Возвращенная и обретенная культура

В.              Гроссмана, «Исчезновение» Ю. Трифонова, «Стук в дверь» И. Герасимова, «Верный Руслан» Г. Владимова. Были реабилитированы произведения советских писателей, репрессированные еще при Сталине: «Котлован» и «Ювенильное море»

А.              Платонова, «Собачье сердце» М. Булгакова, «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка, роман «Мы» Е. Замятина. Читатели получили возможность открыто приобщиться к литературе, которая ранее была доступна только работникам спецхрана или распространялась через так называемый самиздат (в машинописных копиях, под большим секретом).

Острбта эпохи: «В годы перестройки у нас появились: гласные, согласные и шипящие» [3]. Эпиграмма эпохи: «Под фиговым листочком гласности огромный орган безопасности» [3].

Активно начался процесс заполнения белых пятен советской истории, особенно периода коллективизации и индустриализации, сталинских репрессий. Были реабилитированы лидеры правого и левого уклонов Н.И. Бухарин, АИ. Рыков, Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев и многие другие партийные деятели, на что так и не решился лично причастный к их гибели Н.С. Хрущев. Были опубликованы воспоминания прошедших через ГУЛАГ Е. Гйнзбург (матери известного писателя В. Аксе

нова), А. Жигулина, Д. Быстролетова, А. Лариной (вдовы Бухарина).

Широкую огласку получила деятельность студента исто- рико-архивного института ДЮрасова, который самостоятельно создал картотеку жертв репрессий, состоящую из нескольких десятков тысяч имен.

А.Н. Яковлев.

«Мемориал» во многом возник как противовес национал- патриотическому обществу «Память», которое под руководством Д. Васильева, бывшего секретаря художника И. Глазунова, превращалось в политическое движение, отличавшееся резкой идейной пестротой (от реставрационно-монархиче- ских до правоверно-большевистских настроений) и реальной претензией на политическое влияние. Несущей сверхидеей «Памяти» была явно перекликающаяся с главным лозунгом дореволюционного «Союза русского народа» борьба с «заговором международного сионизма». Именно в конце 1980-х гг. стали активно переиздаваться «Протоколы сионских мудрецов», книги Д. Рида, Г. Форда, В. Емельянова и других профессиональных разоблачителей «жидомасонов».

Был сделан шаг к возвращению на Родину имен и произведений представителей первой и второй волн русской эмиграции. Печатались произведения В. Набокова, Н. Шмелева, Д. Мережковского, 3. Гкппиус. Появилась возможность познакомиться с философским творчеством Н. Бердяева, И. Ильина, П. Струве, С. Булгакова, В. Розанова и других мыслителей русского «серебряного века».

Большой общественный резонанс вызывали произведения, в которых давались новые, казавшиеся смелыми оценки различных драматических периодов отечественной истории: «Зубр» Д. Гранина, «Ночевала тучка золотая» А. Пристав- кина, «Белые одежды» В. Дудинцева. Снова, как и при Хрущеве, судьба произведений А. Солженицына решалась на самом высоком уровне — на заседаниях Политбюро. Преодолеть

негативную оценку творчества «литературного власовца», лауреата Нобелевской премии удалось лишь к излету перестройки. Однако публикация многотомного труда «Архипелаг ГУЛАГ» не вызвала такого общественного резонанса, как появление в «Новом мире» небольшой повести «Один день Ивана Денисовича».

Снова, как в периоды оттепели и застоя, борьба толстых литературных и общественно-политических журналов заменяла реальную партийную полемику и являлась отражением идейно-политических дискуссий, которые велись в том числе и в высших эшелонах власти. «Флагманами» и «застрельщиками» перестройки считались журналы «Новый мир», «Огонек» и «Знамя», газета «Московские новости». Им противостояли позволявшие себе определенные сомнения в целях и методах слишком бурного реформирования общества журналы «Москва», «Наш современник» и «Молодая гвардия», газета «Советская Россия». В качестве «рупоров» оппонирующих друг другу сил издания перейдут и в новое десятилетие, правда, в разы потеряв при этом в тиражах. Характерно, что появлению многих важных идеологических документов и партийных решений предшествовали письма представителей творческой интеллигенции из тех или иных группировок. Противостояние, в котором Г. Бакланов, А Залыгин, Д Гранин и А. Приставкин (возглавивший при Б.Н. Ельцине Комиссию по помилованию при Президенте РФ) оппонировали М. Алексееву, С. Куняеву, Ю. Бондареву и А Проханову (будущему главному редактору газет «День» и «Завтра» и крупному общественно-политическому деятелю последующей эпохи), отражало будущую расстановку7 народных депутатов Верховного Совета СССР и повестку диску ссий с высокой трибуны съезда.

