B. Последствия предъявления в самостоятельном порядке требования, конкурирующего с требованием истца по первоначальному иску

Если ответчик по первоначальному иску предъявляет истцу в самостоятельном порядке (т.е. не как встречный) иск, удовлетворение которого исключает полностью либо в части удовлетворение первоначального иска, то возникают два самостоятельных дела, решения по которым при удовлетворении обоих исков будут исключать друг друга.

--------------------------------

<*> Вестник ВАС РФ. 1999. N 11. С. 51.

Установив, что в момент предъявления иска ООО к Комитету по управлению имуществом о признании права собственности на имущество в производстве арбитражного суда имелось дело по иску Комитета к ООО об истребовании указанного имущества, удовлетворенному решением суда, не вступившим в законную силу, Президиум указал, что ООО "по существу был заявлен встречный иск, который представляет собой спор между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям". Президиум посчитал, что суд не вправе был принимать и рассматривать такой иск. При новом рассмотрении дела Президиум предложил суду обсудить возможность объединения дел для одновременного рассмотрения иска комитета и встречного иска общества.

Желательно, чтобы решения судов не противоречили друг другу, поэтому и законодатель, и судебная практика стремятся минимизировать риск возникновения подобных ситуаций <*>. Однако анализ соответствующей судебной практики показывает, что подходы судов к выбору процессуальных решений, позволяющих избежать вынесения противоположных судебных актов по конкурирующим искам, неоднозначны.

--------------------------------

<*> Президиум ВАС РФ в своей практике обоснованно исходит из необходимости объединения дел, в которых действительность одной и той же сделки оспаривается по разным основаниям, усматривая в неосуществлении судом этого полномочия достаточное основание для отмены решения (Постановление N 4056/01 от 26 апреля 2002 г.

Суммируя соответствующую практику, можно обнаружить следующие закономерности.

Первое. В суде первой инстанции предъявление ответчиком опровергающего первоначальный иск требования к истцу в самостоятельном порядке принимается судом во внимание как обстоятельство, безусловно влияющее на судьбу ранее предъявленного иска в том случае, когда арбитражным судом принят к производству иск о признании недействительной сделки, являющейся основанием первоначально поданного иска. Результатом этой практики является появление технологий, позволяющих ответчику отсрочить вынесение неблагоприятного для него решения на весьма длительный срок, продемонстрировав истцу тщетность его усилий в получении судебной защиты и тем самым вынудив его к заключению мирового соглашения на выгодных для ответчика условиях.

Поскольку требования хозяйствующих субъектов друг к другу, как правило, основаны на договоре и составляют основную часть хозяйственных споров, рассматриваемых арбитражными судами, ответчик всегда имеет возможность предъявить иск о признании любого договора недействительным <*>. Серьезность оснований такого иска не имеет никакого процессуального значения: их оценку суды, как правило, не считают входящей в компетенцию судьи, рассматривающего иск, основанный на оспариваемом договоре, коль скоро это относится к предмету исследования в рамках иного спора по самостоятельному иску ответчика, принятому судом к своему производству (что вряд ли можно считать правильным применительно к сделкам, в отношении которых ответчик заявляет об их ничтожности, пусть и в рамках самостоятельного иска).

--------------------------------

<*> Как указывал В.В. Витрянский, "вместо реализации задачи обеспечения стабильности договорных отношений путем всемерного осложнения процесса оспаривания совершенной сделки мы получаем дополнительное средство защиты недобросовестных участников гражданского оборота, которые, не исполняя обязательства, могут добиться, по сути, автоматического признания договора, исполненного контрагентом, недействительной сделкой.

Иски, опровергающие основания ранее поданного иска, никогда не предъявляются как встречные, если они преследуют цель затягивания процесса, поскольку в противном случае никакого затягивания процесса не получится: встречный иск подлежит рассмотрению совместно с первоначальным. Хотя наиболее естественным способом защиты от первоначального иска (если речь идет действительно о защите) является предъявление именно встречного иска либо опровержение иска с помощью соответствующих возражений (естественно, когда такая форма защиты от иска является допустимой с учетом характера возражений).

