<<
>>

Глава 10 НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Вторжение самозванца развязало гражданскую войну в России. Начальный период этой войны получил противоречивую оценку в литературе. По мнению А. А. Зимина, в Русском государстве происходила крестьянская война, которая осложнялась борьбой с иностранной интервенцией.547 И.
И. Смирнов считал, что война с самозванцем сопровождалась острой вспышкой классовой борьбы, но эта вспышка была подавлена феодальным государством, не успев перерасти в крестьянскую войну. Московский поход Лжедмитрия I представлял особую форму интервенции польских феодалов. Авантюрист использовал борьбу социальных низов в целях, чуждых антифеодальным элементам русского общества.548

Социальная структура русского общества начала XVII в. отличалась исключительной сложностью и пестротой. Феодальное общество делилось на множество чиновных групп, слоев и прослоек, имевших собственные интересы и устремления. Все это неизбежно определяло формы классовых и социальных противоречий, породивших саму гражданскую войну.

Объясняя причины Смуты, русские власти заявляли, что с появлением Лжедмитрия I в пределах Северской земли «тутошние мужики-севрюки глупые прельстились и поверили» ему.549 Севрюками называли украинцев, жив ших в пределах Чернигово-Северской земли. Говоря о мужиках-севрюках, московское правительство имело в виду низший слой местного населения.

В Путивле, Чернигове и других северских городах постоянно искали убежище бунтующие элементы с Право- бережной Украины. В конце XVI в. по Украине прокатилась мощная волна народных восстаний. Они были жестоко подавлены шляхтой. Многие их участники бежали за Днепр в пределы России.

Население Черниговщины издавна поддерживало самые тесные и многообразные связи с Киевщиной. Это благоприятствовало тому, что утопические надежды и слухи о добром «царевиче», будоражившие Украину, беспрепятственно распространялись на северские города.

Сторонники самозванца умело использовали отмеченное обстоятельство в своих интересах. Они использовали всевозможные средства, чтобы привлечь на свою сторону севрюков. Центром агитации стал замок Остер, стоявший на Десне против Нового Монастыревского острога. Местный староста Михаил Ратомский был одним из самых энергичных приверженцев Отрепьева. В течение многих месяцев он засылал своих лазутчиков в названный острог и в Чернигов. По его приказу литвин Т. Дементьев привез в Монастыревский острог именное письмо «царевича» к тамошнему стрелецкому сотнику. Позже И. Лях и И. Билин из Остра подплыли к острогу и разбросали по берегу грамоты от «Дмитрия».4

Агитация в пользу «доброго» царя принесла свои результаты. Прошло два года с тех пор, как в северских городах стали толковать о появлении на Украине истинного «царевича». Обрушившиеся на страну беды приучили население винить во всех своих бедах царя Бориса. Уповая на «доброго Дмитрия», низы с нетерпением ждали «исхода» истинного царя из-за рубежа. За Днепром «мужики» встречали самозванца совершенно так же, как и на Киевщине.

В северских городах было немало выходцев из центральной России. Во-первых, власти постоянно направляли туда воинские контингенты. Во-вторых, они рассматривали северскую окраину как подходящее место для ссылки всякого рода опальных. В конце жизни царь

Иван распорядился ссылать в Севск и Курск и «писать» там в казаки опальных холопов, наказанных за доносы на своих господ.550 Указ имел в виду не столько пашенных холопов, сколько военных послужильцев, чем и объясняется необычность наказания: доносчиков записывали на государеву службу в казаки.

Объясняя успех самозванца, царские дипломаты указывали на то, что «в совете с тем вором с розстригою з Гришкою с Отрепьевым» были «воры-казаки и беглые холопи».551 Ссыльный люд и беглые холопы действительно принадлежали к тем группам населения Северщины, которые наиболее энергично поддержали Лжедмитрия.

Современники засвидетельствовали тот факт, что после разгрома восстания Хлопка много повстанцев, уцелевших от расправы, бежали на окраины.

По словам А. Палицына, в Северщину «отхождаху» старые воры, «иже на конех обыкше и к воинскому делу искусни», иначе говоря, восставшие боевые холопы. Бежавшие повстанцы оказали, по утверждению А. Палицына, исключительные услуги самозванцу: «За се же (за дело Дмитрия.— Р. С.) яшяся крепце вси они вышепомянутые бегуны, северских и польских градов жителие, вечныя холопи московскиа...»552

Кроме повстанцев, в северских городах к 1604 г. осело немало беженцев из центральных уездов, искавших здесь спасения от голодной смерти. Вовлечь их в антиправительственные выступления было нетрудно. В городах с сильным уездным дворянством самозванец едва ли мог рассчитывать на быстрый успех. Однако в южных украи^нных городах преобладали мелкие и мельчайшие помещики, плохо обеспеченные землями. Они оказались ненадежной опорой для правительства в обстановке массовых восстаний «черни», казаков и других групп населения, принадлежавших к низам общества.

Настроения крестьян Северщины определялись прежде всего тем, что к 1604 г. деревня еще не преодолела последствий трехлетнего неурожая и голода. Источники сохранили известия о восстании в конце 1604 г. некоторых крестьянских волостей Брянщины, лежавших на самой границе с Северской землей.553 Слух об этих восстаниях прошел по всей России. Некий итальянский торговый агент в июне 1605 г. писал из России, что к «Дмитрию», едва он пересек границу, «скоро присоединились народы и крестьяне страны».554

Архивы Новодевичьего монастыря сохранили материалы, жиЪо характеризующие положение деревни накануне войны. Получив жалобу от крестьян Оболенских сел, монастырские власти произвели специальное расследование. Крестьяне жаловались, что многие из них «пашен своих ко 112-му году не сеели, потому что хлеба на семена взяти негде». Проверка подтвердила, что пашня в Оболенских селах в 1604 г. продолжала сокращаться, что крестьяне терпят нужду: «У иного корова да кляча есть, а у иного нет, а хлебом добре нужны». Власти богатого столичного монастыря решили сложить с сел денежный оброк, чтобы «крестьяне в Оболенских селех скрепились и не розбежались».555 Однако казна продолжала неукоснительно взыскивать с разоренной деревни царские подати.

Между тем оболенские крестьяне в своих челобитных 1604 г. жаловались в особенности на непосильность государевых поборов и повинностей. Власти «правили» на них «ямским охотником подмоги хлебные и денежные», привлекали к трудовой повинности по строительству острога в Серпухове. С началом войны на деревню были возложены новые обременительные обязанности. За счет принудительных наборов среди крестьян были укомплектованы отряды «даточных» людей и многотысячная посошная рать, перевозившая войсковые обозы и артиллерию.

