4) Вступление в дело третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора

Законодательное регулирование вопросов вступления в процесс третьих лиц с самостоятельными требованиями относительно предмета спора с принятием новых АПК и ГПК претерпело некоторые изменения.

Так, более точно сформулирована норма, содержащаяся в п. 4 ч. 1 ст. 150 ГПК (п. 3 ч. 1 ст. 142 ГПК РСФСР). Согласно прежней редакции данной нормы суд в порядке подготовки дела к судебному разбирательству разрешал вопрос о вступлении в дело соистцов, соответчиков и третьих лиц. В новой редакции уточнено, что речь идет о третьих лицах без самостоятельных требований на предмет спора, поскольку привлечь к участию в деле третьих лиц с самостоятельными требованиями, которые наделены правами истца, суд в силу принципа диспозитивности не может, что не исключает выяснение судом круга заинтересованных в исходе дела лиц, которые могли бы вступить в дело с самостоятельными требованиями на предмет спора, и извещение их о месте и времени разбирательства дела (п. 5 ч. 1 ст. 142 ГПК РСФСР, п. 6 ч. 1 ст. 150 ГПК), с тем чтобы они могли воспользоваться своим правом вступления в дело.

АПК 1995 г. (п. п. 1 и 2 ст. 112) содержал аналогичные ГПК 1964 г. положения о привлечении к участию в деле третьих лиц и извещении заинтересованных лиц о производстве по делу. АПК 2002 г. (п. 5 ч. 1 ст. 135) несколько сузил функции арбитражного суда в плане выяснения круга заинтересованных лиц и их информирования о производстве по делу. Согласно действующей норме арбитражный суд при подготовке дела к судебному разбирательству рассматривает вопросы о вступлении в дело других лиц; информировать всех заинтересованных лиц, которые предположительно могли бы заявить самостоятельные притязания на предмет спора, в задачу арбитражного суда не входит.

Более развернутым в ГПК и в АПК 2002 г. стало регулирование вопроса о порядке признания заявителей третьими лицами с самостоятельными требованиями на предмет спора.

Во-первых, Кодексами восполнен имевшийся в ГПК РСФСР (ст. 37) и АПК 1995 г. (ст. 38) пробел в вопросе о том, как должно оформляться вступление в дело третьего лица с самостоятельными требованиями. Оба Кодекса указывали лишь, что соответствующие лица могут вступить в дело до принятия решения, однако прямых указаний о том, каким судебным актом должен суд разрешать вопрос о принятии соответствующего заявления, Кодексы не содержали. Теперь АПК (ч. 4 ст. 50) прямо предусмотрено, что о вступлении в дело третьего лица с самостоятельными требованиями суд выносит определение. По ГПК (ч. 1 ст. 42) суд выносит определение о признании лица третьим лицом с самостоятельными требованиями в рассматриваемом деле или об отказе в признании их третьими лицами. По ГПК данное определение может быть обжаловано.

Во-вторых, оба Кодекса прямо предусмотрели, что при вступлении в дело третьего лица с самостоятельными требованиями относительно предмета спора рассмотрение дела производится с самого начала. Различие состоит в том, что АПК (ч. 4 ст. 50) предусматривает разбирательство сначала только в том случае, если третье лицо с самостоятельными требованиями вступает в процесс после начала судебного разбирательства, в то время как ГПК (ч. 2 ст. 42) не содержит указанной оговорки.

Производство в суде первой инстанции включает подготовку дела к судебному разбирательству (гл. 14 АПК, гл. 14 ГПК) и само судебное разбирательство (гл. 15 АПК, гл. 15 ГПК). Означает ли формула "рассмотрение дела начинается с самого начала", что оно начинается с повторной подготовки дела к судебному разбирательству или речь идет только о собственно судебном разбирательстве? В пользу первого толкования говорит характер этого заявления, которое содержит правовое требование к суду, является иском, а потому дело требует подготовки заново с учетом указанного нового требования. Суду предстоит выполнить все действия, которые предписаны гл. 14 - 15 АПК, что он сделать не в состоянии, не возвратившись в стадию подготовки.

Для сторон возвращение в стадию подготовки означает существенное удлинение процесса, но в то же время дает возможность подготовиться к борьбе против требований третьего лица (ознакомиться с его доказательствами, собрать контрдоказательства, получив при необходимости содействие суда, и т.д.). Делать все это непосредственно в ходе разбирательства значительно сложнее. Что касается третьего лица с самостоятельными требованиями, то и оно, пользуясь всеми правами истца, должно иметь возможности, которые предоставляет стадия подготовки дела.

С учетом изложенного полагаем, что при вступлении в дело третьего лица с самостоятельными требованиями дело должно возвращаться в стадию подготовки.