Судьбе возвращенной литературы вторило так называемое «полочное кино». В прокат были выпущены ленты, ранее не признанные в основном по причинам «идеологической и

художественной двусмысленности» [20]. Среди них «Проверка на дорогах» А. Германа, альманах «Начало неведомого века» с киноновеллами А. Смирнова и Л. Шепитько по произведениям Ю. Олеши и А. Платонова, «Комиссар» А. Аскольдова (получивший серебряного медведя на Берлинском МКФ), «Тема» Г. Панфилова (картине «повезло»: она лежала на полке только четыре года и также получила серебряного медведя того же фестиваля), «История Аси Клячиной, которая любила, да замуж не вышла (потому что гордая была)» А.

Одной из ключевых фраз эпохи стала заключительная фраза картины Т. Абуладзе «Покаяние»: «Какая дорога ведет к храму?» Участники дискуссий по-разному обозначали и адрес храма, и доктрину, которую должны были в этом храме проповедовать. Другим фильмом, заметно повлиявшим на общественные умонастроения, стала документальная лента С. Говорухина «Так жить нельзя», зафиксировавшая народную деградацию и кризис политической системы. Фильм подводил зрителя к идее новой социальной революции. Следующая знаковая лента режиссера «Великая криминальная революция», появившаяся уже в начале 90-х гг., такого резонанса не вызвала, но способствовала росту политических амбиций постановщика, который успел побывать в числе лидеров нескольких российских политических партий: от № I в ДПР (Демократической партии России) до члена политсовета «Единой России».

Площадкой идейных споров становятся в это время и театральные подмостки. Делегаты партсъездов и партконференций в организованном порядке посещают спектакли, ставшие во второй половине 80-х гг. символами обновления репертуара и языка театра. В финале спектакля М. Захарова по пьесе М. Шатрова «Дальше, дальше, дальше...» демонтировались Кадр из фильма Т. Абуладзе              декорации, тем самым обозна-

«Покаяние»              чая неизбежность разрушения

прежних, мешающих свободе человека конструкций советской действительности. Знаковым событием стало возвращение из эмиграции создателя Театра на Таганке Ю. Любимова. В репертуаре театра был восстановлен запрещенный непосредственно перед его отъездом за границу спектакль «Борис Годунов» по одноименному произведению А.С. Пушкина.

Премьеру обставили с большой помпой, зал бурно аплодировал, находя незапланированные в начале 80-х гг.

Место важнейшего из всех искусств все больше занимало не кино и не театр, а телевидение. Кадровые перемены активно велись и здесь. Прежние партийные телебонзы ушли, освободив место для профессиональных журналистов. Главным телевизионным начальником становится публицист, большой специалист по возвращению к ленинским истокам Е. Яковлев, который формирует новую команду, где главные роли играют представители прежней молодежной редакции

А.              Лысенко и Э.Сагалаев, а также работавшие в иновещании многоопытный В. Познер и молодые амбициозные В. Листьев, Д. Захаров и А. Любимов. В. Познер стал известен всему миру после прямых телемостов США—СССР, на одном из которых была произнесена сакраментальная фраза о том, что «в СССР секса нет». Листьев, Захаров и Любимов стали ведущими самой рейтинговой телепрограммы эпохи — «Взгляд», — которая каждую пятницу собирала у телеэкранов практически всю страну. «Взгляд» был телеотдушиной в эфире, где пока еще не было коммерческой рекламы и значи-

тельную часть сюжетов определяла идеологическая пропаганда. Благодаря «Взгляду» стали широко известны представители так называемой советской рок-куль- туры: Б. Гребенщиков, В. Цой, Ю. Шевчук, «Наутилус Помпилиус», «Ария» и др. Рок-музыка воспринималась как глоток свободы, как обещание крутых перемен, а так- g ц0 -              же как вызов музыкальному офи

циозу и пошлым ВИА Одним из символов коллапса прежней культурной жизни стало присуждение премии Ленинского комсомола группе «Наутилус Помпилиус», несмотря на то что в ее песнях давалась критическая оценка советской действительности, где «круговая порука мажет», как копоть, и «нищета гарантирована». Характерно, что автор текстов И. Кормильцев отказался от премии и до конца жизни оставался верен идеалам юности, возглавляя издательство «Контркультура», которое испытывало серьезные трудности в середине первого десятилетия XXI в. и было закрыто на следующий же день после смерти в Лондоне поэта, переводчика и издателя.