Политика — жизнь не только в текущем моменте, но и поверх его. Последнее предопределяет известную надконъюнктур- ность политики, причастность ее к культуре. Исходя из этого, в качестве принципиальных методологических тезисов из работы примем заключения: — политико-государственное творчество ответственно: к нему надо быть готовым; — политико-государственное, как и культурное творчество, не управляется отрицательной идеей; — вне культуры в политике и государственности лишь две возможности: автократия и охлократия, разоблаченные практикой. Корень успеха политико-государственных починов, говоря словами Степуна, — наличие «духа творческой созидательности и законопослушной деловитости». Как соблюсти их в заинтересованной совместной работе на общее благо — вопрос вопросов. 1. Для прояснения загадки возникновения жизни Аррениус предлагал идею посева — некоторым образом жизнь заносится из космоса. Идея экзогенного заноса жизни не эвристична. Сходным образом не эвристична идея экзогенного завоза государства. Механизмом deus ex machina тайну генезиса чего бы то ни было не раскрыть. Государственность не привносится никем извне, она созидается естественно в колыбели группового обмена деятельностью в стихии межиндивидной коммуникации и интеракции. Стержень становления государственности составляет вектор от признания «власти силы» к признанию «власти по праву» (на основе кодификации социально значимых жизненных реалий, перехода к договорным отношениям). 2. В римском праве существует понятие о двух типах вещей: заменимых и незаменимых. Последние лишены признаков эквиваленции в разных частях равенства. Было приложено немало усилий, дабы выяснить, какой народ древнее (и в силу того как бы значительнее) в европейской политической истории. Тщетно. Все народы самодостаточны — незаменимы и не- заместимы. Славяне ничем никому не уступают в своей державной родословной. Являясь европейскими автохтонами, они столь же имениты, как кельты, германцы, норманны. Государственная власть кристаллизовалась у славян аналогично другим: вначале как местное родоплеменное, земельнотерриториальное владычество, затем — как общенациональная институционализированная державность. У истоков этого процесса, просматривающегося уже в VII в. н.э., — хозяйственноуправленческое курирование стратегического торгового пути из варяг в греки. Специфической чертой славянской государственности оказывалось двоецентрие: Новгородский (верхняя Русь) и Киевский (нижняя Русь) фрагменты страны имели племенные (в верхней части — концентрация словен, вятичей, кривичей; в нижней части — полян, дреговичей, радимичей) и политические (относительно больший демократизм верхней части) особенности. Традиционная дата возникновения Руси — 862 г., — приуроченная к приходу к власти в Новгороде Рюрика, достаточно произвольна, непосредственно с общей логикой отечественного эта- тогенеза не связана. И сама Русь, и элементы ее государственности имели более раннее происхождение, с появлением норманнов некоординированное. «Призвание варягов на княжение на Русь», оформленное в виде стержня соответствующей доктрины, — чистейший миф — измышление «немецких русских» академиков Байера, Миллера, Шлецера. Никаких заслуживающих внимания факгуальных или концептуальных подкреплений варяжская гипотеза норманской теории не имеет. Отстаивать ее средствами науки невозможно. 3. Ребенок важнее беременности. Важнее груза прошлого нынешние реалии. Федеральный регламент на базе большевистской фигуры государственной суверенизации этносов представляет сугубую угрозу отечественному существованию. Показателен прецедент: руководитель Ингушетии выступает за введение прямого президентского правления на территории Северной Осетии. Почему? По его понятиям, северо-осетинская администрация не обеспечивает гарантийного проживания ингушам в пределах республики. Чисто эмпирически на своем печальном опыте ингушский лидер выявил несостоятельность политической этнодикгатуры. Но ведь адекватный счет ингушам способны выдвинуть осетины. Поставим вопрос принципиальней, шире. Обеспечивает ли в условиях многонациональное™ достойное, гарантийное проживание иным народам на своей государственной территории любое моноэтническое (титульное) правительство? Как относиться, скажем, к тому же постановлению парламента Чечни (август 1992 г.) о выселении лиц некоренной национальности из поселка Черноречье (с целью захвата недвижимости)? (У нас почему- то не афишируется тот факт, что за время криминального дудаевского режима из Чечни «выдавлено» 200 тысяч этнических русских. Практика чеченских властей по целенаправленному вытеснению «инородцев» из анклава вполне подпадает под статьи конвенции о геноциде 1948 г., где геноцидом квалифицируется деятельность, направленная на уничтожение этноса, причинение его представителям телесных повреждений, создание невыносимых условий жизни, влекущее деградацию!) Где был президент Ингушетии в это время? Почему он не реагировал на вопиющие преступления? Мораль вершащегося