В отличие от ряда предшествовавших по времени арестов московских анархо- мистиков, прошедших с осени 1929 по июнь 1930 года, непосредственная причина раскрытия нижегородской группы, проходившей по следственным документам как «Орден Рыцарей Духа» (сокращенно — «Орден Духа») [АУФСБ РФ по Нижегородской обл., П-18943 (прежние №№ 1370, 576162, 11863), в двух связках], остается неясной. Возможно, начало следствию дали некоторые показания А.С.Пастухова, открывшего существование орденского кружка при Нижегородском университете, но таким же источником могли стать и показания ряда неизвестных пока лиц, в той или иной мере связанных с арестованными. Определенно сейчас можно сказать только, что в ночь с 28 на 29 июня 1930 г. в Нижнем Новгороде были арестованы М.А.Владимиров, Е.И.Дрейман, В.Э.Мичурин, М.М.Пальмов, Е.В.Постникова, И.В.Римский-Корсаков и С.Н.Раева — молодые люди, в большинстве своем связанные друг с другом давним знакомством, взаимными симпатиями и общими литературными интересами, поскольку многие писали стихи, прозу, интересовались религиозной философией, принимали участие в заседаниях местных литературных обществ — Нижегородской ассоциации пролетарских писателей (НАПП), литературном кружке при клубе Совторгслужащих (СТС), группы «Перевал» и др. После снятия с них первых показаний, в Нижнем Новгороде и в области по этому же делу дополнительно были арестованы А.С. Викторов, Б.В. Герасимов1, Н.А.Матюшин, В.А.Розонов, Л.Л.Шорчева, а в качестве свидетелей привлечены Д.В.Коневский, М.П.Троицкая, М.В.Федорова и другие. На допросах, проходивших с конца июня по 22 июля 1930 г., выяснилось, что на протяжении ряда лет, начиная с 1924 г., среди студентов Нижегородского университета анархо-мис- тиками В.В.Бером, А.С.Пастуховым и К.В.Башкировым, связанными с анархо-мис- тиками Москвы (А.А.Солоновичем, Н.И.Проферансовым) и Ленинграда (А.А.Синя- гин), был организован литературный кружок, позднее преобразованный в «Орден Рыцарей Духа», куда, кроме студентов, вошли и другие их сверстники, интересовавшиеся вопросами литературы, религии и мистики. В отличие от московских мистиков, больше занимавшихся теорией и работой над собой, а в плане общественном направлявших свои силы на просветительную и благотворительную деятельность, нижегородские анархо-мистики предпринимали неоднократные попытки «выхода в народ», путем воздействия на массы не только распространением нелегальной литературы, но и прямо листовок. Одна из них, приписываемая С.Н.Раевой и не отвергнутая ею категорически, фигурирует в следственном деле, призывая верующих выступить в защиту церкви и свободы религии от гонений: Граждане! Дети погибающей России! Довольно! Мы изнемогаем от тринадцатилетия страданий. В тяжелое для всех истиннорусских людей время нужно теснее сплотить ряды вокруг последнего оплота — Церкви. Все верующие на всех хамских чистках должны открыто утверждать свою веру, ибо чем больше смелости начинателям, тем больше русских людей пойдут за ними. Мы все обязаны во имя Родины требовать вновь церковного звона, душу услаждающего, свободу проповеди истинно христианской. Если мы все пойдем на это, не будет никаких репрессий, ни тюрем, ни казней, тирания будет поколеблена. Мы все, дети Церкви, должны сплотиться вокруг ее униженной, но всемогущей уничтожить второе крепостное право ВКП(б). Все на борьбу с дьяволом! [АУФСБ РФ по Ниж. обл, П-18943, св. 2, л. 250] Другие предпринимавшиеся ими шаги прослеживаются в отношении к сектантам (евангелистам и адвентистам), в попытке А.С.Пастухова возродить «странничество» как «хождение в народ», и в каких-то, тщательно замалчиваемых связях с хлыстами, отголоски которых можно заметить в показаниях Е.И.Дрейман 15.11.30 г., отрицавшей свою роль «богородицы» [св. 2, л. 252]. Вопрос этот перекликается с воспоминаниями В.И.Филоматовой о том, что в среде анархо-мистиков Пастухову инкриминировалось создание какой-то «богородичной секты», возможно, связанной с его идеей использовать легенду о граде Китеже в народной среде (см. показания А.С.Пастухова в его архивно-следственном деле). Активность нижегородских анар- хо-мистиков проявилась и в их стремлении укреплять связи со ссыльной интеллигенцией, используя профессиональный потенциал последней (привлечение для чтения лекций В.Л.Комаровича, Е.К.Моравского) а также в приглашении из Петрограда для «устроительства» Ордена А.А.Синягина, ученого метеоролога, связанного с анархо-мистиками Пулкова и известного им под именем «Леонид», чьи работы, посвященные истории России и свободе личности широко обращались в их кругу и были найдены при обыске у С.Н.Раевой. Сейчас трудно сказать, сколько людей в действительности охватывали «семерки», из которых состоял новообразованный Орден, однако можно с достаточным основанием полагать, что число участников анархо-мистического движения за период 1925—1930 гг. в Нижнем Новгороде было много больше того количества, что проходит по данному делу. 22.07.30 г. двенадцать подследственных из общего числа арестованных в Нижнем Новгороде, согласно распоряжения ОГПУ от 13.07.30 г., были этапированы в Москву, после чего там последовали аресты Ю.П.Кавлейского, А.М.Коноплянцева2, В.С.Фролова3 и В.В.Бера, причем последний по чистой случайности был задержан засадой на квартире только что арестованного А.