САМОКРИТИКА ДЕМОКРАТИИ (послесловие научного редактора)
Мы не можем разумно решить, оправдана ли демократия, до тех пор, пока мы не сравним ее с альтернативами. Например, превосходит ли демократия систему попечительства типа той, которая представлена Платоном в «Политии»? Чтобы осуществить такое сравнение, нам нужно не только хорошо понимать демократию и как идеале, и как возможную реальность; нам нужно также понимать альтернативу и как идеал, и как возможную реальность.
Однако при подобном сравнении мы должны избегать сравнения идеальных (ideal), то есть воображаемых, апельсинов с действительными (actual), то есть настоящими, яблоками, ибо эта процедура скорее служит доказательством, что действительные яблоки хуже идеальных апельсинов. Зачастую сравнения делаются — эксплицитно или имплицитно — между идеальным функционированием одного режима и действительным функционированием другого. Трудно даже вообразить, какой же вывод может следовать из данных сравнений. Было бы куда правильнее сравнивать демократический идеал с идеалом попечительства и осуществляющиеся на деле демократии с осуществляющимися на деле иерархическими режимами. Роберт Даль. Демократия и ее критики. Гл. 6.Год издания книги Роберта Даля «Демократия и ее критики» стал крайне значимым для отечественной политики. В марте 1989 года состоялись соревновательные выборы, а в мае избранные в их ходе представители собрались на Первый съезд народных депутатов СССР. Можно сказать, что из воображаемой советская демократия стала превращаться в действительную. Для основной массы наших соотечественников начался так называемый демократический транзит, а третья всемирная волна демократизации приобрела мощный подъем.
Этот же год оказался принципиально важен и для отечественной политической науки. Всесоюзная аттестационная комиссия своим Приказом № 16 от 25 января 1989 года внесла политические науки в число дисциплин, по которым могли защищаться докторские и кандидатские диссертации.
Публикация данного приказа в «Бюллетене ВАК» № 2 за 1989 год стала основанием для создания ученых советов и кафедр, для внесения политологии в учебные программы отечественных университетов. Вполне естественно проблемы демократии как вообра-Послесловие научного редактора519
жаемой, так и действительной, оказались в центре внимания отечественных политологов. С тех пор прошло почти полтора десятилетия. Они обогатили нашу демократию и политическую науку. Еще совсем недавно многим казалось, что демократия — довольно простое средство, «волшебная палочка» для быстрого и полного решения любых проблем. Попытки задать вопрос о содержании понятий «демократия» и «народ» встречали на рубеже 1980-х и 1990-х годов недоумение. Все и так понятно. Все было просто, ясно и «однозначно». Нынче ситуация изменилась. Теперь уже многие граждане и политики признают опасность «однозначных» решений. Они хотят, чтобы получалось не как всегда, а как будет лучше для страны и для большинства граждан. Они начинают сознавать полезность сложных решений, необходимость согласования политических курсов, отвечающих интересам различных групп сограждан.
Что касается отечественной политической науки, то здесь появилось новое поколение специалистов, прошедших профессиональную подготовку, получивших университетские дипломы или ученые степени по политическим наукам. Да и старшие поколения политологов стали куда мудрее и профессиональнее. Требование критического анализа различных подходов к изучению политики, включая свои собственные, начинает закрепляться в нормах политологического сообщества.
В этих условиях книга о критике демократии и сама ее критика становятся востребованы и российским обществом, и отечественной политической наукой.
Ценность книги Роберта Даля заключается прежде всего в ее систематической критике оснований теории демократии и альтернативных построений. Эта критика позволяет значительно расширить понимание проблем, охватить их различные стороны, выявить их взаимозависимость.
Предлагаемая Далем критика отнюдь не произвольна. Она последовательна и строга. Даль методичен в своих собственных построениях. Он в первую очередь разъясняет допущения (assumption), затем рассматривает дальнейшие предположения (presuppositions) и лишь после этого развертывает детальную аргументацию. Освоение одного этого опыта может стать хорошим уроком для российских политологов.Книга Даля богата идеями. Не буду пытаться их комментировать. Читателю куда лучше обратиться к самому тексту книги. Привлеку внимание лишь к некоторым ключевым проблемам, требующим дальнейшего критического исследования.
