ВЫСШАЯ СТРАТЕГИЯ И СУДЬБЫ ОТЕЧЕСТВА
Как военный мыслитель Алексей Ефимович Вандам (Едрихин) забыт не случайно. Его широкий и обостренный сравнительный анализ истории государственной стратегии (высшей стратегии по терминологии Вандама) России и Великобритании вплоть до первой мировой войны «забыли» не потому, что его позицию можно оспаривать и уточнять по некоторым вопросам.
Похоже, сделано это с умыслом, чтобы в науке и публицистике их осуждения не было вообще. Метод исторического забвения — самый коварный и эффективный в борьбе с теми мыслителями, критический разнос которых не отвращает, а наоборот, вызывает интерес общественности к их творчеству, поднятым ими проблемам. Так и поступили с творчеством Вандама его противники, недостатка которых у него не было и не будет, поскольку его противники — не личного и цехового свойства. Это недруги России, а у нее как великого государства такие всегда находились и никогда не переведутся.Среди поднятых Вандамом важных тем центральной представляется тема «высшей стратегии», т. е. стратегии государства. Анализируя роль этой стратегии в истории нашего Отечества, Вандам раскрывает панорамную картину великих государственных деяний наших предков и упущенных Российским государством возможностей для подъема благополучия своих подданных, укрепления безопасности страны, улучшения ее геополитического положения в вечной, по его мнению, борьбе народов и государств за лучшее место под Солнцем. Эта борьба ведется непрерывно то в формах мирного соперничества, то посредством ожесточенных войн. Вандам считает, что Россия в этой борьбе очень многое проиграла по причине несовершенства или отсутствия у государства стратегии своего исторического развития. Но это не плач по истории. Вандам обеспокоен, прежде всего, тем, что имевшие место факты легковесного и безответственного отношения к выработке и проведению стратегии России в случае их повторения сыграют злую роль в ее будущей судьбе.
С того времени, как он писал об этом, прошло почти 90 лет бурного XX в. Наше положение в его конце подтверждает, что Вандам имел веские основания для серьезного беспокойства за судьбу своего Отечества по причине частого несоответствия государственной стратегии его важнейшим для будущего благополучия и безопасности интересам.Сегодня стало своеобразной модой заниматься разработкой стратегии России. Растет число различного рода стратегических центров, конференций и публикаций. Историческая судьба страны действительно в решающей степени зависит от разработки и осуществления верного стратегического курса. Но пока нет фундаментальных работ по истории и теории стратегии государства, не продолжен вандамовский сравнительный анализ стратегии различных государств в XX в. А без этого нельзя установить подлинные причины нашего нынешнего катастрофического положения и определить верные пути выхода из него.
При большом обилии работ по стратегии существует большой понятийный разнобой. Это вынуждает кратко остановиться на этом вопросе. В настоящее время термин «стратегия» используется очень широко. Он применяется к разным областям и субъектам общественной деятельности. Но так было не всегда. Изначально этот термин относился только к высшей области военной деятельности, определявшей конечную и промежуточные этапные цели военной борьбы, необходимые для их достижения силы, средства и методы, т. е. этим термином обозначали определяющий вид деятельности по подготовке и ведению войны.
В конце XVIII в. «стратегия» — одно из основных понятий формирующейся военной науки, название высшей части военного искусства, а с начала XIX в. — ведущая учебная дисциплина в созданных и создаваемых военных академиях в европейских государствах и в России. Это и престижный предмет сочинений военных писателей, как в то время называли военных теоретиков и военных историков. Ллойд, Бюлов, Жомини, Клаузевиц, Медем, Языков, Богданович, Леер и другие авторы, оставившие заметный след в истории военной мысли, посвящают анализу стратегии специальные труды.