такова. С научной точки зрения Россия как агрегация субъектов этногосударственности обречена. Внедренную большевиками абсолютно нежизнеспособную линию этнической державности надо ломать, переходя к универсальной территориальной государственности, акцентируя ценности не этнические, но общенациональные. Тем не менее, это безусловно верное стратегическое решение не способно немедленно материализоваться тактически. Перед нами случай, когда наука, зная верный ответ, переживает прагматическое бессилие. Ввиду радикальной деформированности реалий она не может, не грозя вызвать смуты (восстание этнореспубликанских политических элит), воздействовать на позитивный ток жизни. Несмотря ни на что обмирщение решения, подсказываемого наукой, инициировать необходимо. Каким образом? Системой последовательных, умелых, целеустремленных эволюционистских и мелиористских инициатив, предусматривающих: а) легитимное разрушение коренизации, политической этно- диктатуры на местах. На уровне законодательства требуется введение квот для политико-управленческого представительства нетитульных этносов в национальных республиках. Скажем: адыги составляют 23% проживающих в субъекте федерации; в группе управления им также выделяется 23% гарантированного представительства. 77% мест в государственных (законодательных, исполнительных, судебных) инстанциях следует отдать ставленникам иных этносов. Народы на территории должны быть надлежаще представлены политико-управленчески. Только это наметит искомый крен в сторону этнокосмополитизации местной государственности, создаст предпосылки перехода к территориальной организации власти. Фундамент крепкой общенациональной государственности — крепкие периферийные государственные образования, где безотносительно к разрезу глаз уютно, вольготно, недискриминационно живется и всем, и каждому. В идеале: максимум суверенитета должны брать не национальные республики, а территории; политико-культурные, управленческие элиты должны формироваться не по этническому принципу, а по принципу профессиональной компетентности; б) оптимизацию национального плавильного котла. «Плоть разъединяет, лишь дух соединяет», — утверждал Бердяев. И ошибался. Дух — бездумная культивация соответствующих диф- ференцировок на титульных и нетитульных граждан, плодящая преференции на социальные функции и роли, — также разъединяет. Руководствующиеся националистическими диспозициями этно-политические элиты монополизируют право собственности на недра, ресурсы, возможность ими владеть, пользоваться, распоряжаться. В Сахе проживает 33% титульного населения, которое практически не занято в технологической разведке и разработке сырьевых запасов; вайнахи не ведут нефтепереработку... Примерам несть числа. Неважно. Приоритетным правом использовать плоды усилий всех проживающих и привлеченных (обслуживающих'производства) этнических групп наделяются титульные народы. На каком основании?! Ломать подобную практику хотя непросто, но необходимо. И делать сие позволяют надэтнические рычаги культуры. Конкретно: урбанизация, производительная кооперация, институт образования. Главное — активизировать межличностное взаимодействие, которое в пределах культуры всегда сверхэтнично. Отсюда для национальных периферийных регионов необходимы программы городского, дорожного, образовательного развития. Не милитаризация и резервация, а в широком смысле культурная кооперация (урбанизация, сети коммуникаций, университеза- ция), интенсифицируя взаимодействие между людьми, спасет положение. (В том числе разрушит практикующуюся в некоторых районах архаичную и крайне опасную эндогамию.) 4. Российская государственная громада сложилась как мощная теллурократия в результате вольно-народной сухопууной колонизации — процесса силового перемещения политического вещества, применительно к отечественным условиям обладающего известной спецификой: а) ввиду того, что колонизацию вел народ — вольные, «гулящие» люди из казаков, беглых, переселенцев, никакого военно правительственного присоединения пространств, как правило, не было; б) дабы избежать тривиальной элиминации, деэтнификации, ассимиляции, многие народы добровольно отходили под патронаж России; в) какого-то разбойничества, мародерства (той же охоты за скальпами, вырезания аборигенов) не практиковалось. Экспортируя более высокую воспроизводительную культуру на места, колонисты не разрушали местных устоев жизни, предоставляли окраинным народам гарантии выхода в цивилизацию при сохранении этнической определенности. Разумеется, были эксцессы, уклонения, промахи, но было бы непростительным безрассудством отрицать общую высокую гуманистичную тональность контактов колонистов с местным населением. Быстрота завоевания той же Сибири объясняется контрастом новой власти сопоставительно с традиционной властью хана Кучума, ущемлявшей сибирские народы. Что ни говори, но ничего того, что познали практически уничтоженные коренные жители Америки, Австралии, Южной Африки при колонизации их Старым Светом, Россия