Положение на Брянщине и Орловщине мало чем отличалось от положения в Серпуховской округе, где находились Оболенские села. Плодородные земли Северщины были затронуты неурожаем и голодом в меньшей мере. Но именно поэтому казна отказывала местным крестьянам в каких бы то ни было податных льготах, стремясь компенсировать огромные недоимки в других уездах. Из-за осенней распутицы власти не имели возможности своевременно набрать даточных и посошных людей в отдаленных уездах государства, и поэтому тяжесть этой повинности испытали на себе прежде всего крестьяне юго-западных районов, ближе всего расположенных к театру военных действий.

С чисто военной точки зрения вторжение Лжедмитрия в пределы России имело мало шансов на успех. У самозванца не было ни осадной артиллерии, ни достаточного количества войск, чтобы принудить к сдаче хорошо укрепленные русские крепости. Планируя интервенцию, Мнишек и прочие покровители Отрепьева рассчитывали прежде всего на восстание русского населения, а также на содействие Крымской орды.

Отношения между Россией и Крымом резко ухудшились с весны 1604 г. Русский посол в Крыму Ф. Барятинский 15 мая 1604 г. уведомил Бориса Годунова о том, что «крымский царь Казы-Гирей на своей правде, на чем шерть дал, не устоял, разорвал с государем царем ... вперед миру быть не хочет, а хочет итти на государевы ... украины». Одновременно из южных пограничных городов поступили донесения о том, что «на поля ходят крымские татаровя и станичников и сторожей громят, а татаровя конны и цветны и ходят резвым делом одву- конь, и чают их от больших людей».

3

Тревога оказалась ложной. Тем не менее она определила всю расстановку русских военных сил летом 1604 г. С марта Разрядный приказ направил воеводу М. Б. Шейна с тремя полками в район Мценска, Новосили и Орла. Царь Борис объявил о том, что он сам возглавит поход против татар и произвел смотр артиллерии в Серпухове.556

С наступлением лета воеводы П. Н. Шереметев и М. Г. Салтыков с отборными силами выступили в степи и заняли позиции в Ливнах, преградив путь татарскому вторжению.557 Воинские люди были посланы к засекам на всем пространстве от Перемышля до Рязани.

К осени военная тревога миновала, и командование распустило на отдых дворянские отряды, собранные на южных границах. Дворяне разъехались по своим поместьям.

Борис Годунов рассчитывал, что король Сигизмунд III не рискнет нарушить мирный договор с Россией. Ни одна из сторон не придавала значения мелким инцидентам, происходившим на границе с конца 1602 г. Поначалу Разрядный приказ распорядился выставить заставы в Вельском и Торопецком уездах «от литовского рубежу».558 В дальнейшем царь Борис велел расставить заставы по всей литовской границе от Пскова до Путивля.559 Боярский список 1602 —1603 гг. содержит множество помет о посылке дворян «на заставы».560 Местный летописец связывал организацию застав с появлением в Литве «вора».561 Однако, судя по Боярскому списку, пограничную стражу усилили уже в 1602—1603 гг. в связи с инцидентами, происходившими при размежевании земель. Те же самые обстоятельства побудили русское командование усилить некоторые из пограничных гарнизонов. В целом перемещения воинских сил на западных границах были незначительными. В Торопец, Белую и Великие Луки были направлены головы с сотнями «для бережения от литовских людей». «По черниговским вестям», в 1603 г. в Брянск «в прибавку» был направлен голова из Курска, а всех выборных дворян Брянского уезда послали в Чернигов.562 В Монастыревском остроге (Моровске) в 1603 г. служили воевода Б. Лодыгин и головы братья Безобразовы. В помощь им были посланы головы А.

Тютчев и М. Толочанов с сотнями.563 Перемещения войск в Чернигове были связаны с походом во владения Адама Вишневецкого и сожжением Прилук. После этого столкновения Разрядный приказ принял важное решение о строительстве мощной каменной крепости в Чернигове. Воевода Н. С. Воронцов-Вельяминов был прислан туда с заданием

у 99 т / о о

«делать город каменной». К началу военных действии он успел лишь начать перестройку крепости.

В 1604 г. тревога на западной границе улеглась, и братья Безобразовы были отозваны из Монастыревского острога в Чернигов, чтобы нести там службу «с городом вместе». В остроге остались воевода Б. Лодыгин и головы А. Зиновьев и М. Толочанов.564

Борис Годунов не опасался вторжения, полагаясь на свои крепости, хорошо укомплектованные гарнизонами и артиллерией. На стенах небольшого Монастыревского острога располагалось 7 орудий и 20 малых пушечек, на черниговских стенах — 27 больших орудий.565

В Москве знали, что ведущие политические деятели Речи Посполитой (Ян Замойский и др.) категорически отвергали планы войны с Россией. Борис Годунов не предвидел того, что сторонники интервенции возьмут верх при королевском дворе. Неправильно оценив обстановку в Польше, Годунов пришел к выводу, что ему удастся избежать войны. Не замечая военной угрозы, он пытался пресечь самозванческую интригу в Польше с помощью дипломатических средств.

В 1604 г. в Краков выехал стрелецкий голова Смирной Отрепьев, дядя самозванца. Он должен был собрать сведения о своем беглом племяннике, а затем публично изобличить его, добившись личной с ним встречи. Летом казаки захватили и выдали самозванцу царского воеводу Петра Хрущева. После этого Борис направил в Польшу гонца Постника Огарева. Гонец заявил протест по поводу пограничных инцидентов, вызванных действиями старосты Остра М. Ратомского. Он передал также требование освободить и отпустить на родину Петра Хрущева.566

Царская грамота, составленная в сентябре 1604 г., не оставляет сомнения в том, что в то время в Москве не догадывались о близком вторжении самозванца.

При любой угрозе нападения воеводы получали приказ делать засеки на дорогах. В конце лета 1604 г. Петр Хрущев на допросе у самозванца показал, что в Северской земле нет никаких засек и что хотя в Москве и знают, что «царевич в Литве есть, но войска его в Северской земле не ждут».567 Черниговские воеводы, попавшие вскоре же в руки Отрепьева, полностью подтвердили показания П. Хрущева.

Осенью 1604 г. московское командование не предприняло никаких мер к усилению западных пограничных гарнизонов и не собрало полевую армию. Все это подтверждает вывод о том, что вторжение застало страну врасплох.

13 октября 1-604 г войско самозванца переправилось за Днепр и стало медленно продвигаться к ближайшей русской крепости — Монастыревскому острогу. Предпринимая нападение на соседнее дружественное государство, Мнишек сознавал, что не сможет в случае неудачи и пленения воспользоваться защитой Речи Посполитой. По этой причине он предпринимал всевозможные меры предосторожности.

