Трудно даже представить себе то оживление в арабском мире конца 1950-х годов, которое сопровождало приход Насера к власти в Египте. Десятилетиями арабами правили колониальные губернаторы и никчемные короли. Теперь же осуществлялись их мечты о независимости, а Насер был их новым спасителем, современным человеком, стоящим на уровне задач послевоенной эпохи. Он родился в период британского господства в Александрии - космополитичном городе, в большей мере средиземноморском, нежели арабском. Годы его формирования как личности прошли в армии, представлявшей собой наиболее вестернизированную часть египетского общества. В безупречно сшитых костюмах и модных темных (>чках он представлял собой бравую фигуру на мировой сцене. «Лев Египта» выступал от имени всех арабов. Насер полагал, что арабская политика должна вдохновляться такими идеями, как самоопределение, социализм и арабское единство. То были современные понятия; к тому же западные. Как и многие другие лидеры стран «третьего мира» того времени, Насер был постоянным читателем британского журнала «Нью стейтсмэн». Его «национальная хартия» 1962 года звучит так, как если бы ее написали интеллектуалы левых взглядов в Париже или Лондоне. Далее панарабизм - цель, к которой он стремился особенно страстно, - вдохновлялся из европейских источников. Это была одна из версий национализма, под влиянием которого в 1870-х годах произошло объединение сначала Италии, а затем Германии. Смысл его состоял в том, что люди, говорящие на одном языке, должны составлять единую нацию. До того, как богатство превратило государства Персидского залива в жирных золотых гусей, лидером на Ближнем Востоке был Египет. Поэтому картина, которую рисовал Насер, распространилась на весь регион. Все режимы, от баасис- тов и генералов в Сирии и Ираке до консервативных монархий в Персидском Заливе, выражались похожими терминами и прибегали к одним и тем же интонациям. Они не просто подражали Насеру. Арабы жалсдали стать современными и усматривали современность в восприятии западных идей, даже если это сопровождалось противостоянием западному влиянию. В этом отношении арабский мир походил на многие другие незападные страны. Оказавшись свидетелями подъема Запада, отставшие цивилизации - Китай, Индия, Оттоманская империя - размышляли, как бы его догнать. В течение значительной части современной истории казалось, что исламские страны стремились к этому сильнее, чем большинство остальных. После того, как в 1683 году османы потерпели поражение близ Вены, арабы осознали, что им многому нужно научиться у Запада. С тех пор, как Запад совершил высадку на арабских землях, что произошло в форме завоевания Наполеоном Египта в 1798 году, местных жителей завораживала эта мощная цивилизация. По свидетельству историка Альберта Хурани, в XVIII-XIX веках на Ближнем Востоке распространялись политические и общественные идеи, приходившие из Европы. Эпоха колониализма конца XIX - начала XX веков породила надежды на дружбу с Великобританией. Они оказались разбиты, но все же арабские элиты оставались под большим впечатлением от Запада. Будущие короли и генералы учились в колледже Виктории в Александрии, усваивая речь и манеры британских джентльменов. Многие затем отправлялись в Оксфорд, Кембридж и Сэндхерст. Эта традиция до сих пор поддерживается в Иордании - правда, теперь отпрыски королевской семьи поступают в американские учебные заведения. После Первой мировой войны в арабском мире на краткий миг вспыхнула и погасла новая либеральная эпоха, когда в таких странах, как Египет, Ливан, Ирак и Сирия получили распространение идеи либерализации политики и общества. Но либеральные критики королей и аристократов оказались сметены вместе со старыми режимами, которые они критиковали. В моду вошла более современная и жесткая идеология военизированного республиканизма, государственного социализма и арабского национализма. Между тем подобные идеи опять-таки в основном пришли с Запада; все члены партии БААС и приверженцы Насера носили западные костюмы и хотели модернизовать свои страны. Новые политические идеи и действия в арабском мире привели в никуда. При всей своей энергичности, арабские режимы выбирали плохие идеи и еще хуже их реализовывали. Социализм породил бюрократию и застой. Хозяйство фактически вообще не развивалось, поскольку не удавалось компенсировать недостатки центрального планирования. Не добившись продвижения к демократии, республики, напротив, закаменели в форме диктатур. «Неприсоединение» стран «третьего