не ведала; г) Россия — не традиционная империя, — в отличие от банальных метрополий не практиковала нещадную, хищническую эксплуатацию окраин с порабощением субъектов колонизации. Россия всегда была донором колонизируемых народов (поддержание уровня жизни периферий через централизованную редистрибуцию доходов, механизм дотаций). Естественно складывающемуся регламенту взаимодействия великорусского и окраинных народов идеально отвечала модель национально-культурной автономии, которая активно и практиковалась государственной властью. С ней, к сожалению, покончили преследовавшие паки и паки конъюнктурные, близлежащие цели уничтожили большевики, которым так и не довелось воспользоваться утопической схемой этно-республиканс- кой федерации. Суверенность национальных анклавов оказалась до мозга костей мнимой; республики СССР, включая Россию, пребывали надежно подмятыми под себя центром. Теоретически декларируя схему «государство-республики», большевики практически строили модель «государство-центр». Сейчас в соответствии с планом большевиков практически строится «государство-республики» (при нынешней слабости центра принятая им линия суверенизации этно-республиканских периферий означает большевизм наизнанку). Такая державная программа для России — самоубийство. На фоне несостоятельности моделей «государство-центр» (тоталитаризм) и «государство-республики» (сепаратизм) состоятельна модель «государство-нация», толкуемая как общенародная территория с высококонсолидированным историей, борьбой за выживание, универсальными экзистенциальными, воспроизводительными ценностями населением. 5. Основной дилеммой государственного строительства в России выступает дихотомия «унитаризм-федерализм». К первому варианту склонялся в своих державных штудиях еще Пестель. Ко второму варианту тяготел Н. Муравьев, высказывавшийся за ослабление вертикальных доминант, расширение полномочий областей. Независимо от фактической российской государственной организации идеи Муравьева так или иначе востребовались. Достаточно вспомнить об автономном державном регламенте Польши, Финляндии, Прибалтики, практике земств и т.п. С утверждением большевизма здоровое начало областничества подменяется началом государственного этнизма: федерализм истолковывается не как территориальный, но как этнический принцип. Обращаем внимание на откровенно шкурные шараханья большевиков, предводитель которых мог вначале писать: «Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации»1, а затем в пылу борьбы за личную власть инспирировал демонтаж единого отечественного государства (через лозунг национально-территориальной автономии, от чего — полшага к опыту суверенизации. Когда, откровенно поняв большевиков, за суверенизацию Украины стал ратовать М. Грушевский, он, почему-то объявленный большевиками идеологом украинского национализма, автоматически подвергся остракизму). Впрочем, как отмечалось выше, демонтаж империи не входил в подлинные замыслы большевиков. Оттого доктринальная декларация федерализма сочеталась у них с политической практикой централизма. (Для теоретиков национального строительства подчеркнем contradictio in adjecto ленинской национальной платформы, где соображения о прогрессивности автономизации национальных (этнических) государств сочетаются с осуждением этой же автономизации как пережитка средневекового «партикуляризма».) Итак, проблема «унитаризм-федерализм», обостряющаяся дефицитом российской государственной власти. Наш подход к ее решению заключается в следующем. Модель России как уни тарного государства утопична (этого никогда не было в нашей политической истории): рациональное управление географическим гигантом при неотработанности разделения властей, неразвитости традиций местного самоуправления неоперативно и без реставрации тоталитарных центрально-административных технологий попросту невозможно. Так как третьего не дано, сказанное склоняет чашу весов в пользу державной модели федерализма. Но федерализма, интерпретируемого в терминах не государство-этносы, а государство-нация. Природа федерализма в очищенном от большевистских искажений прочтении — самоуправляемые, свободно, демократически определяющие себя территории. Сейчас федерализм у нас все еще обслуживает (сильна, действенна скверна большевизма) эксперименты по дезагрегации государства. Нужно решительно покончить с этими безответственными экспериментами. Федерализм должен способствовать не сецессии, а укреплению, агрегации государства. Центральными здесь представляются такие идеи: а) законодательное разграничение полномочий, предметов ведения центральной и периферических властей, упразднение непонятных нагромождений структур государственной и выборной администрации на местах. Полагаясь на животворный эффект самоорганизации на локальном уровне, центральное управление правильно сочетать с развитием коммунального самоуправления, нейтрализующего опасный элемент центробежности, расщепления национального государственного суверенитета; б) встраивание вопросов