Предъявление ответчиком определения о принятии судом иска о признании недействительным договора, на котором основаны требования первоначального истца, достаточно часто ведет к удовлетворению ходатайства ответчика о приостановлении производства по делу до разрешения спора о действительности договора, причем независимо от того, оспоримой или ничтожной полагает ответчик оспариваемую им в другом процессе сделку, хотя обстоятельства, относящиеся к ничтожной сделке, вполне могут быть проверены судом и при рассмотрении первоначального иска, поскольку применительно к ничтожной сделке ответчик имеет возможность защищаться от иска с помощью возражений.

Дальнейшая технология затягивания процесса ответчиком состоит в том, что после отказа в иске о признании сделки недействительной по основаниям, указанным в иске, ответчик предъявляет новый иск о признании той же сделки недействительной уже по другим основаниям. В случаях, когда недействительность сделки мотивируется несоответствием ее требованиям закона (ст.

В случаях, когда иск ответчика, опровергающий первоначально поданный иск, не связан с оспариванием действительности сделки, на которой основан ранее поданный иск, судебная практика демонстрирует более гибкие подходы. Здесь не прослеживается автоматизм в приостановлении производства (как при оспаривании действительности сделки), что следует признать правильным, ибо ответчик, как правило, имеет возможность защищаться от иска, опровергая права истца и/или доказывая собственное право в рамках начатого процесса, а суд имеет возможность оценить соответствующие доводы и доказательства ответчика и в уже начатом процессе.

Второе. В суде апелляционной инстанции довод о предъявлении опровергающего иска принимается в качестве основания для удовлетворения ходатайства ответчика о приостановлении производства по делу скорее как исключение из общего правила. Это относится и к искам о признании недействительными сделок, на которых основывались требования истца, удовлетворенные судом первой инстанции, хотя трудно усмотреть принципиальную разницу с подобной же ситуацией, когда она складывается в суде первой инстанции.

Одним из объяснений такой тенденции, видимо, может быть то, что в случае оставления апелляционной инстанцией решения, удовлетворяющего иск, основанный на договоре, вероятность появления конкурирующего решения существенно снижается, поскольку решение, исходящее из действительности договора, вступает в силу. Юридически это не имеет никакого значения для опровергающего иска, поскольку вступившее в законную силу решение не создает преюдиции в отношении оснований, указанных в опровергающем иске, если только эти основания не заявлялись надлежащим образом в качестве возражений по первоначально рассмотренному иску и при этом были оценены судом.

Третье. Рассматривая приведенные выше примеры решения судами вопроса о приостановлении конкретных дел до разрешения других дел, соотнесем их с положениями п. 1 ч. 1 ст. 143 и ст. 142 АПК, абз. 5 ст. 215, ст. 216 ГПК. Из сопоставления этих статей видно, что приостановление производства по делу по мотивам наличия в производстве суда другого дела по требованию, опровергающему основания ранее поданного иска, не является правом суда, реализация которого полностью зависит от его усмотрения. Статья 144 АПК и ст. 216 ГПК содержат исчерпывающий перечень случаев, когда приостановление производства по делу является правом суда, в котором отсутствует подобное основание.

Что же касается случаев, когда суд обязан приостановить производство по делу, то такая обязанность в силу п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК, абз. 5 ст. 215 ГПК возникает именно при невозможности рассмотрения дела до принятия решения по другому делу, рассматриваемому в порядке конституционного, гражданского, уголовного или административного судопроизводства.

Каковы критерии именно "невозможности" рассмотрения дела, с чем конкретно она может быть связана? Очевидно, что наличие в производстве арбитражного суда или суда общей юрисдикции другого связанного с рассматриваемым дела само по себе не создает невозможности рассмотрения первого дела. Невозможность рассмотрения спора до разрешения другого дела на практике часто связывается с влиянием фактора возможной преюдиции установления в другом деле фактов, по существу определяющих судьбу рассматриваемого дела. Вместе с тем всегда ли есть препятствия для того, чтобы выяснить существование соответствующих обстоятельств и в рассматриваемом деле, оценить их и, возможно, именно в этом деле создать преюдицию для другого дела, до рассмотрения которого и заявлялось ходатайство о приостановлении рассматриваемого?

