Глава 13 ДЕЙСТВИЯ ВОЛЬНЫХ КАЗАКОВ

Следуя той же схеме, описал события начала Крестьянской войны И. М. Скляр. По мнению И. М. Скляра, первыми к Лжедмитрию примкнули запорожцы и донские казаки с их атаманом Корелой, двинувшиеся в недавно освоенные районы Дикого поля; видимо, уже на пути к ним присоединились вольные казаки, жившие в бассейне рек Сейма, Оскола, Северского Донца, т. е. в районе Белгорода, Оскола и Царева-Борисова. Все эти выступления вольных казаков носили характер социального протеста.748

В новейшей литературе факт активного участия казаков в Смуте послужил основой для более широких обобщений. Проанализировав события Крестьянской войны начала XVII в., В. Д. Назаров сделал вывод, что «объективно роль активного начала в открытой классовой борьбе, роль ее «идеолога» и в известной мере организатора взяло на себя казачество». Трудно утверждать, что именно казачество выдвинуло первого самозванца на Руси, пишет В. Д. Назаров, однако именно активные выступления запорожских и донских казаков «наряду с развитием открытой классовой борьбы в южных районах Русского государства сыграли решающую роль в его победе».749

Вопрос об участии запорожцев в походе Лжедмитрия I нуждается в более детальном исследовании.

В конце XVI в. связи между Москвой и Запорожской сечью расширились. В 1591 г. русская столица отразила нападение крымского хана. В следующем году московские власти направили послов в Запорожскую Сечь и на Дон, чтобы заручиться поддержкой вольных казаков в борьбе с крымцами. Охваченная восстанием Запорожская Сечь приняла царских послов с распростертыми объятиями. Гетман К- Косинский и казаки возлагали немалые надежды на помощь, предложенную Москвой. Все это вызвало тревогу у королевских властей. Расправившись с Косинским, Александр Вишневецкий объявил повсюду, что убитый гетман присягнул московскому великому князю со всем войском запорожским и отдал под его власть территорию Запорожской Сечи на сто миль у границы, за что царь прислал ему сукна и деньги и теперь называет себя «царем запорожским, черкасским и низовским».750 Россия была ослаблена поражением в Ливонской войне. Ей пришлось отбивать нападения крымцев и шведов. В таких условиях русское правительство и не помышляло о том, чтобы вступить в борьбу с Речью Посполитой за Украину. Сведения А. Вишневецкого по поводу новых царских титулов были вымыслом. Но его письмо интересно в другом отношении. Начав борьбу за национальное освобождение, украинский народ все чаще связывал свои надежды с помощью со стороны братского русского народа. Идея воссоединения носилась в воздухе.

В 1600 г. Борис Годунов принимал в Москве послов от запорожских казаков.751 Когда самозванец в 1604 г.

В первом столкновении с Годуновым самозванец потерпел неудачу. Ему не удалось втянуть запорожское войско в войну с Россией. Тогда-то он и стал искать помощь у католических кругов Речи Посполитой.

Мнишек приступил к сбору армии летом 1604 г., когда запорожское войско находилось в походе. Отсюда следует, что силы вторжения не включали в себя запорож ских вольных казаков. Кем же были те 2 тыс. украинских казаков, которые откликнулись на призыв «царевича» и Мнишка? Не были ли это в основном реестровые казаки, числившиеся на королевской службе? Можно привести некоторые факты в пользу такого предположения. Исполняя королевскую службу, гетман С. Кишка с отрядом в 2 тыс. казаков воевал со шведами в Ливонии в 1601 —1602 гг. После гибели С. Кишки (по слухам, его убили сами казаки) гетманом ненадолго стал Иван Куцко (Куцкович). Куцко не мог справиться с казаками и вскоре сложил с себя полномочия.753 Тот же самый Куцко, бывший реестровый гетман, стал одним из казацких предводителей в армии Мнишка в момент ее вторжения в пределы России.754 Казна плохо оплачивала «реестр», тем не менее верхи «реестра» были тесно связаны с королевским правительством. Мнишек сформировал войско при прямой поддержке короля.

Кроме реестровых казаков в походе Лжедмитрия приняли участие многочисленные добровольцы из числа православного украинского населения. Иезуиты, сопровождавшие самозванца в походе, писали из Чернигова 1

ноября 1604 г.: «... к нам на пути присоединилось много казаков, так что их уже считается около трех тысяч (вместе с собранными ранее 2000. — Р. С.), и это только из тех сел и городов, через которые мы проходили».755 По самому примерному подсчету, к армии Отрепьева присоединилось около 1000 украинцев, объявивших себя казаками.

После перехода границы Мнишек старался убедить своих покровителей в Кракове и Риме, что его военное положение превосходно. С этой целью он сознательно распространял сведения о прибытии к нему крупных подкреплений с Украины. По-видимому, с его слов иезуиты записали 1 ноября 1604 г., что царевич ждет казаков, именуемых запорожцами. Два дня спустя они сделали приписку к письму с сообщением о прибытии 4 тыс. запорожцев.756 Записанные ими сведения носили недостоверный характер.

