<<
>>

Предисловие к русскому изданию

В книге, представляемой российскому читателю, я попытался в популярной и доступной форме рассказать о свободе и демократии, их содержании и истоках, а также о том, как на протяжении многих столетий - начиная с античных времен и до наших дней - они утверждались в различных обществах и определяли различные типы государственного устройства.
Актуальность затронутых в книге вопросов очевидна. Сейчас во всем мире активно обсуждаются проблемы строительства свободного общества, пути перехода от авторитаризма к демократии. Многие страны, находящиеся на разных ступе- 11ях экономического и политического развития, имеющие свои этнокультурные и религиозные особенности, - от Индонезии до Боснии и России - стремятся стать либеральными демократиями. Но добиться этого удается не всем, и даже в тех случаях, которые внушают определенный оптимизм, налицо различия в темпах и успешности продвижения по избранному пути. 11оэтому нужно разобраться в том, как соотносятся свобода и демократия, какие факторы способствуют, а какие - препятствуют их развитию и воплощению в жизнь. Я убежден, что во второй половине XX века демократизация стала центральной тенденцией мирового развития. Демократическая волна, под которой я понимаю широкий комплекс обусловленных этой тенденцией явлений, затронула все сферы жизни современного человека - не только политическую, но и экономическую, финансовую, юридическую, культурную и религиозную. Вместе с тем в последние десятилетия люди начали понимать, что народовластие, или демократическую систему правления, не следует абсолютизировать и примитивизировать, поскольку это чревато перерождением общественно-государственного устройства и преобладанием частных интересов многочисленных меньшинств над общими интересами большинства. Об этом со всей очевидностью свидетельствует опыт Соединенных Штатов - страны, которую многие считают образцом современной либеральной демократии.
Выдающийся американский философ Джон Дьюи еще в 192*7 г. провозгласил, что единственным лекарством от болезней демократической системы является ее развитие в направлении еще большей демократии. И действительно, общественное мнение Америки рассматривает демократию как инструмент, применимый в любых условиях и способный разрешить буквально все проблемы, стоящие на пути общественного прогресса. В США доминирует мнение, что чем больше демократии, тем лучше. Однако, как я показываю в своей книге, доведение этой идеи до абсурда - что может быть проиллюстрировано на примере Калифорнии, где начиная с 1990-х годов многие важнейшие решения стали приниматься посредством референдума, то есть методами прямой демократии, - ведет к снижению эффективности демократической системы и далее ее дискредитации. То же самое прослеживается и на федеральном уровне, особенно в центре законодательной власти - Конгрессе, который вынужден принимать законы и поправки к ним в условиях жесткого давления со стороны окопавшихся в Вашингтоне лоббистских группировок. Именно поэтому частные и сиюминутные интересы все чаще берут верх над долгосрочными целями общенационального характера. Результатом становится существенное снижение авторитета государственной власти на всех уровнях и во всех ее проявлениях. Основная проблема заключается в размывании и, в конечном счете, фактическом исчезновении в процессе всепроникающей демократизации того слоя гражданственно мыслящих и дальновидных профессионалов - политиков, предпринимателей и юристов, - которые готовы принять на себя ответственность за судьбы своей страны и ее народа. Речь идет XL о своего рода «демократической аристократии», или «элите» в том смысле, в каком использовал это понятие Алексис де Токвиль, - о той социальной группе, которая в XVIII- XIX столетиях и в первой половине XX века обеспечивала высокую эффективность и устойчивость системы американской демократии. В своей книге я призываю к восстановлению и укреплению механизмов «делегированной демократии», наделяющей избранных народом политических деятелей определенным иммунитетом от капризов изменчивого общественного мнения и воздействия групп особых интересов, что позволяет им сосредоточиться на стратегических проблемах общенациональной значимости.
