РОСТОВСКИЕ ХРОНОГРАФЫ И ХРОНОГРАФ СПАСО-ЯРОСЛАВСКОГО МОНАСТЫРЯ
(А. В. Соловьев Знаток «Слова о полку Игореве» JI. А. Дмитриев в статье об истории открытия рукописи «Слова» напечатал «Дело о высылке трех хронографов и одной степенной кпиги Мусину-Пушкину и опись их из Ярославского архиерейского дома 1792 года ноября 20-го» \ Из этого любопытного документа он делает вывод, что «мы можем полностью присоединиться к предположению Н. К. Гудзия, что один из трех ярославских хронографов был тот, которым открывался погибший сборник со Словом», а также, «что Иоиль никакого отношения к рукописи Слова не имел» 1125. Однако так ли это? Мы полагаем, что Н. К. Гудзия ввел в заблуждение А. А. Кочубинский, который в 1889 г. в Ярославле наскоро ознакомился с этим делом и назвал его так: «Дело о высылке Мусину-Пушкину 12 августа 1791 г. трех из пяти хронографов, находившихся в библиотеке Ярославского архиерейского дома» 1126. Между тем из текста, опубликованного Д. А. Дмитриевым, ясно, что все шесть рукописей были найдены в библиотеке Ростовского архиерейского дома. Надо помнить, что Ростов был долгое время кафедрой епископа, чуть ли не с 992 г. Там в конце XVII в. был митрополитом известный церковный писатель Димитрий Туптало, получавший даже из Москвы исторические рукописи, так как он собирался написать «Келейный летописец». Лишь в 1788 г., в связи с развитием Ярославля как торгового города и захирением Ростова, решено было перевести архиерейскую кафедру в Ярославль, назначив для пребывания архиепископа Спасо-Ярославский монастырь, но в Ростове по-прежнему оставался старый архиерейский дом и богатая библиотека. Из нее-то, а вовсе не из Ярославля и были посланы Мусину* Пушкину три хронографа и одна степенная книга 1127. Из данного «дела» ясно, что архиепископ ростовский и ярославский Арсений получил указ императрицы Синоду от 5 сентября 1791 г. «о выявлении летописных и повествовательных материалов в монастырских и церковных книгохранилищах» и уже 20 ноября того же года сообщил Синоду, «что во вверенной ему епархии, по проверке, нигде исторических рукописных книг не оказалось, кроме пяти хронографов и одной степенной книги в архиерейском доме» (в Ростове). Подробная опись этих шести книг была учинена в Ростовской духовной консистории. Все шесть книг были в большой лист (ин-фолио) в кожаных переплетах; все они были огромных размеров: от 864 до 1504 страниц. 1) Скорописная, заключала хронограф от создания мира до римских и греческих царей. К нему прибавлена история о султанах турецких и о соборе во Флоренции (Ферраре) с папою. В книге было 749 листов. 2) Полууставного, а в некоторых местах и скорописного письма, заключала хронограф от создания мира до взятия Царя- града турками, затем историю о турецком государстве, историю о Венеции и описание собора, бывшего сперва в Ферраре, а потом во Флоренции; на 492 листах 1128. 3) Скорописного старинного письма: опять хронограф, к которому «приобщает по местам историю русского народа» начиная от Рюрика и до времен Михаила Федоровича. «Сверх того, на конце сея книги особливо приданы две части описания времен княжения Московского, земель, нравов и обычаев разных народов, Россию населяющих». В ней было 590 листов. 4) Полуустав новейшего письма: хронограф, в котором описываются «бытия царств Римского, а потом Греческого и Сербского, между коими вмешена по местам руская летопись» от Рюрика до Василия Темного. Заканчивается сказанием о взятии турками Царяграда; на 432 листах. 