Как представляется, есть по крайней мере одно явное препятствие к этому: когда в другом деле ответчиком оспаривается действительность сделки, являющейся основанием иска в рассматриваемом деле, по обстоятельствам, относящимся к оспоримым сделкам.

В большинстве иных случаев подобной явной невозможности оценить в рассматриваемом деле доводы и возражения ответчика, составляющие основания его иска в другом деле, а также подтверждающие их доказательства, не наблюдается. Конечно, в каких-то случаях такая невозможность может иметь место (например, когда в другом деле сосредоточены подлинные доказательства и представить их в рассматриваемое дело нет никакой возможности), но это означает, что приостановление производства по рассматриваемому делу не должно производиться автоматически, по одному лишь факту нахождения в суде конкурирующего иска, а должно мотивироваться наличием каких-то других действительных препятствий к рассмотрению данного дела (невозможностью истребования доказательств из другого дела и т.п.). Между тем подобного рода препятствия в ряде случаев отсутствуют, особенно когда оба дела находятся в производстве одного суда <*>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<*> Как справедливо указывает В.В. Витрянский, "арбитражно-судебная практика не использует все реальные возможности применения норм о недействительных сделках в ситуациях, когда незаконность совершенных сделок представляется очевидной" (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 661). По замечанию А.А. Арифулина, примеров уклонения арбитражных судов от оценки сделок с точки зрения их соответствия закону можно привести десятки и сотни (Арифулин А.А. Некоторые вопросы оценки сделок в арбитражном процессе // Хозяйство и право. 2001. N 10. С. 47).

Во всяком случае похоже, что под невозможностью рассмотрения арбитражным судом дела до рассмотрения другого дела следовало бы понимать не столько вероятность возникновения в этом другом деле преюдиции для рассматриваемого дела (хотя, как было показано выше, это возможно в случае, например, с оспоримой сделкой), сколько наличие иных причин, не позволяющих рассмотреть дело.

Хотя устойчивой судебной практики в этом вопросе не наблюдается, нельзя не заметить постепенно намечающийся отход от автоматизма в приостановлении производства по делу по одному лишь факту наличия в производстве суда по другому делу конкурирующего иска. Эта тенденция, как представляется, отражает понимание судьями того, что необоснованно расширительное применение п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК и абз. 5 ст. 215 ГПК в сочетании с фетишизацией преюдициальных связей, о которых говорится в ч. ч. 2 - 4 ст. 69, ч. 3 ст. 16, п. 5 ст. 311 АПК, ч. ч. 2 - 4 ст. 61, ч. 4 ст. 13 и ч. 2 ст. 209 ГПК (о чем будет сказано ниже), на практике создает обширные возможности для использования процессуальных средств с целью воспрепятствования в получении искомой судебной защиты наличествующего или полагаемого истцом материального права, что не может не девальвировать основную функцию суда по осуществлению защиты субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов граждан и юридических лиц (ст. 2 АПК, ст. 2 ГПК).

Задачи арбитражного и гражданского судопроизводства включают в себя необходимость своевременного и эффективного рассмотрения правовых споров, а это в условиях действия принципов диспозитивности и состязательности предполагает осуществление сторонами своих материальных и процессуальных прав по их собственному усмотрению, своей волей и в своем интересе, невмешательство суда в осуществление сторонами этих прав, строгое следование правилам процедуры и процессуальным срокам. Именно такой суд и такой процесс востребованы экономически активной частью общества, хозяйствующими субъектами, споры между которыми рассматриваются арбитражными судами. Значительные достижения, которых достигли арбитражные суды в этом плане за небольшой период своего существования, имеют несомненную ценность и не должны быть утрачены.