Подлинный дневник похода, составленный неизвестным лицом из окружения Мнишка и заключавший в себе строго фактические поденные записи, позволяет заключить, что запорожское войско, которое ждали с начала ноября, прибыло в лагерь самозванца с большим запозданием. 21 декабря 1604 г. автор дневника сделал следующую запись: «Января 1 (по новому стилю.— Р. С.): Там же (под Новгородом-Северским.— Р. С.) войска запорожского пришло 4000».757 Воспоминания участников похода полностью подтверждают приведенную дневниковую запись. По словам С. Борши, в конце декабря под Новгород-Северский прибыло 12 тыс. запорожцев.758 Аналогичные данные привел в своих записках Г. Паэрле.759 Названные авторы втрое переувеличили численность запорожского войска. Свидетельства очевидцев не дают никаких оснований для предположений о том, что запорожцы шли Крымской дорогой от Белгорода на Рыльск и Кромы и что восстания в южных крепостях были связаны с их передвижениями.

Итак, Лжедмитрию удалось склонить вольных запорожцев на свою сторону лишь после того, как он прочно утвердился в Северской Украине и ряд русских городов признал его царем.

Едва ли случаен тот факт, что самая крупная вспышка крестьянского восстания (в Комарицкой волости и смежных районах) произошла в то время, когда вольные казаки (запорожцы и пр.) стали ведущей силой в лагере самозванца. Значение этого кратковременного эпизода, однако, не следует преувеличивать.

Донское войско сыграло, по-видимому, более важную роль в событиях Смуты. Самые ранние сведения о числен ности донских казаков, готовых поддержать самозванца, носили вполне достоверный характер. Захватив атамана Корелу и других посланцев войска Донского, Я. Острожский в 1604 г. после их допроса писал, что царевич может рассчитывать на поддержку примерно 2 тыс. донцов и других злодеев.761 Однако донцы не смогли присоединиться к армии Мнишка ко времени вторжения в Россию. Чтобы ободрить своих приверженцев, Мнишек сознательно распространял ложные слухи о подкреплениях с Дона. В письме от 8 сентября 1604 г. он писал, что уже нанял 10 тыс. донцов и они скоро прибудут к нему на помощь.762 Из письма Мнишка названная цифра попала на страницы исторических сочинений. Однако надо иметь в виду, что данные Я. Острожского были значительно ближе к истине, чем данные Ю. Мнишка. Помимо всего прочего, общая численность Войска Донского в начале XVII в. не превышала 2000—4000 человек.763

В начале ноября 1604 г. иезуиты писали из Чернигова, будто в один день с запорожским войском туда прибыло 9 тыс. донцов. Однако их сведения нельзя признать достоверными. Источником информации и в этом случае был Мнишек. Автор поденных записок ни словом не упоминает о прибытии донского войска в лагерь царевича. Но он покинул Лжедмитрия в конце декабря 1604 г.

Раньше всех других на помощь к самозванцу прибыл

А. Корела с отрядом.

По словам Г. Паэрле, 4 тыс. донских казаков присоединились к царевичу в Путивле.766 По обыкновению Паэрле в несколько раз преувеличил численность подкреплений. Но в основе его рассказа лежали достоверные данные. Участник похода Я. Вислоух сообщал, что в момент выступления царевича к Кромам в мае 1605 г. в его войске находилось «москвы 1000 казаков».767 Капитан Я. За- порский, возглавивший авангарды в армии самозванца, уточняет, что под его начальством находилось 800 донцов.768 Таким образом, к весне 1605 г. в лагере ЛжеДмитрия собралась добрая половина Войска Донского.

Другая половина, по-видимому, оставалась в Раздорах вместе с главным атаманом Смагой Чертенским. Атаман происходил из измельчавшего княжеского рода. Он был человеком крайне осторожным, что и позволило ему сохранить пост главного атамана Войска Донского с 1603 по 1617 г. Чертенский считался с настроениями вольных казаков и в то же время последовательно придерживался московской ориентации. Еще в ноябре 1603 г. атаман заявил о готовности поддержать дело царевича. Однако не спешил выполнить обещание и терпеливо выжидал развития событий. Лишь после того, как умер Борис Годунов и в Москве произошел переворот, Чертенский и поддерживавшие его лучшие низовые казаки явились на службу к Лжедмитрию. В июне 1605 г. отряд Чертенского присоединился к самозванцу в Туле.769 Монастырские приходо-расходные книги позволяют установить имена казачьих предводителей, прибывших в столицу с самозванцем. Первое место среди них принадлежало атаману Кореле. Согласно записи в книгах Кирилло-Белозерского монастыря, «казак Ондрей Тихонов сын Корела дал 3 золотых да 2 гривны денег». Много денег на помин души пожертвовал тому же монастырю донской казак Петр Богдан Васильев, новгородец по происхождению. Он отказал монастырю 8 руб. денег.770

