Законодательство союзных республик как фактор разрушения СССР
Разрушение СССР — проблема, которую можно рассматривать во многих аспектах. Прекращение существования единого государства было вызвано различными факторами, немаловажным из которых является влияние законодательства союзных республик, способствовавшее разрушению организации государственного единства СССР. В свою очередь, можно выделить три направления, по которым велась законодательная деятельность республик. Во-первых, это правовые акты, с помощью которых осуществлялась «суверенизация» союзных республик, а попросту — отмежевание их от Союза ССР и, прежде всего, от власти союзного «центра». Раньше других такие акты стали принимать прибалтийские республики, затем к этому процессу с разной степенью «желания» стали подключаться и другие субъекты СССР. Во-вторых, это правовые акты, с помощью которых осуществлялось разрешение межнациональных конфликтов, возникших между союзными республиками. Лидерами в данном процессе, бесспорно, являются закавказские республики — в первую очередь, Азербайджанская ССР и Армянская ССР. Значительная часть принятых ими актов находились в прямом противоречии с Конституцией СССР, но противоборствующие республики это мало волновало, поскольку в пылу конфликта они отдавали приоритет национальному суверенитету нежели государственному суверенитету СССР, что, безусловно, напрямую подрывало последний. В-третьих, среди республиканских актов можно выделить те, которые не имели явную цель создать какие-либо правовые последствия, а принимались скорее ради показной демонстрации «неза висимости» республик. К данным актам можно отнести межгосу дарственные соглашения, акты-признания республик друг другом, принятые ими в то время, когда они находились в составе СССР. Интерес, безусловно, представляет первая разновидность норма тивных правовых актов. 1. Правовые акты, «суверенызирующие» объекты СССР Процесс отмежевания начался в 1988 г., когда 16 ноября Верховный Совет Эстонской ССР принял три важных документа: Закон ЭССР «О внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Эстонской ССР»336, Декларацию Верховного Совета ЭССР «О суверенитете Эстонской ССР»2 и Резолюцию Верховного Совета Эстонской ЭССР «О союзном договоре»3. В Законе содержались изменения, вносимые в Конституцию ЭССР. Часть этих изменений носила, по тем временам, поистине смелый и даже революционный характер. Новая редакции ст. 74 Основного Закона Эстонской ССР устанавливала, что «законы и нормативные акты СССР вступают в силу на территории Эстонской ССР после их регистрации в порядке, установленном Президиумом Верховного Совета Эстонской ССР. Верховный Совет Эстонской ССР имеет право приостанавливать или устанавливать пределы применения законодательного или иного нормативного акта СССР, если этим актом нарушен суверенитет Эстонской ССР или урегулированы вопросы, которые по Конституции Эстонской ССР относятся к ведению Эстонской ССР, либо если в них не учтена специфика республики». Таким образом, Эстонская ССР, по сути, оставляла за собой решать вопрос о действии общесоюзных законов на ее территории. Кардинально изменялась законом и основа экономической системы ЭССР, поскольку было предусмотрено, что в нее входят помимо государственной, кооперативной собственности и собственности общественных организаций и движений, также личная, частная и смешанная собственность. Декларация «О суверенитете Эстонской ССР» гласила: «В 1940 году гомогенное в национальном отношении, суверенное Эстонское государство стало составной частью Советского Союза, при этом бы- ло предусмотрено сохранение гарантий суверенитета и расцвет нации. Однако внутренняя политика сталинизма и периоды застоя игнорировали эти гарантии и принципы... Верховный Совет Эстонской ССР видит лишь один выход из грудного положения — дальнейшее развитие Эстонии должно происходить в условиях суверенитета. Суверенитет Эстонской ССР означает, что ей в лице ее высших органов власти, управления и судебных органов принадлежит высшая власть на своей территории... В соответствии с этим дальнейший статус республики в составе СССР должен быть определен союзным договором». Как видно, на законодательном уровне впервые был поднят вопрос о пересмотре Договора об образовании СССР 1922 г. Резолюция, посвященная союзному договору, предусматривала, что «Верховный Совет Эстонской ССР, основываясь на декларации о суверенитете Эстонской ССР, входит в Президиум Верховного Совета СССР с предложением разработать Союзный договор и уполномочивает