федерализма в контекст нациогенеза, стержень федеративных отношений — интересы целого, нации. Федерализм как регламент государственного строения определяется не договорами центра с окраинными субъектами, а по крупному счету вердиктом народа. Истина не наверху, а внизу. Центральная и местная власти — не дериваты друг друга. Они возникают органически не вследствие взаимного договора, а вследствие демократического волеизъявления масс. Без консти- туирования последних любые договоры (протокольные записи) фиктивны. Поскольку народной легитимации федерального кодекса пока (до сих пор) не производилось, ею не могут считаться договорные акты чиновников центра с чиновниками периферийного уровня, — ее предстоит провести. Форму подскажут условия (референдум, форум народных избранников и т.п.). Однако в любом случае федерализм должен крепиться не на всегда частичной административной, но на универсальной народной воле, санкционироваться общественным сознанием, получать закрепление в Конституции. Россия — демократическая федерация, представляющая конституционный, а не договорный союз народов. 6. В сентябрьской 1918 г. лекции «О преподавании истории в коммунистической школе» Луначарский в приступе дидактизма назидал: «Преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства и т.д. должно быть отброшено; преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти хорошие образцы для подражания, должно быть отброшено». Для не столь одержимых голов задавая все же вопрос «почему?», выскажем мысль о необходимости изменения отношения к наследию. Прежде всего политическому. Прозорлив был Салтыков-Щедрин, замечая: «Капитал у Лазаря есть: не громадный, правда, но ведь не в капитале сила, а в том, чтоб иметь под рукой запас дураков». Дураки находились. В избытке. Толпа действует по магии иллюзий. Оседлавшие толпу большевики, говоря «господин исправник тут», кормили ее идеологической мякиной, пассажами типа «идея патриотизма — насквозь лживая» (Луначарский). В этом чудовищном измышлении — как в зеркале — порок российской жизни, где общественное, ориентированное на социал-радикалов, мнение никогда не было государственным. Выразитель его — интеллигенция — всегда находилась в оппозиции к правительству (любое сотрудничество с ним расценивалось как пособничество). Тот же Горький направил поздравительную телеграмму Микадо по случаю победы Японии в русско-японской войне. Комментарии излишни. Бывшее с нами в прошлом — наша история. Подчеркнем: Наша История. Относиться к ней надо трепетно. Случившееся с нами — часть нас, нашей реальности, настоящего. Почитание — таково отношение мира цивилизованного к своему национальному достоянию. Наполеон для французов — не международный преступник, но герой, придающий стране, народу государственное воодушевление. Что же у нас делают с годами прошедшими?! Взять проблему реабилитации народов, ожидающей широкой дискуссии. Нет народов-предателей, народов-пособников, на- родов-убийц. (В народной среде имеются отдельные отщепенцы.) Однако в чрезвычайных обстоятельствах есть опасность возникновения пятой колонны. Невзирая на Право (с большой буквы) — человека, народа, — всем имеющимся в распоряжении государства арсеналом средств пятую колонну нейтрализуют, блокируют, прибегая к мерам жестоким. С началом II мировой войны этнических немцев в Англии профильтровали, сконцентрировали в лагере на о. Мен, после чего депортировали в лагерь строгого режима в Канаду. Анало гично в США по вступлении в войну с Японией этнических японцев до 1/16 кровей без различия пола и возраста сосредоточили в пустынях в концлагерях. Плохо? Плохо. А что делать? При потенциальной угрозе целому (нации) страдает часть (личность, этнос). Это нелицеприятный закон державного существования. СССР практически вел войну на два фронта (соответствующий международный документ зафиксировал неискренность японской стороны при подписании Японо-Советского договора о ненападении). В архитяжелой ситуации руководство страны, готовившее правительственную базу в Поволжье, оказалось вынужденным переместить из региона этнических немцев. Адекватные репрессивные меры постигли вайнахов, которые срывали мобилизацию (от призыва уклонилось 65% призывного возраста мужчин), проводили диверсии в тылу, грозили вырезать русские и осетинские семьи фронтовиков, пошли на предательство, вступив в пособничество с оккупантами (сформированный немцами в основном из чеченцев и ингушей северо-кавказский легион). Чтобы не держать для борьбы в тылу армейские части, в феврале 1944 г. Сталин принял решение выселить вайнахов с Кавказа. Плохо поступил Сталин? Однозначно плохо. Но как должен был он вести себя в условиях военного времени? Подобно безобразному уроду Ферситу призывать к дезертирству среди ахеян, покрывать коллаборационизм? В СССР сделали то, что сделали в Англии и США. Почему не осуждают английское и американское правительства? Почему этого избежали Черчилль и Рузвельт и не избежал Сталин? (Сталин и сталинизм заслуживают