Во время поездки в столицу соловецкого игумена Антония донской атаман «Посник Лунев дал отто всего донского войска заветных денег пол-пяти рубли».771 Имя П. Лунева было хорошо известно на Дону. Много лет спустя донцы вспоминали, как при царе Федоре казаки выходили со многих рек на государеву службу и «отоман Посник Лунев, многие отоманы, казаки царю Федору Ивановичу под Ругодевым и под Ыванямго- родом служили, а через год Посник жа Лунев да опять с ним многие отоманы козаки з бояры» ходили к Выборгу.772 Как видно, Лунев был одним из главных предводителей донской вольницы, поддержавшей Лжедмитрия. Такое предположение подтверждается данными о размерах его личного вклада в монастырь. Как значится в книгах Соловецкого монастыря, «донской атаман Посник Лунев дал вкладу 20 золотых, и те золотые продали и взяли на них 12 рублев». Донской казак Кузьма Максимов дал вкладу 2 руб., несколько других казаков дали на молебен б золотых, ценой 3 руб. 20 алтын.773

С военной точки зрения донские казаки сыграли очень важную роль в московском походе Лжедмитрия. Обороняя Кромы, Корела сковал все силы царской армии. Донцы составляли самый крупный отряд также и в путивльском войске самозванца. Сказанное подтверждает мнение о том, что вольные казаки выступили в качестве одной из главных сил повстанческого движения на первом этапе гражданской войны. Мнение, согласно которому казаки взяли на себя функции «идеологов» открытой классовой борьбы, нуждается в более строгих доказательствах.

В 1606 г. царское правительство выступило с официальными разъяснениями за рубежом, из которых следовало, что авантюру Лжедмитрия I поддержали одни донские казаки, тогда как волжские и прочие казаки не приняли участие в его походе.774 Надо признать, что самозванец сравнительно поздно предпринял усилия к тому, чтобы установить прямые связи с отдаленными казачьими окраинами. Лишь в середине марта 1605 г. его гонцы отправились на Волгу, Яик и Терек. Самозванец приказал казакам немедленно идти на соединение с ним под город Ливны.775

Сохранились сведения, что «царицынские казаки» связали местного воеводу и привезли его к Лжедмитрию в Ор ел.776 Принадлежали ли эти казаки к составу царицынского гарнизона или к вольным станицам, сказать невозможно. Имеются глухие указания на то, что казаки пытались осаждать Астрахань, где сидел преданный Годуновым воевода, но не добились успеха и отправились «каждый восвояси».777 Этот эпизод произошел в позднее время, когда «вся земля уже была под властью Дмитрия».778 События в Царицыне также имели место после сдачи царской армии под Кромами.

К моменту занятия Москвы в армии самозванца появилось некоторое количество волжских казаков. Как записал один современник, «в лето 7113 июня в 20 день в четверг пришел во град Москву на свои праотече престол прирожденный государь наш», а с ним «много множество литовского войска и казаки волгские и донские...».779 Возможно, автор приведенной записи и был очевидцем вступления армии Лжедмитрия в Москву, но он имел самые превратные представления о составе этой армии. Самозванца сопровождала кучка «литвы», а отнюдь не «много множества». Среди казаков донские, а не волжские казаки занимали первое место.

На востоке прибежищем вольных казаков оставалась река Яик. О появлении «Дмитрия» яицкие казаки узнали еще осенью 1604 г. Посланцы «вора» должны были прибыть на Яик не позднее апреля — мая 1605 г. Однако на восточной окраине казаки действовали совершенно так же, как и на западе в Запорожье. Вместо того чтобы немедленно отправиться на помощь «царевичу», яицкие казаки собрали круг и решили идти в поход на бусурман в пределы Средней Азии.

Среди яицких казаков сохранилось предание о том, что атаман Нечай собрал отряд в 500 казаков и захватил с ними богатый город в Хивинском ханстве, но затем отряд был перебит хивинцами.780 Среднеазиатские исторические сочинения позволяют значительно уточнить обстоятельства похода. По данным Абдул-Гази, весной 1605 г. яицкие казаки захватили нескольких среднеазиатских купцов, от которых получили необходимые им сведения о местонахождении хивинского хана и его войска. В начале июня тысяча казаков с Яика захватили Ургенч, но затем были истреблены спешно вернувшимся из Хивы войском.781

На Украине самозванец обращался за помощью одновременно к запорожцам и крымским татарам,

в Поволжье — к яицким казакам и ногайским князьям

и мурзам. Он не учитывал состояния войны и раздора

между «бусурманами» и казацкой вольницей. В этом была лишь одна из причин неудачи Лжедмитрия, когда он обратился за поддержкой на Яик.

Приведенные факты дают более точное представление о подлинной роли вольного казачества в событиях

гражданской войны на первом ее этапе.