3. МОЛОДЫЕ ГОДЫ ЦАРЯ ПЕТРА. АЗОВСКИЕ ПОХОДЫ (1695 - 1696). ПОЕЗДКА ПЕТРА I ЗА ГРАНИЦУ

Царица Наталья, по отзыву князя Куракина, не отличалась большими способностями к управлению. Дела правления распределились между ее родственниками. Главный из них, князь Б. А. Голицын, который ловко провел последнюю кампанию против царевны, "был человек умный и образованный, говорил по латыни, но "пил непрестанно" и, правя Казанским дворцом почти неограниченно, разорил Поволжье". (В. О. Ключевский).

О двух других временщиках, Льве Нарышкине и Тихоне Стрешневе, отзывы современников были еще менее лестными. Нарышкин был человек очень недалекий и пьяный, взбалмошный, делавший добро "без резону".

О Тихоне Стрешневе тот же современник говорит, что это тоже человек недалекий, но лукавый и злой, "интригант дворовый".

Эти люди и повели "правление весьма непорядочное", с обидами и судейскими неправдами; началось "мздоимство великое и кража государственная".

Брак Петра с Евдокией Лопухиной привел ко двору более чем три десятка Лопухиных обоего пола. Были они "люди злые, скупые ябедники, умов самых низких".

По словам В. О. Ключевского, "правящей среде вполне под стать было московское общество, служилое и приказное, проявлявшее себя рядом скандалов". "В... придворном обществе напрасно искать деления на партии старую и новую, консервативную и прогрессивную: боролись дикие инстинкты и нравы, а не идеи и направления" (В. О. Ключевский).

В такой обстановке оказался Петр после низложения Софьи. Управление государством оставалось в руках царицы Натальи, ее родных и патриарха Иоакима. Иноземцы перестали пользоваться покровительством у московского правительства.

Патриарх Иоаким умер в 1690 году. Несмотря на желание Петра иметь ученого патриарха, духовенство избрало на патриаршество одного из московских архиереев, Адриана, столь же враждебного новшествам, как и Иоаким. За Адриана была и мать царя Петра, которая продолжала, без всякого видимого участия сына, править государством до самой своей смерти в 1694 году.

Известно, что отстранение Софьи от власти поначалу мало что изменило в поведении Петра. Добившись власти, Петр туг же проявил к ней полное безразличие. Его резиденцией по-прежнему оставалось Преображенское. По настоянию матери Петр в тяжеловесном царском облачении появлялся в Кремле лишь во время публичных церемоний.

"Участие в государственных делах он ограничил выходами в подмосковные и столичные монастыри и соборы, присутствием на семейных празднествах. Но церемонии и празднества Петр оставлял без всяких колебаний, как только заходила речь о марсовых и нептуновых потехах".

Я. И. Павленко

"Марсовы потехи еще теснее сблизили Петра с Немецкой слободой. Именно оттуда Петр вызывал генералов и офицеров для строевого и артиллерийского обучения своих "потешных", для руководства маневрами, часто сам туда охотно ездил, обедал и ужинал у старого служаки шотландца генерала Патрика Гордона и "авантюриста из Женевы" Франца Яковлевича Лефор-

_„ii

та .

"Если иноземцев принимали в компанию, как своих, русских, то двое русских играли в ней роли иноземцев". (В. О» Ключевский). Это были потешные генералиссимусы двух армий: Ромодановский и Бутурлин. Князь Ф. Ю. Ромодановский, носивший имя Фридриха, главнокомандующий новой солдатской армией, "король Пресбургский". Он обладал обширными полицейскими полномочиями, являлся начальником розыскного Преображенского приказа, министром кнута и пыточного застенка, "собою видом как монстра, нравом злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьян по вся дни".

Одну из марсовых потех царь Петр организовал осенью 1690 г.: стрелецкий полк ‘’сражался" против "потешных" и дворянской конницы. Н. И. Павленко в своем исследовании "Петр Великий" пишет: "...Противопоставление новых войск старым вошло в обычай, причем стрелецким полкам отводилась роль побежденных. "Бои" не обходились без жертв, чередовались с пирушками".

Марсовые потехи чередовались с забавами на воде.

Еще в 1687 году Петр таскал из Оружейной казны "корабли малые", вероятно, старые отцовские модели кораблей, оставшиеся от постройки "Орла” на Оке. Даже еще раньше, в 1686 году, по дворцовым записям, в селе Преображенском на Яузе строились потешные суда. Следует вспомнить, что еще правительство царя Алексея Михайловича много хлопотало о заведении флота, так что, по словам В. О. Ключевского, "для Петра это дело было наследственным преданием".

Весной 1681 года царь Петр спустил в Москву-реку собственноручно построенную и оснащенную яхту. Затем морские забавы переместились в Переяславль, на Плещееве озеро, причем работы на местной верфи так увлекали Петра, что в феврале 1692 г. бояре-правители государства Лев Нарышкин и князь Борис Голицын должны были сами ехать в Переяславль умолять царя приехать в Москву для приема персидского посла. Царица Наталья, отчаявшись удержать сына в Москве, стала сама ездить в Переяславль.

В августе 1692 года корабли пустились в плавание по Переяславскому озеру, но его масштабы ограничивали размеры кораблей и возможность маневрирования ими. Петра влекли морские просторы и настоящие корабли.