Проведенный мною анализ соотношения свободы и демократии вызвал живую реакцию в Америке, где стал предметом обсуждения на страницах как популярных, так и элитарных изданий. Хотя большинство отзывов оказались положительными, со стороны неоконсерваторов мои идеи встретили активное неприятие. Тем не менее, я надеюсь, что сумел побудить многих американцев к переосмыслению их представлений об устройстве современной цивилизации и помог им лучше понять реалии того мира, в котором они живут. Масла в огонь подлили и события, развернувшиеся в последнее время в Ираке. Как следует из логики моего исследования и как я подчеркивал во многих других своих выступлениях, мое отношение к развитию - или строительству - демократии в этой стране и на Ближнем Востоке в целом существенно отличается от того, что доминирует в администрации президента Дж. Буша. Сразу оговорюсь: речь идет не о провозглашаемых целях. Я полностью согласен с президентом в том, что необходимо помогать государствам Ближнего Востока в деле развития демократии. Э го соответствовало бы интересам всех народов планеты. Терроризм, с угрозой которого сталкиваются сейчас практически все страны, действительно исходит преимущественно с Ближнего Востока, где общества утратили четкие ориентиры и цели развития и, по сути, перестали нормально функционировать. В регионе возник своего рода порочный круг: правящие в арабских странах авторитарные и репрес сивные политические режимы подавляют любое проявление инакомыслия и оппозиции, порождая тем самым ультрарадикальные фундаменталистские движения, не останавливающиеся перед насилием. Этот замкнутый круг можно разорвать только с помощью демократических реформ, перехода к большей социальной и политической открытости. В развертывании этих процессов немалую роль может сыграть внешний фактор, как это уже имело место в Германии и Японии после Второй мировой войны. Но у меня есть расхождения с нынешней администрацией в вопросе выбора средств достижения поставленных целей. Я убежден, что строительство подлинной демократии - длительный и сложный процесс.
Военные методы играют в нем наименьшую роль; при этом они нередко оказываются контрпродуктивными. Неизмеримо более важно постепенное выстраивание институтов, способных защитить человека от произвола власти. Этот процесс имеет массу проявлений - от основополагающих конституционных реформ до проведения экономических преобразований и организации постоянных культурных обменов. Конечная цель такого процесса - в формировании легитимного государства, которое подразумевает самоограничение власти, а также гражданского общества, принимающего и поддерживающего культуру демократии. Вместе с тем не теряет своей актуальности задача искоренения радикального исламского фундаментализма. Это необходимо не только для обеспечения глобальной безопасности, но и для сохранения и спасения самой мусульманской религии и культуры. Радикальный ислам - это силовая доктрина, и ему должно быть нанесено военное поражение. С «Аль-Каи- дой» и подобными ей группировками невозможно разговаривать на языке аргументов и вести сколь-либо конструктивный диалог. К такому выводу пришли не только в Соединенных Штатах, но и во многих других странам, в числе которых есть и мусульманские, такие как Индонезия, Марокко и Саудовская Аравия. Фундаменталисты хотят вернуть мир в VIII век, в эпоху зарождения и первоначальной экспансии магометанства. Они выступают против собственных правительств не потому, что считают их репрессивными или коррумпированными, а потому, что те представляются им отступившими от средневековых мусульманских канонов. Это полное искажение идей ислама. В сложившейся ситуации существует только один выход: решительно отвечать на любой акт террора. Но параллельно с этим нужно вести культурную, политическую и идеологическую борьбу за умы и сердца мусульман. Фактически речь идет о напряженной борьбе идей. Необходимы не спорадические акции возмездия, а кропотливая работа, связанная, например, с поощрением обсуждения злободневных вопросов на страницах местных журналов и газет, с предоставлением приверженцам умеренных взглядов возможности открыто и широко высказываться на темы, связанные с исламской трактовкой современных проблем, прав женщин, экономических и финансовых аспектов развития.