Приказав атаману Белешко с казаками двигаться по дороге прямо к Монастыревскому острогу, Мнишек углубился в лес, раскинувшийся кругом на много верст.568 При нем находились самозванец, шляхта, отряды наемных солдат, экипажи и обозы. Сопровождавшие армию Мнишка иезуиты подтвердили в своих письмах, что шли к Монастыревскому острогу (Моровску) не по дороге, а «через леса и болота».569 Ротмистру С. Борше начало похода запомнилось тем, что его солдаты нашли в лесу множество вкусных ягод.570

Атаман Белешко беспрепятственно подошел к Монастыревскому острогу и выслал гонца для переговоров. Казак подъехал к стене крепости и на конце сабли передал жителям письмо «царевича». На словах он сообщил, что следом идет сам «Дмитрий» с огромными силами.

Застигнутый врасплох воевода Б. Лодыгин пытался организовать сопротивление. Но в городке началось восстание. Жители связали Б. Лодыгина и М. Толочанова и выдали их казакам. При своем усердии они смогли сдать острог «Дмитрию» лишь с большим запозданием.

Мнишек так углубился в леса и болота, что ему понадобилось несколько дней, чтобы выбраться из чащи и прибыть к стенам сдавшейся крепости. Посланец Белешка привез весть о победе 18 октября 1604 г. На другой день восставшие жители доставили самозванцу захваченных воевод, и лишь 21 октября в 7 ч. вечера

Лжедмитрий вместе со своим главнокомандующим принял острог из рук восставших.571

Захлестнувшие Северщину слухи о скором появлении избавителя—«хорошего» царя расчистили путь самозванцу. Мнимый сын Грозного был встречен ликующими возгласами: «Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович!»572

Известие о сдаче Монастыревского острога и приближении «царевича» вызвали волнения в Чернигове. Простой народ требовал признать власть законного государя. Среди местных служилых людей царили разброд и шатания.

Воевода князь И. А. Татев заперся со стрельцами в замке и приготовился к отражению неприятеля.573 Но он оставил посад в руках восставшего народа, что решило исход дела. Чтобы справиться с воеводой, черниговцы призвали на помощь прибывший в окрестности города казачий отряд атамана Белешко.

Русское командование использовало задержку самозванца на границе и проявило исключительную расторопность. На выручку к черниговским воеводам стремительно двигался окольничий П. Ф. Басманов с отрядом стрельцов. Он находился в 15 верстах от города, когда там произошло восстание.

Призванные черниговцами казаки Белешка бросились к замку, но были отбиты залпами стрельцов. Раздосадованные потерями казаки и прибывшие следом наемные солдаты самозванца воспользовались тем, что горожане открыли им ворота и бросились грабить посад. Все воинские заслуги армии Мнишка при взятии Чернигова свелись к грабежу города. События в замке развивались своим чередом. Князь Татев не смог удержать в повиновении находившихся при нем казаков, стрельцов и прочих служилых людей.

Русские и иностранные источники одинаково описывают обстоятельства падения Чернигова. По свидетельству «Нового летописца», Татев пытался оборонять крепость, но среди гарнизона открылась измена «и приидоша ж вси ратные люди и ево поимаше и сами здалися к Ростриге...».574 Согласно Разрядным книгам, черниговцы захватили и выдали самозванцу воевод князя И. А. Татева, князя П. М. Шаховского и Н. С. Воронцова-Вельями- нова.575 Автор «Сказания о Гришке Отрепьеве» обвинил в Смуте прежде всего «черных людей» Чернигова: «...сму- тишася черные люди и перевязаша воевод...»576 Иезуиты, вступившие в Чернигов вместе с самозванцем, отметили, что восставшие черниговцы с ожесточением напали на воевод, одних ранили, других повлекли в тюрьму. Среди дворян одни упорно сопротивлялись, другие тайком соглашались на сдачу.577

Отрепьев вступил в Чернигов на другой день после его сдачи. Он выразил гнев по поводу разграбления города, но не смог или не захотел заставить солдат и казаков вернуть награбленное.578

Уже в Чернигове обнаружилось, сколь различным было отношение к самозванцу со стороны верхов и низов русского общества. Народ приветствовал вновь обретенного царевича, невзирая на свои несчастья. Знатный дворянин Н. С. Воронцов-Вельяминов наотрез отказался признать расстригу своим государем. Отрепьев приказал убить его. Казнь устрашила дворян, взятых в плен. Воевода Татев, Шаховской и другие поспешили принести присягу Лжедмитрию.

Не успев оказать помощь Чернигову, воевода П. Ф. Басманов отступил в Новгород-Северский и в течение недели подготовил крепость к обороне. Число местных служилых людей в городе было невелико: 104 сына боярских, 103 казака, 95 стрельцов и пушкарей. Басманов привел с собой небольшой отряд. Не довольствуясь наличными силами, он запросил подкрепления из близлежащих крепостей. Гарнизон Новгорода-Северского был пополнен за счет 59 дворян из Брянска, 363 московских стрельцов и 237 казаков из Кром, Белева, и Трубчевска.579

Власти успели перебросить в крепость даточных людей, наспех собранных крестьян из дворцовой Комарицкой волости на Брянщине. Если верить поздним Разрядным записям, в Новгород-Северский были присланы 5 голов: «3 даточными людьми: Ондрей Матвеев сын Воейков, Иван Петров сын Биркин, Ондрей Бунаков, Борис Угри- мов, Данило Яблочков, а с ними комаричан по пятьсот человек».580 И. И. Смирнов понял буквально приведенную запись и рассчитал, что в Комарицкой волости было собрано 2500 даточных людей.581 Однако имеются основания считать, что в копии Разрядной книги допущено искажение.582 Согласно подлинному наградному списку Годунова, Борис Угрюмов и Данила Яблочков участвовали в обороне Новгорода-Северского, но первый числился сотником московских стрельцов, а второй — сотником белевских казаков.583 Андрей Бунаков в течение двух предыдущих лет служил головой в гарнизоне Рыльска, а Иван Биркин был в 1604 г. головой в Пронске.584 Вполне возможно, что они прибыли в Северщину с подчиненными им ратными людьми. Один Андрей Воейков с 1603 г. числился головой в Новгороде-Северском.585 Как видно, он и был послан в Комарицкую волость за даточными людьми.

Всего Басманов успел собрать в Новгороде-Северском до 1000 ратников и не менее 500 даточных людей.

Между тем Мнишек с самозванцем оставался в Чернигове, явно боясь углубляться на территорию России. Находившиеся при нем иезуиты писали 1 ноября 1604 г.: «Два или три дня спустя войско двинется отсюда вглубь Московии, где, как говорят, путь будет идти миль на 30 лесами к Белгороду».586 Верный себе Мнишек вновь решил углубиться в леса и, обходя крепости, двигаться вдоль кромки русских земель к Белгороду, где можно было ждать помощь с Дона. Однако под влиянием благоприятных вестей Мнишек вскоре же изменил свои планы и выступил к Новгороду-Северскому. В авангарде его армии шли две сотни казаков во главе с Я. Бучинским.

Казаки пытались завязать переговоры с жителями Нов- города-Северского, грозили воеводам жестокой расправой в случае неповиновения, но Басманов приказал стрелять по казакам и отогнал их от стен крепости.