объемной, всесторонней, самой жесткой и острой критики. Но в том, что касается переселения этнических групп, необходимы более взвешенные, трезвые оценки. Наивно и преступно реабилитировать борьбу ОУН-УПА, коллаборационизм крымских татар, пособничество захватчикам некоторых северо-кавказских народов, усматривая в ней борьбу со сталинизмом. Реальность располагалась в иной плоскости. СССР подвергся нападению со стороны хищного агрессора. При поражении все народы страны ожидало либо уничтожение, либо обращение в рабство. Легионеры из Галиции, Северного Кавказа получили бы не свободу (независимость), а в лучшем случае скотское место вертухаев в общем бараке. Дальше — больше. В 1957 г. по возвращении вайнахов из ссылки, восстановлении Чечено-Ингушской АССР часть земли ингушей (Пригородный район) отошла к Осетии. В порядке компенсации разбазаривавший российский земельный фонд Хрущев выделил из Ставрополья Наурский и Шелковский районы и передал их в состав ЧИАССР. (Ущемление интересов проживавших по северному Тереку и в дальнейшем выдавленных со своих земель казаков — разумеется, не требующая внимания мелочь. Кто и когда у нас озабочивался проблемами этнических русских?!) Новая веха — апрельский 1991 г. явно конъюнктурный закон Верховного Совета РФ о реабилитации репрессированных народов. Документ оставляет тяжелое впечатление. Во-первых, как мы пытались показать, переселение некоторых этнических групп в обстоятельствах вынужденных, чрезвычайных соответствует широкой международной практике, никаких дополнительных осуждений и реабилитаций не требует. Легко быть умным задним числом. История же однократна — в той обстановке действовать иначе политическому руководству страны возможным не представлялось. Во-вторых, статьи Закона о территориальном возмещении ущерба в сущности пусты, ибо не содержат обсчета (инструментальной, операциональной канвы) последующих конкретных практических действий. В-третьих, если уж издавать подобные законы, то надо же квалифицировать волюнтаристские действия Хрущева по неправовому перераспределению территориальных богатств. Чечено-Ингушской АССР давно нет. Предназначавшиеся ингушам угодья по левому Тереку в составе Чечни, интересы терского казачества ущемлены и не восстановлены. (Вообще кажется странным, что во всей реабилитационной кампании по поводу пострадавших народов обойдены вниманием казаки, беспрестанно репрессируемые то большевиками (20-е годы), то пробольшевистским и столь же бездарным советским партийно-государственным руководством (50-е годы).) Тем не менее дело сделано. Каков выход? а) Восстановление автономии немцев Поволжья с позиций проводимой линии избыточно, стратегически ложно. Центр тяготения — не этнос, а проживающий на территории самодостаточный, свободный человек, гражданин безотносительно к этнической принадлежности. Все пользуются всем и везде представлены. В этом суть. Для остального — экстерриториальный институт НКА (не НТА — национально-территориальная автономия), ведающий гуманитарным строительством. б) В отношении ингушей — сложнее. В 1992 г. часть их, по сути, была вытеснена из мест проживания в Пригородном районе Владикавказа. Люди потеряли кров, им негде жить. Все это ввергает в модус раздумий с опущенной головой. Позитив, с нашей точки зрения, заключается в том, чтобы, избегая всякого рода национальных автономий (автономный ингушский район, округ в составе Алании), на каком-то пространстве Пригородного района (по правобережью Каламбеевки) сосредоточить бе женцев-ингушей и учредить кондоминиум. Но не с прямым, на штыках федеральных войск, президентским правлением (опыт Карабаха (миссия Вольского) и недавний осетино-ингушский опыт (миссия Хижы) говорят о его неэффективности), а с руководством трехсторонней комиссии с участием осетин, ингушей, ставленников центра. Только так существом положения будет обеспечено согласие. в) Завистников нет у лентяев, скопцов, мертвецов. Скоро их не будет у казаков.. Казаки на Кавказе сейчас — страдающая сторона. При неспособности федерального правительства обеспечить гарантированную жизнь казачества его необходимо вооружить, включив казачьи формирования в Госреестр. В рамках реабилитации репрессированного большевизмом казачества назрела законодательная акция по возвращению казакам произвольно отобранных земель. 7. Соединение территорий при рабстве шло как силовая борьба за источники сырья, трудовые ресурсы. Соединение территорий при капитализме шло как преодоление натуралистичной замкнутости несиловым путем — рынком. В настоящий момент для сплочения России, консолидации ее территорий нужно преодолеть этнический сепаратизм, племенную раздробленность (зонный характер государственности с этнической окраской; сырьевой этномонополизм и этнобандитизм — икорные, осетровые картели в Дагестане, алмазное лобби в Якутии, нефтяной синдикат в Чечне и т.