Глубокая опасность двоевластия заключается в том, что оно несет, концентрирует в себе культурные, нравственные и организационные предпосылки, не позволяющие принимать достаточно эффективные сложные решения. Сложился особый, некоторым образом фантастический, тип решений, которые можно назвать хромающими. Двоевластие есть порядок, где диалог постоянно оттесняется конфронтацией монологов, производящих беспорядок. Всякое решение, которое принимается в масштабе слабо интегрированного целого, внутренне разрывается многими центрами власти. Разрыв лежит в каждом значи мом решении и потому, что оно мотивировано потребностями целого и одновременно непроявленностью его в формах культуры, в формах недостаточно конкретизированных абстракций (недостаточно проработанных каждым из множеств субъектов представлений об общем интересе в соответствии со своими собственными ценностями). Реальная воспроизводственная программа субъекта, составленная из таких решений, расколота в результате неадекватности общих и локальных ценностей. Хромающее решение по сути есть некоторое противостояние полу- решений, каждое из которых является в результате своей незавершенности утопическим. Иначе говоря, хромающие решения есть противоборство сменяющих друг друга утопических решений. Цепочка решений может приобрести весьма странный характер. Каждое последующее будет полностью или частично отменять предшествующее, что выступает как борьба двух сторон общества, не знающих диалога друг с другом, и, следовательно, не подготовленных даже чисто психологически своими решениями преодолевать двоевластие. Хромающие решения подчиняются определенной логике. В принципе, логика человеческой мысли и человеческого действия может быть описана через инверсию и медиацию, где инверсия есть не особая логика, но логически исходная точка медиации, ее исторически и логически нулевая отметка. Логика медиации заключается в умении искать некоторое третье решение, которое синтезирует, преодолевает, снимает противоречие между полюсами оппозиции. Развитие человека, рассмотренное в самой общей форме, есть развитие способности к медиации, способности выносить решения, действовать достаточно эффективно в усложняющихся условиях. Хромающие решения на этой логической основе можно рассматривать как результат застоя медиации. Царь подчас, выдвигая идею пойти по пути реформ, оставался буквально один или с небольшой группой единомышленников. Недаром Александр I на призывы Сперанского предпринять реформы отвечал: “Взять некем”. Хромающие решения охватывают разные уровни общества, включая общество в целом. Например, все петровские реформы представляют собой сочетание двух противоположных тенденций. В основе одной лежало стремление полицейского государства надеть на население страны административное ярмо. В основе другой — стремление пробудить инициативу, поддержать проявление самостоятельности сословий, допустив их, в известной мере, к участию в самоуправлении. П. Сорокин писал, что “шуйца царских министров по приказу истории делала то, что отрицала их десница”154... Хромающие решения пронизывают и внешнюю политику. “Опыт последних лет... неизбежно приводит к импульсивным, разобщенным, а нередко и противоречащим друг другу акциям”155. Можно привести многочисленные примеры метаний в связи с проблемой Курильских островов, расширения НАТО, Боснии, СНГ, Ближневосточного урегулирования. Война в Чечне также дает значительный соответственный материал для анализа хромающих решений. “При решении единой важнейшей задачи в Чечне представители силовых структур тянут в разные стороны, напрямую отказываясь выполнять приказы единого начальника”156. Локальные интересы отдельных подразделений армии не интегрируются в целое. Не следует думать, что это новое явление. Некогда бояре отказывались подчиниться приказам, так как их отдавал человек, недостаточно родовитый. Хромающие решения ярко выступают в процессе формирования правовых документов, законов, которые по самой своей природе должны минимизировать двусмысленность, возможность давать основу для произвола. Анализ прохождения в Думе такого важнейшего для страны документа, как уголовный кодекс, говорит об обратных тенденциях. В 1994 г. проект был представлен на рассмотрение Думы, однако руководитель Комитета по безопасности противопоставил ему старый проект министерства юстиции. В результате проект кодекса состоял “на 60 процентов из позиции второго (либерального) и на 40 процентов — первого (позднесоветского) проекта. В Особенной части, где описываются конкретные составы преступлений и меры наказания, соблюдалась пропорция примерно 80 к 20 в пользу либерального проекта. Такой гибрид и был внесен на рассмотрение в Думу”. Получился кодекс, “в котором есть все. Как впрочем и в обществе, для которого он создан. Пестрота свидетельствует об отсутствии среди его многочисленных составителей не только единого видения правового будущего России, но и элементарного взаимопонимания”157. В результате первый УК демократический России “предоставляет возможности для полного правоохранительного и судебного произвола”158. Интересно, что в Уголовный кодекс РСФСР, действующий с 1961 г., в советское время было внесено более 700 изменений. “Некоторые фрагменты переписывались по пять раз, от чего неизбежно страдал смысл как отдельных статей, так и кодекса в целом... Што- панный-латанный, полный