520
Р. Даль. Демократия и ее критики
Проблематична сама категория народ. Она требует постоянного доопределения и уточнения. В условиях современной демократии одно и то же сообщество людей может выступать и как основная масса взрослого населения, и как юридически определенный корпус граждан, и как совокупность правителей, и как носитель общей политической воли. Эти и другие ипостаси народа связаны с различными функциями, которые могут существенно различаться, а порой и противоречить друг другу. Требуется их тонкое различение тем более, что различные ипостаси народа далеко не полностью совпадают не только в политической и юридическом отношении, но нередко и в персональном отношении. Данная проблема имеет не столько научный, сколько практический характер. Кто и как может определять тонкие нюансы различий между различными
ипостасями народа, решать, кто же персонально принадлежит и одной из них, но не принадлежит к другой. Даль неоднократно обращается к данной проблеме. В главе 9, например, он обсуждает два варианта. Либо демос сам определяет, кто включается в него, либо все по определению принадлежат к нему. Думаю, что этими двумя вариантами далеко не исчерпываются возможности. Можно, вероятно, предположить, что разные ипостаси народа могут взаимно определять и контролировать друг друга, но не вмешиваться при этом в отправление своих функций каждой из ипостасей.
Еще более важной проблемой является соотношение между демократией и ее альтернативами.
В книге эти альтернативы обобщенно представлены как анархизм и попечительство. Рискну включиться в открытую Далем полемику. Рассуждения Даля и диалоги выдуманных им персонажей подтверждают, что при всей остроте отдельных противоречий демократы вполне могут достичь согласия со своими благожелательными критиками, а демократия уживается со своими альтернативами. Собственно четкое и строгое разделение между демократией и ее альтернативами легко и естественно достигается на уровне абстракций или, как образно пишет Даль, воображаемых фруктов. На уровне же конкретных политий — настоящих фруктов — возникают весьма прихотливые сочетания совершенно разнородных институтов и практик. Некоторые комбинации оказываются столь удачными, что закрепляются и становятся абстрактными моделями. Даль, например, показывает, как соединение демократических принципов участия индивидов в принятии решений с прямо противоположными принципами отчуждения (делегирования) прав принятия решений ведет к со-Послесловие научного редактора 521зданию представительной демократии. Сначала получается гибрид, затем он приживается в саду, наконец в общем реестре плодовых растений появляются новые строчки — воображаемые фрукты. Когда-то представительная демократия появилась как вынужденный компромисс, а сейчас уже стала идеальным типом. Вероятно, комбинирование различных институтов и практик на протяжении XX столетия, и особенно последних десятилетий, может стать источником новых находок и в перспективе новых идеальных типов политической организации.
Возникает вопрос, кто и как будет осуществлять подобное комбинирование и, главное, отбор. Думаю, что эти процессы должны быть открытыми и не принудительными. В данном отношении значение демократической традиции в целом, а современной массовой демократии в особенности имеет принципиальное значение. Более того, я считаю главным — не одним из главных, а самым главным, поистине фундаментальным — политическим правом, которое открыто современной демократией и является залогом дальнего политического развития и приумножения свободы, право самостоятельно определять степень своего участия в политике.
Радикальным и наиболее отчетливым выражением данного права является возможность политического самоопределения вплоть до добровольного уклонения от принятия решения, то есть признания самого себя недостаточно компетентным, информированным или же иным образом, например, на моральных основаниях, неспособным принимать то или иное решение. Данное право является крайне важным, по меньшей мере, в двух отношениях. Во-первых, гражданин оказывается освобожден от насильственного принуждения к исполнению своего долга участвовать в принятии некого решения. Такое принуждение было правилом в условиях первобытной и античной демократий. Оно сохраняется и до сих пор в виде обязательной регистрации в качестве избирателя и в виде порогов явки для проведения выборов или иного голосования. Во-вторых, решение о своей компетентности участвовать в. правлении или в принятии того или иного решения может и должен принимать сам гражданин. Потенциально это даже еще более важное обстоятельство, чем первое.С этой точки зрения заслуживает внимание введение в российскую практику голосования такой позиции, как голосование против всех. Более того, следует учесть возможность более дробных и тонких выражений отношения
гражданина к своему участию. Например, возможно появление таких градаций, как «не поддерживаю ни одну из альтернатив», «уклоняюсь от вынесения суждения». Наконец, допустимым должен стать отказ от использования своего права. Это означает, что гражданин волен сам себя исключить из корпуса граждан, не явившись на те или иные выборы (а в ином случае сам себя включить, явившись на выборы). Иными словами, всякого рода пороги на явку избирателей оказываются недемократичными и противоречащими главному праву гражданина — самому определять степень и характер своего участия или неучастия в принятии решений.