Президиум Верховного Совета Эстонской ССР представлять интересы республики при разработке текста договора». Таким образом, провозглашенный республикой «суверенитет» кардинально отличался от «суверенитета», признаваемого за союзной республикой действовавшей Конституцией СССР. Как известно, Конституция СССР 1977 г. предусматривала, что союзная республика является «суверенным советским социалистическим государством» (ст. 76), которое, помимо прочего, «имеет право вступать в отношения с иностранными государствами, заключать с ними договоры и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями, участвовать в деятельности международных организаций» (ст. 80). Из норм Конституции видно, что суверенитет союзных республик подчеркивается дважды: во-первых, прямым указанием, что республики суверенны; во-вторых, указанием на то, что республики являются государствами, а стержневым признаком государства, как известно, является суверенитет1. Причем Конституция устанавливала, что «суверенные права союзных республик охраняются Союзом ССР». Однако провозглашенный Декларацией ЭССР суверенитет Эстонии закладывал основу для установления верховенства республиканской власти (а значит, и республиканского правового регулирования) над союзной властью. Позднее, в некоторых аналогичных декларациях, которые были приняты союзными республиками, по явилось даже положение о том, что акты союзных органов или ста приобретают юридическую силу для союзной республики лини, только после их ратификации (утверждения) соответствующими компетентными органами республики1. Используемый термин «ра тификация» свидетельствует о том, что Союз ССР рассматривал! н уже не как союзное государство, а как союз государств, как конфеде рация. Аналогичные правовые акты были приняты Литовской ССР и Латвийской ССР2. Немаловажную роль в инициировании данного процесса, как ни странно, сыграл сам союзный «центр» — актим ные «старания» союзной власти по проведению очередной кампании по «развенчанию культа личности Сталина» не заставили долго ждать последствий в сфере государственного единства СССР. Ру ководство прибалтийских республик стало, в том числе на законо дательном уровне, создавать в глазах общественности из СССР об раз государства-«тирана», государства-«диктатора», причинившего в 1940-1950-х гг. «невосполнимый ущерб и страдания народу»3 и «растоптавшего» государственность, этих республик. Красноречивым доказательством этого является, к примеру, введение в Латвийской Республике «Дня памяти жертв коммунистического террора», причем данный «день» отмечался дважды — 25 марта и 14 июня...4 Одновременно с легкой руки все той же союзной власти в прибалтийских республиках стала культивироваться точка зрения, что Лат- 1 См., напр.: Декларация о суверенитете Советской Социалистической Республики Молдова от 23 июня 1990 г. // ВВСиП МССР. 1990. № 8. Ст. 192; Закон ЛвССР от 29 июля 1989 г. «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Латвийской ССР» // ВВСиП ЛвССР. 1989. № 32. Ст. 457. Декларация Верховного Совета ЛтССР «О государственном суверенитете Литвы» // ВВСиП ЛтССР. 1989. Ст. 167; Акт Верховного Совета Литовской Республики «О восстановлении литовского государства» от 11 марта 1990 г. // ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 222. Декларация Верховного Совета ЛвССР «О восстановлении независимости Латвийской Республики» от 4 мая 1990 г. // ВВСиП Латвийской Республики. 1990. № 20. Ст. 356; Постановление Верховного Совета ЛвССР от 28 июля 1989 г. «О Декларации о государственном суверенитете Латвии» // ВВСиП ЛвССР. 1989. № 32. Ст. 452; Постановление Верховного Совета ЛвССР от 15 февраля 1990 г. «О Декларации по вопросу о государственной независимости Латвии» // ВВСиП ЛвССР. 1990. № 9. Ст. 142. Закон ЭССР от 7 декабря 1988 г. «О внесудебных массовых репрессиях в Советской Эстонии в 1940-1950-е годы» // ВВСиП ЭССР. 1988. № 52. Ст. 754. Закон Латвийской Республики от 3 октября 1990 г. «О праздничных и памятных днях» // ВВСиП Латвийской Республики. 