Право

Государство устанавливает законы, «и именно столько законов, сколько оно встречает общественных интересов.

время свод законов должен содержать более пятидесяти тысяч законов; если бы наши народные представители исполняли вполне добросовестно свои обязанности, то законов стало бы скоро вдвое больше. Мыслимо ли, чтобы народ или даже само правительство было в состоянии разобраться в этом лабиринте?»[120]

«Что должны представлять собой законы для того, кто самостоятельно мыслит и один только ответствен за себя! Для того, кто хочет быть свободным и чувствует себя способным к этому! Я готов заниматься обсуждением, но не хочу иметь законов; никаких законов я не признаю. Я ограждаю себя от всякого распоряжения, изданного относительно меня мнимо необходимым начальством. Законы! Мы знаем, что они такое и насколько они пригодны. Это паутинные ткани для сильных и правящих, неразрывные цепи для бедных и низших; это — рыболовные сети в руках правительства»[121].

«Надобность существует в немногих, но простых и хороших законах. Но как это возможно? Разве не должно правительство считаться со всеми интересами и решать все споры? Но интересы сообразно сущности общества бесчисленны; отношения постоянно меняются, и их разнообразие не имеет конца.

Что такое договор? «Договор, — говорит Code civil в статье 1101,— есть такое соглашение, в силу которого одно

или многие лица обязываются одному или многим лицам сделать нечто или не делать ничего»[123]. «Для того чтобы я был свободным, следовал только своему собственному закону и лишь себе самому давал предписания, здание общества должно быть построено на идее договора»[124]; «идея же договора должна быть для нас основной идеей всякой политики»[125]. «Норма, состоящая в том, что договоры должны быть выполняемы, должна быть основана не только на своей собственной справедливости, но также и на том, что среди совместно живущих людей существует стремление в нужных случаях принудить силой к исполнению договоров»[126]. Она должна быть, таким образом, не только требованием нравственности, но также и правовой нормой.

«Многие подобные тебе люди согласились между собой охранять свои права и быть преданными друг другу, т.е. соблюдать в своих отношениях те правила, которые одни только, по самой природе вещей, в состоянии в широких размерах принести им счастье, безопасность и мир. Хочешь вступить в их договор? Хочешь принять участие в их обществе? Обещаешь ли ты уважать честь, свободу и имущество твоих собратьев? Обещаешь ли никогда не присваивать себе посредством насилия, обмана, ростовщичества и биржевой игры продукты и собственность другого? Обещаешь ли никогда не лгать и не обманывать, ни перед судом, ни в каких торговых сношениях? Ты можешь сказать да или нет.

Если скажешь нет, то ты дикарь. Ты отказался от общества людей и подозрителен. Ничто не защищает тебя. При малейшем оскорблении может тебя умертвить первый встречный, которого можно будет упрекнуть только в ненужной жестокости против дикого зверя.

Если же ты присягаешь этому договору, то ты принадлежишь обществу свободных людей. Вместе с тобой обязательство принимают все твои братья и обещают тебе верность, дружбу, помощь, готовность к услугам и общение. В случае нарушения договора с их или с твоей стороны, будь это вследствие беспечности, страсти или злого умысла, вы ответственны друг перед другом как за причиненный вред, так и за доставленную досаду и вызванную опасность; и эта ответственность может, смотря по степени и многократности нарушения договора, повести даже к исключению из общества и смертной казни»[127].