1. ПОДУМАЕМ О ФАКТОРАХ И ПРИЧИНАХ

В императорском Риме полагали, что государю не требуется ни особого ума, ни силы, главное, чтобы он был удачлив. Показательно, что так думал в начале XX в. и Витте. Между тем современники отмечали, что основной чертой характера Николая II была мистическая покорность судьбе и уверенность в собственном «неудачничестве»[363].

9 января 1905 г. более сотни тысяч питерских рабочих (как считали марксисты, самых передовых в стране, да они таковыми и были) шли к царю рассказать «батюшке, чтобы он знал, как мы живем». Интеллигентов и революционеров среди них не было, а что за Гапо- ном пошли, так ведь даже Ленин понимал очевидное: люди не будут слушать ничьих советов, «если эти советы не совпадают с тем, чему их учит опыт собственной жизни»[364]. Отец Георгий, по словам знавшего его А. М. Горького, был типичным демагогом очень дурного толка,

но оказался фокусом инстинктивного настроения рабочих[365]. А что же «Отец-Избавитель», которому по должности положено «фокусом» быть? В Питере с 7 января всеобщая забастовка, стоят 400 предприятий. Небывалое, невиданное в истории России дело! Государь же, предоставивший свободу действия министру внутренних дел Святополк- Мирскому и своему дяде, великому князю Владимиру Александровичу, генерал-губернатору Петербурга, — в Царском Селе.

Вот с чем направлялись рабочие к Зимнему дворцу. «Государь! Мы... пришли к тебе... искать правды и защиты... Нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению... за нами не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться... Нас поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии... Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей». Просили пролетарии созыва Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего голосования, политических свобод, 8-часового рабочего дня, нормальной зарплаты, свободы стачек и профсоюзов, отмены выкупных платежей и передачи земли народу, прекращения войны, прямых налогов, бесплатного народного образования... «Вот, государь, наши главнейшие нужды... Повели исполнить их. И ты сделаешь Россию и счастливой, и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена, а не повелишь... мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу...»[366].

Отлично сказано! В ответ — залпы...

Современный биограф последнего царя, стремясь обелить его, снимает с государя ответственность за убийства, обвиняет врагов «трона и династии» в завышении числа жертв[367]. Но разве в цифрах

дело? Если расстрел большевиками в январе 1918 г. демонстраций в поддержку Учредительного собрания признать преступлением, то и январский расстрел 1905 г. — такое же преступление. И добавьте к официально признанным питерским жертвам (не менее 100 убитых и свыше 300 раненых) жертвы из расстрелянных демонстраций в Риге и Варшаве (более 160 убитых и несколько сот раненых)[368].

Народные революции основательны и зреют медленно. Но «когда время приспело», а «чаша народного гнева с краями полна», достаточно какой-нибудь нелепой случайности, чтобы копившееся десятилетиями вырвалось наружу неудержимым потоком. Поэтому нелегко отыскать факторы, способствовавшие вызреванию революционного взрыва. Или, если Вы предпочитаете более жесткую позитивистскую трактовку, трудно определить причины, породившие революцию. Поскольку в истории никто кроме людей не действует, а через них, как думают некоторые, реализуются объективные закономерности и тенденции, практически стирается грань между факторами объективными (не зависящими от воли и сознания людей) и субъективными. Впрочем, может быть, все это — игра ума, ложная проблема? Если это так, предложите свой подход.

Мы же начнем с субъективного — человеческого аспекта, который наиболее заметен. Предлагаем подумать над мнениями двух очевидцев российской революции и одного не дожившего до нее революционера. Сделайте три-четыре вывода, если их рассуждения убедят Вас, либо опровергните предложенное истолкование, если Вы с ним не согласны.

С. Ю. Витте: «Все революции происходят оттого, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят оттого, что правительства остаются глухими к народным нуждам». «Если правительство взяло на себя роль... полицейского попечительства, то рано или поздно... должно было вкусить прелести такого режима». «После Александра II дворцовое дворянство загнало крестьянство, а теперь крестьянство темное бросается на дворянство...

Те, которые «милостью Божией» неограниченно царствуют, не должны допускать таких безумий, а коли допускают, то должны» отвечать за свои действия или бездействие[369].

