Неопределенное будущее партии компромисса

Вызов, брошенный партии компромисса новыми социальными движениями, имеет очень важное значение — и не только потому, что эти движения путем давления снизу заставляют партию компромисса вновь научиться всерьез воспринимать требования, возникающие независимым образом в недрах гражданского общества.

Вообще говоря, в среде западноевропейских социалистов ныне обсуждается три основных типа предложений относительно будущего партии компромисса36. Я намерен рассмотреть и отвергнуть их все одно за другим, так как хочу изложить и обосновать возможность некоей четвертой, полностью демократической социалистической стратегии, признающей ограничения такой формы, как партия, и создающей возможность будущего объединения демократических стратегий обеих половин Европы, — правда, последнее возможно лишь для систем, находящихся на позднекапиталистическон стадии развития.

(а) Обновление партии компромисса посредством ее «модернизации». В основных чертах этот способ реагирования на структурные проблемы партии компромисса демонстрируют некоторые группировки внутри западногерманской СДПГ, а особенно британская Лейбористская партия; суть его можно выразить цитатой из Нейла Киннока: «Все, что нам нужно, это быть уверенными, что каждое слово, каждое действие, каждая позиция, каждое заявление — словом, все, что мы делаем с просветительной, агитационной и организационной целями, полностью направлено на обеспечение победы»39. Согласно этой точке зрения, в партию компромисса можно вдохнуть новую жизнь путем проведения более тщательно разработанной, более четко организованной и более целенаправленной кампании по обеспечению связей с общественностью, ориентированной на установление контакта с «простыми людьми».

* смирения с невозможностью. — Прим. перев.

Сторонники этой стратегии обладают значительными стартовыми преимуществами. На нее работают не только тяготы эпохи, но и ее инертность. Поэтому есть много оснований считать данную стратегию прагматичной. К числу важных факторов, способствующих ее принятию, относятся, например, существующая практика сбора денежных средств, структура партии, обеспечивающая управление и проведение кампаний, а также легитимность и официальность присутствия партии во многих структурах государственного аппарата. Вместе с тем, не слишком ясно, сможет ли эта рационализированная и «модернизированная» партия компромисса обеспечить эффективное и устойчивое преодоление рассмотренных выше четырех дестабилизирующих факторов, и если сможет, то каким именно образом. Достаточно указать хотя бы на то, что подновленная партия компромисса лишь увеличит вакуум власти, разделяющий руководство и традиционно мыслящих рядовых членов партии. Кроме того, она никак не сможет отреагировать на недовольство по поводу самой партийной формы, выражаемое представителями новых социальных движений.

(б) Формирование бескомпромиссной социалистической партии. Ограничения, свойственные стратегии модернизации партии компромисса, обусловили появление в последнее время ряда предложений по формированию новых, классово ориентированных и менее склонных к компромиссам социалистических партий, — партий, похожих на своих оппозиционно настроенных предшественников'10. Согласно этой точке зрения, идея прихода к социализму (обычно определяемому как коллективная собственность и коллективный контроль над средствами производства) путем корректной конкуренции с другими партиями за победу на выборах — следовательно, путем завоевания государственной власти — является иллюзорной. Утверждается, что партии компромисса не стоят того, чтобы радикально реформировать их изнутри (например, путем «энтризма»*). Исказив и скомпрометировав фундаментальный принцип классового конфликта, они забыли о тех узах классовых властных отношений, которыми скованы все партии и законно избранные правительства, как левые, так и правые.

* внедрения в политическую партию. — При.», перев.

Ввиду данного основного недостатка, присущего партии компромисса, ныне необходимо создание новой социалистической партии, даже если этот шаг повлечет за собой кратковременное ослабление электоральных позиций партий компромисса. Новая партия должна будет попытаться оказать давление на эти последние и сместить их с занимаемых позиций через разработку и популяризацию истинно социалистической программы, питаемой энергией и воодушевлением наступательной деятельности масс, как то: занятие фабрик, проведение кампаний в защиту мира, сопротивление женщин и чернокожих. Эта новая внепарламентская партия всерьез восприняла бы понятие буржуазной демократии — например, она приняла бы участие в выборах как местного, так и общегосударственного уровня. Вместе с тем, она избежала бы втягивания в «электорализм» и «парламентаризм» (Мнлибанд), органично влившись в борьбу, ведущуюся рабочим классом в рамках гражданского общества. Только таким образом внепарламентская партия смогла бы политически увязать насущные дела рабочего класса и долговременный процесс коренного изменения соотношения классовых сил в пользу рабочего социализма.