Но предмет и содержание стратегии рассматриваются ими по-разному: тактика действий войск в масштабе театра военных действий, теория вождения войск, общая теория войны, ее философия. Многообразие трактовок стратегии, кстати, сохраняющееся и в наше время, говорит о сложности предмета, который называется этим словом, и о том, что военная наука, формирование ее разделов и понятийного аппарата все время не поспевают за быстрым развитием войны как общественного явления.Военная область деятельности хотя традиционно и обособлена от невоенной, но не отделена от нее стеной. Между ними идет обмен практическими и теоретическими достижениями, в том числе понятийно-терминологическим аппаратом. Со временем организационно-практические и теоретические положительные результаты в военном деле по части стратегии оказались пригодными во многих невоенных областях. И они были ими востребованы. В XX в., особенно в его второй половине наблюдается активное заимствование подходов и понятий из военной области, особенно относящихся к стратегии. Последняя награждается множеством эпитетов, указывающих на область ее приложения. В результате, традиционная стратегия становится одним из многих видом стратегии, а именно военной стратегией.
Но это отнюдь не означает, что в других областях до этого вовсе не было деятельности, подобной той, которая присуща военной стратегии. Она была, как она была и в военном деле до появления стратегии как научного понятия. В свое время Наполеон совершенно правомерно адресовал желающих постигнуть суть военной стратегии к изучению опыта великих полководцев древних и последующих веков. Это была мудрая отсылка, свидетельствующая о том, что великий французский государственный деятель и полководец был стратегом не только благодаря особой интуиции, а прежде всего благодаря знанию ее сущности и глубинных источников ее постижения.
Современное широкое применение понятия «стратегия» в различных областях требует анализа стратегической деятельности, что дает основание для суждения о правомерности или неправомерности его использования.
Стратегическая деятельность предполагает наличие в своем составе следующих составляющих ее элементов:
— во-первых, целеполагания конечных и промежуточных результатов долгосрочной, сложной динамичной деятельности;
— во-вторых, тщательной и значительной по объему расчетно-прогностической деятельности по достижению поставленных целей;
— в-третьих, активной, изобретательной, масштабной, волевой, оперативной, организационной и мобилизационной деятельности в интересах достижения определенных и обоснованных целей.
О стратегии правомерно говорить тогда, когда в конкретной области человеческой деятельности для ее успеха требуется выделение особой системы деятельности, включающей долгосрочное целеполагание, расчетное прогнозирование и активное проявление организующей и мобилизующей воли.
Стратегическая деятельность необходима там и тогда, где и когда без нее вероятность положительных результатов маловероятна или вовсе невозможна.Война изначально потребовала такой деятельности. В условиях мира такая деятельность не всегда и не во всех делах требовалась. Но со временем выяснилось, что ее применение в условиях мира весьма плодотворно. Оказалось, что государственная власть, деятельность которой основана на принципах стратегии, дает народу и стране несравненно больше пользы, чем государственная власть, у которой нет четкой и непоследовательной стратегии. Более того, со временем стало осознаваться, что государственная власть, не имеющая стратегии или стратегия которой преследует авантюрные цели, становится опасной для общества.
В начале XX в. наблюдается не только обращение к теории и практике военной стратегии других областей, применение в них ее достижений, но и обращение талантливых специалистов военной стратегии к анализу стратегических подходов в других областях, прежде всего к стратегии государства. Среди них растет понимание того факта, что военная стратегия — только часть стратегии государства. Она тогда эффективна и ее успехи приносят действительную историческую пользу стране, когда сопряжена со стратегией других областей, с более долгосрочной, целенаправленной, многосторонней стратегической деятельностью государства. Именно эту стратегию по ее отношению к военной стратегии Вандам (и не он один) называет высшей стратегией. Она предопределяет место и роль военной стратегии в долгосрочной исторической деятельности государства, охватывающей и сопрягающей мирные и военные периоды жизни страны. Огромная значимость взаимосвязи между военной и высшей стратегии стала осознаваться в России особенно остро после поражения в русско-японской войне 1904—1905 гг. и в связи с назреванием большой войны в Европе.