Узнав о неудаче, Мнишек два дня не решался идти вперед. Его армия стояла обозом в поле.587 Наконец он преодолел замешательство. 11 ноября войско самозванца расположилось лагерем у Новгорода-Северского. Три дня спустя солдаты предприняли попытку штурма, но потеряли 50 человек и отступили. В ночь с 17 на 18 ноября последовал генеральный штурм. Басманов имел лазутчиков во вражеском лагере и успел хорошо подготовиться к отражению нападения. Солдаты использовали «примет», чтобы поджечь деревянные стены замка. Но приступ не удался. Понеся большие потери, наемники отступили.

Никогда прежде Отрепьев не нюхал пороха, и первая же неудача повергла его в уныние. Он был близок к обмороку, проклинал наемных солдат. Поражение посеяло в его лагере страх и неуверенность. В войске назревал мя^еж. После недолгих совещаний наемники решили немедленно отступить от города и вернуться на родину. Однако они не успели осуществить свое решение, поскольку в этот самый момент в лагере стало известно о сдаче Путивля.588

Путивль был ключевым пунктом обороны Черниговской земли и единственным из северских городов, располагавшим каменной крепостью. Будучи крупным торговым центром, Путивль имел обширный посад с многочисленным посадским населением.

В Путивле произошло то же самое, что ранее случилось в Чернигове. Народ поднял восстание в пользу «доброго царя». Служилые люди поддержали «чернь».

Современники подозревали, что сдаче Путивля способствовала измена воевод. Шведский агент Петр Петрей сообщает, будто царь Борис поручил князю В. М. Мо- сальскому отвезти в Путивль казну, а тот доставил деньги в лагерь самозванца, где был встречен с барабанным боем.589 Однако Исаак Масса утверждал, что с казной к Лжедмитрию бежал дьяк Б. Сутупов, посланный Годуновым к войску.590

По-видимому, И. Масса располагал более надежной информацией. В Разряде, датируемом весною 1604 (7112) г., против имени Сутупова сделана помета: «Богдан послан з государевым денежным жалованьем в северские города». Приведенная запись подтверждает известие о том, что путивльскую казну Лжедмитрию передал дьяк Богдан Сутупов. Но Разряды обнаруживают легендарность рассказов о том, что посланец царя заехал в лагерь самозванца по пути из Москвы. На самом деле Сутупов прибыл в Путивль за несколько месяцев до вторжения самозванца.

Последним в Путивль прибыл М. М. Салтыков. Как значится в Разряде, «в Путивль послал государь околь- ничево Михаила Михайловича Салтыкова, а там готовы князь Василей княж Михайлов сын Мосальской да дьяк Богдан Иванов».591

Авторы русских сказаний давали разноречивые оценки поведению путивльских воевод. По словам «Нового летописца», «в Путивле окаянной князь Василей Рубец Масальской да дьяк Богдан Сутупов здумаша также (как черниговцы.— Р. С.) ... послаша с повинною».592 В «Сказании о Гришке Отрепьеве» можно прочесть, что Мосаль- ский примкнул к изменникам «черным людям» вместе с Сутуповым. Автор «Повести 1626 г.», напротив, считал, что Мосальский, как и Салтыков, противился мятежу и убеждал народ, что «вор» — это Гришка Отрепьев. 6

Письмо, написанное неизвестным поляком из-под Новгорода-Северского в дни мятежа в Путивле, не оставляет сомнения в достоверности второй версии. Поляк писал, что двое путивльских воевод (один из них — сенатор и любимец Бориса) пытались противодействовать мятежу, но их связали и увезли в лагерь самозванца.593

Из приведенного письма следует, что только один воевода из трех примкнул к «черни» и добровольно встал на сторону Лжедмитрия. Этим воеводой был, очевидно, дьяк Сутупов, человек незнатного происхождения.

Член Боярской думы М. М. Салтыков решительно отказался присягнуть самозванцу, чем навлек на себя гнев народа. Путивляне поволокли воеводу к царевичу на веревке, которую привязали к его бороде.594

Самозванец узнал об аресте путивльских воевод 18 ноября. День спустя жители города дали знать о «поимании 200 стрельцов московских». 21 ноября повстанцы выдали «царевичу» голову стрелецкого с сотниками.595 Приведенная запись из польского дневника дает основание предполагать, что посланные в Путивль московские стрельцы оказывали сопротивление восставшим в течение одного-двух дней.

В Путивле в воеводской казне хранились крупные суммы, предназначенные на жалованье служилым людям и на крепостное строительство. Во время восстания дьяк Б. Сутупов уберег казну, а затем доставил ее самозванцу в его лагерь.

В наемной армии под Новгородом-Северским назревал мятеж, ее распад казался неизбежным. Восставшие путивляне спасли положение, снабдив самозванца казной. Последовав примеру черниговских воевод, В. М. Мосаль- ский присягнул «царевичу». Довольно скоро Мосальский и Сутупов стали самыми деятельными помощниками Лжедмитрия.

Пять недель шла борьба за северские города, прежде чем восстание перебросилось из Северской Украины на смежные земли с русским населением.

Летом 1604 г. в Рыльске находился небольшой гарнизон во главе с А. Загряжским.596 С началом военных действий командование перебросило туда 300 московских стрельцов. Но даже получив подкрепления, Загряжский не сумел подавить восстание населения. Весть о восстании в Рыльске была получена в лагере под Новгородом-Северским 25 ноября. Вслед за тем 1 декабря восставшие привели к «царевичу» 5 воевод из Рыльска.597 В тот же самый день стало известно о восстании в Курске.

Летом 1604 г. Разрядный приказ назначил воеводой Курска князя Г. Б. Рощу-Долгорукова.598 Его помощником был голова Я. Змеев. Куряне связали воевод и доставили их к Лжедмитрию.599 Воеводам пришлось выбирать между милостями нового государя и тюрьмой, и они поспешили присоединиться к тем, кто согласился служить «вору». Прошло совсем немного времени, и Лжедмитрий назначил Г. Б. Долгорукова и Я. Змеева своими воеводами в Рыльск.600

Усматривая в описанных событиях крестьянскую войну, И. М. Скляр высказал предположение, что «уже осенью 1604 г. лозунг борьбы «за царя Дмитрия» оказался тесно связанным с призывами к истреблению бояр и дворян...».601 Факты не подтверждают такой вывод. Восставший народ нападал на воевод, московских стрельцов и других лиц, выступавших против «доброго» царя, но принимал их в свою среду и даже подчинялся их авторитету, коль скоро те переходили на сторону Лжедмитрия.