1990. № 42. Ст. 659. имя, Литва и Эстония в 1940 году потеряли свою государственность, I тан жертвой «политических игр» между СССР и фашистской Германией. На официальном уровне в этих республиках стали издаваться правовые акты, осуждающие пакт Молотова-Риббентропа и заявляющие о незаконности власти СССР на своей территории337. В частности, в одном из актов Эстонской ССР заявлялось: «внешнеполитические и военные акции, предпринятые сталинским руководством Советского Союза против Эстонской Республики и L940 году, квалифицируются как агрессия, военная оккупация и аннексия Эстонской Республики... включение Эстонии в 1940 году и состав Советского Союза не было правомерным. Исходя из вышесказанного и опираясь на неоднократное волеизъявление народа восстановить государственный суверенитет Эстонии парламентским путем, Верховный Совет Эстонской Советской Социалистической Республики постановляет: Признать решение Государственной Думы Эстонии от 22 июля 1940 года — „Декларацию о вступлении Эстонии в Союз Советских Социалистических Республик'* — юридически недействительным, поскольку оно не основывалось на свободном волеизъявлении эстонского народа»2. Одновременно принимаются акты, направленные на формирование независимой от Союза ССР государственности прибалтийских республик. Так, законодательно закрепляется: - новая государственная символика республик и новое официальное наименование республик, исключающее употребление слов «советский» и «социалистический»3; - создание собственных вооруженных сил1; - формирование независимого бюджета2 и самостоятельной системы налогообложения3; - формирование собственной правовой системы4, в том числе введение нового основного закона5, отказ в признании юрис дикции высших законодательных органов Союза ССР6; - переподчинение органов государственной власти и управле ния, органов суда и прокуратуры от соответствующих органов СССР органам республики7; - формирование собственной денежной системы8. Была заявлена и экономическая самостоятельность прибалтийских республик9. Не ограничиваясь только этими мерами, прибалтийские республики, впервые заявив о необходимости заключения нового союзного договора (т.е., по сути, поставив под сомнение верховенство Конституции СССР), сами же в дальнейшем отказались от участия в разработке нового договора и от участия в самом договоре10. 25 января 1990 г. № 4, ст. 79; Закон Литовской Республики от 11 марта 1990 г. «О наименовании и гербе государства» // ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 221. ВВСиП ЭССР. 1989. № 39. Ст. 603; ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 233; ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 11. Ст. 350; ВВСиП Литовской Республики. 1990. №12. Ст. 363. ВВСиП ЭССР. 1989. № 39. Ст. 605. Ведомости Эстонской Республики. 1990. № 1. Ст. 9. См., напр.: ВВСиП ЛвССР. 1989. № 47. Ст. 687; Ведомости Эстонской Республики. 1990. № 5. Ст. 64. ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 223; ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 224. Интересно, что в одном из актов Верховного Совета Латвийской ССР содержится такой тезис: «...Указ Президента СССР... не имеет юридической силы в Латвийской Республике. В соответствии с Декларацией от 4 мая высшим законодательным органом Латвии является Верховный Совет Латвийской Республики...» (Постановление Верховного Совета Латвийской Республики от 17 октября 1990 г. «О принятии сообщения в связи с Указом Президента СССР М. Горбачева от 10 октября 1990 года» // ВВСиП Латвийской Республики. 1990. № 44. Ст. 684. См., напр.: ВВСиП Эстонской Республики. 1990. № 15. Ст. 247; ВВСиП Литовской Республики. 1990. № 9. Ст. 225. См., напр.: ВВСиП Латвийской Республики. 1990. № 34. Ст. 588. См., напр.: ВВСиП ЛвССР. 1989. № 32. Ст. 450. См., напр.: ВВСиП Латвийской Республики. 1990. № 33. Ст. 577. Любые попытки союзной власти донести до прибалтийских республик простую истину, что многолетние тесные хозяйственные и политические связи невозможно разорвать в одночасье, представлялись ими как шантаж, запугивание, угрозы, блокада338. «Восстановление» же независимости прибалтийских республик расценивалось ими как национальный праздник, ради которого объявлялась даже амнистия2. Заявления прибалтийскими республиками во всеуслышание своего суверенитета воспринимались остальными союзными республиками осторожно. Белорусская ССР даже приняла постановление, в котором призывала «трудящихся и Президиумы Верховных Советов Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик принять конструктивные меры по стабилизации общественно-экономической обстановки, укреплению дружбы народов, чувства патриотизма и интернационализма... Только общими усилиями, — говорилось в постановлении, — мы можем сохранить и укрепить наше великое завоевание и достояние — Союз Советских Социалистических Республик»3. Более того, та же республика напомнила одной из прибалтийских республик, что та за время существования Союза ССР не только «многое» потеряла, но и кое-что приобрела: «Президиум