Четвертое. Категория преюдиции, как представляется, по-прежнему продолжает пониматься и применяться судами слишком широким образом. Как справедливо отмечала И.В. Решетникова, "доказательственное право в России, возникнув в следственном процессе при активности суда на всех стадиях доказывания, необходимости установления объективной истины по делу, не может быстро изменить свою природу... Доказательственное право, взращенное на принципах активности суда и объективной истины, должно быть концептуально пересмотрено в соответствии с переходом российского судопроизводства к состязательности" <*>.

--------------------------------

<*> Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. М., 1999. С. 37.

Смена ориентиров в российском гражданском процессе привела к отказу от принципа объективной истины. Существование преюдиции в отношении обстоятельств, установленных вступившим в законную силу решением суда по другому делу, непосредственно связано с представлением об их достоверности, которое, в свою очередь, базируется на концепции установления судом объективной истины и соответственно активной роли суда в процессе, в том числе в отношении собирания и оценки доказательств. Как отмечал В.К. Пучинский, "факты, которые входили в предмет доказывания, были исследованы и затем отражены судебным актом, приобретают качества достоверности и незыблемости, пока акт не отменен или не изменен путем надлежащей процедуры" <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Ф. Яковлева и М.К. Юкова. М., 1997. С. 136.

"Отнесение фактов к... преюдициально установленным означает не только освобождение заинтересованных лиц от доказывания их в обычном порядке. Другое значительное последствие - запрещение эти факты оспаривать и опровергать в данном процессе с целью замены ранее сделанных выводов на противоположные" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 135.

"Преюдициально установленные факты освобождаются от доказывания потому, что они с истинностью уже установлены в решении суда... и нет никакой необходимости их устанавливать вновь, т.е. подвергать сомнению истинность вступившего в законную силу судебного акта, его стабильность" <*>.

--------------------------------

<*> Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 1999. С. 32.

В условиях состязательности процесса, когда в процессуальном законе закреплена конструкция формальной истины, законным и обоснованным признается не тот судебный акт, который соответствует действительным обстоятельствам дела, а тот, который соответствует материалам дела, собираемым исключительно по инициативе лиц, участвующих в деле <*>. Соответственно представления об истинности обстоятельств, установленных вступившим в законную силу решением суда, и истинности и незыблемости самого этого судебного акта также условны и подвижны. Они имеют, скорее, вероятностный характер и могут меняться от решения к решению в зависимости от предметов и оснований соответствующих исков и определяемых ими предмета доказывания в конкретных делах, субъектного состава лиц, участвующих в деле, их активности в процессе и т.д. Как отмечал М.К. Треушников, судебное или процессуальное доказывание - это урегулированный нормами гражданского (арбитражного) процессуального права путь (переход) от вероятных суждений к истинному знанию, обеспечивающему вынесение обоснованных и законных решений <**>.

--------------------------------

<*> Фурсов Д.А. Предмет, система и основные принципы арбитражного процессуального права: проблемы теории и практики. М., 1999. С. 384.

<**> Треушников М.К. Судебные доказательства. С. 34.

Познавательная деятельность направлена на приближение к истине. Эта познавательная деятельность может завершиться в рамках одного конкретного дела вынесением соответствующего судебного акта, адекватного представлениям суда как об обстоятельствах, составляющих фактическую основу решения, исходя из представленных сторонами и истребованных по их инициативе доказательств, так и юридической квалификации этих фактических обстоятельств, а может и не завершиться в рамках этого дела.

В зависимости от судьбы, например, встречного иска о признании договора недействительным возможны различные решения суда относительно наличия или отсутствия оснований для удовлетворения требования по первоначальному иску, основанному на этом договоре. При отсутствии встречного иска (в том числе в результате оставления его без рассмотрения) решение суда о взыскании по договору будет законным и обоснованным, исходящим из имеющихся при таких обстоятельствах у суда правовых представлениях о действительности этого договора. При этом суд может полностью отдавать себе отчет в том, что имеются все фактические основания для признания этого договора недействительным, однако лишен возможности, учитывая оспоримость сделки, вынести иное суждение об этом договоре, кроме как о том, что он является действительным. Такое решение будет законным и обоснованным <*>.

