К ВОПРОСУ О СОСТАВЕ И ИСТОЧНИКАХ АКАДЕМИЧЕСКОГО ХРОНОГРАФА
Н. А. Мещерский Академическим хронографом условно называем тот хронографический сборник всемирно-исторического содержания, который представлен списком XVI в., ныне хранящимся в Отделе рукописей Библиотеки Академии наук СССР в Ленинграде 665. Рукопись была открыта В. И. Срезневским в 1902 г. и до того принадлежала Вологодскому архиерейскому дому. Впервые подробное описание рукописи было осуществлено тогда же В. И. Срезневским 666. Вслед за тем хронографом заинтересовался В. М. Истрин, вскоре опубликовавший специальное исследование об этом памятнике 667. Позже этот же ученый уделил несколько страниц нашему хронографу в своем трехтомном труде о Хронике Георгия Амартола, поскольку по данным списка представляется возможным проследить за историей текста названного переводного произведения на русской почве 668. Так как нам в ряде работ приходилось уже затрагивать тексты отдельных частей Академического хронографа, то в них нередко содержатся упоминания о названном памятнике 669. Последнее по времени и наиболее точное описание рукописи принадлежит В. Ф. Покровской 670. Уже В. И. Срезневским было замечено, что рукопись БАН 45.13.4 до малейших подробностей совпадает по составу и содержанию с другой рукописью ХУ в. из бывшего собрания графа А. С. Уварова № 3 (18), хранящейся в ГИМ в Москве671. Действительно, совпадения между обоими списками разительны, и ряд мелких подробностей позволяет убедиться, что Академический хронограф может быть признан копией Уваровского, поскольку этот последний, несомненно, старше Академического списка по времени написания. Затем летописная часть хронографа названного вида попала в поле зрения М. Н. Тихомирова и была им опубликована по Ува- ровскому списку 672. Содержание тождественных между собой Академического и Уваровского хронографов совпадает в подавляющем большинстве составляющих их статей еще с одной рукописью, датируемой началом XVI в. На близость последней к двум ранее названным впервые было обращено внимание мною. Это список бывшего книгохранилища Троице-Сергиевой лавры, впоследствии поступившего в библиотеку Троицкой духовной семинарии, а затем в библиотеку Московской духовной академии и, наконец, ныне находящегося в Отделе рукописей ГБЛ в Москве 673. Совпадение по составу между всеми тремя сборниками оказывается полным, за исключением самой последней части: «Книга Таин Еноховых» (так называется краткая редакция апокрифической книги Еноха в ее славянской версии) 674. Это произведение имеется в первых двух рукописях и отсутствует в третьей. Как было отмечено В. М. Истриным, Академический хронограф представляется сложным сводом, в котором механически объединены три основных составляющих его раздела: 1) Ветхозаветные библейские книги, завершающиеся текстом книги Есфирь; 2) Пространное компилятивное произведение «Пл-Ьны Иерусалимли: прьвое Навходъсорово, другое Аитиохово, третие Титово», т. е. повествование о трех разорениях Иерусалима — вавилонским царем Навуходоносором в 586 г. до н. э., сирийским царем Антиохом Епифаном в 168 г. до н. э. и римским полководцем Титом Флавием в 70 г. н. э.; 3) «Александрия» (имеется в виду текст так называемой «Хронографической Александрии» по ее первой редакции) п. Это перечисление, разумеется, слишком суммарно и нуждается в существенных уточнениях. Что касается первого раздела в Академическом хронографе, то он представляет собой текст ветхозаветных книг не по паремий- ным чтениям, положенным в православном богослужении, а текст, использовавшийся в качестве материала для домашнего чтения и служивший к пополнению хронографических памятников для изложения событий всемирной истории. Перевод этих библейских книг, восходящих к тексту греческой библии, «Септуагинты», по- видимому, был осуществлен в Болгарии в начале X в. Текст же паремийских чтений, по всей видимости, восходит еще к кирил- ло-мефодиевскому периоду. Как отмечено исследователями, текст Пятикнижия Моисея в нашем