Начиная военную операцию против Саддама Хусейна, администрация Буша предполагала что избавив Ирак от диктатора, сделавшего это государство международным изгоем, быстро достигнет поставленной цели: силой обеспечить расцвет иракской демократии. Но пока мы видим, что ни быстрая военная победа, ни пленение Саддама, ни даже формальная передача власти от временной американской администрации к правительству, составленному из самих иракцев, не обеспечили желаемого результата. Для формирования в Ираке действенной демократической системы потребуется кропотливая и обстоятельная работа на протяжении длительного периода времени. Даже в тех случаях, которые можно считать примерами успешного строительства демократий - в Германии, Японии, на Тайване, в Южной Корее, Чили, - речь шла о весьма постепенном и продолжительном процессе, когда сначала разворачивалась экономическая реформа, затем - правовая, и лишь потом, с формированием широкого среднего класса, появлялись зачатки гражданского общества. Скоропалительные решения и короткие пути не ведут к демократии. Исходным пунктом для строительства демократического режима является достижение элементарного общественного порядка. К сожалению, в Ираке именно этот аспект проблемы был проигнорирован временной администрацией. Не от неслись к нему с должным вниманием и в Пентагоне, и в Белом доме. Допущено множество ошибок; более того, совершен ряд преступлений, и все это естественным образом породило в Ираке и других арабских странах атмосферу антиамериканизма. В результате шансы перехода этой страны к подлинной демократии выглядят сегодня невысокими. Но еще не все потеряно, и процесс может вернуться в нормальное русло, если только администрация Буша исправит допущенные ошибки. В первую очередь важно добиться поддержки со стороны международного сообщества, когда не одни Соединенные Штаты, но и другие ведущие демократии помогали бы Ираку в строительстве демократического общества, а коалиционные войска не воспринимались бы как оккупационные силы.
Режим Саддама Хусейна действительно представлял серьезную проблему для США. Рано или поздно с ним необходимо было покончить. Но на это следовало получить международное одобрение и санкцию Организации Объединенных Наций. Курс же, который начали проводить американцы после достижения военной победы, стал просто катастрофическим, и на его корректировку пошли лишь недавно. Силы военной группировки оказались недостаточными, американское руководство не сразу признало необходимость вовлечения ООН в иракские дела и не учло, что не только у Соединенных Штатов, но и у других стран могут иметься законные интересы, ущемляемые ходом развития событий в Ираке. Сегодня многие утверждают, что США потерпели в Ираке политическое поражение. Я бы не говорил об этом как о свершившемся факте. Несомненно, ситуация пока складывается не лучшим образом, но последняя глава в истории американского участия в делах этой страны будет дописана только через несколько лет. Если Соединенные Штаты пересмотрят свой курс, подключат к урегулированию конфликта международное сообщество и, главное, обеспечат в стране приемлемый уровень безопасности, то шансы на успех остаются. Главное - создать в Ираке честное, открытое и плюралистичное правительство, уважающее права всех - курдов, шиитов и суннитов. Это было бы серьезным прогрессом по сравнению с эпохой Саддама Хусейна. Тогда в лице демократизирующегося Ирака появился бы важный позитивный пример для всего Ближнего Востока, где по сей день повсеместно правят диктаторы и монархи. Администрацию Буша справедливо критикуют за то, что с 11 сентября 2001 года она проводит одностороннюю внешнюю политику, заявляя, что не чувствует себя связанной никакими прежними ограничениями. Роль Америки в мире всегда определялась не только ее мощным военно-политическим влиянием, но и тем, что она обладала моральным правом использовать свою огромную силу в качестве инструмента не только обеспечения своих собственных интересов, но и реализации чаяний граждан всех либеральных демократий. Но это право может признаваться за ведущей державой лишь в том случае, если она не только задает определенные правила для остальных, но и следует им сама, а не пугает мир своей непредсказуемостью. В наши дни американская администрация своими действиями на международной арене достигла противоположных результатов. Сомнения в легитимности этих действий стали практически всеобщими. США искренне стремятся к распространению демократии во всемирном масштабе, но пытаются делать это либо с помощью диктаторов, игнорирующих общественное мнение, либо с помощью немногих энтузиастов типа Тони Блэра, которые, наперекор общественному мнению в собственных странах, стремятся распространять демократию, не соблюдая основных ее принципов. Политика односторонних действий имеет катастрофические последствия не только в ближневосточном регионе; она инициировала