Верховного Совета Белорусской Советской Социалистической Республики считает необходимым заявить Верховному Совету Литовской Советской Социалистической Республики следующее. Тем, кто предпринимает в Литве попытки по введению в действие Конституции Литвы от 12 мая 1938 года, следует учитывать, что в 1938 году территория Литовской Республики была совершенно иной, и только в результате решений высших органов Союза Советских Социалистических Республик Литовской Республике и Литовской Советской Социалистической Республике были переданы исконно белорусские территории. При выходе Литовской ССР из Со юза ССР Белорусская ССР не будет считать себя связанной всеми Законами, Указами и иными актами относительно передачи Литнс части белорусских земель»339. «Цепная реакция» принятия союзными республиками декла раций о суверенитете началась лишь только после того, как соответствующий шаг 12 июня 1990 г. сделала РСФСР2. После — процесс стал неуправляемым. Декларации о суверенитете принимаются 20 июня Узбекской ССР, 23 июня — Молдавской ССР, 16 июля Украинской ССР3, 27 июля — Белорусской ССР4, 22 августа — Туркменской ССР5, 23 августа — Армянской ССР6, 24 августа — Таджикской ССР7,10 октября — Казахской ССР8,14 ноября — Грузинской ССР9. Проблема усугубилась еще и тем, что соответствующие декларации издали автономные республики10. Вероятно, не последнюю роль в провоцировании такого хода событий сыграл Закон СССР от 26 апреля 1990 г. «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации»1, который называл, в отличие от Конституции СССР, государствами и субъектами СССР не только союзные республики, но и автономные республики. В развитие положений, закрепленных декларациями о суверенитете, союзными республиками, подобно прибалтийским, стали издаваться соответствующие нормативные акты. Однако все же повальной «суверенизации» не было. Если прибалтийские республики были охвачены сепаратизмом, закавказские республики — межнациональной бойней, то, к примеру, республики Средней Азии в целом проявили спокойствие и выдержку — не только не разрушая СССР, но и постоянно призывая к его сохранению как великого достояния. Среднеазиатские республики с тревогой и волнением наблюдали за процессами, происходившими как в Прибалтике, так и в Закавказье2. Участие среднеазиатских республик в общем процессе «суверенизации» было, скорее, вынужденным: дабы не остаться после раздела всеобщего достояния ни с чем. Таким образом, можно сделать вывод, что одним из направлений законодательной деятельности, осуществлявшейся союзными республиками в рассматриваемый период, является формирование полноправной государственности субъектов СССР, то есть превращение их из «союзных республик» в «государства». дарственном суверенитете Чувашской ССР от 24 октября 1990 г.; Декларация о государственном суверенитете Якутской-Саха ССР от 27 сентября 1990 г. (ГАРФ. Ф. 9654. Оп. 7. Д. 1067. Л. 22-39). Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 19. Ст. 329. См., напр.: Постановление Президиума Верховного Совета УзбССР от 22 марта 1988 г. «Об Обращении к Президиумам Верховных Советов Азербайджанской и Армянской Советских Социалистических Республик, Президиуму Верховного Совета СССР» // ВВС УзбССР. 1988. № 9. Ст. 110; Постановление Верховного Совета УзбССР от 15 февраля 1991 г. «Об обращении Верховного Совета Казахской ССР к Верховным Советам республик Союза ССР» // ВВС УзбССР. 1991. № 4. Ст. 63; Постановление Президиума Верховного Совета ТуркмССР от 22 марта 1988 г. «Об обращении к Президиуму Верховного Совета СССР, Президиумам Верховных Советов Азербайджанской и Армянской ССР в связи с событиями в Нагорно-Карабахской автономной области, в Азербайджанской и Армянской ССР» // ВВС ТуркмССР. 1988. № 6. Ст. 21; Постановление Президиума Верховного Совета КазССР от 22 марта 1988 г. «Об обращении Президиума Верховного Совета Казахской ССР к Президиуму Верховного Совета Азербайджанской ССР, Президиуму Верховного Совета Армянской ССР, Президиуму Верховного Совета СССР» // ВВС КазССР. 1988. № 13. Ст. 132. 