз-

меры которых, как им казалось, воплощали ее величие. Особое усердие-

проявляли Джон Трамбулл (1750—1831), Тимоти Дуайт (1752—1817),

Джоэл Барлоу (1754—1812), входившие наряду с другими, менее извест-

ными поэтами в так называемую группу «хартфордских остроумцев». От-

ражая настроения предреволюционной поры, Трамбулл создал поэму

«Похождения тупости» (1773), порицавшую невежество и чванство, а в

поэме «Макфингал» (1775—1782) высмеивал верноподданнические чув-

ства. Поэма Дуайта (мнившего создать новую «Илиаду») «Завоевание

Ханаана» (1785) славила американских патриотов, прибегая к библей-

ской образности. Коллективное сочинение «хартфордских остроумцев»

поэма «Анархиада» (1786—1787), изображавшая народ кровожадной чер-

нью, выявила антидемократизм их позиции. В центре поэмы стоит выве-

денный в образе идеального героя Гамильтон.

Впоследствии ограниченность взглядов преодолел лишь Барлоу, при-

ветствовавший Французскую революцию. Созданные им после «Анархиа-

ды» эпические поэмы «Видения Колумба» (1787) и «Колумбиада» (1807)

проникнуты стремлением передать благотворность революционных пере-

мен. Однако, слишком громоздкие по построению и тяжеловесные по сти-

лю, они не оставили следа в американской поэзии. Барлоу прославился:

как автор юмористической поэмы «Маисовый пудинг» (1796).

Конец XVIII в. стал свидетелем еще одного важного события в амери-

канской литературе — зарождения  негритянской  литературной традиции..

Первой областью, в которой проявили себя писатели-негры, была поэзия.

Большую известность получили, например, поэтические произведения

Филис Уитли (ок. 1753—1784). Привезенная в 8-летнем возрасте в Аме-

рику, она прекрасно овладела не только английским, но и латынью и

греческим, уже этим доказав ложность утверждений об интеллектуальной

неполноценности чернокожих, доставлявшихся в Америку работорговца-

ми. По содержанию и форме стихи Уитли следовали канонам английской

поэзии того времени. Если они и не отличаются большой оригинальностью,

то свидетельствуют о природном уме и вкусе, позволивших автору за ко-

роткий срок уловить особенности господствовавшего стиля.

В конце XVIII столетия рождается американский роман. Среди пер-

вых произведений, созданных в этом жанре, наиболее интересны «Со-

временное рыцарство» (1792—1819) Хью Брекенриджа (1748—1816) и

романы Чарлза Брокдена Брауна (1771—1810).

Брекенридж, опиравшийся на традиции английского просветительско-

го романа, а также избравший за образец великий роман Сервантеса, на-

рисовал в «Современном рыцарстве» широкую панораму американской

действительности. Он сатирически высмеивал пороки американской демо-

кратии, по существу первым в литературе США указав на разрыв демо-

кратического идеала и его реального воплощения. Большое место зани-

мают в книге авторские рассуждения дидактического характера, говоря-

щие о прямой связи романа с публицистикой.

Ч. Б. Браун сформировался как писатель под влиянием идей Про-

свещения, с одной стороны, и процветавшего в Европе в конце XVIII в.

жанра «готического романа» — с другой. Как и авторов последнего, его

привлекали темные стороны человеческой психики и фантастические ужа-

сы, но в романах Брауна «Виланд» (1798), «Ормонд» (1799), «Эдгар

Хантли» (1799), «Артур Мервин» (1800) и других они изображаются не

как порождение сверхъестественных сил, а как явления, проистекающие

из самой действительности — действительности именно американской,

как настаивал писатель в предисловии к одному из них.