п.). Это центральная и первостепенная политическая задача. Мы полагаем, решаться она должна несиловым путем с использованием рычагов цивилизации (активизация куль- турно-информационных потоков, сетей связи; разрушение притязаний этнических элит на социально значимое доминирование; масштабная урбанизация, университезация). Болезнь любой империи — гипертрофированные вертикальные связи, периодически вызывающие трещины во взаимодействии центра с периферией. Фазовая циклика здесь такова: в повышательной фазе — наступление центра на окраины, подрыв автономии, унификация правления, русификация; в понижательной фазе — рост национализма, суверенизация, коренизация, сепаратизм. Особенность текущего момента — характерная роль местной этнобюрократии, которая свое эгоистическое дело выдает за общеэтническое, отеческое дело. База националистических движений в республиках современной России — шкурные поползновения правящих элит, озабоченных не процветанием народов, а безраздельным хозяйничаньем на подконтрольных им территориях. Как оптимизировать ситуацию? В основе интернационализма, резонерствовали большевики, —- классовое единство трудящихся. Ничуть не бывало. При определенных обстоятельствах классовое единство уступает место этническим интересам; способом связи населения оказывается реликтовый «зов крови». Для многонациональной и государственно единой России выпячивание этнического должно замениться акцентом национального. Иерархию фундаментальных ценностей образует ряд: державное единство — права человека (обеспечиваемые этнически пропорциональным представительством в местных политико-властных, культурно-управленческих структурах; возможны национальные палаты, гарантирующие продуктивное политическое и иное властно-управленческое участие народов, проживающих на данной территории) — экстерриториальный институт НКА (Елизавет- польская губерния армяно-азербайджанской резни не знала; резня поднялась с переходом от губернской территориальной конфигурации к НТА), консолидирующий национальные общины, возможно, выбирающие национальные Советы, ведающие делами НКА этносов на всей государственной территории. Оттолкнемся от конкретики отдельною межнациональною конфликта, случившегося в Оше в июне 1990 г. Корень его двоякий. Монополия узбеков на ряд профессий — доминирование в торговле (71%), общественном питании (75%), госпромторге (84%), автотранспортных перевозках (водители такси — 79%). (Вспомним развиваемую нами топологию политического пространства. Неоднородность и анизотропность его — функция этнической концентрации, обусловливающая статус социальных топосов. Пользуясь случаем, обращаем внимание на крайне тревожную обстановку, сложившуюся в связи с доминированием - этническим: в таких регионах, как Тува, Дагестан, Чечня (где к тому же не изжита эндогамия); — ролевым: в таких регионах, как Приморье — монополия китайцев на мелкий опт; Москва — монополия азербайджанцев на рыночную торговлю. Доминирование этноса на территории при разыгрывании сепаратистской карты ведет к ее отчуждению от общенационального пространства; доминирование этноса в профессии влечет опасность разбалансирования социальной жизни (отток финансов, дезорганизация обмена). В результате вызревало ощущение ущемленности киргизов на «своей» земле. Встречный поток напряжения породил крен в кадровой политике в пользу этнических киргизов. Компактно проживающие в Оше узбеки потребовали автономии. Конфликт, следова тельно, вызван обоюдным этноцентризмом, усилившим местничество, национальную дискриминацию и т.п. Чем обусловливается сепаратизм? Либо амбициями местных (этнических) элит с приобретением благ при достижении автономии, либо перекосами в социальном строительстве, питающими чувство этнической ущемленности. В любом случае итог однозначен — расщепление суверенитета, отложение территорий. Едва ли не начальные элементы обширной матрикулы сепаратизма — обособление номов в Египте и заштатных поселенческих единиц Сиппара и Ниппура в Вавилоне. Все начиналось с удельщины, проявлявшейся в срыве сбора налогов, поставок рекрутов, подрыве единообразия судопроизводства. Эрозию суверенитета, государственной целостности вызывают сбои в проведении централизованной финансовой, военной, правовой линии. Все это, в пакете взятое, предельно четко проявилось в Чечне (по схожему сценарию развивались события при распаде СССР в Прибалтике). Каково противоядие сепаратизму в России? Ключ, на наш взгляд, в сбалансировании вертикальных и горизонтальных связей. Вертикальные связи — административные, политические, военные, официально-идеологические. Горизонтальные связи — хозяйственные, культурные, технологические (включая транспорт, сети коммуникаций, урбанизацию). Интеграторами социальности на стадиях донациональной и имперской служат по преимуществу вертикальные связи (религия, традиция, завоевание). Факторами сплочения социальности на стадии нации в основном пребывают горизонтальные связи (индустриальное общество, рынок, интеракция). Донациональные и имперские общности по государственному основанию делимы, территориально дробимы (разделы наследства, династические отложения). Тогда как национальные общности нет. Почему? В силу фундированное™ горизонтальными — по определению экстерриториальными связями: хозяйство, культура, коммуникации всегда экстерриториальны. В связи с чем наблюдается кризис империи как организации? В связи с затратностью эксплуатации центрально-администра- тивных вертикальных связей. Необузданный центр и несамостоятельные регионы в качестве симбиоза дают в сущности непродуктивное воле, — а не законоопределенное, откровенно догосударственное состояние. Бич России — гиперболизация до- государственного. (В России много не государства, а догосу- дарства.) Откуда следует, что державные скрепы Отечества — горизонтальные связи, вовлекающие в водоворот социальнозаинтересованного взаимодействия регионы. 