сборнике разделяется на части не в соответствии с традиционным для христианской библии делением на главы, а в соответствии с еврейской синагогальной практикой: в составе книги Бытия выделено 12 разделов, отмеченных цифрами на полях рукописи; в составе остальных четырех книг Пятикнижия — по 10 разделов. Деление это совпадает с разделением еврейского масоретского текста на «параши», т. е. на отрезки, читаемые при синагогальном богослужении 675. Подобное же разделение ветхозаветного текста встречается и в некоторых других древнерусских списках Пятикнижия, например в рукописи Кирилло- Белозерской, № 1/6 в ГПБ в Ленинграде и в других. Порядок следования ветхозаветных «исторических» книг, как и в ряде других списков, определялся в Академическом хронографе как «Десятикнижие»: после пяти книг Моисея в качестве книги шестой следует книга Иисуса Навина, седьмое место принадлежит книге Судей, восьмое,— книге Руфь, девятая книга — «Театровасилион», т. е. все четыре книги Царств; наконец, десятое место принадлежит тексту книги Есфирь 676. Подобный порядок установился еще по крайней мере ь киевскую эпоху, если не ранее, так как хронографическая запись, сохраненная вышеназванной рукописью, восходит ко времени князя Всеволода Большое Гнездо 677. Текст книги Есфирь восходит не к греческому тексту Септуагинты, как остальные книги Ветхого завета, а к еврейскому ма- соретскому оригиналу. Перевод книги Есфирь был осуществлен не в Болгарии, а в Киевской Руси, не позднее конца XI — начала XII в.678 В Академический хронограф 679 перевод книги Есфирь оказался включенным в позднейшей переработке, произведенной на русской почве не ранее XV в. Правка эта заключалась в следующем: по сравнению с более древними списками перевода, его язык подвергся искусственной славянизации, в частности слова с корнем «полон» в большинстве случаев соответственно заменяются словами с корнем «плен» (см. гл. 2, ст. 6); ряд пропусков в тексте древнейших списков восполнен по оригиналу (гл. 2, ст. 12 и гл. 3, ст. 10); исправлены названия стран Индия и Эфиопия (гл. 1, ст. 1 и гл. 8, ст. 9); если в древних списках эти страны названы соответственно «Од [Одуд]» и «Хус», то в Академическом хронографе читаем «Ищця» и «Кушь»; имена придворных царя Ахазвероса, читающиеся в древних списках (гл. 4, ст. 21) как «Бихъванъ и Вафесъ», заменены на «Бихванъ и Терешь», при этом и название их титула, переданное в древних списках словом «тивунъ», исправлено на «староста» (заметим при этом, что если в древних списках еврейская буква «шин» систематически передается как «с», то в Академическом хронографе вместо этого в ряде мест видим на ее месте букву «ш»). Все это свидетельствует о повторном обращении правщиков XV в. к масоретскому оригиналу 680. Второй раздел Академического хронографа («ПлЪны Иеруса- лимли») был в свое время во всех подробностях проанализирован В. М. Истриным. Ему удалось установить источники почти всех составных частей этой исключительно сложной текстовой мозаики. Однако при этом происхождение отдельных компонентов произведения все же осталось неясным. Так, первая часть компиляции «Первое пленение Навуходоносорово» оказалась составленной из 25 различных по своему происхождению отрывков. Среди источников, из которых сложилось это повествование, В. М. Истрин правильно отождествил такие произведения, как ветхозаветные библейские книги (4-я книга Царств, книги Иеремии и Вару- ха, книга Даниила), апокрифическая «Повесть о пленении Иерусалима» (при Иеремии и Варухе), опубликованная в свое время Н. С. Тихонравовым по списку XVI в. из Великих четьих-миней митрополита Макария 681; наконец, целый ряд выдержек из славянского перевода Хроники Георгия Амартола. Весь этот сложный сплав объединен рядом редакторских «скреп», обличающих единую авторскую руку русского книжника . Но при этом отдельные куски текста остались без точного определения их источников. К числу таких принадлежит, например, особое сказание о царствовании иудейских царей Иехонии и Седекии, читающееся