<<
>>

Долговременные политические последствия

Настоящий раздел требует нескольких предварительных замечаний общего характера. Изучение социального воздействия массмедийной коммуникации, как и любое другое социологическое исследование, естественным образом распадается на ряд различных и в значительной степени взаимно несовместимых эпистемологических направлений39.
Эти направления во многом определяют результаты исследований. Если встать на точку зрения, 38 В своей работе «Демократия и ее критики», этом своеобразном обобщении его идей, Роберт Даль не уделяет никакого внимания теме взаимоотношений между демократией, общественным мнением и средствами массовой коммуникации. То же можно сказать о масштабной работе Сартори «Пересматривая теорию демократии», где содержатся лишь самые общие намеки на эту проблему (Sartori G. The Theory of Democracy Revisited. P. 92-96). По-видимому, Сартори лишь совсем недавно начал сознавать значение средств массовой коммуникации для демократической теории. 39 См.: Nimmo D.D., Sanders K.R. (eds.). Handbook of Political Communication. Beverly Hills (Calif.): Sage Publications, 1981; Thompson J.B. Ideology and Modern Culture. Cambridge: Polity Press, 1990. P. 20-70, 272-327. С tf'i. обрисованную в главе I, то есть на позицию рефлексивной эпистемологии, основанную на понятии сложности, то это неизбежно скажется на методах и итогах проведенного анализа. В первую очередь рефлексивная эпистемология отрицает какое-либо значение неоэмпирического подхода, хотя, по сути дела, именно он преобладал в первых исследованиях политического воздействия СМИ и его влияние по-прежнему сказывается на большинстве исследований политической коммуникации329. Например, Карл Дойч пытался построить общую теорию политической системы как «коммуникационной сети», опираясь на особенно строгую версию эмпиризма в сочетании с элементами, почерпнутыми из теории систем и кибернетиче- w 41 скои теории .
Как хорошо известно, влияние журналистики, радио и кино впервые систематически рассмотрели Ла- зарсфельд, Берельсон и Годе в рамках своих исследований электорального поведения, проводившихся под эгидой Колумбийского университета. Их работа, многим обязанная объяснительным моделям эмпирической социологии и политической науки, была направлена на решение практических и когнитивных задач в рамках медийной системы. Ее результаты поставили под сомнение основу всемогущества инструментов массовой коммуникации. Напротив, эти авторы утверждали, что электоральная пропаганда по большей части лишь укрепляет первоначальные склонности избирателей и очень редко приводит к политическому обращению в форме кардинального пересмотра политических предпочтений330. Все это привело их к выводу о том, что восприятие посланий СМИ «избирательно» по самой своей природе. Аудитория склонна к расшифровке адресованного ей послания в дифференцированном виде, отдавая предпочтение той информации, которая совпадает с ее собственными представлениями, и блокируя ту информацию, которая им противоречит. Наличие функции отбора было еще более недвусмысленно выявлено в посредничестве, осуществляемом «неформальными лидерами» конкретных субкультур, из которых состоят эти аудитории. На основе таких эмпирических результатов в США очень быстро набрала силу своего рода научная ортодоксия, затем распространившаяся на Европу и сформулированная в начале 1960-х годов Джозефом Клап- пером в виде тезиса об «ограниченном воздействии» медийной коммуникации43. Аудитория СМИ, согласно этой точке зрения, вовсе не является объектом манипуляции, а, наоборот, сама способна манипулировать их воздействием. На этой основе, в полном соответствии с методологическими предположениями политической науки и общими тезисами демократического плюрализма, развивалась теория о том, что аудитория средств массовой коммуникации фактически использует их в соответствии со своими собственными критериями личного удовлетворения. Согласно этим взглядам, при демократических режимах граждане не подвержены обработке со стороны Окончание сн.