--------------------------------

<*> В литературе высказываются и иные позиции, связанные с расширительным толкованием положений о преюдиции в отношении юридической оценки обстоятельств дела, данной судом в другом деле См., напр.: Березий А.Е., Мусин В.А. О преюдиции судебных актов // Вестник ВАС РФ. 2001. N 6. С. 61. Вместе с тем указанными авторами справедливо подмечено, что "оценка одних и тех же обстоятельств в свете юридических норм различной отраслевой принадлежности... может быть неодинаковой" (там же. С. 65).

Если впоследствии этот договор будет оспорен ответчиком путем предъявления иска о признании его недействительным, то предыдущее решение не будет иметь преюдициального значения для нового спора, поскольку фактические обстоятельства, составляющие основания нового иска, в первом деле не могли оцениваться в условиях отсутствия встречного иска. Соответственно законным и обоснованным будет и решение по новому спору, в котором данный договор может быть признан недействительным.

Означает ли это, что первое решение может или должно быть пересмотрено в связи с принятием судом другого (по существу, противоположного) решения? Возможность его пересмотра, очевидно, существует в случае обжалования решения в апелляционном, кассационном (если не истекли сроки на такое обжалование) или в надзорном порядке либо по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако это зависит от того, сохранились ли процессуальные возможности для такого пересмотра (в том числе по срокам), и от того, реализовала ли заинтересованная сторона эти возможности. В противном случае оба решения останутся в силе, конкурируя между собой.

Сама возможность существования конкурирующих решений не исключается ни АПК, ни ГПК, а в некоторых случаях презюмируется ими.

Во-первых, это случаи, не подпадающие под п. п. 2, 3 и 4 ч. 1, ч. 2 ст. 150 АПК и п. п. 1 - 3 ст. 134 ГПК. При отсутствии имеющегося в производстве юрисдикционного органа или разрешенного либо прекращенного им по соответствующим основаниям спора между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям нет оснований в отказе в принятии искового заявления, а значит, нет и препятствий в виде вступившего в законную силу судебного акта (иного, кроме как между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям) к удовлетворению такого иска. Это означает, что если хотя бы один из этих трех элементов (состав лиц, предмет и основания иска) меняется (например, появляется новое лицо), то решение суда по одному и тому же вопросу может быть иным, что совершенно не исключает возможности сосуществования двух или более разных (конкурирующих) решений в качестве вступивших в законную силу судебных актов.

Во-вторых, применительно к ч. 2 ст. 69 АПК и ч. 2 ст. 61 ГПК свойством преюдиции по отношению к рассматриваемому судом делу обладает не само решение по ранее рассмотренному делу, вступившее в законную силу, а лишь обстоятельства, установленные им, что далеко не одно и то же. Между тем это различие на практике нередко игнорируется судами.

По смыслу ч. 1 ст. 64 АПК и ч. 1 ст. 55 ГПК под обстоятельствами, устанавливаемыми с помощью доказательств, понимаются факты, имеющие юридическую значимость применительно к предмету спора, т.е. только те факты, которые могут обосновывать требования и возражения лиц, участвующих в деле, либо иным образом иметь значение для правильного разрешения спора. Однако набор имеющих юридическую значимость фактических обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, может меняться от дела к делу. Основания исков и подтверждающие их доказательства (равно как и возражения против них) меняются, соответственно выводы, базирующиеся на знании судом имеющейся в деле фактуры, могут быть иными в другом деле, где наряду с фактами, ранее установленными судом, появляются иные факты, которые способны изменить юридическую квалификацию правоотношения в новом деле.

