ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС НАЧАЛА XX В.

В новый, XX век Россия вступала в обстановке быстрой политизации всех слоев общества, которые уже успели создать к этому времени несколько пока еще слабых и малочисленных, но достаточно перспективных политических партий, которым в самом близком будущем предстояло сыграть важную роль в пробуждении огромной страны от векового сна.

52

мально функционировать после затянувшегося периода первоначального накопления, на каждом шагу наталкиваясь, однако, на завалы, оставшиеся в России со времен крепостного права.

Добавим, что наряду с созданием высочайших образцов элитарной культуры в России не хватало самой элементарной грамотности: более двух третей населения страны не умели ни читать, ни писать.

Предреволюционная ситуация 1901—1904 гг.

Шло на подъем и крестьянское движение, хотя масштабы его по сравнению с борьбой рабочего класса были значительно скромнее: несколько более 400 выступлений в 1895—1900 гг. и около 580 —в 1901—1904 гг. Переломным для деревни стал при этом 1902 год: весной на борьбу с помещиками поднялись крестьяне Полтавской и Харьковской губерний, а вскоре пришли в движение селяне еще в 12 губерниях Центральной России, Украины и Поволжья.

В 1899—1902 и 1904 гг. произошли сильные вспышки студенческого движения, вызванные репрессивными мерами царского правительства против демократически настроенной части студенчества. Усилилось и брожение на национальной почве: в Закавказье (в связи с изъятием в 1903 г. у армянской церкви земель и имущества, предназначавшихся на устройство национальных школ и пожертвованных армянами, которые проживали как в России, так и за ее пределами), в Финляндии, где царские власти решили ограничить былые «вольности» финнов, в Польше. Еще более обострила ситуацию неудачная для царизма русско-японская война 1904—1905 гг.

Заметно активизировалось в предреволюционные годы и либеральное движение, являвшееся неотъемлемой составной частью освободительного движения в России. При этом наряду с традиционным земским либерализмом, о котором уже шла речь выше, возник и «новый», буржуазно-интеллигентский по своей природе либерализм. Его лицо определяли прежде всего выступления редактора издававшегося за границей журнала «Освобождение» (1902—1905), бывшего «легального марксиста» Петра Струве.

53

и аграрной, проект которой предусматривал передачу крестьянам за выкуп части помещичьих .земель.

В ноябре 1903 г. левое крыло земцев-либералов создало «Союз земцев-конституционалистов», а в январе 1904 г. вокруг журнала «Освобождение» сложился нелегальный леволиберальный «Союз освобождения», что явилось важным шагом на пути к созданию в России буржуазных партий.

Заметной вехой в развитии либерально-демократического движения в России стала банкетная кампания (ноябрь 1904—январь 1905 г.), приуроченная к 40-летию судебной реформы Александра II. В 34 городах России прошло в это время более 120 собраний, в которых участвовало не менее 50 тыс человек. Банкеты нередко заканчивались возгласами «Долой самодержавие!», разбрасыванием прокламаций, которые выпускали революционные партии, и даже уличными демонстрациями. В.движение втягивались передовые рабочие, студенты. Требования конституции буквально носились в воздухе.

В этой взрывоопасной обстановке продолжался процесс создания политических партий и организаций в национальных районах Российской империи. В Финляндии, например, в 1901 и 1904 гг. оформились партии пассивного и активного сопротивления русской администрации: первая делала ставку на призывы финнов к гражданскому неповиновению царским властям, вторая — на более радикальные формы борьбы, включая террор. Партия пассивного сопротивления была типичной либерально-буржуазной организацией, тогда как среди «активистов» преобладали радикально настроенная финская национальная интеллигенция и студенты.

В начале века в процесс партийного строительства вступила и Украина. Так, в 1900 г. в Харькове была создана Революционная украинская партия (РУП), представлявшая собой довольно пестрый блок различных течений от либералов до социалистов включительно и ставшая колыбелью многих украинских национальных партий.

Белорусская интеллигенция и студенчество создали зимой 1902 г. Белорусскую революционную партию, переименованную в декабре 1903 г. в Белорусскую социалистическую громаду — организацию ле-вонароднического направления, многие идеологические установки которой были заимствованы у польской ППС, эсеров и отчасти у бундовцев. Неонароднический характер носили также партия грузинских социалистов-федералистов (1901), Латышский социал-де

54

мократический союз (1901), Социалистическая еврейская рабочая партия (СЕРП; 1903).

На рубеже веков среди евреев стали распространяться также идеи сионизма, сторонники которого агитировали за переселение в Палестину. Появились, в частности, и организации «пролетарского сионизма» — «Паолей Цион» («Рабочие Сиона») и социалисты-сионисты. Что касается Бунда, то в 1898—1903 гг. он входил в состав РСДРП, а в 1903—1906 гг. существовал самостоятельно, вновь объединившись затем с российской социал-демократией, но неизменно сохраняя при этом в ней особое, автономное положение.