Данное предложение по созданию бескомпромиссной внепарламентской социалистической партии оставляет непроясненным вопрос о том, должна ли образуемая этой партией фундаментальная оппозиция существующей партийной системе привести к политическим завоеваниям, то есть к переменам на уровне государственной политики. Фундаменталистская «бескомпромиссная» партийная стратетя, скорее всего, рано или поздно окажет парализующее воздействие. Ее отказ по моральным соображениям от «элскторализма» и «парламентаризма» наверняка получит негативное толкование со стороны ее собственного электората, который расценит данную позицию как решение не предпринимать пусть малых, но практических шагов в направлении реформы11.

Не меньше проблем несет с собой «классичность» второго предложения. Авторы его, кажется, воображают, что живут в конце 19 века. Их расчеты и упования строятся иа вере в то, что где-то рядом с ними существует обширное, «объективно однородное» и все разрастающееся рабочее движение, способное послужить движущей силой повой партии. Применительно к новым социальным движениям данное предположение выступает в форме некоего авангардизма (т. е. вырисовывается хорошо известная проблема «субституцианиз-ма»*). Социальные движения преподносятся, таким образом, как движения «рабочего класса»12. Благодаря подобной теоретической подтасовке партия получает возможность выступать от лица некоего подлежащего объединению субъекта — здесь налицо аналогия с воззрениями раннего Лукача, видевшего в партии организационное выражение воли пролетариата (воли, приписанной ему кем-то)". Таким образом, здесь остается в силе (классическая марксистская) цель упразднения, во имя социализма, разделения на гражданское общество и государство — со всеми вытекающими отсюда опасностями деспотизма.

Трудно представить себе, каким образом подобной стратегии удастся избежать меткой критики сторонников антипартийной политики в Центральной и Восточной Европе, — критики, направленной против политики авангардистской партии. К тому же маловероятно, что новые социальные движения или любые другие слои электората признают легитимность данной авангардистской стратегии.

* От substitute (шал.} — «заменять», «подменять». Прим. перев.

(в) Приписывание преимущественного значения новым со-циалъным движениям. Поставленные перед выбором — вступить в переживающую нелегкие времена партию компромисса или принять сомнительное решение о создании новой социалистической партии, — многие социалисты вовсе отказались от партийной политики и в последние годы стали отдавать все свои силы кампаниям, организуемым социальными движениями. По их мнению, социалистическая партия компромисса во многом пошла по пути, предначертанному Ми-хельсом. А этот путь, как утверждается, практически не оставляет возможности для осмысленного участия граждан в деятельности партии. Роль граждан ограничивается здесь голосованием и/или обсуждением резолюций на уровне низовых организаций — тех, что едва ли способны оказать непосредственное влияние на общепартийную политику или на структуру партии. О такой партии говорят, что она целиком поглощена узкоспециальными, теоретическими интересами, интересами организационно-бюрократическими, проблемами лидерства; когда же доходит до решения «реальных вопросов», эта партия начинает походить на слепого и самонадеянного монарха. Система управления такой партией и проводимая ею политика рассматриваются как глубоко враждебные истинной демократии, т. е. самоуправлению. Выступая с такими утверждениями, активисты движения напоминают нам о предостережении, сделанном Руссо в сочинении «Du contrat social»*; «Стоит народу позволить кому бы то ни было выступать от его лица, как он теряет собственную свободу». Делегирование полномочий или принцип представительства, на котором зиждется сам феномен партии, лишает граждан настоящей ответственности за их суждения и поступки. В момент голосования в урну — вместе с помеченным избирателем листком бумаги — отправляется и гражданское самосознание данного избирателя.

* «Об общее теином договоре» (франц.). Прии. перев.