Россия того времени располагала единственным морским портом — Архангельском.

Конечно, как только необъятная морская ширь развернулась перед глазами Петра, и он услышал сердитый ропот волн северного Белого моря, обещание, данное матери, было забыто — Петр отправился в море провожать иностранные корабли. Царица Наталья очень встревожилась, когда ей донесли об этом, и стала неотступно звать сына в Москву. На это она получила такое письмо:

“И ныне подлинно описать не могу (когда буду), для того, что дожидаюсь кораблей, а как они будут, и я, искупя, что

надобеть, поеду тотчас день и ночь. Да о едином милости прошу: чего для изволишь печалиться обо мне?.. За сим благословения прошу. Недостойный Петрушка".

В Архангельске Петр устраивает верфь, где немедленно начинают строить суда. В Голландию посылают заказ — выстроить к будущему году военный корабль и доставить его в Архангельск. Только к зиме Петр вернулся в Москву.

25 января 1694 г. скончалась царица Наталья. Кончину матери Петр оплакивал горькими слезами. На третий день после похорон он на могиле матери в одиночестве оплакивал ее смерть. Архангельскому воеводе А. Ф. Апраксину Петр сообщил о своем горе лаконично и выразительно: "Беду свою и последнюю печаль глухо объявляю, о которой подробно писать рука моя не может, купно же и сердце".

1-го мая 1694 года Петр отправился во второй морской поход. Если первая поездка к морю носила разведывательный характер, то ко второй царь готовился более тщательно. На верфи царя ожидал готовый к спуску корабль иСвятой Павел", заложенный еще в первый приезд. Петр устроил торжественный спуск на воду корабля "Святой Павел", потом отправился на яхте в Соловки. Дорогой поднялась буря, гибель легкого судна казалась неизбежной. Но благодаря присутствию духа и искусству кормчего Антона Тимофеева, путешественники благополучно вошли в Унскую губу, где и стали на якорь.

Из Голландии пришел заказанный корабль — сорокачетырехпушечный фрегат "Св. Пророчество". "Что давно желали, — писал Петр в Москву, — ныне совершилось...".

Но все эти "Марсовы и Нептуновы потехи" были пока еще только потехами, всегда сопровождавшимися веселыми пирами. Как в сухопутных и морских потехах генералиссимусом и адмиралом был князь Ромодановский, а Петр — ротмистром, бомбардиром и шкипером, так и на пирах председателем веселой компании был первый учитель и наставник Петра — Никита Зотов; в шутку Петр величал его "всешутейшим Ани- китой, патриархом Прешпурхским, Кокуйским 1 и всея Яузы", а Петр был "дьяконом", как он сам себя именовал. Рядом с Петром всегда находился бомбардир "Алексашка" Меншиков, "человек темного происхождения, невежественный, едва умевший подписать свое имя и фамилию, но шустрый и сметливый, а потом всемогущий фаворит”. (В. О. Ключевский).

Кокуй — так называли Немецкую слободу.

39

Что касается происхождения Меншикова, то иностранные современники сходились в одном — будущий князь был родом из незнатной семьи. Француз на русской службе Вильбоа писал, что отец Меншикова "был крестьянин, получавший пропитание от продажи пирожков при воротах 1фемлевских, где завел он маленькую пирожную лавочку". К своему ремеслу он привлек и сына, вертевшегося с лукошком в Кремле, где покупателями товара были стрельцы и солдаты, с которыми шустрый продавец часто и шутил. Проказы "Алексашки" забавляли и Петра, наблюдавшего за ним из кремлевского дворца. Личное знакомство царя с пирожником состоялось при следующих обстоятельствах. Однажды Алексашка сильно кричал, потому что какой-то стрелец выдрал его за уши, уже не шутя. Петр послал сказать стрельцу, чтобы он перестал обижать бедного мальчика и привел к царю. Остроумие и находчивость мальчика, ровесника царя, так понравились Петру, что тот велел его вымыть и одеть, чтобы определить к себе слугой.

Точка зрения

"Современники иностранцы единогласно говорят, что Меншиков был очень незнатного происхождения; по русским известиям, он родился близ Владимира и был сыном придворного конюха" .

С М. Соловьев

Путь Меншикова от пирожника до светлейшего князя совершен на глазах современников, он отражен во многих книгах.

В "компанию" царя, помимо А. Д. Меншикова, входили Ф. А. Головин, Г. И. Головкин, А. А. Виниус, А. В. Кикин, Ф. Ю. Ромодановский и другие.

Образ жизни молодого царя Петра, бесконечные потехи, возбуждали большое недовольство в народе. Не все тогда сознавали, что из этих потех вырастал флот, создавалась армия и намечались великие дела, которые превратили Московское государство в Российскую империю. Некоторые современники твердили одно: "вот связался царь с немцами, бражничает с ними, да занимается одними потехами. А какое от этого добро? Только понапрасну гибнут и страдают люди".

Стали рассказывать, что будто царь Иван Алексеевич извещал всему народу: "брат-де мой живет не по церкви, ездит в Немецкую слободу и знается с немцами". С распространявшими подобные слухи поступали сурово. Их хватали, пытали и казнили, но недовольство от этого не уменьшалось.

Смерть матери заставила Петра самого приняться за дела управления. Царю в ту пору было уже 22 года.