Исторически в Америке - как и в большей части западного мира - демократия служила лишь одним из элементов сложной политической структуры. В рамках демократической системы Соединенных Штатов действует множество институтов и процессов, которые, как было показано в первой главе, лишь предшествуют демократии, а сами являются откровенно недемократическими. Самый очевидный пример дает судебная система, в которой огромной властью обладают пожизненно назначаемые судьи. Кроме того, между отдельным гражданином и государством посредничает множество неправительственных объединений и политических партий. Причем, до недавнего времени большинство подобных институтов имело недемократичную организацию. Возьмем, например, политические партии. Отбор кандидатов и платформ происходил здесь в рамках жестко контролируемой внутрипартийной иерархии (эту систему ныне изображают исключительно в виде «курилки», что в наше время особой заботы о здоровье составляет наихудшее оскорбление). Конечно, при формировании списков кандидатов и платформ партиям необходимо обеспечивать себе поддержку избирателей. Однако внутрипартийный отбор кандидатов проводился до обращения за одобрением общественности. Законодательные органы также нередко действовали в строго иерархической и закрытой манере. Чле ны Палаты представителей и сенаторы встречались в комитетах, где путем закулисных сделок и «политического бартера» достигались компромиссы по разным вопросам. До сведения общественности доводилось то, как законодатели голосовали по окончательному законопроекту, однако ход голосования и обсуждения внутри комитетов не предавался огласке. Идея состояла в том, чтобы дать этим институтам возможность функционировать, а обществу - вынести затем свое суждение о достигнутых результатах. Законодательные собрания американских штатов лучше всего выражают идею непрямой демократии. Народ лишь выбирает тех, кто будет заниматься законодательной деятельностью от его имени; сам он не составляет и не принимает биллей. Именно по этой причине автор американской конституции Джеймс Мэдисон фактически не считал свою страну демократической. В городах-государствах древней Греции демократия осуществлялась непосредственно - путем созыва общенародных ассамблей (Мэдисон и многие другие отцы-основатели США считали эти государства неуправляемыми, нелиберальными и нестабильными). По Мэдисону, Америку луч- ще было именовать республикой, в которой граждане делегируют задачу управления своим представителям. С точки зрения отцов-основателей, представительная республиканская демократия обеспечивала должный баланс между контролем со стороны народа и совещательностью процесса принятия решений. Многие из крупных теоретиков демократии соглашались с этим. Самое известное выражение подобного подхода исходит от англичанина - политика от партии вигов и философа Эдмунда Берка. Однажды в ходе избирательной кампании он лихо ответствовал своим избирателям в Бристоле: «Ваш представитель должен поставить вам на службу не только свое ремесло, но и свое суждение. Он предаст ваши же интересы, а не послужит им, если пожертвует своим суждением ради вашей точки зрения... Да, вы выбираете своего представителя; однако, будучи избранным, он становится членом Парламента, а не посланцем Бристоля»6. В 1956 году сенатор Джон Кеннеди опубликовал книгу «Лики мужества», где превозносил тех американских государственных деятелей, кто по принципиальным соображениям отстаивал непопулярную точку зрения. Кеннеди отмел представление, будто в качестве сенатора он должен всего лишь выражать взгляды своих избирателей: [Подобное] воззрение основано на предположении, что народ Массачусетса направил меня в Вашингтон для того, чтобы выполнять лишь функции сейсмографа, фиксирующего изменения в общественном мнении... Избира тели отдали нам предпочтение, поскольку были уверены в нашей способности разбираться в делах и выносить свое суждение, исходя из того, что в наибольшей мере отвечает их интересам, рассматриваемым как часть интересов всей нации. Это может означать, что иногда мы должны вести за собой, информировать, подправлять или даже порою игнорировать мнение людей, благодаря которым мы были избраны. Независимо от того, выполнял ли Кеннеди на практике то, чему поучал других, важно, что его книга немедленно привлекла к себе внимание, получила Пулитцеровскую премию и стала бестселлером. Сегодня подобные взгляды, вероятно, тоже были бы одобрены, но их восприняли бы как нечто занимательное - как причудливое проявление мира, ушедшего в прошлое. Завершая свою работу в сенате, Билл Брэдли вспоминал, что к концу его карьеры политика, встававшего на непопулярную позицию, считали не храбрым, а глупым: «Это значило, ч то он не понимает сути политики». В последние 30 лет в Сенате заседало немало достойных и порядочных людей. Но они политики, а не святые. Им нужно выживать и преуспевать в рамках радикально изменившейся политической системы. Вот почему в прошедшее десятилетие Сенат добровольно покинули многие лучшие люди. Почти все они уходили со словами, что политическая система вышла из-под контроля. Ирония ситуации состоит в том, что при всем своем уме они в своем большинстве сами голосовали за перемены, сделавшие американскую политику сверхчувствительной к давлению извне и подчиненной результатам опросов общественного мнения. Они делали это под знаменем демократии: то есть речь идет о классическом случае благих намерений, приводящих к негативным результатам.