В числе тех, кто в то время поднял вопрос о соответствии военной стратегии России ее высшим интересам, которые сегодня принято называть национальными, заметной фигурой был Андрей Евгеньевич Снесарев.
Как и А. Е. Вандам он был высококлассным военным разведчиком, знатоком общей и военной истории, тонкостей политики современных государств, ее открытых и глубоко скрываемых от общественности устремлений и механизмов. Оба они осознавали несоответствие высшим долгосрочным интересам России ее вступление в Антанту, поскольку считали, что это приведет к ее участию в предстоящей большой европейской войне не за свои, а за чужие интересы, главным образом за интересы Британской империи. Снесарев выступил публично против вступления России в Антанту еще в 1907 г., Вандам проявил активность в этом деле в канун первой мировой войны, обнаружив глубокое знание тонкостей вопроса, включая предположение, что англичане используют Балканы для создания политической интриги, с помощью которой будет развязана эта война с втягиванием в нее России. Высшие стратеги Британской империи знали болевые геополитические точки, воздействие на которые позволяло им косвенно управлять поведением других государств и утилизировать это поведение в своих военно-политических и других интересах. Все это было тайной за семью печатями, но не для таких аналитиков как Вандам и Снесарев. Последний в 20-е годы предложил историкам верный ключ для раскрытия подобного рода тайн — стратегический метод. К сожалению, он не был услышан, и наука не взяла на свое вооружение это очень ценное открытие.Следует отметить вклад в анализ проблем высшей стратегии флотского офицера Виктора Яковлевича Новицкого. Он, также как и А. Е. Вандам, безосновательно забыт, даже его биографию пока установить не удалось. Но известны его теоретические работы. Одна из них называется «Высшая стратегия», изданная в Главном Адмиралтействе в 1913 г.1 В ней автор попытался дать теоретико-методологическое обоснование высшей стратегии во взаимосвязи и взаимодействии с военной стратегией. По его мнению, «задача высшей стратегии заключается в обеспечении самостоятельного существования и дальнейшего развития государства, в соответствии с его политическими, экономическими, историческими и культурными интересами.
Синтез требований к его развитию, в целях возможно полного и согласованного удовлетворения разносторонних интересов, дается политикой, в виде определенной конечной цели...Рациональность применения войн, подготовки к ним и целесообразность использования их результатов является мерилом ее (высшей стратегии — И. Д.) искусства»2.
Этот творческий, постановочный труд остался без внимания, хотя проблемы высшей стратегии и военной стратегии государства были и остаются судьбоносными для страны.
Высшая стратегия интегрирует в себе все направления стратегии государства и в то же время служит основой, базой для конкретных стратегий в различных областях общественно-государственной жизни. Выработка этой стратегии оказалась делом чрезвычайно ответственным и сложным. Не все поколения политиков нашего Отечества оказывались способными ее разработать и энергично проводить в жизнь в соответствии с возможностями своего времени и интересами не только живущих, но и будущих поколений граждан своей страны.
Структура составляющих и конкретная значимость высшей стратегии государства, как показывает исторический опыт, может меняться в различные эпохи в зависимости от объективных условий и субъективных факторов, внутренней и внешней обстановки и проводимой политики.
Опираясь на работы выше указанных и других авторов, последующий исторический опыт, современную практику и научные подходы можно определить основные составляющие высшей стратегии как интегральной стратегии государства.
Во-первых, это геостратегия, территориальные устремления, формирование и отстаивание территории страны, территориальные отношения с соседними и всеми другими государствами планеты. Результаты геостратегии в конечном итоге определяют геополитическое положение страны.
Во-вторых, стратегия в области народонаселения, имеющая своей целью достижение желательной с позиций общегосударственных интересов его общей численности, динамики демографической структуры, расселения по территории страны и т. д.