8. Государство — народный легитимный союз, а не приватный государев приход. Государство несет ответственность за то, чтобы будущее народа было, но не несет ответственности за вполне конкретное народное будущее. Определенность грядущего — в руках народа. Ввццу усиливающейся дефицитности существования (нехватка ресурсов) дифференцированность человечества по национальному основанию увеличивается. Поскольку механизмом выражения, соблюдения, проведения национальных интересов является государство, роль национального государства в новейшей истории не убывает (как мнилось доктринерам-боль- шевикам), а возрастает. Ни о каком отмирании государства по ходу общественного прогресса не может быть речи. Логика нового мирового порядка конституируется соревнованием государств за получение преимуществ при трансформации архитектоники мира (глобальных реалий). Восполнить появившийся вакуум политического доминирования многие желают за счет России. Затрагивая этот сюжет, охарактеризуем лишь дальневосточное, наиболее тревожное измерение нашего державного существования. Стране предстоит нелегкая задача проведения сильной государственной восточно-азиатской политики на фоне: а) ухудшения экологического состояния Китая: пахота ежегодно сокращается на 0,2—0,6 млн га; 40% угодий подвержено влиянию стихийных бедствий; в 1990 г. на душу населения приходилось 0,11 га пашни, к 2020 г. этот показатель может упасть до 0, 08 га. Обостряется проблема водоснабжения. Более 50% водоемов загрязнены; 65% населения употребляют непригодную по своим качествам питьевую воду. По подсчетам, экосистема Китая способна обслужить примерно 800 млн человек, в то время как число жителей страны давно перевалило за миллиардную отметку; б) эрозии определяющей характер межгосударственных отношений на Дальнем Востоке известной формулы «саньда — лянсяо» (три великих: Россия, Китай, Япония — два малых: Монголия, Корея). В Корее популяризируется схема Великой Империи с территориальными претензиями к Китаю и России. В Монголии набирает силу панмонголизм с интенцией дестабилизировать государственную целостность Китая и России; в) всплеска реваншизма в Японии, имеющей территориальные счеты к России. 9. Человеческое, национальное единение! Как достичь кон- кордии индивида с общественным целым? Одну из исходных программ дал Рим, обособивший в палитре общественных связей триаду «подчинение — субординация — монолог» и пропустивший через нее все богатство отношений в социуме. При воль- но-народном течении отечественной колонизации в естественном складывании российского державною регламента наметился иной принцип конструирования социального целого. Вершинами конститутивной триады стали «соподчинение — координация — диалог». Державная ноша Рима — завоевания; Рим разговаривал с варварами языком оружия. Ведшая колонизацию Россия не порабощала, а приобщала аборигенов к цивилизации, обеспечивала их физическое и историческое выживание. Рим акцентировал силу, Россия культуру. Рим гордился превосходством, Россия стыдилась его. Рим повергал ниц, оставлял после себя пустыню. Россия возвышала, обустраивала, формировала социальную самость. Рим практиковал изоляцию (отгораживание от варваров), Россия — единение, возвела сопереживание общности в ранг планетарного принципа (соборность). Цивилизационный, державный, социально-технологический пути России и первого Рима не сопоставимы. Не сопоставимы идентичные пути России и Византии — второго Рима. В Византии, на много веков пережившей своего прародителя, не сложилось нации. В России она сложилась. Во многом благодаря усвоению византизма — объективации начал православия и династии (самодержавия). (Цричем первое подчинилось второму.) Но если коронное дело в Византии не стало народным делом (династическая эпопея здесь — удел властолюбцев. Так, ставленник армии Фока захватил Константинополь, казнил императора Маврикия. Против Фоки усилиями бюрократической знати развязана междоусобная война, власть перешла к посаженному олигархами Ираклию. И так далее. Идут интриги, дерутся вельможи, народ отстранен. Верно, период отстраненности народа от государственности наблюдался в России в эпоху безвременья 1725—1762 гг. Череда верхушечных дворцовых переворотов, игра со скипетром и державой шла вне какого- то охвата