Н.              А. Бердяев: «Революция в значительной степени есть расплата за грехи прошлого, есть знак того, что не было творческих духовных сил для реформирования общества». «Революция есть явление старого режима, она сама по себе не есть новый мир». «В ней действовали люди, в крови которых было рабство». «[Революция] есть вызов и напоминание христианам о неосуществленной ими правде. Принятие истории есть принятие и революции, принятие ее смысла, как катастрофической прерывности в судьбах греховного мира»[370].

М. А. Бакунин: «Народ искусственно возбудить невозможно, народные революции порождаются самою силою вещей или тем историческим током, который подземно и невидимо, хотя и беспрерывно и большею частью медленно, течет в народных слоях... Такую революцию искусственно произвести невозможно. Нельзя даже ее значительно ускорить, хотя... дельная... организация может облегчить ее взрыв... [Надо] отказаться всякой нервозности и от всякого нетерпения... народ поднимется... не по вашему идеалу, а по своему... никакая искусственная конспирационная сила не будет в состоянии воздержать или видоизменить его самородного движения»[371].

На наш взгляд, Ленин абсолютно верно заметил, что «нет ничего опаснее для правительства, чем начало уступок в революционную эпоху»[372]. Но разве можно так сказать об уступках до начала этой эпохи? С другой стороны, Ш. Эйзенштадт утверждает, что системы имперского типа, в том числе российская, уцелели и добились долголетия «благодаря тому, что успешно свели к минимуму... потенциальные тенденции к преобразованиям»[373]. Что, по-Вашему, из этого следует?

Если Вы составляли программу спасения России, то, конечно же, наметили те проблемы, которые требовалось решить в первую очередь. На наш взгляд, правящая династия и лично царь либо не

обращали на них особого внимания («рабочий вопрос»), либо решали их крайне неудовлетворительно («крестьянский вопрос»), либо, что не менее убийственно, способствовали их обострению («национальный вопрос»).

Согласитесь, однако, что вся эта проблематика возникла объективно и задолго до 1905 г. Коммунистическая историография любила напоминать мысль Ленина: «1861 год породил 1905», «не предотвратил буржуазной революции» в силу того, что избранный способ осуществления буржуазных реформ «затруднил развитие», хотя и «не изменил направления развития»[374]. Отсюда делали вывод: самодержавие безнадежно упустило время для проведения серьезных реформ, и в начале XX в. уже было бесполезно что-либо предпринимать. Верно ли это? А сами-то реформы 60-70-х гг. откуда взялись, почему стали необходимы? Кстати, заметьте: необходимость, даже неизбежность, какого-то процесса отнюдь не равнозначна неизбежности его конкретных форм, а уж тем более — неотвратимости результатов. Не ввяжись Николай I в очередную «турецкую» войну, так, пожалуй, и крепостное право дотянуло бы до XX в. В конце концов, не кризис же крепостничества заставил пойти на реформы. И Россия вполне могла миновать их цикл 60-70-х гг. Или в этой логике есть что-то ущербное?

Но пойдем далее. Эффективное функционирование рыночной экономики, экономики, нацеленной на получение прибыли, на развитие, производящей, а не распределительной, объективно невозможно без соответствующего политического обеспечения (вспомните, что имеется в виду). Столь же объективно и то, что самодержавная (или ей подобная) «система» неизбежно порождает революционный взрыв в самых крайних и разрушительных формах[375]. Хотелось бы знать, почему?

Расширим поле анализа.

Вы спросите, а какова роль войны? Точнее, следовало бы говорить

о              роли неудачной войны (тем более что Россия впервые вчистую проиграла не просто стране поздней модернизации, но азиатской державе). Мы думаем, что помимо падения авторитета власти и других очевидных последствий (перечислите их самостоятельно и учтите мнение русских либералов, уверявших в 1905 г., что теперь не свободолюбие, а патриотизм требует реформ), проигранные войны в странах поздней модернизации определяют лишь дату начала революции и некоторые ее характерные черты. Например, для 1905 г. это отсутствие у правительства достаточного количества войск (а что еще?). Постарайтесь это обоснованно опровергнуть, подумайте, можно ли безоговорочно принять формулу «революции рождаются из войн»? Назовите факторы, обусловившие российскую революцию в начале XX в. Сделайте общие выводы из всего пункта.