В-третьих, стратегия духовно-цивилизационного развития общества, сопряжения различных цивилизационных культур в прочное гражданственно-государственное единство общества, организация цивилизационного взаимодействия со всем миром и противодействие внешним цивилизационным экспансиям.
В-четвертых, военно-политическая стратегия государства, выражающая его долгосрочные устремления и задачи в вопросах войны и мира, отношение к историческому процессу как к мирно-военному, требующему готовности и способности вести войну по собственной или чужой политической воле, а также уклоняться, прекращать войны, заключать в этих целях союзы, создавать коалиции и т. д.
В-пятых, стратегия общественно-политического развития, заключающаяся в утверждении и совершенствовании существующего общественно-политического строя или в установке на эволюционную или революционную его замену другим строем. Из стратегии общественно-политического развития в самостоятельные стратегические области могут быть выделены производственно-экономическое и научно-техническое развитие страны.
Даже основные стратегические направления высшей стратегии государства нередко трудно согласуются между собою, а часто между ними бывают трудноразрешимые противоречия. Высшая стратегия является почти всегда объектом открытой и скрытой внутренней и внешней политической борьбы. Внутри страны интересы различных общностей и групп (классовых, конфессиальных, этнических и др.) не всегда совпадают как по отдельным, так и общим целям, силам, средствам и методам реализации высшей стратегии.
Образование Российского государства на пространствах Евразии было объективно необходимым и в то же время противоречивым, особенно сложным с позиций субъективного исполнения. Оно шло как на основе целенаправленной государственной деятельности, так и массовых стихийных процессов.
Все государства (Россия не составляет исключения) как суверены над частью сухопутного, водного и воздушного пространства планеты создавались двумя путями: 1) стихийного пространственного движения народных масс, формировавших данное государство, и 2) целенаправленной невоенной и военной деятельности уже созданного государства по расширению, закреплению и международно-правовому признанию своей территории. Соотношение и характер этих методов различно в истории различных народов и государств. Но общая тенденция выразилась в неуклонном росте роли государства. Обычно после того, как оно сформировалось, забота о геополитическом положении, внутренней прочности и международном статусе страны становится важнейшей задачей его стратегии.
Формирование и расширение Российского государства объективно отвечало, во-первых, интересам и безопасности проживаемых на евразийских пространствах этносов. Без объединения в единое государство между ними шли бы бесконечные бандитско-грабительские войны, подобные пиратским разбоям на морях и набегам на прибрежные территории. В Российское государство были включены этносы, специализировавшиеся на разбойно-грабительских войнах-набегах, и этносы, которые были постоянными жертвами-данниками. Первые включались в состав России методами военного покорения, силового присоединения, вторые — добровольного вступления, нередко в результате неоднократных просьб с надеждой избавиться от агрессии и притеснений соседей. Во-вторых, территориальное расширение государства было обусловлено потребностями создания экономического рынка, стабильной и безопасной созидательной экономической деятельности, включения через посредство Российского государства в мировые производственно-экономические связи. В-третьих, такой ход государственного строительства отвечал потребностям и интересам духовного развития всех этносов, приобщения их к мировой культуре. Единое государство создавало условия для решения этой сложной проблемы, выводило многие, особенно малые этносы из духовной изоляции на связь с мировыми духовными процессами.
Перечисленные факторы питали центростремительную тенденцию, обеспечивавшую формирование и расширение Российского государства, обеспечили успех государствообразующей деятельности русского народа, активно поддержанной другими народами. В то же время нахождение в едином государстве большого числа компактно или рассредоточено проживающих различных этносов, но сохраняющих свою этническую и конфессиальную принадлежность, базовые цивилизационные отличия обусловливало постоянное существование объективных предпосылок для возникновения центробежных процессов, проявления сепаратистских настроений и движений. Их всплеск обычно провоцировался неблагоприятным ходом общегосударственного развития или специальными акциями внешних, враждебных Российскому государству сил. В большинстве случаев такое случалось в результате сочетания того и другого.