невиданное на протяжении последних пятидесяти лет охлаждение в отношениях между Америкой и Европой. Налицо еще один опасный эффект: повсеместный рост воинствующего национализма, черпающего свою легитимность в оппозиции планам Соединенных Штатов. Америке придется изменить не только первоначальный план действий в Ираке, но и всю свою международную политику, демонстрирующую ныне свою несостоятельность; но надо признать, что бессмысленно ожидать быстрого перехода к подлинно много- XLV стороннему подходу. Марк Твен сказал когда-то о музыке Рихарда Вагнера: «Она лучше, чем слышится». Учитывая, что президент Дж. Буш выступил с новым планом по Ираку, получившим поддержку в ООН, это высказывание, быть может, применимо и к американской внешней политике. Хочется надеяться, что в ней возрождается разумность. Ошибки, допущенные США в иракском вопросе, объясняются не недостатком экспертных оценок и рекомендаций (в стране существует множество исследовательских центров, занимающихся проблемами ислама, арабского мира и Ближнего Востока в целом), а идеологизацией американской политики. В распоряжении Госдепартамента имелась масса аналитических материалов по Ираку - более 16 томов различных документов, где излагались самые разнообразные сценарии. Но в Пентагоне, которому был передан полный контроль над всеми действиями Соединенных Штатов в Ираке, их даже не стали читать. В администрации Буша задают тон политики, исходящие не из реальности, а из собственных представлений о ней. Так, Ирак считали светской страной, где влияние религиозных авторитетов не столь велико, и население настроено проамерикански уже в силу того, что многие ненавидели режим Саддама Хусейна. Администрация потому решила вплотную заняться проблемой Ирака, что уверовала в лучшие перспективы ее решения по сравнению с палестинской. Но и сам этот идеологический подход был не более чем составной частью более широкого мировоззрения неоконсерваторов. Идеология взяла верх над политикой. И все мы увидели, к каким пагубным результатам может привести идеологическая зашоренность власти и отсутствие эффективного контроля над исполнением ею своих полномочий. Эта идеологизация американской политики вкупе с упрощенным неоконсервативным видением мира (теперь искаженным еще и зацикленностью на проблеме борьбы с терроризмом) проявляется и в американо-российских отношениях. Хотя Соединенные Штаты в целом выстроили хорошие отношения с Россией, и обе стороны уважают интересы друг друга, демонстрируют стремление к конструктивному диалогу, XL VI Дж. Буш, с одной стороны, уделяет пристальное внимание координации усилий лишь в одной области - в сфере антитер- рористических усилий; с другой стороны, он слишком персонифицировал в американо-российских отношениях свои отношения с президентом В. Путиным. Несмотря на то, что в противодействии террористическим группировкам и отражается близость американских и российских интересов стратегического характера, партнерский диалог между двумя странами должен базироваться на более широкой совокупности общих задач и подходов. Все это не позволяет Соединенным Штатам более настойчиво привлекать внимание российского руководства к вопросу, имеющему исключительное значение для новой России. Я имею в виду прочное и долговременное урегулирование чеченской проблемы. Америка должна помочь России осознать, что в этом состоит ее жизненная потребность. Мне понятно, какое возмущение - причем совершенно справедливое и оправданное - испытывают россияне по поводу чеченского терроризма; именно этим обусловлена широкая поддержка военной операции в Чечне. Увы, она не привела к желаемому результату. Вопрос не сводится только к тому, чтобы избавиться от радикальных элементов. Речь идет о гораздо более глубокой проблеме, существующей, насколько мне известно, не одну сотню лет. Необходима эффективная стратегия ее долгосрочного политического урегулирования, поскольку чисто военное ее решение невозможно. Разумеется, я не призываю США как-то вмешиваться во внутренние дела Российской Федерации. Но, понимая значительную роль и место России в современном мире, мы должны помочь ей осознать: точно так же, как Франция не превратилась в преуспевающую демократическую республику, пока не решила алжирскую проблему, так и Россия не сможет стать по-настоящему процветающим государством, не урегулировав чеченский конфликт. Как бы кто ни относился к России, ее нельзя не признать поистине уникальной страной. Иногда я слышу рассуждения, что Россия - это неевропейская страна, волей случая оказавшаяся в Европе и сыгравшая огромную роль в европейской истории. Иногда говорят, что Россия - это европейская стра- XLVII на, по странному стечению обстоятельств до сих пор фактически исключенная из единой Европы. Такие лее варианты присутствуют и в попытках ответа на вопрос о том, принадлежит или нет Россия к западному миру в целом. По моему