Сказанное не означает призыва к полному отказу от преюдиции. Это проблема, которая в условиях отказа от задачи суда устанавливать объективную истину требует углубленного теоретического осмысления. Совершенно ясно, тем не менее, что фетишизация этой процессуальной категории как в теории, так и на практике имеет свои корни в постулате установления объективной истины.

По сути, здесь существует прямая зависимость, которая состоит в том, что коль скоро на суд возлагалась обязанность установления объективной истины всеми возможными и невозможными способами и без выполнения этой обязанности в полном объеме решение суда не могло быть признано законным и обоснованным, то вступившее в законную силу решение не могло не считаться истинным, иначе оно должно было бы считаться незаконным, для чего без его отмены действительно нет оснований. Если в другом деле с иным предметом доказывания или участием иных лиц появляются факты, опровергающие выводы суда в ранее рассмотренном деле, то в условиях необходимости установления объективной истины это могло бы свидетельствовать только о том, что суд не выяснил всех обстоятельств дела или не все обстоятельства выяснил полно, т.е. о дефектности судебного акта, что является основанием для его пересмотра в вышестоящей инстанции либо по вновь открывшимся обстоятельствам, но не для юридической индифферентности установленных им фактов для другого дела.

Соответственно активность в процессе, ответственность за поиск доказательств и обоснованность вынесенного решения, по сути, перелагались не на стороны, а на суд; предмет доказывания расширялся до пределов, позволяющих прийти к выводу о том, что суд полностью выяснил и учел все обстоятельства по делу и, следовательно, установил объективную истину, а ее поиски и собирание соответствующих доказательств растягивались на годы. В результате общество имело процесс, эффективность и быстрота которого прекрасно известны практикам, что в конечном счете не могло не привести к умалению как авторитета судебной власти, так и возможности получения судебной защиты.

Переход к состязательному процессу, исключению суда из числа его активных участников или по крайней мере уменьшение соответствующей активности позволило динамизировать и профессионализировать процесс (что взаимосвязано, поскольку за процесс, по большому счету, отвечает не суд, а сами стороны, которые, неся риски неблагоприятного исхода дела, в том числе вследствие недоказанности оснований иска или возражений по нему, прибегают к услугам профессиональных юридических представителей, а это, в свою очередь, ведет к более тщательной подготовке дела и, как следствие, к более быстрому и эффективному его рассмотрению), а главное - обеспечить реальную судебную защиту.

Переход к презумпции формальной истины предполагает необходимость отказаться как минимум от практики преюдиции самого судебного акта, когда, например, вывод суда о недействительности договора, сделанный в одном деле, признается преюдициально установленным фактом в другом деле, в котором появляется иное лицо, хотя в данном случае преюдиция отсутствует вовсе, поскольку обстоятельства, на основании которых судом сделан вывод о недействительности договора, подлежат доказыванию на общих основаниях при изменении субъектного состава лиц, участвующих в деле, которые, не участвуя в первом деле, не имели возможности ни опровергать доводы и доказательства, на которых основано решение по первому делу, ни приводить собственные доводы и доказательства в подтверждение действительности договора.

Фактор преюдиции решения по ранее рассмотренному делу довлеет над судом, вынуждая его либо уклоняться от оценки любых доводов, ставящих под сомнение выводы суда по ранее вынесенному решению, либо изыскивать любые аргументы для опровержения таких доводов. Крайним проявлением такой практики является препятствие суда в формировании доказательственной базы рассматриваемого нового дела. В принципе, логика судьи в таких случаях понятна: выстроить решение, опираясь исключительно на преюдицию ранее вынесенного судебного акта, весьма просто, а сломать такое решение исключительно трудно, поскольку на преюдицию опираются суды и вышестоящих инстанций. Исходя из этой логики, все, что опровергает выводы суда по ранее рассмотренному делу, является в деле лишним, ненужным, мешающим судье опереться на вступивший в законную силу судебный акт и вынуждающим его изыскивать аргументы в защиту правильности вынесенного ранее решения. Таким образом, судья вольно или невольно становится адвокатом своего коллеги и вынесенного им решения, а состязательность сторон трансформируется в состязательность с судом, что вряд ли имеет отношение к правосудию. Справедливости ради надо признать, что часть судей признает необходимость доказывания обстоятельств, установленных судом в другом деле, в случаях, когда основания освобождения от доказывания, предусмотренные ч. 2 ст. 69 АПК и ч. 2 ст. 61 ГПК, отсутствуют (в частности, при изменении субъектного состава лиц, участвующих в деле). Однако это почти никогда не влияет на финальный вывод суда, который, как правило, совпадает с выводом суда по ранее рассмотренному делу, хотя нет сомнений в том, что квалифицированные судьи прекрасно понимают, что если бы доводы и доказательства, приводимые в новом деле, были представлены в ранее рассмотренном, то и финальный вывод суда в первом деле мог бы быть или был бы иным.