Наличие противоположных тенденций требовало от Российского государства мудрой, взвешенной и последовательной высшей стратегии и в период его формирования, и его последующего сохранения и развития как стабильного геополитического субъекта мировой истории. К сожалению, такой стратегии не было в прошлом, за исключением отдельных исторических периодов; пока нет ее и в современной России. Эта стратегия не стала до сих пор предметом широкого обсуждения в науке и публицистике. Ее отнесли к разряду как бы скрытой высшей государственной мудрости.
Но последняя проявлялась не всегда и не всеми государственными мужами нашего Отечества.
Безусловно, достойна восхищения та настойчивость и самоотверженность, которую проявляли русские землепроходцы в своем желании территориально прирастить Российское государство. Они двигались через таежные дебри, преодолевали морскую стихию, энергично первыми осваивали побережье, островную зону северной части Тихого океана. На обширнейших пространствах азиатского и американского побережья этого океана они в числе первых начали активную хозяйственно-торговую деятельность, но их инициатива не только не получила достойной помощи, поддержки и защиты от центральных российских властей, а даже была приторможена и свернута ее безответственными чиновниками. И дело не столько в их индивидуальных качествах, сколько в отсутствии у государства последовательной долгосрочной высшей стратегии. Это и позволяло чиновникам действовать по своему недальновидному разумению и обывательским мотивам. Инициативные и по-государственному мыслящие люди действовали на свой страх и риск. Они внесли неоценимый вклад в дело строительства Российского государства. Но их инициатива не всегда поддерживалась, нередко обесценивалась, а то и пресекалась. В результате было упущено время и имевшиеся возможности удержать и занять новые, более выгодные и прочные позиции на тихоокеанском побережье и в других ценных для будущего страны регионах. Как и почему государственные приобретения русских землепроходцев Америке и на Дальнем Востоке были утрачены, ярко описал А. Е. Вандам.
Удивительное дело, государство, большая часть территории которого находилась на Востоке, политически и хозяйственно более двух веков почти полностью было поглощено Европейскими делами. Здесь Российская государственная власть решила ряд важных исторических задач, относящихся к высшей стратегии. Конечно, это утверждение на Балтийском и на Черном морях, в Закавказье. В тоже время эта власть неоднократно воевала за интересы европейских монархий, которые не только в долгосрочном, но и в текущем отношении не всегда соответствовали собственным государственным интересам. Но уже в начале XIX в. ей показали, что общественно-политические интересы государств переменчивы, носят временный характер. Фундаментальными являются их геополитические интересы. Крымская (Восточная— по западной терминологии) война наглядно показала утопизм российского монархического романтизма.
Поражение в Крымской войне требовало принципиального пересмотра старой и разработки новой высшей стратегии России. Но дело ограничилось стратегией преодоления последствий поражения в этой войне. Долгосрочной стратегии, определяющей цели и задачи государства на многие десятилетия вперед, государство не выработало. Голова двуглавого орла, смотрящая на Восток, по-прежнему пребывала в дреме. Запоздалая попытка в конце XIX — начале XX вв. улучшить геополитическое положение страны на Дальнем Востоке, развить активную хозяйственную деятельность в Тихоокеанском регионе наткнулась на упорное противодействие со стороны Британской империи, Японии и США. В итоге дело кончилось поражением России в войне с Японией в 1904—1905 гг.
Такой ход событий стал одной из важных причин, всколыхнувших российское общество бурными революционными событиями. Но общественно-политическая борьба не способствовала выработке высшей стратегии. Противоборствующие политические силы страны были сосредоточены на разных идеалах общественно-политического устройства, у них были разные стратегии по этому вопросу. Это естественно и допустимо. Но между правящими политическими силами и оппозицией не было согласия по геостратегии, цивилизационной, военно-политической и другим важнейшим составляющим стратегии государства, которые играют основополагающую роль в существовании страны при любом общественно-политическом строе и режиме власти.