мнению, правильнее всего было бы сказать, что Россия во многих отношениях является европейской страной, однако имеет несколько отличную от большинства европейских народов историю. В ней трудно найти все те элементы и факторы, которые обеспечили расцвет европейского либерализма и демократии. В Западной Европе громадную роль сыграло наличие централизованной религиозной власти в виде римско-католической церкви, не зависимой от любого из государств и тем самым бросавшей вызов всевластию и произволу светских правителей в отношении их подданных. Византийская же ветвь христианства, наоборот, всегда выступала прислужницей государственной власти, а не противовесом ей. Католическая религия, особенно в эпоху Возрождения, и даже позже, в годы Реформации, ограничивала полномочия государства и служила источником антиавторит арных тенденций. В России ничего подобного не происходило. Некоторые важные особенности прослеживаются и в эволюции феодализма. Для Западной Европы, как известно, было характерно наличие множества мелких административно-государственных образований и конкурировавших между собой властных структур. Бесчисленные графы, герцоги и прочая знать долгое вре мя оспаривали абсолютизм королей. В России же (возможно, в силу ее географии - обширности равнин и бескрайности степей) феодалы быстрее подпали под контроль царей. Поэтому российское государство оказалось более централизованным и мощным, но в результате существенно отстало от стран Европы в решении проблем собственности на землю - той первоосновы, которая дала толчок развитию капиталистической либеральной демократии. Повторю еще раз: Россия во многих отношениях является европейской страной, но имеет несколько иную историю. В отличие от многих других государств, не относящихся к западноевропейской цивилизации, Россия издревле имела тесные связи с Европой, а ее образованному классу всегда были хорошо знакомы и близки существовавшие там философско- политические идеи и течения. В конце XIX века в экономическом и социальном развитии России наблюдалось все больше элементов сходства с европейскими странами. Было отменено крепостное право, начался подъем российского либерализма. Хорошо известен извечный спор славянофилов и западников, но я уверен, что в большинстве случаев верх одерживали последние. До Октябрьской революции 1917 года Россия, бесспорно, шла по пути конвергенции с Западом. Коммунист ический эксперимент существенно исказил ход российской истории. В 1917-1989 годах Россия (а точнее, Советский Союз) резко ослабила связь не только с Европой и Западом, но и с общемировыми тенденциями и, как мне кажется, даже утратила нить собственной судьбы. Приход к власти большевиков парадоксальным образом означал победу славянофильства - не потому, что большевики были славянофилами (скорее наоборот), а потому, что они радикально изолировали страну от внешнего мира. И это привело к крайне негативным последствиям. Сегодня в России еще нет процветающей либеральной демократии, однако не подлежит сомнению, что российское правительство и общество в целом стали гораздо более открытыми и плюралистичными, чем в советские времена. Россия имеет шансы добиться гораздо больших успехов на пути демократического строительства, чем многие другие страны. Для этого нужно на полную мощность задействовать факторы, проверенные временем и опытом государств, уже являющихся либеральными демократиями. Главные из этих факторов - рыночная экономика, верховенство закона, разделение властей и создание институтов, гарантирующих соблюдение прав человека. Все эти концепты вовсе не чужды России. Я уверен, что россияне, прежде всего их высокообразованная часть, понимают их смысл и значение намного лучше, чем население какой-либо другой страны, идущей сегодня по пути демократизации. Конечно, не следует преуменьшать сложности существующих проблем. Но мне хотелось бы подчеркнуть, что они имеют скорее не культурно-исторический, а экономический ха- 4. Будущее свободы рактер. Россия богата природными ресурсами, что, как правило, не стимулирует усилий по формированию легитимной власти, основанной на принципах демократии и либерализма. Правительство богатой страны имеет возможность использовать в своих интересах огромные средства от добычи и продажи нефти и газа, металлов и леса, и потому позволяет себе закрывать глаза на необходимость кропотливой работы по налаживанию отношений с обществом и защите прав граждан. А ведь именно процесс выстраивания государственных структур на основе взаимодействия власти и общества составляет суть строительства демократии. Кроме того, именно ошибки в экономической сфере привели к тому, что в России, как представляется, сложилось не совсем верное понимание капитализма. В стране приватизированы тысячи промышленных предприятий, в том числе и в секторе, связанном с эксплуатацией и добычей природных ресурсов. Однако эта приватизация имеет странный