на лл. 198-в и сл. в Академическом хронографе. Приведя в своей статье текст данного открывка полностью, В. М. Истрип добавляет: «Источник сказания мне неизвестен» 682. Со своей стороны мы можем заметить, что содержание названного сказания весьма близко к тексту 4-й книги Царств, гл. 25, статьи — 1—7, однако значительно отличается от него по языку и стилю. Приведем для сопоставления несколько отрывков: 4-я книга Царств 5. И бысть, въ Л'Ьто девятое царства с ого, въ мцъ десятый, прниде На- вуходоносоръ царь ВавилоиСкий, и вся сила его на Иерусалимъ: и обступи его отвсюду, и создаша • окрестъ его бохтницы. И бысть градъ во облежаиш до первагона- досять л^та царства Седекшиа, с девятого дне мца. И превозможе во град^ гладъ, и не бысть хлЪба людемъ земли тоа 683. 6. И пояша царя, и приведоша его' къ царю Вавулояоку въ Ревлаоу: и гла съ ним судъ: 7. И сыны Седекшны закла пред очи ма его, и очи Седекшны изободе’ и связа его узами и отведе его в Вавулонъ. ... и быс в десятое Л'Ъто цртва его в с десятый днь десятаго мца, повел'Ь Навухдоносоръ црь Вавилонский и вся сила его с во Иерлимъ и створпша острогъ окртъ его, и оградиша и четверорожиым камением окртъ его, и ирииде во об- С'Ьдение до единаго на десят л^та с с цря Седекия в 9 днь пятаго мца. И утвердися гладъ в граД'Ъ и не бя- ше хл'Ъба тоземным. о ... и яша цря и приведоша и в Де[а]- валфанъ къ Навходоносору, и сопрЬ- с ся с ним яростию црь, занеже пре- ~с стоуннлъ клятву гню. И пос'Ьчеп быс Седекия пред очима его и вся князи Июдипы исс'Ь^е в Довлаф'Ь... Как наглядно следует из сравнения двух параллельных текстов, сказание вольно передает содержание 4-й книги Царств, допуская значительные отступления и добавления. Замена топонима «Ревла@а» (евр. ) названием «Де[а]валфапъ» Т 7 : («в Девлаф'Ё»—местный падеж) указывает на возможность перевода сказания с какого-то еврейского оригинала, так как в еврейском квадратном письме буквы «реш» и «далет» в их начальной форме очень близки друг к другу, что делает вероятным их смешение и взаимную замену при прочтении. С другой стороны, конечное «нъ» в имени «Де[а]валфанъ» могло бы свидетельст вовать и о посредничестве какого-либо греческого перевода, поскольку в данном написании могла бы отразиться греческая форма винительного падежа с флексией «V». Не были возведены В. М. Истриным к какому-либо определенному источнику также довольно многочисленные вставки в текст апокрифической повести «О пленении Иерусалима». Текстология названного произведения остается еще совсем не изученпой, равно как и его источники и происхождение. Однако весьма заметен еврейский элемент этой повести, несмотря на отдельные черты христианизирующего мировоззрения, проявляющиеся особенно заметно в ее заключительной части. Не были отождествлены в статье В. М. Истрина и некоторые другие источники компиляции, как, например, «Сказание о взятии и ослеплении Седекии» 684, своеобразный рассказ о жене царя Иехопии, которая по ходатайству жены Навуходоносора после обращения иудейских вельмож с просьбой к этой властительнице была допущена в тюрьму к заключенному там пленному Иехонии, так как у последнего иначе пе осталось бы наследников и род царя Давида пресекся бы 685. Заметим, что идентичный рассказ читается и в тексте Летописца Еллинского и Римского по его второму виду686. Еврейское происхождение обоих названных источников не вызывает сомнений. Не меньше материалов подобного рода обнаруживается и в другой части компилятивного сказания, во «Втором пленении Иерусалима Антиохом». Из числа восьми составных элементов названного сказания остались без точного отождествления в работе В. М. Истрина два больших отрывка: «О мучении Елеазара и семи братий» и «О восстании Мататиага иерея» 687. Как нами уже было показано в другой нашей работе, источником обоих названных отрывков, без сомнения, может быть признана книга «Иосиппон», средневековая еврейская хронография, охватывающая события «от начала мира» до разорения Иерусалима Титом 688. Следы