Особого внимания заслуживают известия источников о восстаниях в крестьянских волостях. 25 ноября автор поденной записки пометил в своем дневнике: «из Комарицкой волости люди приехали с объявлением о подданстве и двух воевод привели».602 Борьба в волости продолжалась, по крайней мере, 5 дней. 1 декабря в дневнике появилась запись о том, что комаричи привели еще 2 воевод «из Комарицкой волости».603 Объясняя причины восстания в Комарицкой волости, И. И. Смирнов высказал предположение, что еще при царе Федоре эта волость была передана во владение Борису Годунову и этот последний олицетворял собой и боярина-феодала и главу крепостнического государства.604 Однако данные, обнаруженные В. И. Корецким, не оставляют сомнения в том, что при царе Борисе Комарицкая волость была дворцовой.605 Дворцовые крестьяне находились в лучшем положении, нежели закрепощенные частновладельческие крестьяне. По словам И. Массы, Комарицкая волость была населена богатыми мужиками.606 Русские источники подтверждают это известие.607 Трехлетний неурожай сказался на положении богатой волости. И все же комаричи не испытали тех бедствий, которые испытало население многих других районов, массами умиравшее от голода.

Для управления обширной дворцовой волостью власти еще в 1603 г. направили к комаричам голову: «Во Брянском уезде в Комаритцкой волости голова Иван Нар- матцкой». Боярские списки подтверждают его назначение. Нармацкий ранее служил дьяком в Приказе, а потому имел опыт, необходимый дворцовому приказчику.608

Экономические затруднения обострили социальные противоречия в деревне. Традиционные платежи и повинности в пользу феодального государства стали непосильными для крестьян. Когда же волость обязали выставить для войны с «Дмитрием» совершенно непомерное число даточных людей (500 человек), негодование крестьян достигло предела. Как следует из польского дневника, комаричи захватили и выдали самозванцу «воеводу» и трех других чиновников, как видно, ведавших волость. 3

декабря 1604 г. в лагере Лжедмитрия стало известно, что «волость Кромы поддалась».609 Службу в Кромах несли в 1603—1604 гг. осадный голова Иван Матов и городовые приказчики Осип Виденьев и Иван Груди- нов. Власти не ждали нападения на Кромы и ослабили его и без того малочисленный гарнизон. Дело дошло до того, что Матову пришлось отослать в действующую армию четырех своих конных боевых слуг.610 Согласно польскому дневнику, на сторону «Дмитрия» перешла «волость Кромы». Иначе говоря, восстание в небольшой крепости было поддержано населением сельской округи.

Уцелевший фрагмент разрядных документов, посвященный военным действиям в районе Кром и Орла, показывает, какую роль играло крестьянское население в распространении восстания от уезда к уезду.

В конце 1604 г. власти города Орла донесли в Москву, что пришли «на орловские места войною Околенские волости мужики и кромчане».611

Кромы располагались к югу от Орла, на дороге Курск— Орел. Околенки — центр Околенской волости находился к западу от Орла, на расстоянии 42 верст от Карачева. Через Околенки проходила прямая дорога из Орла на Карачев. Восставшие «мужики» из Околенской волости действовали очень энергично.612 Они объединились с отрядами из Кромской волости и попытались поднять против царя Бориса население Орла. Начиная с 1693—1604 гг. службу в Орле нес осадный голова Петр Крюков. Не получив подкреплений, он едва ли мог оказать сопротивление повстанцам. Орел имел важное военное значение. Если бы кромчанам удалось «смутить» Орел, это открыло бы восставшим прямой путь на Тулу и Москву. Оценив опасность, командование перебросило в Орел голов Г. Ми- кулина и И. Михнева с дворянскими сотнями. Из-за недостатка сил в Орел были вызваны дворяне и дети боярские из Козельска, Белева и Мещовска, несшие годовую службу в Белгороде.613 Царь Борис доверял Г. Микулину и в 1600 г. посылал его послом в Лондон. Микулин не допустил восстания в Орле, поскольку имел возможность опереться на сильные дворянские отряды. Высланная из города дворянская сотня наголову разгромила «мужиков» и отбросила их от Орла.

Восстание на Брянщине и Орловщине существенно изменило ситуацию на театре военных действий. Теперь самозванец имел обеспеченный тыл и возможность пополнить свои ресурсы.

Вести об успехах «истинного» царя проникли в осажденный Новгород-Северский и посеяли там семена смуты. Воеводе П. Ф. Басманову с трудом удалось справиться с кризисом.

После отступления Лжедмитрия власти щедро наградили всех участников обороны крепости. Не были забыты ни стрелецкие дети, ни бортники, ни монахи, ни слепой старец, ходивший лазутчиком в воровский стан, однако среди награжденных не было посадских людей, комаричей. С. Ф. Платонов склонен был объяснить этот факт отсутствием сколько-нибудь значительного посада в Новгороде-Северском.614 Однако с его мнением трудно согласиться. Современники отмечали, что Басманов, прибыв в город, приказал сжечь примыкавший к крепости посад, а жителей загнал в острог.615

Запись из дневника участника осады дает ключ к отмеченному С. Ф. Платоновым парадоксу. 28 ноября, записал автор поденной записки, «передалось москвы из замка 80». Как видно, среди населения Новгорода- Северского произошли волнения. Сторонники царевича пытались поднять мятеж, но потерпели неудачу и бежали из крепости.616

Начиная с 1 декабря 1604 г. осаждавшие стали обстреливать Новгород-Северский из тяжелых орудий, привезенных из Путивля.617 Канонада не прекращалась ни днем, ни ночью. Гарнизон нес большие потери. После недельного обстрела враги «разбиша град до обвалу земного».618

Чтобы выиграть время, Басманов начал переговоры с Лжедмитрием и просил о предоставлении ему двухнедельного перемирия, будто бы необходимого для принятия решения о сдаче крепости. Мнишек и Отрепьев согласились на просьбу воеводы.619

Басманов использовал перемирие, чтобы укрепить гарнизон. 14 декабря «москвы 100 вошло в замок».620 Не располагая крупными силами, московское командование вынуждено было посылать против Лжедмитрия и его сторонников разрозненные отряды. Вслед за П. Ф. Басмановым «в Северу» выступил воевода М. Б. Шейн. В Орел на помощь тамошним головам прибыл Ф. И. Шереметев. А. Р. Плещеев, собиравший дворян в Туле, был послан в Карачев, откуда его направили для подавления восстания в Комарицкую волость.621

Малочисленные отряды правительственных войск были бессильны справиться с народом. В конце концов командование распорядилось включить отряды М. Б. Шейна и А. Р. Плещеева в состав главной армии и с той же целью отозвало дворян из войска Ф. И. Ше-

оо 1

реметева.

Когда в Москве были получены первые известия о вторжении самозванца, Борис Годунов распорядился собрать дворянское ополчение в течение двух недель — к 28 октября 1604 г.622 Приказ был повторен трижды, но выполнить его не удалось. Дворяне разъехались по своим сельским усадьбам. Требовалось время, чтобы вызвать их на службу. Дело затруднялось тем, что наступила осенняя распутица и дороги покрылись непролазной грязью.