Сравнивая приведенные изменения, нельзя не заметить, что АПК не решает вопрос о том, как следует поступать арбитражному суду, если предусмотренные законом условия вступления в дело третьих лиц с самостоятельными требованиями относительно предмета спора отсутствуют (например, заявление подано после вынесения решения судом первой инстанции или заявленное требование не относится к предмету спора). АПК в отличие от ГПК не предусматривает института отказа в принятии иска, заявление же третьего лица с самостоятельными требованиями на предмет спора является иском, хотя и заявляемым в уже идущем процессе, поэтому изложенное в ГПК регулирование (отказ в признании третьим лицом, что равносильно отказу в принятии искового заявления) для АПК оказалось неприемлемым.

Следовательно, в отсутствие специальных указаний в законе арбитражный суд, не принявший заявление третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора, связан общими правилами, определяющими основания возвращения искового заявления (ст.

Данная проблема не является новой, она была известна еще дореволюционному процессуальному законодательству. В теории гражданского процесса вступление в дело третьих лиц с самостоятельными требованиями на предмет спора рассматривалось как главное вступление в отличие от участия третьих лиц без самостоятельных требований, вступающих в процесс в роли помощников одного из тяжущихся. Последняя форма участия в деле третьих лиц получила название пособничества.

Е.В. Васьковский определял главное вступление как присоединение третьего лица к производящемуся процессу с самостоятельным иском относительно объекта этого процесса против одного или обоих первоначальных тяжущихся <*>. Определение Е.В. Васьковского остается более точным и верным, чем ныне действующее нормативное определение третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора. Неточность действующего нормативного определения, сохранившаяся в новых АПК и ГПК, заключается в том, что требование связывается с предметом спора, в то время как Е.В. Васьковский связывал требование с объектом процесса.

--------------------------------

<*> Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. С. 323.

В судебной практике достаточно часто встречается отождествление предмета спора, понимаемого как предмет первоначальных исковых требований, и предмета требований третьего лица, заявляющего свои притязания.

Так, если первоначальный истец, позиционирующий себя в качестве собственника имущества, требует возврата ему этого имущества, находящегося в аренде и полученного арендатором (ответчиком) от другого лица, предъявляя соответствующий иск к арендатору, этим затрагиваются интересы того лица, которое передало имущество в аренду. Это лицо вправе предъявить иск о признании своих прав на указанное имущество, вступив в дело в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями на предмет спора. Хотя предмет требований истца и предмет требований третьего лица не совпадают, оба они спорят о правах в отношении одного и того же материального объекта, чем и обуславливается рассмотрение обоих требований в одном процессе.

Очень точно на разницу между предметом спора и предметом требования указывала М.С. Шакарян: "Под предметом спора понимается спорное материальное правоотношение, но применительно к основанию вступления в процесс третьих лиц более точным будет утверждение, что они заявляют самостоятельные требования на тот же материальный предмет, составляющий объект спорного материального правоотношения" <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к ГПК РФ / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2003. С. 65.

Вместе с тем объектом спорного материального правоотношения может быть и нематериальный предмет. Например, при оспаривании действительности сделки, когда требование о применении ее последствий не заявляется; при оспаривании ненормативного акта, нарушающего права заявителя, и т.д. Требованию лица, полагающему себя носителем права, нарушение которого он указывает в основании своего требования, может быть противопоставлено требование лица, позиционирующего себя обладателем этого права и соответственно владельцем того требования, которое предъявляет истец.

Третье лицо с самостоятельными требованиями может и не считать, что соответствующее требование у него в данный момент имеется; по этой причине оно не предъявляет иск к ответчику, противопоставляя свое право праву, которое указано истцом в основание его требования. Например, кредитор, уступивший право требования другому лицу, предъявляет иск к должнику, требуя исполнения обязательства, поскольку считает состоявшуюся уступку прав ничтожной. Цессионарий не требует от должника исполнения, поскольку предоставил ему отсрочку, однако, полагая себя новым кредитором, вступает в процесс третьим лицом с самостоятельными требованиями, обращенными к истцу, суть которых состоит в признании себя кредитором и оспаривании соответствующих прав у истца.

В современной процессуальной литературе и судебной практике вопрос о том, всегда ли противопоставляется право третьего лица праву истца, вызывает дискуссию. Как указывает Р.Ф. Каллистратова, "если требования соистца всегда направлены к ответчику по первоначальному иску, то требования третьего лица... могут быть обращены как к истцу, так и одновременно к истцу и ответчику. Требования... третьего лица и соистца всегда имеют взаимоисключающий характер" <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к АПК РФ / Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М., 2003. С. 164.

