Подъем неоконсерватизма

Есть печальная ирония в том, что три эти широкомасштабные трудности, с которыми столкнулся государственно-административный социализм, наиболее успешно выявлялись и разъяснялись неоконсерваторами7.

Во-первых, основное внимание неоконсерваторы уделяют необходимости иначе провести границу между государством и гражданским обществом. Они стремятся обособить друг от друга очень взаимозависимые сферы социальной и политической жизни и популяризировать искаженное представление о добродетелях, присущих гражданскому обществу, — личном интересе, трудолюбии, уступчивости, уверенности в собственных силах, свободе выбора, частной собственности, патриархальной семье и недоверии к государственной бюрократии. На словах они призывают к «неокопер-никанской революции», которая вернет гражданскому обществу его привилегии перед государством". Эта так называемая либертариая идеология явствует из их стремления к приватизации государственных отраслей промышленности, к более гибкой позиции иа рынке труда и к расширению «народного» акционерного владения, частного домовладения и пенсионных программ. Эти проекты основываются на том, что всеобъемлющее государственное регулирование якобы подрывает индивидуальную инициативу и одновременно истощает общественные ресурсы, благодаря которым возможны самоорганизация, социальная ответственность и взаимопомощь. Государственно-административный социализм «ни от кого не требует преданности или инициативы, в него нельзя вкладывать и никаких нравственных усилий. Фактически никто не несет никакой ответственности, никто не подотчетен, никому не нужно проявлять преданность...

Подобные заявления относительно негативных последствий государственно-административного социализма снискали себе немалый успех в последние годы именно потому, что они дают выход распространенному (пусть и не везде одинаково) цинизму, неудовлетворенности и недоверию граждан к государству всеобщего благоденствия, активно вмешивающемуся в самые разные сферы жизни. Конечно, вряд ли есть основания считать, что именно государственно-административный социализм вызвал к жизни общераспространенные требования сокращения государственных расходов, скажем, на здравоохранение, образование и социальное обеспечение". Скорее, интервенционистское государство всеобщего благоденствия способствовало усилению общественного беспокойства по поводу формы государственного обеспечения и ограниченной возможности «выбора», предоставляемой в настоящее время потребителям, производителям и получателям пособий. Другими словами, в своем политическом успехе неоконсервативные группы давления, партии и правительства паразитировали иа серьезных трудностях, возникших из-за отстаивания социалистами государственного вмешательства и контроля над гражданским обществом.

Во-вторых, неоконсерватизм пытается нажить себе капитал па том, что государству всеобщего благоденствия не удалось выполнить многие из своих обещаний. Он стремится дистанцироваться от подобных обещаний — и, по сути, поставить под сомнение значительные успехи, достигнутые при их осуществлении. За политической стратегией неоконсерватизма стоит декларируемое неприятие общераспространенного контроля государства над гражданским обществом. Но она также опирается на внутренне противоречивое убеждение в необходимости усиления власти п авторитета государства. Неоконсерваторы любят рассуждать о нынешнем кризисе политической власти. Институты управления, как они утверждают, утрачивают свою легитимность. Доверие к политическим элитам подрывается из-за их чрезмерного волюнтаризма, а политической стабильности и либеральным демократическим традициям угрожает сведение государства к рынку с его борьбой интересов.

Что же необходимо сделать для предотвращения этих опасностей? С государства должно быть снято бремя опреде

ленных функций (например, с помощью приватизации и «урезаний» в социальном обеспечении) для того, чтобы сократить расходы, увеличить доходы государства и повысить согласованность и легитимность государственной власти. Необходимо укрепить авторитет государства за счет уменьшения числа заключаемых корпоратистских сделок, за счет концентрации власти у исполнительных органов правительства, ограничения полномочий действующих в государственном секторе профсоюзов и несговорчивых местных и региональных органов управления, использования государством более «прозрачных» средств подавления и расширения сферы их деятельности. Фундамент «свободного» государственного устройства обеспечивается, как утверждают неоконсерваторы, согласованной исполнительной властью, смелыми и решительными действиями политиков-государственников и готовностью правительств укреплять национальные традиции и правопорядок — в противовес беспорядочному и запутанному гражданскому обществу.