В октябре Разрядный приказ составил две росписи. Согласно первой, князь Д. И. Шуйский с тремя полками должен был выступить к Чернигову, согласно второй — к Брянску.623 Однако даже армию из трех полков удалось укомплектовать лишь в ноябре. Д. И. Шуйский покинул Москву и начал поход «на Северу» только 12 ноября «на Дмитриев день».624 Участник похода К. Буссов называет ту же дату. По его словам, Борис сурово наказал тех, кто уклонялся от службы: некоторые были доставлены на службу под стражей, у других отписали поместья, третьих наказали батогами; наконец, дворяне собрались в Москве ко дню св. Мартина, т. е. к 12 ноября.625

В Брянске армия сделала длительную остановку, ожидая пополнений. Туда прибыл главнокомандующий князь Ф. И. Мстиславский.626 Собранная в Брянске армия была разделена на пять полков.

Анализируя первые распоряжения Годунова, С. Ф. Платонов сделал вывод, что его ошибки весьма способствовали успеху самозванца. Опасаясь вторжения королевской армии со стороны Орши, царь назначил сборным пунктом для главной армии Брянск, одинаково близкий к Смоленску и к Орше, вследствие чего воеводы потеряли много времени.627 По-видимому, это не совсем верно. Брянск был выбран местом сосредоточения по той простой причине, что через этот город проходила большая дорога, издавна связывавшая Москву с Северской землей. Несмотря на все старания Разрядного приказа, мобилизация дворянского ополчения заняла много времени. Лишь через два месяца после начала интервенции главные силы русской армии смогли войти в соприкосновение с войском Мнишка.

18 декабря армия Мстиславского вышла в окрестности осажденного Новгорода-Северского и провела там в полном бездействии три дня. Воспользовавшись этим, солдаты Мнишка напали на татарский отряд из состава сторожевого полка и разгромили его.628

20 декабря войска выстроились друг против друга на поле, но дело ограничилось мелкими стычками. Самозванец старался оттянуть битву переговорами, и это ему отчасти удалось. Мстиславский ждал подкреплений и не спешил с битвой.

Сохранилась Разрядная роспись полков Мстиславского с точными данными об их численности. Издатели росписи С. П. Мордовина и А. Л. Станиславский полагают, что документ был составлен осенью 1604 г. и его продолжали пополнять до 21 января 1605 г., поскольку в нем имеются пометы относительно дворян, убитых в названный день в битве под Добрыничами.629 Представляется возможным уточнить датировку росписи. Ее текст был составлен к моменту сбора полков Мстиславского во второй половине октября — начале ноября 1604 г. Пометы «убит», «ранен», «в полону» следует отнести не к битве под Добрыничами (разгром и бегство армии самозванца исключали возможность пленения царских дворян), а к битве под Новгородом-Се- верским.630 После 21 декабря 1604 г. роспись не пополнялась новыми сведениями. Именно поэтому в нее не попали сведения о прибытии в армию в январе 1605 г. значительных подкреплений из Москвы во главе с бо- яриным князем В. И. Шуйским, занявшим пост второго воеводы.631

Боевой состав царской армии, по росписи, составлял 25 336 человек.632 Я. Маржарет считал, что у Мстиславского было в целом до 40—50 тыс. человек.633 Видимо, в это число входили боевые холопы, посош- ные люди при обозе и пр.

По данным А. Гиршберга, армия самозванца насчитывала 38 тыс. человек. 01 Однако указанная цифра лишена достоверности. Как бы то ни было, войско Мнишка в количественном отношении далеко уступало армии Мстиславского. Самозванец оказался в трудном положении, имея в тылу осажденную крепость, а перед фронтом — превосходящие силы неприятеля. Накануне битвы Басманов велел палить из всех пушек и делал частые вылазки, вследствие чего Мнишек отрядил против крепости часть казацкого войска.

Мстиславский не сумел использовать всех выгод своего положения. Мнишек перехватил инициативу. 21 декабря польские гусарские роты стремительно атаковали правый фланг армии Мстиславского. Полк правой руки, не получив помощи от других полков, в беспорядке отступил, увлекая за собой соседние отряды.

Среди общего смятения одна из гусарских рот, следуя за отступавшими русскими, повернула вправо и неожиданно оказалась позади расположения большого полка подле ставки Мстиславского. Там стоял большой золотой стяг, укрепленный на нескольких повозках. Гусары подрубили древко и захватили стяг. Они сбили с коня Мстиславского и нанесли ему несколько ударов в голову. Безрассудно храбрый налет не мог дать больших результатов. Подоспели стрельцы. Кто из гусар успел во время поворотить коня, спасся. Прочие же вместе с их капитаном Домарацким попали в плен.

Царские воеводы имели возможность использовать свое огромное численное превосходство, но они так и не ввели в дело свои главные силы. Ранение главного воеводы вызвало растерянность. В. В. Голицын, А. А. Те- лятевский и другие воеводы поспешили отвести свои полки и полностью очистили поле боя.634

Самозванец мог праздновать победу. По утверждению его соратников, поляки потеряли убитыми около 120 человек, тогда как русских полегло до 4 тыс. человек.

Данные о русских потерях были сильно преувеличены, кроме того, надо иметь в виду, что поляки считали всех убитых русских вместе — и государевых ратников и «воровских» людей. Хоронили их без разбора в трех больших могилах.635 Опытный солдат Я. Маржарет, участвовавший в битве, отметил, что обе армии после двух-трехчасовой стычки разошлись без особых потерь.636 Его слова подтверждаются малочисленными пометами об убитых дворянах в упомянутой выше росписи русской армии.637

Успех Мнишка носил частный, преходящий характер. Общее положение на театре военных действий не изменилось. Мнишку предстояло продолжать утомительную и бесплодную осаду Новгорода-Северского и ждать нового натиска многочисленной царской армии. Самым неотложным для самозванца вопросом было безденежье. Одержав верх над Мстиславским, наемники немедленно потребовали у царевича плату. Казна, привезенная из Путивля, была почти вся истрачена. Но «рыцарство» не желало слышать ни о каких отсрочках.

Чтобы успокоить недовольных, царевич тайно раздал деньги роте, заслужившей его особую милость. Об этом немедленно узнали другие роты. 1 января 1605 г. в ла гере вспыхнул открытый мятеж. Наемники бросились грабить обозы. Они хватали все, что попадало им под руки: запасы продовольствия, снаряжение, всякого рода скарб. Мнишек пытался прекратить грабеж, но добился немногого. Следующей ночью мятеж возобновился с новой силой.638

Тщетно самозванец ездил между солдатских палаток, падал на колени перед рыцарством и умолял не оставлять его. Наемники вырвали у него знамя, а под конец сорвали с него соболью ферязь. Отрепьева осыпали площадной бранью. Кто-то крикнул ему вдогонку: «Ей, ей,быть тебе на колу!»639

Наемная армия стала распадаться. Большая часть солдат, по словам очевидцев, покинула лагерь и 2 января 1605 г. отправилась к границе.