противоречий кодекс предоставлял... огромные возможности для “судебного усмотрения” — иными словами, позволял судам, а также прокуратуре и милиции творить произвол”159. Пример помогает понять, что результат хромающих решений, как и двоевластия, как и социальной патологии вообще, не сводится к раздвоению общества, но несет в себе возможность через раздвоение общества двигаться к далеко идущей атомизации, возрастающему хаосу. Двоевластие, хромающие решения, другие формы патологии могли возникнуть в столь острой форме лишь в том обществе, где, с одной стороны, государство уже прошло значимый отрезок своей истории, с другой стороны, сохранился мощный пласт догосударственной культуры, характерный для крестьянства, составлявшего еще совсем недавно большинство населения. Крестьянство в России отрицало правомерность существования чиновников — государства. Царь рассматривался не как гЛава государства, но как враг чиновников. “Стихийная политическая мысль крестьянства никогда не поднималась до высот политического предвидения, не формировалась в более или менее четкую политическую концепцию. Неопределенность и негативность политического идеала была характерна для наиболее выдающихся крестьянских движений, выдвигавших своих вождей и пытавшихся устно и письменно формулировать свои требования (например, восстания, возглавленные С.Т. Разиным, К.А. Булавиным, Е.И. Пугачевым)”160. “Беловодье рисовалось им как государство без государственной организации, как союз мелких, равных производителей без какой-либо власти... живущих по “божьему закону”161. Мысль творителей легенд не поднималась до создания какой-либо положительной государственной и социальной теории. Освобождение от всего, что веками гнет, унижает, разоряет, кажется надежной гарантией счастья и благополучия. Жизнь в “далекой земле”, вероятно, рисовалась как общинно-артельное содружество редких равных производителей, соблюдавших справедливость. Русский мужик устраивал свою жизнь “без начальства”, например, в казачьих районах в первые годы существова ния казачества или в районах стихийной колонизации, в залесных беспоповских скитах, в артелях “бегунов”, в разбойных ватагах и т.д.162 Именно это большинство населения было исходной основой для современного массового сознания, так как современное городское большинство состоит из крестьян, их детей и внуков, переехавших в город. Следует отметить, что мощное массовое влияние архаичных представлений в стране, которое и создает основу двоевластия, не изучалось в должной степени. В этой связи достойно упоминания так называемое “новое направление” в историографии, которое, например, еще в 1969 г. обращало внимание на то, что Урал, который в официальной идеологии рассматривался как форпост будущей пролетарской революции, был в действительности оплотом феодальных пережитков, а рабочие — особой группой, сохранявшей докапиталистические пережитки163. Это направление было подавлено, что, без сомнения, лишило страну важного элемента формирования адекватного само- осознания. Современность пронизана хромающими решениями. Например, “Каргилл” — большая группа агробизнеса, действующая в 65 странах, была потрясена непредсказуемостью правительственного вмешательства в бывшем Советском Союзе. “Неожиданные изменения в правилах торговли и налоговых законах, нарушающие планы западных вкладчиков капитала, подверглись острой критике на недавней встрече в Киеве лидеров агробизнеса из Западной Европы и США с министерствами сельского хозяйства стран — бывших республик СССР. Представители Запада отмечали, что непредвиденные изменения в правилах отпугивают потенциальных инвесторов от сельского хозяйства и пищевой промышленности в странах СНГ”164. Хромающие решения неотделимы от двоевластия. Разные институты власти несут противоположные представления о сути и направленности выносимого ими решения. Вот яркое описание хромающего решения: “У нас страна самобытная... мы сами не знаем сегодня, какую политику будем проводить завтра. Вся наша экономическая политика складывается спонтанно — как некая результирующая от того набора решений (нередко прямо противоположных), которые принимаются в течение целого года”. Все это заставляет МВФ в виде исключения требовать от России ежемесячных, а не еже квартальных программ, что является “признаком отсутствия уверенности в том, что правительство всерьез намерено выполнять свои обязательства”72. Вскоре, однако, эта практика была отменена. Можно сказать, что двоевластие — организационная форма хромающих решений, а хромающие решения — функция двоевластия. Хромающие решения сопровождаются опасной иллюзией, что положение кардинально изменится, если сокрушить, уничтожить одну из противоположных сторон. Подобное решение невыполнимо, так как специфика раскола заключается в укорененности в обществе обеих сторон расколотых решений, форм власти и управления. Если чудо доведет до логического конца рыночные отношения, включая банкротства, принудительное изъятие средств и имущества в результате исполнения судебных решений и т.