Есть немало причин, в силу которых эта попытка по-новому провести границу между государством и гражданским обществом обречена на провал. Только тот, кто надежно защищен в жизни либо бестолков и эгоистичен, может не нони-

I раницы оеятельности госуоарства

мать негативных социальных последствий этой стратегии. Отказ от политики социального обеспечения, проводимой государством на основе всеобщих пособий и растущих стандартов обеспечения, и замена ее политикой дисциплинарного государства, базирующейся на минималистском подходе к выплате пособии, предполагающем проверку нуждаемости, индивидуальные решения по каждому случаю, жесткий верхний предел на выплату наличных денег, привели к ужасающему росту уровней пауперизации. (В Великобритании, например, после десятилетнего правления неоконсерваторов более трети населения живет на черте или за чертой бедности и/или в резко ухудшающихся экологических условиях.) Кроме того, это маргннализирует процветавшие прежде социальные сообщества п превращает старые городские районы в мрачные пустыри с обитателями в поношенных одеждах, заколоченными магазинами, грудами мусора и пропахшими мочой переулками и лестничными клетками.

Экономическая политика неоконсерватизма с ее грубо дарвинистским методом содействия эффективности, экономическому росту и занятости путем истребления непригодных также имеет мало шансов на успех.

падению инвестиций, либо вложению капитала в нетрудоемкие технологии, тем самым углубляя тенденции роста без увеличения занятости в производительных отраслях промышленности и побуждая фирмы к размещению части или всех своих инвестиций в странах третьего мира13.

Вместе с тем неоконсерватизм недооценивает формы (будущего) противодействия его несправедливой политике и авторитарным установкам. Без сомнения, поразительная способность неоконсерваторов уходить от общих конфронтации внутри страны и устранять своих противников по одному — применяя сверху принцип «разделяй и властвуй», которым успешно пользовались снизу первые социалисты в борьбе со своими противниками", — позволяла им рассеивать общественное сопротивление и смягчать серьезные политические контрудары, однако их склонность к использованию государственного принуждения, их умение акцентировать приверженность «абстрактным сущностям» (таким как «Нация»), поощрение ими тех, кто способен топтать и распихивать других, намного усложнили сохранение или создание публичных сфер, основанных на взаимной выгоде и солидарности.

Рассматриваемый с точки зрения его моральных призывов, неоконсерватизм также уязвим. Он не способен воплотить в жизнь утверждаемые им «лнбертарные» ценности — прежде всего свободу выбора, взаимопомощь н уверенность человека в собственных силах. Семьи с господствующим положением мужчины, капиталистически ориентированная экономика и сильное государство — эти козырные карты в руках неоконсерваторов — прямо противоречат их открыто декларируемым антибюрократическим принципам. Это означает, что только демократическая традиция, а не неоконсерватизм, может по-настоящему отстоять либертарные идеалы взаимопомощи, демократической подотчетности государственной власти, ее обуздания и ограничения. Кроме того, это означает — данный аспект имеет основополагающее значение при рассмотрении социализма и его будущего, — что от способности демократов пересмотреть и открыто сформулировать вопросы государства и гражданского общества, которые благодаря неоконсерваторам стали общественной проблемой, в решающей степени зависит то, смогут ли они высвободить обсуждение этой проблемы из-под нынешнего неоконсервативного влияния. Идеологи и стратеги неоконсерватизма были инициаторами дискуссии о пределах государственно-административного социализма, и у демократов, каких бы убеждений они ни придерживались, нет иного выхода, кроме как принять в ней участие. «Или их мораль, или наша» — для демократов подобная позиция в борьбе с неоконсерватизмом обречена на провал. Это слишком большая уступка. Богатую, хотя бы исторически, лексику неоконсерватизма (свобода выбора, индивидуальные права, свобода от государственной бюрократии) нельзя ни самонадеянно игнорировать, ни принимать как бесспорную. Не следует и отбрасывать эту лексику как проявление беспочвенной ностальгии по прошлому. Псевдолибертарные призывы составляют центральный пункт в стратегии неоконсерваторов, которые пытаются взять под свой контроль как настоящее, так п будущее, пересматривая и подчиняя себе господствующее и общепринятое восприятие исторического прошлого. Их борьба за пересмотр истории служит важным напоминанием о том, что социальные и политические традиции не наследуются «сами собой», а постоянно воссоздаются и разрушаются. Старания неоконсерваторов изменить общепринятое восприятие истории напоминают нам и о том, что давно назрела необходимость установить, кто унаследует старый европейский язык свободы, равенства и солидарности, и что победа в этом споре настоятельно необходима для сохранения социализма в будущем.