В тот же день Отрепьев сжег лагерь и отступил из-под Новгорода-Северского по направлению к Путивлю. Мнишек, еще недавно уговаривавший солдат остаться на «царской» службе, внезапно сам объявил об отъезде из армии. 4 января главнокомандующий и его люди «разъехались с его милостию царевичем».640 Престарелый магнат не желал более испытывать судьбу. Его отъезд в Польшу дал новое направление самозван- ческой интриге. До поры до времени Отрепьев оставался не более чем куклой в руках польских покровителей. Теперь же интрига стала ускользать из-под контроля Мнишка и тех, кто стоял за его спиной.

Отъезд Мнишка связан был не только с распадом собранной им наемной армии. В чисто военном отношении прибывшее сильное запорожское войско вполне компенсировало потерю наемников. Мнишка не устраивало другое. Его пугало то, что «царевича» поддерживала преимущественно чернь. Надежды на восстание недовольных Годуновым бояр не оправдались. Главные московские бояре прислали в лагерь под Новгород-Се- верский грамоты, адресованные лично Мнишку и полные угроз.641 Королевский сенатор чувствовал себя неуютно среди восставшей русской черни. Он утратил надежду склонить на сторону царевича начальных бояр.

Посольский приказ довольно точно прокомментировал отъезд гетмана из воровского войска: «Отшел воевода сендомирский от того вора собою после того, как ему был бой с бояры, а отходил для помочи тому вору, а не за королевским повелением, и староста остринский Михаил Ратомской и Тышкевич и ротмистры осталися».642

При отъезде Мнишек уверял нареченного зятя, что на сейме, на котором ему надлежит быть, он будет защищать дело царевича, пришлет ему подкрепления и пр.

Лжедмитрию удалось удержать при себе пана Тышкевича, Михаила Ратомского и некоторых ротмистров. Немалую помощь ему оказали иезуиты, находившиеся в войске. На развилке дорог они последовали не за Мнишком, а за царевичем. Их пример подействовал на многих колеблющихся солдат. Благодаря помощи ротмистров и капелланов Отрепьев удержал при себе от 1500 до 2000 солдат.643

С отъездом Мнишка в окружении Лжедмитрия возобладали сторонники решительных действий. Покинув лагерь под Новгородом-Северским, Лжедмитрий мог затвориться в каменной крепости Путивля или уйти в Чернигов поближе к польской границе. Вместо этого он двинулся вглубь России.

В начале января 1605 г. самозванец беспрепятственно занял Севск, располагавшийся в центре Комарицкой волости. Восставшая волость предоставила его войску не только теплые квартиры, продовольствие и фураж, но и воинские контингенты. По словам Я. Маржарета, под Севском самозванец «набрал доброе число крестьян, которые приучались к оружию».644 Данные о потерях в битве под Добрыничами показывают, что повстанческая армия достигла наибольшей численности как раз во время пребывания Лжедмитрия в Комарицкой волости. В ее составе было, по крайней мере, 4 тыс. запорожцев, несколько сот донских казаков.645 Еще более многочисленными были повстанческие отряды, сфор мированные из комарицких мужиков и жителей восставших городов. Потеря наемных польских рот была многократно перекрыта.

Армия Лжедмитрия была вновь готова к бою. По своему обличью она значительно отличалась от армии Мнишка. Войну за «доброго» царя вела теперь сермяжная рать.

После неудачного столкновения под Новгородом-Се- верским царь Борис не только не объявил опалу Мстиславскому, но, напротив, пожаловал его — «велел о здравии спросить» — и прислал придворного врача для его излечения. В особом послании Годунов поблагодарил боярина за то, что тот, помня бога и присягу, пролил свою кровь. Борис оказал честь всем ратным людям, участвовавшим в битве, повелев здравствовать их.646

Прошел месяц, прежде чем Мстиславский оправился от ран. Разрядный приказ использовал затянувшуюся паузу для того, чтобы пополнить таявшую армию свежими силами. В январе 1605 г. на помощь Мстиславскому прибыл князь Василий Шуйский с царскими стольниками, стряпчими и большими московскими дворянами.647 Первостатейная столичная знать должна была разделить с уездным дворянством тяготы зимней походной службы. 20

января Мстиславский разбил свой лагерь в большом комарицком селе Добрыничах неподалеку от Чем- лыжского острожка, где находилась ставка Лжедмитрия.

Узнав о появлении царской рати, самозванец созвал военный совет. Наемные командиры предлагали не спешить с битвой, а затеять переговоры с боярами. Но в повстанческой армии их голос уже не имел решающего значения. Ротмистр С. Борша записал, что царевич перед битвой долго советовался с окружающими, в особенности же с казаками, «потому что в них полагал всю надежду».648 Атаманы высказывались за то, чтобы немедленно атаковать воевод, не вступая с ними ни в как^е переговоры.

Повстанцы вели войну своими способами. С наступ лением ночи комарицкие мужики только им известными тропами провели ратников Лжедмитрия к селу Добры- ничи. Восставшие намеревались поджечь село с разных сторон и вызвать панику в царских полках накануне решающей битвы. Однако стража обнаружила их на подступах к селу.649

Рано утром 21 января 1605 г. армии сблизились и завязали бой. Гетман Дворжецкий решил в точности повторить маневр, который обеспечил успех самозванцу под Новгородом-Северским. Гусары должны были опрокинуть правый фланг русских, а пехота, оставленная в тылу, довершить победу. Запорожская конница имела задачу сковывать силы русских в центре. Пешие казаки прикрывали пушки, стоявшие позади фронта.

Следя за передвижениями противника, Мстиславский выдвинул полк правой руки под командой Шуйского, а также отряды Маржарета и Розена, составленные из служилых иноземцев. Гетман Дворжецкий немедленно атаковал Шуйского, собрав воедино свою немногочисленную польскую конницу. В атаке участвовало около 10 конных отрядов: 200 гусар, 7 рот конных копейщиков, отряд шляхты из Белоруссии и отряд русских всадников.650 Не выдержав яростной атаки, воевода Шуйский дрогнул и стал отступать. Расчистив себе путь, конница Дворжецкого повернула к селу, на окраине которого стяла русская пехота с пушками. Тут она была встречена мощным орудийным и ружейным залпом и повернула назад. Отступление завершилось паническим бегством.

