Примерно десять лет назад во время случайной беседы с одним немолодым арабским интеллектуалом я выразил разочарование по поводу того, что на Ближнем Востоке правительства оказались не в состоянии либерализовать экономику и общество так, как это было сделано в Восточной Азии. «По смотрите на Сингапур, Гонконг и Сеул», - сказал я, имея в виду их необыкновенные хозяйственные достижения. Мой собеседник, мягкий, приятный, эрудированный и прозападно настроенный журналист, выпрямился и резко ответил: «Посмотрите на них. Они просто подражают Западу. Их города - дешевые копии Хьюстона и Далласа. Возможно, такое годится для рыбацких деревень, но мы наследники одной из великих мировых цивилизаций. Мы не можем позволить себе превратиться в трущобы Запада». Эта смесь чувств гордости и неудачливости составляет суть «арабской проблемы». Она преграждает путь экономическому развитию и затрудняет политический прогресс. Америка считает переход к эпохе модернити делом исключительно благим - и для Америки в основном так и было. Но для арабского мира это означало одно поражение за другим. Все избранные пути - социализм, светскость, национализм - приводили в тупик. Многие часто задаются вопросом, почему бы арабским странам не попробовать отделить школу от церкви. Фактически в течение большей части прошедшего века большинство из них так и сделало. Теперь же народ ассоциирует провалы своего правительства с неудачей в установлении светского режима и западной модели развития. Арабы разочаровались в Западе, в то время как им следовало бы разочароваться в собственных лидерах. Ускорение глобализации в 1990-е годы нанесло арабскому миру неожиданный удар. Арабские общества достаточно открыты, чтобы современность подорвала их устои, но они открыты не в той мере, чтобы оседлать накатывающуюся волну. Арабы смотрят телевизионные шоу, охотно ходят в рестораны быстрого обслуживания и пьют газированные напитки, но в своих обществах они не видят настоящей либерализации, которая открыла бы им новые горизонты. Они не видят экономических возможностей и динамизма, поскольку все контролируют прежние элиты. В арабском мире глобализация - это карикатура на нее, рисуемая ее критиками, то есть наплыв западных товаров и рекламы, но практически ничего сверх того. Для элиты арабских обществ глобализация подразумевает, что появляется больше вещей, которые можно купить. Но для некоторых ее представителей это вместе с тем феномен, выбивающий их из привычной колеи и угрожающий традиционным основам их власти. Подобная смесь восхищения Западом и отвращения к нему - то есть к современности - совершенно дезориентировала арабов. Молодые люди, часто лучше образованные, чем их родители, покидают деревни с традиционным укладом, чтобы найти работу. Они прибывают в шумные, многолюдные крупные города - Каир, Бейрут, Дамаск - или отправляются на заработки в нефтедобывающие государства. (В какой- то период времени в государствах Персидского залива работало почти 10 процентов трудоспособного населения Египта.) Попадая в новый для них мир, они наблюдают в нем большую разницу в доходах и испытывают лишающее их четких ориентиров воздействие современного образа жизни. Что особенно непривычно, они видят женщин, которые не носят хиджабов и посещают публичные места, ездят на автобусах, едят в кафе и работают рядом с ними. Они непосредственно сталкиваются с противоречиями современной жизни, поскольку стремятся обрести благоденствие нового мира, сохранив при этом традиции и определенность мира старого. Глобализация застигла арабов в неудачный момент с точки зрения демографии. Арабские общества переживают молодежный бум; возраст более половины населения - до 25 лет. В Саудовской Аравии 75 процентов населения моложе 30 лет. Избыток неугомонной молодежи - плохая новость для любой страны. В любом обществе почти все преступления совершаются людьми в возрасте от 15 до 25 лет. Как говаривал один социолог, посадите всех молодых людей под замок - и количество преступлений с применением насилия сократится более чем на 95 процентов. (Поэтому социализация молодежи - в школах, колледжах и лагерях - стала одной из основных задач цивилизованных обществ.) Когда происходят даже незначительные социально-экономические перемены, молодежный бум порождает активные массовые протесты. В прошлом общества, оказывавшиеся в подобных обстоятельствах, часто рушились в результате поисков революционных решений. Франция прошла через молодежный бум как раз накануне Французской революции 1789 года, а Иран - перед революцией 1979 года. Даже Соединенные Штаты пережили молодежный бум, пик которого пришелся на 1968 год, когда по стране прокатилась волна самых сильных социальных протестов со времен Великой депрессии. В арабском мире такой подъем приобрел форму религиозного возрождения.