широких масс. Объяснение — предельная истощенность народа вследствие петровских реформ. Однако к концу XVIII в. народ восстановился. Как ни ненавистен был Павел всем и вся,, но массы не приняли цареубийства — первое появление Александра I на плацу Семеновский и Преображенский полки встретили молчанием), в России субъектом коронной государственности выступает не лицо, а массы: богоносец-, богоборец-народ. «За веру, царя и отечество» фактически означает «за государство». Метафизической опорой всей этатоконструкции России выступает слитность государства с народом. Народ жертвует всем (в том числе правительством, которое нередко пренебрегает государственным делом, что и объясняет неподдельную радость народа падению очередного, не отвечающего народным чаяниям кабинета; этим же объясняется и инерционно-положительное отношение масс к Сталину — ультрагосударственнику), но не державой. Посему русская идея — идея сильного государства. Мы не были ни первым, ни вторым Римом; нам не надо быть Римом третьим. Римский проект не наш, нам не подходит. Наше назначение — наше процветание, желание жить вместе, общей волей поддерживать неделимым доставшееся от предков наследие (пространство Евразии), крепить братство и единство испо- ведыванием высоких принципов гуманизма. Никакого мессианства. «Самосохранение через самоусиление» — вот формула нашей государственной перспективы. 10. Согласно выявленной нами российской этатоциклике проходимая Отечеством точка развития может квалифицироваться как завершающий этап понижательной фазы, характеризующейся достижением состояния стабилизации. Основные ее черты — превращение финансового капитала (сформировавшегося у нас в диких условиях первоначального, по преимуществу криминального накопления и антинародной номенклатурной приватизации) в промышленный с неизбежным ростом инвестиций, активизацией производительных сил, повышением благосостояния населения. Подготавливающийся переход в зону устойчивости открывает повышательную фазу страновой динамики, традиционная особость которой, как подчеркивалось, — мобилизационный политический и экспансивный геополитический режим бытия, нацеленный на собирание земель, конвертацию власти на пространства. Нужно ли, склоня голову, следовать традиции? Никоим образом. Предвосхищая вполне известное грядущее, надо (!), перехитрив историю, вырваться из теснин порочных инверсионных циклов: сосредоточение (собирание) земель — наступление на народ — хирение государства — обмен пространства на власть — рассредоточение (разбрасывание) земель — и выйти на широкий фарватер цивилизационно устойчивого кумулятивного развития. Реализовать это позволяет нетривиальный державный ход. Неотвратимое собирание земель (период центростремительнос- ти) следует проводить не силовым образом с наступлением на народ (перевод существования в модус форс-мажора), а посредством подъема народной жизни. Не стандартная для таких казусов милитаризация, а нестандартная гуманитаризация — пружина действия. Сверхцель — СБЕРЕЖЕНИЕ НАРОДА, достигаемое вследствие трансформации государства из стоящего над народом в национально-народное. С учетом всего сказанного конкретно правильно оттолкнуться от системы приоритетов, задаваемых — преимущественным развитием легкой и пищевой промышленности, созданием высокотехнологичного аграрного сектора (интенсификация группы Б требует минимума инвестиций, дает быстрый оборот средств, влечет быстрейшее повышение уровня жизни); — общенациональными программами: а) «Здоровье» (ликвидация депопуляции, подъем детства, материнства, семьи, патронажа с учетом опыта социального строительства индустриально продвинутых стран); б) «Интеллект» (культивация необходимой базы постиндустриального наукоемкого общества через университезацию страны с учетом опыта реформ Тайваня); в) «Урбанизация» (активизация национального плавильного котла с искоренением пресловутой эндогамии; градостроительство как рычаг современной индустриализации); г) «Авангардные технологии» (проект поддержки передовых разработок, в первую очередь в области плазменных, торсионных, компьютерных, биотехнологических изысканий, экологически чистой наноиндустрии); д) «Северо-Восток» (реанимация плана Бадмаева по освоению девственных просторов северо-восточной Азии); е) «Экология» (сохранение, поддержание, восстановление российского фрагмента биосферы, 17% которого считается экологически деформированным). Привычка — страшнейшее для первопроходцев. Надо покончить с нашей извечной привычкой наступать на человека, народ. Надо найти способ переломить традицию, дабы продуктивный человек, продуктивный народ поддержали силой правды и мощи своей российское государство. Исполненные обоснованной веры в неотвратимое и скорейшее свершение этого, вместе с Зинаидой Гиппиус мы говорим: «Она не погибнет, — знайте! Она не погибнет, Россия. Они всколосятся, — верьте! Поля ее золотые. И мы не погибнем, — верьте! Но что нам наше спасенье! Россия спасется, — знайте! И близко ее воскресенье». Да будет так.