Взаимная ненависть и недоверие шляхты и вольных запорожцев раздирали армию самозванца изнутри. Ротмистры утверждали, будто виновниками катастрофы были запорожцы. Когда ветер принес со стороны русского лагеря клубы дыма, писал С. Борша, запорожцы будто бы испугались и бросились бежать, а гусары бросились вслед, убеждая их вернуться.651 По словам Г. Па- эрле, казаки изменили и побежали, потому что были подкуплены Борисом, что открылось уже после битвы.652

На самом деле в поражении повинны были не казаки. Свидетельство участника боя Маржарета позволяет точно определить, кто побежал с поля битвы первым. Залп из 10—12 тыс. ружейных стволов, писал Маржарет, поверг атакующую конницу в ужас, и она в полном смятении обратилась в бегство. Участники атаки единодушно утверждали, что пальба сама по себе причинила немного вреда нападавшим: было убито менее десятка всадников.12 Однако поляки хорошо помнили, чем кончилась безрассудно лихая атака капитана До- марацкого под Новгородом-Северским. На поддержку запорожцев они не рассчитывали, не доверяя им. По словам Маржарета, остававшаяся у самозванца конница и пехота пыталась поддержать атаку гусар и с редким проворством двинулась им на помощь, думая, что дело выиграно. Однако столкнувшись со своей конницей, отступавшей в полном беспорядке, казаки повернули вспять.653

Вопреки утверждению самозванца, именно казаки предотвратили полное истребление его войска. Преследуя гусар, русские натолкнулись на батарею, которую прикрывала пехота. По признанию Борши, казаки, оставленные при орудиях, хорошо держались против русских.654 Брошенные на произвол судьбы, они почти все полегли на поле боя.

Самозванец потерял всю свою пехоту. Конница понесла меньшие потери, чем отряды казаков и комарицких мужиков. Поляки исчисляли свои потери в 3 тыс. человек. Маржарет считал, что у противника было 5—6 тыс. убитых.655 В официальных отчетах воевод фигурировала еще большая цифра. Согласно разрядной записи, на поле боя было найдено и предано земле 11,5 тыс. трупов. Большинство из них (7 тыс.) составляли будто бы «черкасы» (украинцы). В руки победителей попали 15 знамен и штандартов и вся артиллерия — 30 пушек.656

Отрепьев возглавил атаку гусар вместе со своим гетманом Дворжецким. Первая и последняя в его жизни атака закончилась позорным бегством. Во время отступления под ним была ранена лошадь и он чудом избежал плена. Самозванец сначала укрылся на Чем- лыже, а затем скрытно от всех покинул лагерь и ускакал в Рыльск. Запорожцы, узнав о его бегстве, пустились по его следам, «но под стенами Рыльска их встретили ружейной пальбой и поносными словами как предателей государя Дмитрия Ивановича».657 Некоторые русские источники подтверждают польскую версию о том, что запорожцы хотели расправиться с самозванцем и отомстить за своих погибших товарищей.658

Дворянские полки устроили повстанцам кровавую баню на поле боя. Но этим дело не ограничилось. В руки воевод попало множество пленных. Все они были разделены на две неравные части. Полякам была дарована жизнь и их вскоре увезли в Москву. Всех прочих пленных — стрельцов, казаков, комаричей — повесили посреди лагеря.

Воеводы не удовольствовались казнью «воров», захваченных с оружием в руках. Как поведал Буссов, царские дворяне, заняв Комарицкую волость, «стали чинить над бедными крестьянами, присягнувшими Дмитрию, ужасающую беспощадную расправу». По словам того же автора, экзекуции подверглось несколько тысяч крестьян, их жен и детей. Несчастных вешали за ноги на ветвях деревьев, а затем «стреляли в них из луков и пищалей, так что на это было прискорбно и жалостно смотреть».659

Буссов возлагает ответственность за казни на русских вообще и ничего не пишет о приказе, исходившем от Годунова. Напротив того, Исаак Масса, будучи обличителем Бориса, возложил на него всю вину за кровопролитие. Степень достоверности его рассказа, однако, невелика. По словам Массы, Годунов будто бы призвал к себе касимовского царя Симеона Бекбулатовича и велел ему истребить Комарицкую волость.660 На самом деле полуслепой Симеон жил в своем тверском селе и не участвовал в войне с самозванцем.

Масса лишь записал слухи, циркулировавшие в Москве. Достоверным в них было, по-видимому, указание на участие в экзекуциях отрядов из Касимова. Согласно Разрядной росписи, в полку Мстиславского находилось «татар касимовских, царева двора Исеитова полку старых и новиков 450 чел.».661 После разгрома Лжедмитрия воеводы отдали им на поток и разграбление мятежную крестьянскую волость.

Слухи о погроме в Комарицкой волости распространились по всей земле. Автор «Иного сказания» записал, что царь приказал опустошить Комарицкую волость и в ярости убивал «не токмо мужей, но и жен и без- лобивых младенцев, ссущих млека, и поби от человек до скота».662 Волость была разграблена: «И имения их расхищены быша и домове до конца разорены быша и огнем пожжены быша, вся в прах преврати».663

Террор против населения Комарицкой волости имел ярко выраженную социальную окраску. То был первый случай в истории Смуты, когда мужики подняли оружие против властей, пренебрегли присягой московскому царю, взяли под стражу его воевод и приказных людей. Власти проявили неслыханную жестокость при подавлении мужицкого бунта.

Восстание на Брянщине можно считать первым массовым восстанием крестьян в Смутное время. Оно охватило не одну, а несколько волостей.

Разгром армии самозванца позволил правительственным войскам погасить самый крупный очаг крестьянского движения. Интервенция, затеянная польскими магнатами при прямой поддержке короля Сигизмунда III, послужила толчком к гражданской войне внутри России. Однако даже на первом этапе силы вторжения играли ограниченную роль. После отъезда Мнишка из-под Новгоро- да-Северского интервенция резко пошла на убыль. Вслед за поражением под Севском остатки иноземных наемных отрядов бежали из пределов России. Фактор интервенции в основном исчерпал себя.

Подавление очагов крестьянского восстания и фактическое прекращение внешнего вмешательства неизбежно отразились на дальнейшем ходе гражданской войны. Факторы, консолидировавшие феодальное дворянство в первые месяцы иноземного вторжения и Смуты, стали ослабевать.

<< | >>
Источник: Р. Г. Скрынников. Социально - политическая борьба в Русском государстве. 1985

Еще по теме Глава 10 НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ:

  1. Предпосылки и начало английской буржуазной революции.
  2. Глава 32. Страхование гражданской ответственности при оказании профессиональных услуг
  3. 1. Начало иностранной военной интервенции и гражданской войны. Организация партией отпора интервентам и белогвардейцам
  4. 4. Коренной перелом в ходе гражданской войны. Разгром Колчака и Деникина
  5. 5. IX съезд партии. Поражение войск помещичье-буржуаз-ной Польши и Врангеля. Конец интервенции и гражданской войны
  6. 1. Международная и внутренняя обстановка после окончания гражданской войны. Дискуссия о профсоюзах
  7. ГЛАВА 20 ЯПОНСКИЙ И КИТАЙСКИЙ ВЕКТОРЫ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
  8. Глава 5 НАРОДНЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ В 1602—1604 гг.
  9. Глава 10 НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
  10. Глава 13 ДЕЙСТВИЯ ВОЛЬНЫХ КАЗАКОВ