5) Такого же полууставного письма: опять хронограф, за которым следует русская история от Рюрика до времен Михаила Федоровича; на 670 листах. Очевидно, представив эту подробную опись А. И. Мусину- Пушкину «по бытности его ныне здесь в Ярославле» (в августе 1792 г.?), секретарь Ростовской духовной консистории Гаврила Муратов получил приказание от обер-прокурора «представить к личному просмотрению его превосходительства три хронографа»—* на 570 листах (т. е. № 3), на 470 (т. е. № 2) и на 429 (т. е. №4). После 12 августа 1792 г. (число точно не указано) из Ростовской духовной консистории отданы секретарю Г. Муратову под расписку эти три книги (и степенная) «для отправления в Санкт- Петербург» обер-прокурору А. И. Мусину-Пушкину. Из этой подробной описи ясно, что ни один из пяти хронографов не мог включать пи «Слова о полку Игореве», пи «Дев- гениева деяния». Состав хронографа, в котором находилось «Слово», известен довольно точно из предисловия к изданию 1800 г.1129 Это была «книга, писанная в лист», в которой находились: 1) «Книга, глаголемая Гранаграф, рекшь пачало писменом царских родов от многих летописец: прежде о бытии, о сотворении мира, от книг Моисеовых и от Иисуса Навина, и от судей Иудейских, и от четырех царств, также и о Асирийских царех, и от Александрия, и от Римских царей, Еллин же благочестивых, и от Руских летописец, Сербских и Болгарских». Уже из этого заглавия видно, что данный «гранограф» сильно отличался от ростовских хронографов. 2) «Временник, еже нарицается летописание русских князей и земли Рускыя». Это, как указал Д. С. Лихачев, была Новгородская летопись младшего извода 1130. Сходное заглавие мы найдем у В. Н. Татищева в числе его источников: «Времянник, иже наречется летописание руских князей и земля Руская» 1131. 3) «Сказание о Индии богатой». Как указал В. М. Истрин, по краткому изложению этого текста у Н. М. Карамзина видно, что это была первая редакция перевода с греческого, появившаяся еще в XIII в. и сохранившаяся лишь в отрывках в русской «Александрии» 1132. Между тем с конца XV в. появилась новая редакция, сохранившаяся во многих списках. Значит, рукопись Мусина-Пушкина содержала редкий, единственный в своем роде текст. 4) «СннаГрип, царь Адоров и Наливския страны». Под этим заглавием известен древний ассиро-вавилонский фантастический роман об Акире Премудром, который, по мнению А. Д. Григорьева и Н. Н. Дурново, был переведен на Руси в конце XII или начале XIII в.1133 Как видно по выпискам Н. М. Карамзина, в сборнике находилась именно древняя редакция, известная еще лишь в двух рукописях (и одном отрывке). Опять-таки, это был весьма редкий эпический текст. 5) «Слово о полку Игореве, Игоря сына Святъславля, внука Ольгова». Затем издание 1800 г. указывает еще три заглавия: 6) «Дея- чия прежних времен храбрых человек о бръзости, о силе и о храбрости», 7) «Сказание о Филипате и о Максиме и о храбрости их», 8) «Аще думно есь слышати о свадбе Девгееве и о всъхыщении Стратиговне». Давно уже выяснено, что это три заголовка статей из «Девгениева деяния», редчайшего древнерусского перевода этой единственной византийской героической поэмы. Она была найдена после того лишь в трех неполных списках — Тихонравова, Погодина и Титова, все XVIII в.1134 Итак, мы видим, что содержание Мусин-Пушкинского хронографа резко отличалось от ростовских хронографов. После двух летописных сочинений («Гранографа» и «Временника») в нем было два переводных сказания полусказочного содержания и, наконец, две редкие эпические поэмы, одна — русская, вторая — византийская. Этот сборник выделялся своим светским, эпическим составом. Откуда попал к Мусину-Пушкину этот сборник? Конечно, не из Ростовского архиерейского дома. В издании 1800 г. не было сказано ни слова о происхождении сборника. Лишь после пожара Москвы молодой Калайдович допытывался у графа об этом, и тот ему ответил: «До обращения Спасо-Ярославского монастыря в архиерейский дом управлял оным архимандрит Иоиль, муж просвещенный и любитель словесности; по уничтожении штата остался он в том монастыре до смерти своей. В последние годы находился он в недостатке, а