С данной позицией можно согласиться лишь отчасти. Требование истца и требование третьего лица не обязательно противостоят друг другу. Е.В. Васьковский приводит следующий пример непротиворечивости требований истца и третьего лица. Собственник имения, находящегося в долгосрочной аренде, завещал его в пожизненное владение своей жене и в собственность племяннику. Так как после смерти собственника арендатор стал выдавать себя за давностного владельца, то племянник наследодателя предъявил к нему иск о признании права собственности. В свою очередь, вдова наследодателя вправе предъявить иск о признании своего пожизненного владения. Этот иск будет направлен против одного ответчика-арендатора, ибо она не отрицает право собственности истца <*>.

--------------------------------

<*> Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. С. 324.

Изложенное показывает, что недостаточно четкое нормативное определение понятия "предмет спора" применительно к третьим лицам с самостоятельными притязаниями затрудняет защиту прав соответствующих лиц, заявляющих самостоятельные требования в идущем процессе.

Следующей проблемой, связанной со вступлением третьих лиц с самостоятельными требованиями в начатый процесс, является неопределенность в вопросе о последствиях несоблюдения формы и содержания искового заявления третьего лица.

АПК и ГПК предусматривают оставление без движения искового заявления, не отвечающего требованиям формы и содержания либо не имеющего в качестве приложений указанных в законе документов. Применяется ли данное правило в отношении исков третьих лиц? Нет прямых оснований считать, что правила ст. 128 АПК, ст. 136 ГПК в подобных случаях не должны применяться. Разумеется, вступление в процесс новых лиц (в особенности третьих лиц с самостоятельными требованиями) всегда отягощает процесс, отдаляет вынесение решения, а следовательно, осуществление защиты права, тем более, когда третье лицо заявило свои требования на финальной стадии процесса. Если при этом заявление третьего лица дефектно, то оставление его без движения еще более затянет процесс.

ГПК 2002 г. предусмотрел в ч. 3 ст. 39 важную норму, согласно которой при изменении основания или предмета иска и при увеличении размера исковых требований течение срока рассмотрения дела начинается со дня совершения соответствующего процессуального действия. АПК подобной нормы, к сожалению, не содержит.

Однако вступление в процесс третьих лиц с самостоятельными требованиями не рассматривается ни АПК, ни ГПК в качестве основания для начала течения срока рассмотрения дела заново, хотя в данном случае на рассмотрение суда представляется не просто модифицированный, а совершенно новый иск, к которому ни суд, ни стороны не готовы. В такой ситуации суд, будучи вынужденным рассматривать дело с самого начала, обречен на пропуск срока рассмотрения дела, что не способствует мотивации суда принимать соответствующее заявление вообще, а тем более оставлять его без движения.

Часто суд использует любые поводы к непринятию заявлений третьих лиц с самостоятельными требованиями на предмет спора. Нежелание нарушать срок рассмотрения дел может перевесить только еще большее нежелание последующей отмены решения. Между тем превышение установленного законом срока рассмотрения дела при вступлении третьего лица на финальной стадии процесса очевидно, в то время как вероятность отмены решения по причине непривлечения третьего лица минимальна, так как третье лицо не лишено права заявить свои требования путем предъявления самостоятельного иска, а вопрос о его правах судом не оценивался и не решался.

Таким образом, процессуальные законы объективно ориентируют суды на отрицательную мотивацию к принятию заявлений третьих лиц с самостоятельными требованиями на предмет спора. В данном случае законодателю придется выбирать между оперативностью процесса и непротиворечивостью судебных актов. Недопущение в процесс третьего лица с самостоятельными требованиями на предмет спора позволит оперативно разрешить спор между сторонами по представленным ими доказательствам, но без учета правовой позиции и доказательств третьего лица, которые последнее представит в другом процессе и, возможно, с иным результатом.

Видимо, более оптимальным было бы создание условий для рассмотрения и разрешения в одном процессе всех заявленных требований, тем более когда они конкурируют между собой. Применительно к третьим лицам, заявляющим самостоятельные требования относительно предмета спора, вполне достаточным могло бы быть включение в ст. 50 АПК и в ст. 42 ГПК положения, согласно которому при вступлении в дело третьего лица с самостоятельными требованиями течение срока рассмотрения дела начинается со дня вступления в дело этого лица.

Нельзя исключить, что и без внесения соответствующих изменений в закон решение данной проблемы возможно путем системного истолкования норм АПК и ГПК о сроках рассмотрения дела при вступлении в него третьего лица с самостоятельными требованиями.

Если признать, что в последнем случае дело возвращается в стадию подготовки, то и срок на подготовку следует исчислять заново. Соответственно срок на проведение судебного разбирательства в таком случае будет исчисляться с момента завершения подготовки и назначения судебного разбирательства. В таком случае, очевидно, необходимы разъяснения ВАС и ВС по указанным вопросам в их взаимосвязи.