непосредственного перевода с еврейского оригинала легко обнаруживаются в языке обоих повествований. Это, во- первых, своеобразная передача собственных личных имен, отступающая от' обычной славяно-византийской традиции, и, во-вторых, характерные для семитских языков синтаксические конструкции с предложным управлением. Так, имя наместпика царя Антиоха в Иерусалиме систематически передается как «Поли- имя священника фосъ», а не как «Филипп» Маттафии— «Мататиагъ» (евр.: ГГЛЛИЗ) • Необычны также синтаксические конструкции с предлогом «к» вместо нормального для славянского языка дательного падежа без предлога: «оставлю по мънЬ храбръство и къ людемъ своимъ Израилю» (л. 217-6), «мы дунгЬ нашЬ къ смерти дахомъ» (л. 218-а) и многие другие. Визуальное сопоставление с еврейским текстом книги «Иосип- пон» тоже не оставляет сомнений в использовании русским автором названного источника: «Iosippon». кн. III, гл. 6, стр. 188 689 Л. 218-в ГР*?# -ш,п Ь$ *?•№ UltD ПШ wn л?л -реп полк 'mi nwyh тнл-о ib п? nvn ? с И возва црь матери ого и рече: «Помилуй нын'Ь д^тя се, жено добрая, и помилуй плодъ чрева своего. И обласкай его створити хоть мою, и бу- деть теб'Ь ол'Ъкъ». К сожалению, объем статьи не позволяет привести более пространные сопоставления, однако, как нам кажется, и произведенное сравнение текстов достаточно убедительно. В Академическом хронографе заключительный компонент данного раздела «Третье пленение Титово», сохранившийся полностью в списках Летописца Еллинского второго вида, оказался замененным текстом т. н. «отдельной редакции» древнерусского перевода «Истории Иудейской войны»690. Таким образом, источник еврейского происхождения, восходящий к VI книге «Иосип- пона», оказался вытесненным относительно поздно. В свою очередь перевод «Истории» Иосифа Флавия вошел в состав Академического хронографа, уже будучи осложнен присоединением к нему «Рыдания» Иоанна Евгеника. Вслед за этим произведением прибавлена еще дополнительная статья «О втором создании Иерусалима и церкве», извлеченная из Хроники Георгия Амартола и уже фигурировавшая в составе хронографа выше, в повествовании о втором пленении Иерусалима. Все эти подробности дают в руки исследователей нити для уточнения времени возникновения памятника в его целом. «Рыдание» Иоанна Евгеника посвящено оплакиванию захвата византийской столицы турками, т. е. оно появилось на греческом языке не раньше 1453 г.; русский же перевод проник в Новгород уже к 1468 г., будучи там соединен с текстом перевода «Истории» Иосифа Флавия. Следовательно, включение всего данного литературного комплекса в состав Академического хронографа могло произойти не ранее 70-х годов XV в. Terminusamte quem для включения определяется временем не позднее конца того же столетия, поскольку к этому периоду относится изготовление Ува- ровской рукописи. Таким образом, время составления памятника в целом — это 70-е — 90-е годы XV в. Соблазнительно ставить возникновение этого произведения в связь с деятельностью новгородско-московских еретиков, однако для такого предположения нет прямых оснований, так как памятник пользовался самой широкой популярностью в строго православных кругах и в XVI в. после разгрома и осуждения ероси. В заключение скажем, что Академический хронограф в значительно большей мере заслуживал бы названия «Иудейского хронографа», чем то компилятивное произведение, сохранившееся в Архивском и Виленском списках XVI в., которое в свое время так было названо В. М. Истриным 691. Академический хронограф не только излагает исторические судьбы еврейского народа «от создания мира» до разорения Иерусалима римлянами, но и делает это путем глубокого проникновения в подлинные еврейские источники. Это стремление ad fortes, несомненно, роднит общественно-литературные движения на Руси в конце XV в. с одновременно развивавшимся западным гуманизмом. Однако делать ка- KPie бы то ни было обобщающие выводы из этого факта неосторожно до полного и основательного изучения всех доступных нам памятников.