В конечном счете, партия компромисса превращает рядовых граждан в пассивных клиентов манипулирующей ими партии, на вооружении которой находятся дорогостоящие кампании и рассчитанные на массового потребителя акции по связям с общественностью. Правление при помощи партий оставляет гражданам один выбор, — выбор того, какая из элит будет управлять ими (и в этом позиция общественных движенnil подтверждает наблюдения Шумпетера45). На основании подобных наблюдений некоторые активисты движения делают тот вывод, что главным полем политической деятельности должно быть само гражданское общество. Здесь, за рамками партийной системы и вне досягаемости центров государственной власти, публичная сфера взаимодействия граждан может предложить для политического рассмотрения ряд вопросов и проблем, обовденных вниманием партийной системы и государства пли же извращенных ими. Здесь, на развалинах пюжданского общества, со стороны движений раздаются призывы сформулировать те из требований, которыми ранее пренебрегали, и удовлетворить их. Именно здесь, в сфере гражданского общества, участие в общественной жизни способно принести отдельно взятому человеку максимальное удовлетворение и веру в себя и одновременно послужить подтверждением того принципа, что в обществе!шой жизни не бывает «дилетантов», так как в ней не бывает профессионалов.

Данные рассуждения, направленные против политики партии компромисса, служат важным напоминанием о том, что между социализмом и партиями не существует «естественного родства» и что форма партии не обязательно является наиболее предпочтительной среди возможных способов выражения социальных интересов. И все же, если поставить вопрос о том, как можно эффективно формулировать требования, выдвигаемые социальными движениями перед партийной системой и государством, признавать их существование н работать над их разрешением (ведь даже само их признание со стороны политических властей является проблематичным), то в этом плане изложенные рассуждения окажутся неубедительными. Антипартийный фундаментализм, присущий третьему из перечисленных вариантов, не уделяет достаточного внимания тому, что деятельность, вполне осмысленная п оправданная с точки зрения отдельного человека, может быть искажена, раздроблена п сведена на нет властными макроструктурами. Иными словами, к числу кардинальных недостатков описанной третьей стратегии относится недооценка сю той роли, которую все еще способны сыграть партии в выражении и защите интересов слабейших групп современного гражданского общества.

В принципе, как свидетельствует не иссякающий в последние годы поток литературы, содержащей утверждения о том, что «партии важны»46, партии могут эффективно функционировать в качестве выразителей социальных интересов. Они могут стать средоточием всех тех групп гражданского общества (женщин, безработных, этнических и сексуальных меньшинств), которые в настоящий момент не столь хорошо организованы, как представители других социальных интересов, и не могут поэтому добиться того, чтобы и их голоса были услышаны на уровне политических институтов; партии способны обеспечить защиту этих групп, отстаивание их интересов. В принципе, партии могут служить также и политической платформой для популяризации того видения вещей, которое представят сами социальные движения, а также для выработки способствующего реализации этого видения комплекса взаимосогласованных политических программ. Кроме того, партии могут заниматься подбором и выдвижением кандидатов на публичные должности, представлять этих кандидатов, их взгляды и их политические программы на утверждение голосующей общественности.

И наконец, партии могут выступать в качестве арбитров и координаторов функциональных властных групп гражданского общества. Способствуя созданию относительно сплоченной (хотя и всегда случайной), основанной на солидарности политической коалиции, они смогут частично компенсировать такой недостаток гражданского общества, как партикуляризм и разобщенность его членов". В этом смысле партии можно рассматривать в качестве варианта решения такой специфической проблемы эпохи модерна, как нахождение путей преодоления социальной разобщенности и «анархии», что исключило бы опасность сползания в состояние политической непредсказуемости и тирании. Иными словами, партии представляют собой важнейший механизм реализации массовой демократии в масштабах крупной республики. Стремясь примирить принципы народного контроля и подотчетности правительства с практикой осуществления эффективной государственной политики, политические пар-тин, по словам Мэдисона, должны функционировать как представительные органы, способные «совершенствовать и расширять общественные воззрения, вынося их на рассмотрение организаций, состоящих из избранных представителей граждан»48. Существование политических партий является неотъемлемым условием представительного правления, а это равносильно утверждению (однозначность которого контрастирует с амбивалентностью второго и третьего предложений относительно конкурентных партийных систем) о том, что осуществление и стабилизация социализма, понимаемого как характерный для эпохи модерна тип социально-политического устройства, в котором гражданское общество и государство разделены, причем оба они подчиняются демократическим механизмам ограничения и регулирования власти, нуждается в политической оппозиции н предполагает наличие таковой. Иными словами, социализм предполагает конкурентную партийную систему, а значит — существование двух пли нескольких демократических партий, имеющих право не только свободно выражать собственную позицию в любых государственных институтах, но и на законных основаниях осуществлять агитационную и организационную деятельность в рамках постоянных, свободных и признанных структур гражданского общества.