В 1902—1904 гт. оформилась также самостоятельная Латышская социал-демократия, причем в крупнейших пролетарских центрах Латвии параллельно с ней вплоть до 1906 г. действовали и местные комитеты и группы РСДРП.

В рассматриваемое время появился и ряд других мелких национальных партий. Характерно, что когда осенью 1904 г. в Париже было созвано координационное совещание революционных и оппозиционных партий и организаций РОССИИ, то приглашения на него были разосланы по 18 различным адресам.

ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В РОССИИ

В январе 1905 г.

Коща революция стала фактом, консервативные, либеральные и революционные силы, действовавшие тогда на политической арене страны, взяли курс на то, чтобы закончить ее с максимальной выгодой для себя. Так, консерваторы хотели бы ограничиться минимальной модернизацией самодержавной системы, причем сам царь шел на уступки народу и либеральной оппозиции лишь тогда, когда у него не оставалось никакого другого выхода. Идеалом либералов было буржуазное правовое государство западного типа, однако они готовы были примириться и с более умеренным вариантом буржуазных реформ и разделом власти между царем, дворянством, буржуазией и народными «низами». Наконец, революционеры различных оттенков стремились к установлению в России буржуазно-демократической, а со временем

55

и социалистической республики. Что же вышло из этого на практике? Какая альтернатива стала реальностью?

Первая российская революция явилась временем подлинного национального пробуждения всех народов Российской империи. Это было широчайшее демократическое движение, сочетавшее антифеодальные, антибуржуазные и национально-освободительные тенденции. Буржуазия оказалась оттесненной с авансцены политической борьбы пролетариатом, крестьянством и другими слоями трудящегося населения, хотя и ее роль в общественной жизни страны резко возросла. Масштабы антиправительственного движения, его лозунги и формы борьбы в 1905—1907 гг.

По далеко не полным данным, в 1905—1907 гг. в Росрчи бастовало 4,6 млн. рабочих, причем есть все основания полагать, что в действительности общее количество стачечников как минимум приближалось к 9—10 млн. человек. Характерно, что удельный вес участников политических забастовок в общей массе бастующих составлял соогвегственно в 1905 г.— 50 %, в 1906 г.— 59 и в 1907 г.— 73 % против 5 % в конце прошлого века. При этом стачечную форму борьбы пролетариата перенимали и другие слои трудящихся, включая крестьянство, а требования рабочих отражали интересы всего народа. Не случайно большевики считали пролетариат гегемоном (политическим руководителем) освободительного движения и буржуазно-демократической революции.

В годы революции произошло также не менее 26 тыс крестьянских выступлений, причем не раз дело доходило до открытых восстаний и образования своеобразных крестьянских республик. Многочисленные революционные выступления солдат и матросов, студентов, интеллигенции, служащих, а также угнетенных царизмом нерусских народов дополняли впечатляющую картину мощного демократического движения, развернувшегося в России в 1905—1907 гг.

Либеральное движение в 1905 г. развивалось по восходящей линии и в октябре даже выразило принципиальную солидарность с участниками Всероссийской политической стачки, к которой примкнуло в общей сложности до 2 млн. рабочих и служащих. Центрами этого движения были земства, городские думы, профессионально-политические союзы интеллигенции, объединенные в «Союз союзов», редакции многочисленных умеренно-демократических органов печати. Деятельность либералов объективно помогала революционерам расша

56

тать существующий строй и политически просветить самые широкие слои трудящихся, хотя сами они отнюдь не были сторонниками революционных методов борьбы.

После царского Манифеста 17 октября и особенно после неудачной серии декабрьских вооруженных восстаний либералы стали постепенно поворачивать вправо, но вплоть до конца революции они стремились сохранить свое лицо «третьей» силы, играющей роль буфера между революционерами и консерваторами. На выборах в I (1906) и II (1907) Государственные думы и в самих этих Думах либералы в лице созданной в октябре 1905 г. партии кадетов обеспечили себе доминирующие позиции, однако объективная социально-политическая ситуации в стране оказалась такова, что перебросить мост между правительством и народом оказалось уже невозможно.