по тому случаю мой комиссионер купил у него все русские книги, в числе коих в одной, под № 323, под названием Хронограф, в конце найдено «Слово о полку Игореве». Этому известию нет оснований не верить, хотя в нем не все точно. Архимандрит Иоиль Быковский состоял с 1776 г. настоятелем Спасо-Ярославского монастыря и одновременно ректором Ярославской духовной семинарии. В 1788 г., в связи с перенесением архиерейской кафедры из Ростова в Ярославль, монастырь был упразднен и превращен в архиерейский дом, по Иоилю было позволено проживать в нем до самой его смерти в 1798 г., с сохранением содержания в 500 рублей в год1135, что для монаха было тогда вполне достаточно. Следовательно, «в недостатке» он не находился. Сомневаемся также, чтобы комиссионер купил у Иоиля «все русские книги». В. В. Лукьянов обнаружил в библиотеках Ярославля 85 печатных книг XVIII в. на русском и иностранных языках, принадлежавших лично архимандриту Иоилю и поступивших после его смерти в библиотеку Ярославской семинарии 1136. Мы полагаем, что комиссионер купил у Иоиля только четыре рукописи, на которые обратила внимание Е. М. Караваева. Она рассмотрела акт передачи имущества упраздненного Спасо-Яро- славского монастыря, превращенного в 1788 г. в архиерейский дом. Эту опись, весьма полную, составил архимандрит Иоиль Быковский с братией. Как говорит Е. М. Караваева, «при чтении прежде всего бросилась в глаза необычная полнота описи. Упомянута даже трещина на стеклянном шаре под люстрой... Так же подробно перечислены книги и рукописи монастырской книгохранительницы. Некоторые из них значатся ветхими. Поэтому кажется особенно странным, что против четырех рукописей, о которых не сказано, что они ветхи, появились отметки на полях: «За ветхостью и согнитием уничтожена». Две из указанных рукописей — пергаментные. В то же время рукописи, названные ветхими в самом тексте описи, не были уничтожены... Уничтоженными оказались только: «249. Часослов, писанной на баргамине; 274. Псалтырь на баргамине; 280. Аввы Дорофея [поучения]; 286. Хронограф в десть». Хронограф был единственной светской рукописью книгохранительницы. Против него на полях подпись пером: «Оной хронограф за ветхостью и согнитием уничтожен». Рядом с отметкой на полях поставлено четыре вопросительных знака карандашом и подпись: «Иподьякон Соколов»» и. Очевидно, принимавшему имущество архиерейскому иподиакону показалось весьма подозрительным такое «согнитие», и он поставил еще слева крестик и NB, подчеркнув всю строчку 1137. Е. М. Караваева делает предположение, что Соколов интересовался именно хронографом, зная, что «Слово о полку Игореве» входило в состав последнего. Это предположение трудно доказать. Скорее можно думать, что иподиакон был чрезвычайно удивлен тем, что огромный хронограф, вероятно около тысячи страниц в переплете, мог быть уничтожен 1138. Мы полагаем, что за время своего долгого проживания в монастыре (с 1776 по 1788 г.) архимандрит Иоиль заинтересовался этим единственным хронографом, ознакомился с его драгоценным содержанием и просто присвоил его, так же как и две рукописи на пергамене. Позднее, когда Мусин-Пушкин приехал в Ярославль, Иоиль продал ему за хорошую цену четыре ценные рукописи, будто бы «уничтоженные» 1139. Несомненно, об исчезновении рукописей, удивившем иподиакона Соколова, стало известно архиепископу Арсению, поселившемуся в том же монастырском доме, рядом с Иоилем. Последний мог признаться Арсению в продаже рукописей и просить не опубликовывать «Слово» до своей смерти и не указывать источника получения. Арсений мог согласиться на это и потому 26 августа 1798 г. поспешил сообщить Бантышу-Камен- скому о смерти Иоиля1140. После этого кружок Мусина-Пушкина наконец собрался издать «Слово о полку Игореве», появившееся на свет лишь в декабре 1800 г.