д., это приведет к окончательному краху промышленность, в частности, в результате краха системы неплатежей как скрьггой формы субсидирования. Противоположное чудо, то есть полная натурализация хозяйства, привела бы к разрушению общества в результате краха элементов, форм достигнутого органического всеобщего. Анализ хромающих решений в стране раскрывает важный аспект двоевластия. Оно существует как постоянное стремление адаптироваться не только и не столько через синтез полюсов дуальных оппозиций, сколько разрушительными попытками сформировать государственность на основе лишь одного принципа в ущерб другому. Например, царствование Ивана Грозного можно рассматривать как патологическую попытку превратить рыхлую государственность в авторитарную посредством массового насилия, что в конечном итоге привело к активизации локализма, развалу страны, получившему название Смутного времени. Эта особенность двоевластия может доходить до крайних форм, до высокого накала, превращающегося в массовое насилие, но может ослабляться и выступать в мягких формах. Хотя хромающие решения представляют хаотический процесс, в них можно обнаружить определенный порядок. При неудаче одного крайнего решения оно замещается другим, которое в свою очередь сменяется первым, или более или менее близким к нему. Налицо цепочки сменяющих друг друга решений. Инверсии взяты из логики мышления архаичной культуры. В условиях недостаточного уровня медиации ответ на дезорганизацию происходит через инверсию как реакцию на неудачу, дискомфорт, нефункциональность ранее принятых решений. Отсюда инверси онные циклы, которые можно рассматривать как некоторую попытку упорядочить дезорганизацию. Хромающие решения в России в результате господства инверсионной логики охватывают все общество, существуют на всех уровнях, превращаясь в конечном итоге в циклы динамики общества. В качестве полюсрв хромающих решений выступают нравственные идеалы, которые служат основой для принятия решений. Анализ показывает, что смена господства одного нравственного идеала другим несет потенциал конфронтации, который в некоторых случаях может стать основой распада государства, гражданской войны. Например, гражданскую войну 1917 г. можно описать как происходившую между, с одной стороны, силами традиционализма и умеренного утилитаризма, и с другой — развитым утилитаризмом и либерализмом. Для циклов в масштабе целого характерно стремление сил, стоящих за одним из полюсов, подавить другой, что сменялось инверсионной попыткой противоположного полюса сделать то же самое с первым. Между этими полюсами преобладало противостояние, а не диалог. Общество оказалось во власти исторической инерции, однако сопровождаемой периодическими попытками ее “революционно” преодолеть. Циклизм социокультурной динамики России с недавних пор вызывает возрастающий интерес. Учащаются попытки его использовать как основу для прогнозирования165. Циклизм является формой динамики общества. Рост сложности общества усиливает, ускоряет колебания, усложняя обеспечение выживаемости. Социокультурная динамика российского общества как высоко дезорганизованного может быть понята как бесконечная цепь хромающих решений, логическую структуру которых можно рассматривать как логическое и историческое движение в рамках оппозиции “инверсия — высокая форма медиации”. Развитие медиации в чисто логическом аспекте означает формирование основы культурных программ, которые несут в себе способность рассасывать хромающие решения. Однако конкретно исторический процесс не содержит гарантии именно такого пути развития, несет в себе возможность отвечать на развитие медиации активизацией архаики, восстановлением значимости влияния инверсии на умы, на выбор программ значительных масс людей. Все формы социальной патологии усиливают предпосылки именно такого исхода. Происходящее при этом подавление медиации никогда не приводит к ее полному уничтожению, но лишь к оттеснению на задний план, в культурное подсознание. Там она накапливает потенциал, ожидая возможности прорыва в сферу все более сложных форм жизни общества. Все подобные сдвиги в ту или иную сторону в социокультурном развитии общества при всех модификациях, сменах идеологических форм составляют поразительные циклы динамики общества. Если акт усиления медиации может в качестве своего побочного результата вызвать активизацию противодействующих архаичных сил и если энергетический ресурс этих сил значителен, то есть значительно превышает энергетический потенциал медиации, может иметь место формирование цикла. Здесь не место описывать сами эти циклы166. Важно понять, что специфические инверсионные циклы России следует также признать социальной патологией. Циклы, меняющие господствующий нравственный идеал на противоположный, свидетельствуют о смене культурной нравственной основы господствующей формы власти, ее ценностей, попыток ее реализовать, воплотить в жизнь. В России это означает отход на задний план культурных оснований господствующей власти в социокультурное подсознание, в тень, их превращение в потенциальный ответ на случай краха нового идеала. Как показывает опыт российской истории, рано или поздно это обязательно происходит. Это значит, что разные типы власти существуют не только на разных уровнях управления, но и как циклическая смена властей, имеющих разные цели и ценности. Нравственные основы двоевластия. Двоевластие возникает не только в результате неспособности большого общества к последовательной и органической интеграции, не только в результате атомизации общества, но и как итог существования различных нравственных, культурных оснований с ограниченной возможностью к взаимопроникновению, диалогу.