В национальных движениях в период революции чисто национальные проблемы (вопросы отделения от России или автономии в составе Российского государства, развитие национальных языков и культур, урегулирование межнациональных конфликтов и т.п.) отступали на второй план по сравнению с проблемами социальными и общеполитическими. В 1905—1907 гг. национальные регионы не были охвачены пламенем антирусских восстаний, а межнациональные конфликты, например между русскими и евреями, немцами и латышами, армянами и азербайджанцами и т.д., за отдельными исключениями, не приняли форму межнациональной войны, хотя нельзя сбрасывать со счетов ни продолжавшиеся еврейские погромы, ни армяно-азербайджанскую резню в Баку в 1905—1906 гг. Однако и абсолютизировать эти экстремистские националистические тенденции в годы революции оснований нет, ибо ее история, наоборот, полна примеров интернационального сотрудничества различных национальных отрядов трудящихся, в первую очередь пролетариата.

В целом же в этот период преобладали еще настроения в пользу сохранения единого многонационального российского государства при условии его радикальной демократизации и введения территориальной или культурно-национальной автономии для отдельных регионов и этносов. Национальный сепаратизм оставался пока на уровне частной тенденции, получившей развитие главным образом в Финляндии и Польше. Характерно, что среди революционеров, включая марксистов, не говоря уже о более умеренных политических течениях, вопрос об отделении того или иного народа от России рассматривался лишь как крайний, чрезвычайный, хотя потенциально и возможный вариант решения национального вопроса.

Сила военно-бюрократической государственной машины, с одной стороны, и политическая неопытность и разобщенность различных слоев народа, его неорганизованность — с другой, а также благоприятная в целом для царизма международная обстановка обусловили поражение первой российской революции. Однако это отнюдь не означало,

57

что она была бессмысленной и безрезультатной. Материальные и правовые завоевания народа в годы революции были, как известно, довольно значительны. Кроме того, она способствовала социально-политической консолидации каждого из захваченных ее вихрем общественных классов, помогла провести между ними более четкие разграничительные линии, осознать их интересы и задачи. Процесс политического пробуждения российского общества сделал в 1905—1907 гг. поистине огромный шаг вперед. Этому способствовал прежде всего тот дух свободы, демократии, гласности, который принесла с собой революция. Значительные цензурные вольности, а временами и почти полная свобода печати, появление сотен новых периодических изданий, листовки революционных партий, массовые митинги, возможность свободно знакомиться с ходом работы Государственной думы, разного рода политические клубы и легальные культурно-просветительные общества — все это, вместе взятое, произвело колоссальный сдвиг в сознании миллионов россиян.

В 1905—1906 гг. в России появилось и много новых партийных организаций: кадеты, октябристы, прогрессивная экономическая и торгово-промышленная партии, партия правового порядка, партия мирного обновления, народно-социалистическая партия, не говоря уже о множестве более мелких, в том числе и национальных, партий самых разных оттенков и направлений. Даже крайние монархисты, которые еще недавно считали излишним создавать какую-то особую партию, поняли наконец, что самодержавие нужно тоже охранять и защищать, в том числе от слабого и слишком уступчивого, как им казалось, по отношению к либералам царя.

Особенно интенсивно указанный процесс пошел после царского Манифеста 17 октября. В итоге в России начала складываться целая система самых разных политических партий, которые можно разделить на пять основных типов: 1) консерваторов, выступавших за сохранение самодержавной системы; 2) консервативных либералов «октябристского» типа; 3) либеральных, или конституционных, демократов; 4)неонародников; 5) социал-демократов.

Этот перечень показывает, что ни помещики-аграрии, ни деловая торгово-промышленная буржуазия, ни крестьянство не имели в то время «своих», адекватно выражавших их интересы партийных формирований. Не было в России и правительственной (в западном понимании этого слова) партии, поскольку Совет министров назначался не Думой, а лично царем и все российские партии в той или иной мере находились в оппозиции правительству, критикуя его политику либо слева (таких было абсолютное большинство), либо справа. Лишь на короткое время, в 1907—1911 гг., на роль такой правительственной, столыпинской партии претендовали октябристы, но затем и они вернулись в лагерь оппозиции.

58

Ни одна из российских политических партий вплоть до февраля 1917 г. не прошла испытания властью. Не случайно поэтому все они были сильны лишь в роли критиков существующего строя, тогда как конструктивная часть их политических платформ выглядела всегда довольно абстрактно. К моменту свержения самодержавия ни одна из них еще не была готова к тому, чтобы взять выпавшую из рук царя власть и разумно ею распорядиться.

Слабым местом политической системы России начала XX в. был и механизм функционирования сложившихся в то время партий. Абсолютное их большинство действовало либо нелегально, либо полулегально: нелегализованными оставались, например, не только социал-демократы и эсеры, но и кадеты. Не было в России, строго говоря, и разделения партий на правящие и оппозиционные с последовательной сменой этих ролей, как было принято тогда на Западе. Кроме того, в Государственной думе (а это была единственная узаконенная политическая арена, где могли относительно свободно состязаться представители различных партийных течений) были представлены далеко не все партии, особенно национальные. Да и саму Думу, которая не контролировала значительную часть государственного бюджета, не назначала министров и в любой момент могла быть распущена по воле царя, едва ли можно было считать настоящим парламентом в западном смысле этого слова.