мира» превратилось в просоветскую пропаганду. Арабское единство дало трещину и стало гибнуть, когда эти страны осознали свои собственные национальные интересы и возможности. Арабский вариант «холодной войны» получил развитие в отношениях между странами, где правили проза- иадные короли (государства Персидского залива, Иордания), н теми, что управлялись революционными генералами (Сирия, Ирак). Хуже всего было то, что Израиль нанес арабам 11есколько унизительных поражений на поле брани. Их скорое и ошеломляющее поражение в 1967 году некоторым образом оказалось поворотным моментом, обнаружившим, что за риторикой и напыщенностью скрывались общества, терпящие неудачу. Вторгнувшись в Кувейт в 1990 году, Саддам Хусейн уничтожил то, что еще оставалось от идеи панарабизма. С тех пор положение лишь ухудшилось. Взглянем на то, что сегодня происходит с Египтом. Обещания насеризма превратились в тихий кошмар. Правительство эффективно только в одной сфере: в подавлении инакомыслия и удушении гражданского общества. Американский ученый ливанского происхождения Фуад Аджами сокрушается, что Египет - некогда эпицентр интеллектуальной жизни арабских стран - теперь выпускает только 375 наименований книг в год. В то же время в Израиле, где численность населения в 10 раз меньше, ежегодно издается 4000 книг. Аджами приводит слова политического комментатора Карима Альрави, предупреждавшего, что «после того, как Египет встретился с Европой, мо- дернизационный императив, преобладавший в этой стране и направлявший ее развитие с начала 1800-х годов, стал обращаться вспять»10. Как ни странно, в Египте дела сложились все же лучше, чем у его арабских соседей. Так, Сирия стала одним из самых деспотических полицейских государств в мире. Здесь правящий режим может совершить облаву на 30 тысяч человек и уничтожить их без всяких для себя последствий, как это произошло в 1982 году в городе Хама. (Между тем речь идет о стране, столица которой, Дамаск, является старейшим городом мира, жизнь в котором никогда не прерывалась.) За 30 лет Ирак также превратился из одной из самых современных и светских стран арабского мира - где женщины работали, художники преуспевали, журналисты писали - в манеж для развлечений отвратительного маньяка. Саддам единственный среди современных диктаторов применил биологическое оружие против собственного народа (иракских курдов). Ливан - космополитическое сообщество с множеством культур, чью столицу Бейрут некогда именовали «Парижем Востока», - погрузился в пучину войны и террора, из которой он выходит только сейчас. Все эти страны имели авторитарное прошлое. Однако за последние несколько десятилетий традиционные диктатуры овладели новейшими технологиями и методами подавления свобод, что привело к появлению здесь правительств, контролирующих все без исключения стороны жизни общества. Как подчеркивал историк ислама Бернард Льюис, сегодняшние мелкотравчатые диктаторы обладают гораздо большей властью, нежели легендарные императоры давних времен, такие как турецкий падишах Сулейман Великолепный в XVI веке или калиф Гарун аль-Рашид в VIII веке (обретший бессмертие в сказках «Тысяча и одна ночь»). Например, эмираты Персидского залива некогда управлялись в расслабленном бедуинском стиле монархами, обладавшими лишь ограниченной властью над кочевыми народами. Ныне это богатые государства, использующие свое благосостояние для наращивания полицейских сил, армий и разведывательных служб, что позволяет плотно контролировать население. Разочарование и раздражение жителей, которым дали некоторое благосостояние, но лишили голоса (то есть заперли в золоченой клетке) ощущается далее в богатых государствах Персидского залива. Большинство американцев считают, что арабам следовало бы быть благодарными за ту роль, которую США сыграли в регионе, спасая Кувейт и Саудовскую Аравию. Однако большинство арабов придерживаются мнения, что Соединенные Штаты спасали в этих странах королевские семьи - а это совсем другое. К концу 1980-х годов, когда мир наблюдал за тем, как от Москвы и Праги до Сеула и Йоханнесбурга рушились прежние режимы, арабы оставались под властью своих коррумпированных диктаторов и стареющих королей. Режимы, которые в 1960-е годы казались многообещающими, ныне предстают поношенными клептократиями, крайне непопулярными и совершенно нелегитимными. Кажется почти немыслимым, что вопреки глобальной тенденции практически все арабские страны сегодня менее свободны, чем 40 лет назад. В мире немного стран, о которых можно сказать такое.