42 туемых, подвергавшихся воздействию предвыборной пропаганды в течение нескольких месяцев, 53% лишь укрепились в своих первоначальных политических склонностях и лишь 5% ответили на политическую коммуникацию переходом на новую политическую позицию. На основе дальнейших исследований Лазарсфельд, Берельсон и их сотрудники пришли к выводу, что восприятие и запоминание посланий СМИ, в принципе, носит избирательный и косвенный характер (см.: Berelson В., Lazarsfeld P., McPhee W. Voting. Chicago: University of Chicago Press, 1954). 43 Cm.: Klapper J.T. The Effects of Mass Communication. New York: Free Press, 1960. СМИ в ситуации пассивной изоляции, наблюдающейся в тоталитарных странах. Напротив, СМИ воздействуют на них в рамках обширных социальных взаимосвязей, которые под влиянием медийной коммуникации только усложняются. Соответственно, граждан при демократии следует считать активными, осведомленными, социализованными и критически настроенными по отношению к содержанию посланий, которые они получают через средства массовой коммуникации. Короче говоря, «медийное поведение» сознательно, утилитарно направляется стабильными интересами и поэтому невосприимчиво к внушению331. Это поведение людей независимых и способных к критике. Однако не так-то просто убедить себя в том, что интерпретация эмпирических данных в работе Лазар- сфельда и Берельсона не производилась под ощутимым влиянием как методологических пристрастий первого из этих авторов, так и апологетических намерений второго. Лазарсфельд применял к исследованиям СМИ самые жесткие критерии неопозитивистской социологии, в то время как Берельсон воспевал американскую демократическую систему за ее (мнимую) способность демократически функционировать даже в отсутствие «демократических граждан». Именно этой позицией объясняется его знаменитое оправдание апатии и политического неучастия как функциональных элементов демократии, которые вообще объявляются чуть ли не свидетельством благополучия демократического режима332.
Однако все эти направления исследований, несмотря на их эмпирическую основу, на практике оказались столь же сомнительными, как и последующие попытки обобщения, предпринятые Джозефом Клаппером. Не удивительно, что модель «ограниченного воздействия» с начала 1960-х годов все чаще подвергалась критике в рамках общего кризиса эмпирической эпистемологии333. Проблема, присущая исследованиям этого типа, состоит в том, что они так ни в каком смысле и не смогли ответить на вопрос об общих долговременных взаимоотношениях между системой СМИ и социальной системой в целом. Следуя предписаниям эмпирического экспе- риментализма, Лазарсфельд и Берельсон в своем анализе жестко ограничивали как диапазон опыта, так и его временные рамки. Вследствие этого модель «ограниченного воздействия» и идея об активном характере восприятия сообщений СМИ строились на основе исследований, ограниченных единичными случаями коммуникации и рассматривавших почти исключительно непосредственное влияние этой коммуникации на политико-идеологические настроения ее получателей334. Как бы строго Лазарсфельд и Берельсон ни придерживались канонов эмпирических исследований, они выяснили лишь то, что намеревались выяснить, то есть то, что политическая коммуникация оказывает лишь пренебрежимо малое непосредственное идео- логическое воздействие на ее получателей. Что же касается неопозитивистской эпистемологии, которой по-прежнему мотивируются многие проводящиеся сегодня исследования политической коммуникации — по большей части, как и следовало ожидать, американскими политическими учеными335, — в их отношении я полагаю, что здесь требуется другая теоретическая позиция. По моему мнению, ключевыми вопросами в исследовании политической коммуникации, по сути, должны стать классические вопросы социологии знания и культурной герменевтики336. Как мне представляется, начинать следует с понимания того, что средства массовой коммуникации в нынешних условиях являются проводниками не только политической социализации, но и выполняют более широкую функцию производства и социального распределения знания.