Кроме того, крестьянская Россия, да и российская «глубинка» вообще, была очень слабо охвачена процессом партийно-политического строительства, который шел в основном в административных и промышленных центрах страны.

Все эти многочисленные оговорки не меняют, однако, того факта, что в начале XX в. политическая жизнь России вступила в совершенно новую фазу, одним из главных признаков которой была сравнительно широкая деятельность и бешеная конкуренция различных партий и организаций. При этом решающую роль в возникновении многих из них и особенно в выходе их на арену открытой политической борьбы сыграла первая российская революция, хотя и тогда настоящей, правильно функционирующей системы политических партий с четким распределением социальных ролей и налаженным механизмом взаимодействия отдельных ее частей в России еще не сложилось.

В последующий период количество партий в стране вплоть до 1917 г. почти не менялось. Правда, в 1912 г. возникла небольшая чисто буржуазная общероссийская партия прогрессистов, занимавшая промежуточное положение между октябристами и кадетами, однако каких-либо серьезных изменений в расстановку партийно-политических сил в России это событие не внесло.

Столыпинские реформы — эта последняя реальная альтернатива русской революции — не дали того эффекта, на который рассчитывал их творец. История не дала Столыпину 20 лет внутреннего и внешнего

59

«покоя», необходимых для реализации его планов, да и сам он трагически погиб в 1911 г. Столыпин оказался не нужен ни царю, ни поместному дворянству, ни народу. Его гибель, а затем начало первой мировой войны, вступление в которую оказалось для России поистине роковым, сделали мирную модернизацию страны невозможной. Новая российская революция стала лишь вопросом времени.

Межреволюционный (1907—1916) период ознаменовался заметным спадом общего уровня партийной активности, хотя кризисные явления затронули различные политические партии России далеко не в одинаковой степени. Тем не менее все они, за исключением откровенных черносотенцев, сохранили свое идейно-политическое ядро и социальную базу, и после свержения самодержавия начался новый этап их деятельности, основным содержанием которой стала борьба за влияние на массы и за политическую власть. При этом сошли со сцены «Союз русского народа» и партия октябристов, но зато появилось множество новых национальных партий, их общее число перевалило за полсотни. На короткое время в России появилось, наконец, нечто похожее на реальную многопартийную политическую систему западного образца.

Естественно встает вопрос: почему в 1917 г., когда решались судьбы России, не только консервативные, но и либеральные партии, которые могли бы, казалось, противостоять разрушительной революционной стихии, оказались на деле столь беспомощными, слабыми, лишенными ясных, конструктивных и привлекательных для масс идей? Ответ на него нужно искать в комплексе объективных и субъективных факторов, среди которых нельзя не назвать отсутствие в России широкого слоя средних и мелких собственников (прежде всего земельных), ослабление в обществе религиозного начала и дискредитацию династии Романовых, р^ст деструктивных и центробежно-националистических тенденций, резкое падение международного престижа Российской империи.

В ином положении оказались партии социалистической ориентации, выступавшие за насильственное разрушение старого политического и социального порядка, и в первую очередь самые крайние из них — большевики и левые эсеры, выигрывавшие в глазах широких масс за счет своей решительности, радикализма и полного отрицания самих основ старого общества. Именно эти партии и оказались в 1917 г. на авансцене политической борьбы, завершившейся в октябре мощной рабоче-крестьянско-солдатской революцией с требованиями мира, хлеба, земли и подлинного народовластия, дополненными мечтами об обществе социальной справедливости, равенства и братства.

Следует подчеркнуть и другое: даже в марте—октябре 1917 г., когда Россия на короткое время стала одной из самых свободных стран мира, ее общественно-политический строй был все же очень далек от подлинного демократизма. С одной стороны, это было время невидан

60

ной прежде политической свободы, массовых митингов, широкого развития самых различных выборных демократических организаций, эпоха многопартийного коалиционного Временного правительства и быстрой демократизации всех государственных структур, включая вооруженные силы. С другой — в России так и не было создано в 1917 г. правильно функционирующего парламента, отсутствовала конституция. В итоге российская демократия оставалась очень хрупкой, непрочной, неоформленной, лишенной глубинных социальных корней, что и позволило большевикам очень быстро покончить затем с многопартийной системой.

Анализ деятельности отдельных, наиболее крупных политических партий России мы начнем с партий, поддерживавших самодержавную систему, затем рассмотрим деятельность либералов и завершим наш экскурс их антагонистами — революционерами.