К XVIII веку своеобразная политическая культура Великобритании обрела свой окончательный и самый важный источник силы - капитализм11. Если схватки между церковью и государством, феодалами и королями, а также католиками и протестантами лишь приоткрыли дверь для свободы личности, то капитализм снес ограничивавшие ее стены. Ничто не отразилось на формировании современного мира в большей мере, чем капитализм, разрушивший тысячелетние традиции экономической, социальной и политической жизни. Он уничтожил феодализм и монархизм, когда в течение столетий главное значение имели происхождение и родословная. Он породил независимый класс деловых людей, мало чем обязанных государству и ставших доминирующей силой во всех развитых обществах мира. Он сделал основой современной философии изменения и динамизм, а не порядок и традицию. Капитализм создал новый мир, полностью отличный от того, что существовал тысячелетиями. Наиболее прочно капитализм укоренился в Англии. Однако родился он в другом месте. К XIV столетию торговля и коммерция, большую часть средних веков пребывавшие в летаргическом состоянии, вновь расцвели в различных частях Европы. Революция в агротехнике привела к появлению излишков зерна, которые требовалось продать или обменять. Рыночные и портовые города - Антверпен, Брюссель, Венеция, Женева - стали центрами экономической активности. Система счетоводства с двойной записью, введение арабских цифр и подъем банковского дела превратили зарабатывание денег из любительского занятия в систематический бизнес. Вскоре коммерческие импульсы распространились от портовых городов вглубь европейской территории (сначала в Нидерландах, а затем и в Англии), что сказалось на всех видах сельскохозяйственного производства, ремесел, промышленности и услуг. До сих пор ведутся споры, почему самое раннее развитие капитализм получил именно в этих регионах, однако большинство специалистов по экономической истории согласно в том, что важную роль сыграло разумное государство, защищавшее частную собственность. Там, где капитализм преуспел, это произошло «главным образом благодаря созданному типу прав собственности», - пишут ведущие специалисты по данной теме Дуглас Норт и Роберт Томас13. К XVI веку в Европе стал складываться консенсус относительно того, что «собственность принадлежит семье, а суверенитет - государю и его чиновникам». Как пояснял один испанский правовед XV века, «на короля возложена только административная власть в королевстве, он не должен доминировать во всем»14. Впрочем, лишь в Англии действительно казнили короля (Карла I), причем в основном за то, что он произвольно вводил налоги. Систематическая защита прав собственности привела к трансформации общества. Стало возможным отменить сложную систему феодальных обычаев и привилегий, препятствовавших эффективному использованию собственности. В Англии помещичья элита сыграла ведущую роль в модернизации сельского хозяйства. Через систему огораживаний и жестокий процесс утверждения прав на пастбища и общинные земли в пределах своих поместий лендлорды принудили земледель цев и скотоводов, живших за счет использования этих терри- торий, к более специализированному и эффективному труду. В результате пастбища стали использоваться для выгула овец, то есть для нужд высокодоходной торговли шерстью. Приспособившись к развернувшейся капиталистической революции, английские землевладельцы не только сохранили свое влияние, но и содействовали модернизации общества. В противоположность им, французские аристократы не жили на землях, которыми владели, и мало способствовали повышению производительности своей собственности, по-прежнему продолжая взимать изрядный феодальный оброк со своих арендаторов. Как и во многих других странах континента, во Франции аристократы презирали коммерцию. Помимо предприимчивой знати, капитализм привел также к появлению новой группы зажиточных и влиятельных людей, которые были обязаны своим богатством не землям, дарованным короной, а собственной хозяйственной активности. Начиная с мелких аристократов и заканчивая предприимчивыми крестьянами, такие английские «йомены» составили, по словам одного историка, «группу амбициозных, агрессивных мелких капиталистов»15. Это были первые представители буржуазии - класса трудолюбивых владельцев собственности. Карл Маркс называл их «собственниками средств производства данного общества и нанимателями его работников». Он справедливо указывал, что этот класс стоял в авангарде политической либерализации в Европе. Так как его представители сильно выиграли от капиталистических порядков, верховенства права, свободных рынков, а также подъема профессионализма и меритократии, они поддерживали постепенные реформы, которые вели к развитию подобных тенденций. В легендарной теперь обществоведческой работе гарвардский ученый Баррингтон Мур-младший проанализировал, что приводило к демократии или диктатуре в разных странах мира. Свой главный вывод он выразил в четырех словах: «Нет буржуазии - нет демократии»1б. После того как основным средством достижения успеха в обществе стала предпринимательская активность, британская политика претерпела революционные изменения. Палата об- щии, которая в XVII веке вырвала власть у короля и с тех пор управляла страной, теперь наполнилась недавно разбогатевшими купцами и торговцами. Численность титулованной знати в Великобритании всегда была незначительной: к концу XVIII столетия она составляла менее 200 человек17. Но их подпирал обширный класс, часто именуемый «английскими джентри». Это неродовитое мелкопоместное дворянство обычно было связано с аристократией и нередко брало на себя ответственность за местное управление. Однако, в конечном счете его престиж и влияние зависели от успехов в бизнесе, профессиональной деятельности или эффективности фермерства. Многие из таких людей пошли в публичную сферу. Не имея особой привязанности к прежнему порядку, они проталкивали прогрессивные реформы, нацеленные на обеспечение беспрепятственной торговли, свободных рынков, прав личности и свободы вероисповедания. Три самых влиятельных британских премьер-министра XIX столетия - Роберт Пиль, Уильям Гладстон и Бенджамин Дизраэли - вышли из рядов джентри. Этот класс новых властителей перенял многие характерные черты аристократии - помещичьи дома, визитки, охоты, но был более подвижным. «Джентльмены» пользовались широким уважением и даже в большей степени, нежели лорды, влияли на определение основных тенденций в обществе. Более того, к XVIII веку английский джентльмен стал почти мифической фигурой, к которой в обществе относились с придыханием. Рассказывают, что некая сиделка попросила как-то короля Якова I сделать ее сына джентльменом. Монарх ответил: «Я не в состоянии сделать его джентльменом, хотя могу сделать его лордом». Оказавшийся однажды в Англии француз высмеивал манеру английских аристократов подражать джентри: «В Лондоне хозяева одеваются, как их камердинеры, а герцогини перенимают фасоны у горничных»18. Сегодня английского джентльмена в основном вспоминают как денди, чья тонкая эстетика распространяется по всему миру под торговой маркой «Ральф Лорен». Однако истоки джентльменства непосредственно связаны с рождением свободы в Англии.