Утверждение права самому определять меру и форму своего участия и неучастия в принятии политических решений может серьезно повлиять на общие принципы политики.
Например. Равенство перестает быть формальным и принудительным. А свободным и избирательным. Вместе с тем существует немало проблем, которые требуют более основательного обсуждения. Ни сам Даль, ни другие сторонники правила большинства исходят из безусловного допущения, будто средний гражданин скорее прав, чем ошибается. Однако столь же возможны допущения, будто все граждане равны друг другу не только юридически, но в своей компетентности, а тогда такой средний гражданин будет в равной степени склонен ошибаться и быть правым. Наконец, возможно допущение, будто средний гражданин скорее ошибается, чем прав. Эти и другие вероятности, «что решение h членов справедливо», могут быть легко исчислены по предлагаемой Блэком формуле v*-* : (V>-* + ел, где h + k - это совокупность членов, принимающих решение, a v (от vente) и е (от erreur) — соответственно вероятность того, что каждый член прав или ошибается, при v + е = 1[Black 1963: 65].
Если корпус граждан формируется из превышающих средний уровень индивидов, например, путем позитивного отбора, персональный индекс компетентности условного гражданина больше, чем 0,5. В этом случае использование правила большинства повышает вероятность принятия верного решения. Уровень компетентности 0,51 обеспечивает вероятность верного решения при большинстве 51 из 100 на уровне 52%, при большинстве 55— 55%, 60 — 68% и 70 — 83%. Если уровень компетентности достигает 0,6, то при большинстве 51 из 100 вероятность верного решения равна 69%, при большинстве 55 — 98%, при большинстве 60 — 99,7% и при большинстве 70 практически 100% (см. таблицы 1 и 2). Таблица 1. Коэффициент компетентности 0,51
h 51 55 60 70 100 k 49 45 40 30 0 h -k 2 10 20 40 100 % 52 55 68 83 , 98 Таблица 2. Коэффициент компетентности 0,6 h 51 55 60 70 100 k 49 ' 45 40 30 0 h -k 2 10 20 40 100 % 69 98 99,7 100 100 Однако в политике возможны случаи формирования корпуса граждан и путем негативного отбора, например путем изгнания слишком амбициозных, образованных и преуспевающих, а значит и компетентных. Возникающие системы типа охлократии или господства клик отличаются тем, что компетентность условного члена корпуса принимающих решения становится ниже 0,5.
При голосовании корпуса лиц принимающих решения с пониженной компетентностью правило большинства прогрессивно снижает верность решения. Уровень компетентности 0,49 дает вероятность верного решения при большинстве 51 из 100 на уровне 48%, 55 — 44%, 60 — 31% и 70 — 16,7%. При уровне компетентности 0,4 большинство 51 из 100 вероятность верного решения составляет 30,7%, при 55 — 1,7%, при 60 — 0,2%, а при 70 опускается практически к нулю (см. таблицы 3 и 4). Таблица 3. Коэффициент компетентности 0,49
h 51 55 60 Г 70 100 k 49 45 40 30 0 h -k 2 10 20 40 100 % 48 44 31 16,7 1,8 Таблица 4. Коэффициент компетентности 0,4 h 51 55 60 70 100 k 49 45 40 30 0 h-k 2 10 20 40 100 % 30,7 1,7 0,2 0 0 524
Р.Даль. Демократия и ее критики
Как нетрудно догадаться, уровень компетентности 0,5, то есть чисто средний показатель, не дает ни повышения, ни понижения вероятности принятия верного решения при любых вариантах голосования. Эта вероятность всегда будет составлять 50%. Данное обстоятельство означает, что реализация идеала абсолютного равенства (один человек = один голос, все равны друг ругу в компетентности) ведет к ситуации, когда голосование теряет всякий смысл и решения следует принимать путем чисто механической процедуры, например метания жребия.