2. Правовые акты, «выталкивающие» другие союзные республики из состава Союза ССР Выше были рассмотрены правовые акты, изданные некоторыми со юзными республиками с целью утверждения своей независимости от Союза ССР и защиты своих национально-территориальных интересов. Эти акты наносили серьезный удар государственному единству СССР и находились в прямом противоречии с положениями союзной Конституции. Но, к сожалению, среди изданных союзными республиками юридических актов были такие, которые имели целью не столько отстаивание своих, республиканских, интересов, сколько подрыв стабильности союзных отношений. Ярким подтверждением сказанного являются действия РСФСР. Еще за год до декабрьских событий 1991 г. РСФСР заключила ряд межгосударственных соглашений с частью союзных республик. Кажется, «первой ласточкой» стал подписанный 19 ноября 1990 г. в Киеве «Договор между Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Украинской Советской Социалистической Республикой»340. Затем последовали договоры РСФСР с Казахской ССР, Белорусской ССР, Эстонской ССР, Латвийской ССР, Кыргызской ССР и Литовской ССР. Исходя из содержания данных договоров, а они включали достаточно общие, «размытые» формулировки, несложно сделать вывод, что их заключение происходило не столько для регулирования каких-либо конкретных отношений и принятия сторонами определенных обязательств, сколько для показного «проявления» сторонами договоров своей независимости, для демонстрации того, что они уже не «республики», а полнокровные «государства». Этими договорами республики как бы признавали друг друга. Подписание РСФСР договора-«признания» открывало путь к регулированию теперь уже конкретных отношений2. Пожалуй, завершающим актом, которым РСФСР выталкивала республики, в первую очередь прибалтийские, из состава СССР, стали Указ Президента РСФСР от 24 августа 1991 г. № 81 «О признании государственной независимости Эстонской Республики»341 и Указ Президента РСФСР от 24 августа 1991 г. № 842 «О признании государственной независимости Латвийской Республики»3. Идентичные по содержанию указы (разумеется, кроме наименований признаваемых республик) содержали также призыв к мировому сообществу признать государственную независимость Эстонской и Латвийской республик. Как видно, некоторые республики, и в первую очередь РСФСР, всеми силами пытались подорвать единство Союза ССР, не считаясь ни с требованиями общесоюзного законодательства, ни с возможными последствиями разрушения СССР. 3. Правовые акты, «разрешающие» национально-территориальные конфликты Среди правовых актов союзных республик конца 80-х — начала 90-х гг. выделяется большая группа, с помощью которых республики пытались в одностороннем порядке разрешить национальнотерриториальные противоречия, имевшиеся между ними. Разумеется, принятие подобных документов вносило раздор в дружественные отношения между республиками, подрывало общественное согласие, а значит, серьезно расшатывало единство союзного государства. Пожалуй, первым клином, который был вбит в единство союзных республик, стало обращение 15 июня 1988 г. Верховного Совета Армянской АССР в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой передачи Нагорно-Карабахской автономной области в состав Армянской ССР в связи с наличием ходатайства Совета народных де- путатов НКАО. В ответ на это обращение Азербайджанская ССР решением своего Верховного Совета 17 июня 1988 г. заявила о недопустимости передачи Нагорного Карабаха в состав Армении. Так разгорался длительный межнациональный конфликт. Со своей стороны Президиум Верховного Совета СССР 18 июля 1988 г. признал «невозможным изменение границ и установленного на конституционной основе национально-территориального деления Азербайджанской ССР и Армянской ССР»1. В постановлении содержались призыв «сделать все для того, чтобы б?ыли восстановлены добрые, братские отношения между азербайджанским и армянским населением»; поручение Совету Министров СССР и органам государственной власти обеих республик «принять необходимые меры для того, чтобы нормализовать обстановку в Армении, Нагорном Карабахе и других регионах Азербайджана, обеспечить укрепление дисциплины труда, неукоснительное соблюдение Конституции СССР и советских законов, решительно пресекая всякую деятельность, направленную на разжигание национальной вражды, попытки использовать демократические права в антидемократических целях»; и даже точка зрения «что... когда XIX Всесоюзная конференция КПСС поставила новые задачи по углублению процессов революционных преобразований нашего общества, в том числе и по дальнейшему укреплению и развитию межнациональных отношений, особенно важно, чтобы Президиумы Верховных Советов всех союзных и автономных республик, местные Советы народных депутатов постоянно держали в поле зрения вопросы укрепления дружбы и равноправного сотрудничества советских людей на основе принципов интернационализма. Необходимо заботиться о том, чтобы каждый советский человек, независимо от национальности, чувствовал