Конструкция формальной истины, заложенная в АПК и ГПК, как представляется, позволяет в большей степени отказаться от догмы предыдущего решения, коль скоро последнее перестает претендовать на абсолютную (объективную) истину в последней инстанции.

Гибкость суда и его адекватность меняющемуся калейдоскопу фактов и подтверждающих из доказательств, предъявляемых его обозрению в зависимости от меняющихся предметов и оснований конкурирующих исков и определяемых ими предметов доказывания, состава лиц, участвующих в деле, способности их юридических представителей выстраивать различные правовые конструкции на основе подручного фактического материала не умаляет законности и обоснованности ранее внесенного решения. Просто при других обстоятельствах решение в другом деле может быть иным.

Способность суда к принятию этого иного решения как раз и демонстрирует независимость суда, его объективность, беспристрастность и полный учет всех обстоятельств дела, на что и ориентирует суд процессуальный закон. Более того, именно благодаря конкурирующим искам и происходит расширение границ судебного познания, а значит, приближение к складывающейся из множества формальных истин объективной истине, возражать против достижения которой именно как конечной цели судебного познания, осуществляемого в условиях состязательного процесса, при активности и по усмотрению самих сторон не имеет никакого смысла.

Изложенное, однако, не означает, что законодатель не должен стремиться избегать появления конкурирующих решений. В тех случаях, когда это возможно, следует стремиться к тому, чтобы исчерпывающее судебное знание о правоотношении было достигнуто в рамках одного дела <*>.

--------------------------------

<*> По мнению некоторых авторов, решение может состояться только тогда, когда вероятность превращается в достоверность (Амосов С.М. О вероятности и достоверности выводов арбитражного суда // Хозяйство и право. 1997. N 12. С. 130).

В этих целях представляется актуальным установление в АПК и ГПК правила об обязанности суда объединять дела, в которых предметом спора является наличие и/или юридическая квалификация правоотношения, по поводу которого заявлены конкурирующие иски. Ныне такая возможность в полной мере не реализуется в силу действия совокупности следующих факторов.

Во-первых, у суда нет прямой обязанности объединить такого рода дела, ныне это право суда, реализация которого зависит от его собственных представлений о целесообразности объединения дел (ч. 2 ст. 130 АПК и ч. 4 ст. 151 ГПК).

Во-вторых, в АПК вообще отсутствуют нормативно установленные критерии, которыми арбитражный суд должен руководствоваться при объединении дел. В Кодексе сформулированы лишь условия, при которых это возможно: это однородность дел и участие в них одних и тех же лиц. Между тем дело по требованию, основанному на договоре, и дело по требованию о признании этого договора недействительным не являются однородными, в них различны и предмет, и основания соответствующих требований. Кроме того, конкурирующие требования могут заявляться и лицами, не участвующими в деле, решение по которому может вступить в противоречие с решением по делу, в котором рассматривается конкурирующее с первоначальным требование. В литературе отмечалось, что каждая собственная инициатива суда, ограничивающая действие принципа диспозитивности, должна носить характер исключения из общего правила и в законе должны содержаться условия, с которыми связано предоставление суду такого права <*>. По мнению Т.Е. Абовой, реализация права суда объединять несколько однородных дел в одно производство должна быть поставлена в зависимость от согласия истца <**>. Данное предложение, верное в общем плане, едва ли может быть распространено на случаи объединения дел по конкурирующим искам, в которых истец по одному иску является ответчиком по другому.