Весьма любопытно выглядит единодушное и, более того, единогласное голосование. Единогласие корпуса ста лиц, принимающих решения, при уровне компетентности 0,51 дает вероятность верного решения на уровне 98%, а при компетентности 0,6 достигает практически стопроцентной отметки (см. таблицы 1 и 2). Однако подобное единогласие при уровне компетентности в 0,49 позволяет надеяться лишь на вероятность верного решения порядка 1,8%, а при компетентности 0,4 эта вероятность падает до нуля (см. таблицы 3 и
4).
Жесткое аналитическое противопоставление демократических и недемократических систем («воображаемые фруктов») мешает Далю искать ответы на возникающие апории с помощью сравнительного анализа фруктов «настоящих», в том числе систем, сочетающих черты «воображаемых фруктов». Заслуживает внимания, например, рассмотрение практики недемократической, но предполагающей демократизицию системы
принятия решений, например либерального попечительства. Либеральные попечители как раз берут на себя задачу такого руководства нелиберальным большинством, которое позволяет этому большинству либерализоваться — стать просвещеннее, богаче и свободнее, то есть способнее к равному с попечителями по общему уровню политическому участию. Именно это и происходило более или менее последовательно, с большим или меньшим успехом и полнотой в процессе политической модернизации стран-лидеров на этапе так называемого Среднего модерна, то есть после создания первых конституций в эпоху Просвещения или, в отдельных случаях, в XIX веке и до подъема волн демократизации в XX веке.
Аналитическая модель либерального попечительства предполагает, что демократизация осуществляется
путем повышения уровня политического участия и соответственно требований к участникам, а не путем
понижения этого уровня. Демократия возникает благодаря тому, что все больше людей становится равными
в просвещеннос-
Послесловие научного редактора
525
ти, свободе и богатстве, а не в минимальной грамотности, осознанной необходимости и нужде. Подобная система предполагает, что свободные, равные друг другу и либеральные попечители не просто проявляют щедрость (одну из основных либеральных добродетелей) по отношению к опекаемым, улучшая условия их жизни, но обязаны включить в свой круг тех из опекаемых, кто желает стать свободным и либеральным, а также способен к этому. Однако данная схема предполагает также, что данный процесс либерализации большинства, перерастающий в демократизацию всего корпуса граждан, его превращения из меньшинства в большинство оказывается медленным и долгосрочным, но главное — незавершенным. Всегда сохраняются три меньшинства. Первое — это «рабы по природе» (servi natura), то есть те, чьи природные обстоятельства требуют попечения (дети, инвалиды и т.п.). Второе — это «рабы обстоятельств», чьи жизненные условия, например, уровень благосостояния, образования, компетентности и т.п. не позволяет им свободно участвовать в попечении и тем самым принадлежать к сообществу равных друг другу в свободе. Наконец третье — это «рабы по собственной воле», то есть те, кто добровольно отказывается от попечительства и тем самым от участия в сообществе равных друг другу в свободе, кто сознательно переводит себя в категорию опекаемых.
Данная модель принципиально отлична от радикально-эгалитаристской, которая предполагает, что демократизация осуществляется путем ликвидации попечительского меньшинства и превращения тем самым опекаемого большинства в корпус граждан. В этом случае происходит «принуждение к свободе»*, а также уравнивание всех на уровне минималистских требований — каждая кухарка становится способной управлять государством потому, что снижаются требования к правителям. Данная модель руководствуется житейским идеалом, «чтобы не было богатых», тогда как либеральная руководствуется идеалом, «чтобы не было бедных».
Потребность в обсуждении подобных вопросов велика. Книга Даля дает немало пищи для подобных дискус-«Итак, чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным» [Руссо: 211]. 526
Р.Даль. Демократия и ее критики
сии. Уверен, что читатели найдут в ней немало идей, которые позволят и гражданам нашей страны, и политикам, и политологам эффективно искать ответы на вызовы политического развития России. Перевод с английского осуществлен Г.А.Антоно-сом, Г.О.Брицким, А.А.Казанцевым, И.Л.Кирилкиной, С.С.Сергеевой.
Я хотел бы выразить благодарность ГААбрамову, Л.А.Галкиной, С.С.Сергеевой и особенно Т.В.Шмачко-вой, оказавшим мне большое содействие по подготовке рукописи к печати. М.В.Ильин