В наши дни в первую очередь именно печать и электронные СМИ формируют наше восприятие и создают коллективные критерии, позволяющие нам понимать свое окружение; они выполняют роль постоянного контекста, с которым сопоставляются даже наши личные ощущения. Когнитивные социологические исследования не должны отвергать эмпирических методов и приемов контент-анализа, но тем не менее им следует энергично отстаивать необходимость холистического и мультидисциплинарного подхода, способного совладать не только с возрастающей сложностью феномена коммуникации, но и со стремительной интеграцией, которую она претерпевает и в функциональном (то есть возрастающее многообразие СМИ), и в территориальном плане (глобализация). Такой подход также должен давать возможность разобраться со способностью феномена коммуникации к использованию инструментов пропаганды и коммерческой рекламы для формирования и усреднения как общественных, так и частных форм социального опыта337. Свежие, холистические исследования взаимоотношений между подсистемой СМИ и социальной системой в целом являются, по моему мнению, необходимой предпосылкой для развития социокогнитивного подхода к вопросу о долговременном политическом и и и П воздействии медиинои коммуникации. В первую очередь следует покончить с оптимизмом и редукционизмом, которым были подвержены ранние исследования, проводившиеся в американских университетах. Но нужно также отказаться от упрощенчества и догматического пессимизма, скрывающихся за теориями заговора. Под ними я имею в виду не только работы таких франкфуртских теоретиков, как Адорно, Маркузе и Хоркхаймер, но и западный марксизм, особенно учение Альтюссера о СМИ как об «идеологическом аппарате государства»51. Ключевой сферой исследования для социокогнитивного подхода является процесс, посредством которого различные формы массовой коммуникации выборочно формируют и доводят до общества образ социальной реальности, после чего, используя его как основу, приступают к длительному политическому выстраиванию той же самой социальной реальности52.
Необходимо выяснить, каким образом — и до каких пределов, если будет установлено их существо- Окончание сн. 50 Public Sphere // Collins R. et al. (eds.). Media, Culture and Society. A Critical Reader. London: Sage Publications, 1986; Thompson J.B. Ideology and Modern Culture. P. 19, 182-215. 51 Cm.: Lanigan R.L. A Critical Theory Approach // Nimmo D.D., Sanders K.R. (eds.). Handbook of Political Communication. P. 141-167; Curran J., Gurevitch М., Woollacott J. The Study of the Media: Theoretical Approaches // Boyd-Barret O., Braham P. (eds.). Media, Knowledge and Power. London: Croom Helm, 1987. P. 60-63; ср. также анализ взаимоотношений между идеологической передачей и СМИ: Thompson J.B. Ideology and Modern Culture. P. 12-20, 216-271. 52 Cm.: Swanson D.L. A Constructivist Approach // Nimmo D.D., Sanders K.R. (eds.). Handbook of Political Communication. P. 169-191. вание, — СМИ удается насаждать свою собственную «реальность» как единственную реальность, открытую получателям их сообщений, и тем самым превращать выборочный и искаженный образ «реальности» в единственную истинную социальную реальность, неуязвимую для иных альтернатив, помимо молчания, инерции или безумия.
<< | >>
Источник: Дзоло, Д. Демократия и сложность: реалистический подход. 2010

Еще по теме Долговременные политические последствия:

  1. Политическая реклама
  2. Приложение 3 Геополитические реалии эпохи глобализма
  3. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ГОСПОДСТВО И ЛЕГИТИМНОСТЬ ВЛАСТИ Социальная природа политического господства
  4. ГЛАВА ПЕРВАЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ США В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
  5. 2.3. ГРУППЫ ГОСПОДСТВА И ДИНАМИКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ
  6. СОВРЕМЕННЫЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ И РОССИЯ
  7. Проблемы исследования политического лидерства
  8. Образ-значение и политическая реклама
  9. Раздел V ОСНОВНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА
  10. ГОНОРАРНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАКТИКИ КАК ФОРМА РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ
  11. Суверенность политического потребителя
  12. Долговременные политические последствия
  13. Одурманивающая дисфункция и политическое молчание
  14. М. С. Негрова ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ И ИНДИКАТОРЫ СТАБИЛЬНОСТИ ОБЩЕСТВА (ОПЫТ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ)
- Внешняя политика - Выборы и избирательные технологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - Дипломатическая и консульская служба - Идеология белорусского государства - Историческая литература в популярном изложении - История государства и права - История международных связей - История политических партий - История политической мысли - Международные отношения - Научные статьи и сборники - Национальная безопасность - Общественно-политическая публицистика - Общий курс политологии - Политическая антропология - Политическая идеология, политические режимы и системы - Политическая история стран - Политическая коммуникация - Политическая конфликтология - Политическая культура - Политическая философия - Политические процессы - Политические технологии - Политический анализ - Политический маркетинг - Политическое консультирование - Политическое лидерство - Политологические исследования - Правители, государственные и политические деятели - Проблемы современной политологии - Социальная политика - Социология политики - Сравнительная политология - Теория политики, история и методология политической науки - Экономическая политология -