--------------------------------

<*> Абова Т.Е. Арбитражный суд в судебной системе России // Государство и право. 2000. N 9. С. 11.

<**> Там же.

В ГПК условия для объединения дел несколько шире, чем в АПК. В гражданском процессе возможно объединение не только однородных дел, в которых участвуют одни и те же лица, но и нескольких дел по искам одного истца к различным ответчикам либо различных истцов к одному ответчику. Однако и эта формула не включает возможности объединения дел, в которых ответчик по одному делу является истцом в другом деле, где истец по первому делу сам является ответчиком. Между тем это именно та ситуация, которая возникает в случаях с конкурирующими требованиями, предъявляемыми в качестве самостоятельных исков.

Кроме того, в ГПК (ч. 4 ст. 151) наличествует и еще одно условие объединения дел, отсутствующее в АПК: объединение дел возможно, если суд признает, что такое объединение будет способствовать правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела. Однако объединение дел, естественно, усложняет и удлиняет процесс, между тем ни в АПК, ни в ГПК нет нормы, которая бы устанавливала, что при объединении дел течение срока их рассмотрения начинается заново, как это происходит при изменении предмета и (или) оснований исковых требований либо увеличении их размера (ч. 3 ст. 39 ГПК). В такой ситуации у суда нет ни мотивации, ни юридической возможности объединить дела по конкурирующим искам.

В-третьих, препятствием к объединению дел по конкурирующим искам является и то, что в случае, когда дела по конкурирующим искам находятся в производстве разных судей или судов, механизм их объединения в законе отсутствует. Ни в АПК, ни в ГПК нет положений, предусматривающих возможность передачи дела от одного судьи другому, исключая случаи отвода или длительного отсутствия судьи (ч. 2 ст. 18 АПК и ст. 21 ГПК), а также передачи дела из одного суда в другой (ч. 2 ст. 39 АПК и ч. 2 ст. 33 ГПК). Следовательно, реально объединить дела в одно производство судья может лишь в том случае, если все объединяемые дела находятся в его производстве.

В случаях с конкурирующими исками этого, как правило, не происходит, поскольку конкурирующий иск по общим правилам территориальной подсудности предъявляется в суд по месту нахождения ответчика, т.е. истца по первоначальному иску. Изъятие из этого правила законом сделано лишь для встречного иска, который предъявляется по месту рассмотрения первоначального иска (ч. 10 ст. 38 АПК и ч. 2 ст. 31 ГПК). В отношении конкурирующего с первоначальным иска, заявленного в самостоятельном порядке, такого изъятия не сделано.

В связи с этим предлагается предусмотреть в АПК и ГПК механизм объединения дел по конкурирующим требованиям, когда удовлетворение одного требования исключает удовлетворение другого.

Этот механизм должен включать:

1) порядок объединения дел, рассматриваемых разными судьями одного и того же суда, а также порядок передачи таких дел из одного суда в другой, когда они рассматриваются разными судами; этот порядок во избежание споров о подведомственности и подсудности может заключаться в передаче дела по конкурирующему требованию судье или в суд по месту рассмотрения первоначально возбужденного дела с последующим их объединением;

2) формулирование в АПК и ГПК самостоятельного основания объединения дел по конкурирующим требованиям в обязательном порядке; в качестве такого основания должна быть установлена возможность вынесения исключающих друг друга решений суда; объединение дел по данному основанию не должно быть связано с усмотрением суда, однородностью дел, участием в них одних и тех же лиц;

3) установление обязанности суда объединять дела, в которых участвуют одни и те же лица, если это не создает препятствий в движении объединенного дела, либо по ходатайству сторон;

г) установление в АПК и ГПК положения, согласно которому при объединении дел течение срока их рассмотрения начинается заново.