А.Солоновича. Из сопоставления дат первоначальных арестов в Нижнем Новгороде и распоряжения ОГПУ о переводе подследственных в Москву можно сделать вывод, что инициатива первых арестов принадлежала, по-видимому, не Москве, а Нижнему Новгороду, и только после того, как в ходе следствия выяснилась связь арестованных с московскими анархо-мистиками, дело стало приобретать уже всероссийский размах. Впрочем, это не помешало московским сотрудникам этот успех приписать целиком себе, о чем свидетельствует находящаяся в архивно-следственном деле копия докладной записки одного из заместителей начальника Секретного Отдела ОГПУ Горожанина с просьбой продлить срок следствия: ЗАМЕСТИТЕЛЮ] ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОГПУ тов. МЕССИНГУ В Нижнем Новгороде нами ликвидирована контрреволюционная анархо-мисти- ческая подпольная группа, являющаяся одним из филиалов московского центра анархо-мистической организации под названием «Орден Тамплиеров». Ввиду того, что в процессе следствия выявляется ряд новых фактов к/р деятельности данной организации, а также лиц, принимавших активное участие в ней, считаю необходимым ходатайствовать перед ВЦИК»ом о продлении срока следствия на два месяца. Зам[еститель] Нач[альника] СО ОГПУ Горожанин 08.09.1930 г. [АУФСБ РФ по Ниж. обл, П-18943, св. 2, л. 170] Последующим московским арестам способствовали как показания нижегородских тамплиеров, так и записная книжка с именами и адресами московских профес соров и преподавателей Высших Государственных литературных курсов, изъятая у В.Э.Мичурина, незадолго до того окончившего эти курсы. Именно ей был обязан своим неожиданным арестом библиотекарь Политехнического музея А.М.Коноп- лянцев, интересовавшийся в свое время биографическими материалами и творческим наследием Константина Леонтьева и близко знакомый с нижегородским писателем Б.А.Садовским, который, судя по всему, рассказал о Коноплянцеве Мичурину и дал ему его адрес. Как выяснилось на следствии, Коноплянцев никоим образом не был связан ни с нижегородскими, ни с московскими, ни с какими другими анархистами или анархо- мистиками, благодаря чему сам он был в конце концов выпущен, а дело в отношении его прекращено. Что же касается остальных, то двенадцать арестованных — В.В.Бер, М.А.Владимиров, Е.И.Дрейман, Ю.П.Кавлейский, Н.А.Матюшин, В.Э.Ми- чурин, М.М.Пальмов, Е.В.Постникова, С.Н.Раева, И.В.Римский-Корсаков, А.А.Сер- кина-Копашина и Л.Л.Шорчева постановлением ОСО ОГПУ от 23.10.30 г. были приговорены на различные сроки заключения в исправительно-трудовые лагеря и ссылку. Участь их была решена задолго до вынесения приговора, поскольку за все время пребывания в Москве в Бутырской тюрьме большинство арестованных было допрошено лишь по одному разу, т.к. протоколы нижегородских допросов оказались исчерпывающими по полноте показаний. С этой — информативной — стороны показания нижегородских анархо-мисти- ков представляют исключительный интерес для исследователя объемом заключенных в них сведений о возникновении, составе группы, ее деятельности, получении и распространении литературы, внутренней структуре, внешних связях, попытках пропаганды и т.п. В первую очередь это относится к показания М.А.Владимирова, человека, безусловно, неуравновешенного, с большими претензиями и очень небольшими основаниями для этого, легко переходившего из одной крайности в другую, что было сразу подмечено нижегородскими следователями и использовано в своих целях так, что в конце следствия Владимиров, похоже, чувствовал себя чуть ли не главным следователем по делу своих сотоварищей, утверждая собственную «правоверность». Именно поэтому почти все его допросы вел сам Григорьев, начальник Нижегородского ОГПУ, умело направлявший излияния арестованного в нужное для следствия русло. Показания остальных подследственных, за исключением наиболее принципиальных членов организации, являвшихся ядром группы (Раева, Постникова, Дрей- ман), только уточняют в деталях эту подробнейшую картину жизни и деятельности одного из провинциальных отрядов «тамплиеров», позволяя историку с этих, достаточно достоверных позиций рассматривать все движение не в качестве только «богоискательства с элементами политики», но как попытку многостороннего охвата всего общества, учитывая разнообразие интересов и стремлений составляющих его социальных групп и классов. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Герасимов Борис Викторович, 1906 г. рожд., урож. г. Казани; закончил агрофак НГУ в 1928 г. вместе с членами анархо-мистического кружка, затем работал препаратором в НГУ, зоотехник. 2 Коноплянцев Александр Михайлович, род. в апреле 1875 г. в г. Елец Орловской губ.; окончил Петербургский университет; ст. помощник библиотекаря Политехнического музея; арестован в ночь с 11 на 12.09.30 г. по адресу — Большая Калужская д. 30, кор. 1, кв. 8; 01.10.30 г. освобожден под подписку о невыезде; постановлением ОСО ОГПУ от 23.10.30 г. дело прекращено. 3 Фролов Владимир Семенович, род. в мае 1901 г. в дер. Ивановка Балахнинского уезда Нижегородского края, окончил НГУ, агрохимик; арестован в ночь на 11.09.30 г. ст. Электросталь Курской ж.д., пос. Затишье, кор. № 8; работал на Ногинском заводе № 12 как красноармеец-одногодичник; 22.09.30 г. освобожден.