себя полноправным гражданином в любой стране. Возникающие вопросы межнациональных отношений следует решать своевременно, с максимальным учетом как интересов каждой нации и народности, так и всего нашего социалистического Отечества». Как видно, текста много, однако реальных шагов со стороны союзной власти по преодолению конфликтной ситуации сделано не было. Правда, в то же время Президиум Верховного Совета СССР счел «целесообразным поручить изучение связанных с этим (с которым именно? — ДЛ.) вопросов ... специально создаваемой комиссии Совета Национальностей...», и постановлением того же Президиума от 25 июля 1988 г. такая комиссия была создана342. Однако действенность призывов оказалось малоэффективной, равно как и работа комиссии с неопределенными целями, поэтому 23 ноября 1988 г. последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР «О неотложных мерах по наведению общественного порядка в Азербайджанской ССР и Армянской ССР»2, которым «должностным лицам органов внутренних дел и внутренних войск, уполномоченным Министерством внутренних дел СССР» предоставлялось право «в местностях или населенных пунктах, в которых введен комендантский час», задерживать в административном порядке на срок до 30 суток лиц, виновных в разжигании национальной розни, провоцирующих и понуждающих к антиобщественным действиям, а также препятствующих осуществлению гражданами и должностными лицами их законных прав и обязанностей. 12 января 1989 г. последовал новый Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым в Нагорном Карабахе вводилась «особая форма управления»3: вместо Совета народных депутатов и его исполнительного комитета, чьи полномочия были приостановлены, начал действовать комитет особого управления под председательством А.И. Вольского. Комитету подчинялись расположенные на территории НКАО предприятия, учреждения и организации союзного и республиканского подчинения по кругу вопросов, определяемому Советом Министров СССР с учетом мнения Совета Министров Азербайджанской ССР. Сам комитет подчинялся непосредственно высшим органам государственной власти и управления Союза ССР. По справедливому мнению некоторых исследователей проблемы карабахского конфликта, наделение комитета особого управления полномочиями — это «пустая формальность: возжелай того „Верховный вождь рабочего класса" — Генсек ЦК КПСС, и в НКАО могли быть, например, распущены областной профсоюз, комсомол, ДОСААФ или даже ВДОАМ (добровольное общество автомотолюбителей) »4. Безрезультатность предпринятых мер привела к еще большему обострению обстановки в районе Нагорного Карабаха. В связи с этим 15 января 1990 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «на территории Нагорно-Карабахской автономной области, прилегающих к ней районов Азербайджанской ССР, Горисского района Армянской ССР, а также в пограничной зоне вдоль государственной границы СССР на территории Азербайджанской ССР» объявлено чрезвычайное положение. В постановлении также содержалось требование «предпринять самые решительные шаги по пресечению подстрекательских действий с территории этой республики, разжигающих межнациональные страсти и национальную вражду между двумя народами». Однако введенное чрезвычайное положение на практике привело к кровавым «разборкам» и вооруженным провокациям, в результате чего межнациональная трагедия только углублялась. Завершающим аккордом в попытке урегулирования возникшего конфликта стало обращение Президента СССР «К народу Азербайджана, жителям Нагорного Карабаха!»1, которое, как и следовало ожидать, также оказалось бесполезным. Анализ союзных и республиканских актов, затрагивающих рассматриваемый вопрос, позволяет сделать вывод, что межнациональные конфликты разгорались на почве «активной» пассивности, бездействия союзной власти. Москва как будто бы демонстрировала, что решение национального вопроса — дело рук самих республик, а участвующие в национальном конфликте республики осознали, что необходимости в существовании единого государства, которое никак не защищает их интересы и еще включает в себя противоборствующую республику, попросту нет. Таким образом, влияние законодательства союзных республик на разрушение СССР складывалось, главным образом, из принятия актов, обеспечивающих «суверенизацию» союзных республик, актов, провоцирующих другие республики на выход из состава СССР и, наконец, актов, с помощью которых республики пытались самоуправно разрешить межнациональные конфликты несмотря на предписания общесоюзной Конституции.