характер: государство пошло на сделку с определенными мощными экономическими силами (если не обращаться к термину «олигархи») и по-прежне- му сохраняет за собой огромную, пусть и не проявляющуюся излишне явным образом, власть над экономической жизнью страны. В результате в России может сложиться ситуация, характерная для стран Латинской Америки на протяжении последних ста лет, а именно - видимость стабильности, которая основывается на сделке между государством и ключевыми игроками в национальной экономике, сделке, усиливающей позиции обеих сторон. Но такая сделка не предполагает ни подлинно предпринимательского капитализма, ни реального либерализма, поскольку и то, и другое подрывало бы экономические и политические позиции правящей верхушки. Примеры, характерные для Латинской Америки, можно найти и гораздо ближе к российским границам - достаточно лишь взглянуть на соседние с Россией страны постсоветского пространства. В подавляющем большинстве из них, насколько я могу судить, сложилась откровенно антилиберальная и антидемократическая модель общественного устройства: сильное государство владеет, хотя и не напрямую, значительной L частью национальных ресурсов, а управление этими богатствами передано в руки горстки крупных бизнесменов, жиреющих лишь за счет поддержания близких отношений с политическими лидерами. Однако в Российской Федерации дела обстоят лучше, чем, например, в Казахстане, Киргизии или Грузии. Россия - огромная страна, представляющая собой самобытную цивилизацию, обладающая уникальным интеллектуальным и культурным потенциалом и, по моему глубокому убеждению, в значительной мере являющаяся частью западного мира. Ее основная задача состоит в возрождении собственного исторического наследия и, что еще более важно, в решении насущных хозяйственных проблем, в первую очередь - создании эффективно функционирующей экономики, обеспечивающей равные шансы для каждого живущего здесь человека. Государство должно опираться на богатство, благополучие и таланты своих граждан, а не на ресурсы, упрятанные в земных недрах. И все эти цели достижимы, а названные задачи решаемы, если у руля находится дальновидное и ответственное политическое руководство, понимающее необходимость поступиться частью своей власти во имя блага отчизны. Во многих странах мира и в разные исторические эпохи можно найти много таких примеров, и поэтому, на мой взгляд, России вполне по силам добиться успеха на пути к свободе и демократии. Фарид Закария, Нью-Йорк, май 2004 года LI
<< | >>
Источник: Фарид Закария. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами. 2004

Еще по теме Предисловие к русскому изданию:

  1. В. П. Шушарин РУССКО-ВЕНГЕРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ в IX в.
  2. РУССКО-АНГЛИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОЛИТИКА второй половины XVI в.
  3. Комментарии Погодин Михаил Петрович 1 ВЗГЛЯД НА РУССКУЮ ИСТОРИЮ Лекция при открытии курса в сентябре 1832 г.
  4. Н.В. Калачов. Разбор сочинения проф. Дерптского университета энгельмана "О давности по русскому гражданскому праву". СПб., 1868 г. Составлен Н.В. Калачовым
  5. М.Я. Пергамент. Памяти двух русских цивилистов
  6. ПРЕДИСЛОВИЕ
  7. ПОДГОТОВКА К ПЕЧАТИ И ИЗДАНИЕ ТОМА XVII «ПОЛНОГО СОБРАНИЯ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ»
  8. 4. РУССКО-АМЕРИКАНСКИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЯЗИ
  9. ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
  10. Предисловие к русскому изданию
  11. 3. История русской юриспруденции
  12. ОСНОВНЫЕ ИЗДАНИЯ И ИССЛЕДОВАНИЯ К главам I—V, XXI—XXII
  13. Предисловие к русскому изданию
  14. ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
  15. Предисловие к русскому изданию
- Внешняя политика - Выборы и избирательные технологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - Дипломатическая и консульская служба - Идеология белорусского государства - Историческая литература в популярном изложении - История государства и права - История международных связей - История политических партий - История политической мысли - Международные отношения - Научные статьи и сборники - Национальная безопасность - Общественно-политическая публицистика - Общий курс политологии - Политическая антропология - Политическая идеология, политические режимы и системы - Политическая история стран - Политическая коммуникация - Политическая конфликтология - Политическая культура - Политическая философия - Политические процессы - Политические технологии - Политический анализ - Политический маркетинг - Политическое консультирование - Политическое лидерство - Политологические исследования - Правители, государственные и политические деятели - Проблемы современной политологии - Социальная политика - Социология политики - Сравнительная политология - Теория политики, история и методология политической науки - Экономическая политология -