Абсолютизация ценности общественно-политического строя и игнорирование противоборствующими внутренними силами других аспектов стратегии государства представляла опасность для существования страны. Интересы борьбы за власть в интересах общественного строя ставились выше всех других интересов страны, выше интересов сохранения ее целостности и даже самого ее существования.
Для противоборствующих сил внутри страны власть оказалась превыше всего. А в это время в мире шла подготовка к мировой войне. Россия, несмотря на печальный опыт русско-японской войны, не смогла своевременно и верно с позиций своих долгосрочных интересов определить приоритеты высшей стратегии в этой ситуации. Часть общественно-политических сил России в качестве такой стратегии избрала стратегию международных общественно-политических движений. Поражение своей страны в грядущей войне и завоевание власти рассматривалось ими в качестве средства реализации стратегии этих движений. Но декларации о единой стратегии международных политических движений оказались для участвовавших в них политических партий всех стран лишь благими намерениями. Исключение составили большевики в России и малочисленные группы левых в других странах. Почти все участники этих движений с началом мировой войны признали, что интересы государственной стратегии своих стран в этой войне ценнее антивоенных программных установок, принятых на международных съездах с их участием, а то и по их инициативе. Только российские большевики оказались верными этим установкам.
Таким образом, в начале XX в. в России ни партия власти, ни сотрудничающие с ней политические партии и группы, ни борющиеся с ней политические партии, масонские и другие организации, явно или скрыто претендующие на власть, или не имели ясной государственной стратегии, или отрицали ее вовсе и заменяли партийной и групповой стратегией международных организаций и движений.
Одновременно за высшую стратегию России шла активная борьба различных внешних сил. Они пытались повлиять на позицию властных структур России и влиятельных общественных организаций и групп по отношению к готовящейся в Европе войне, в первую очередь к обостряющемуся противоборству между Англией и Германией. Англия, занимавшая враждебную позицию по отношению к России во время ее войны с Японией, стала активно вовлекать ее на роль своего союзника.
Россию втягивали в Антанту не для того, чтобы она стала равноправным членом клуба победителей в предстоящей войне, на что рассчитывали правящие круги империи. Ей отводилась в высшей стратегии Британской империи роль союзника, обеспечивающего ей гарантию победы над Германией. Когда в 1916 г. для английских разработчиков высшей стратегии стало ясно, что Германия неизбежно потерпит поражение при дальнейшем ведении войны методом измора, для них встал вопрос об избавлении от России в качестве будущего союзника-победителя. Лучшим методом решения этой сложнейшей задачи оказалось ввергнуть Российскую империю в революционную смуту. И такая цель оказалась достижимой в результате совместных усилий, внутренних и внешних сил, которые преследовали разные цели, но средством их достижения все считали разрушение имперского государственного строя России и ее традиционных цивилизационных ценностей.
В этих целях Россия, верно выполнившая свой союзнический долг, пролившая столько крови и ынесшая в течение более двух лет массу военных тягот и бедствий, была тщательно изучена. Были выявлены организации и конкретные лица, способные взять на себя роль идеологов и руководителей перестройки империи в республику на западный манер в условиях близившейся к победному завершению первой мировой войны.
Оказалось, что сделать Россию неспособной к дальнейшему ведению этой войны, заинтересованы как ее противники, так и союзники. Для противников такой ход событий представлял шанс, хотя и маловероятный, уйти от поражения, для союзников, прежде всего Великобритании, избавиться от России-победителя в войне. И в таком случае избавиться от нее как основного геополитического соперника в эпоху послевоенного мира.
Масонское по составу Временное правительство Российской республики, в руках которого оказалась власть в результате Февральской революции, по своей сущности не могло предложить стране не только приемлемую высшую стратегию, но и обеспечить достойный выход из войны. Оно было в состоянии только разрушить более чем двухсотлетнюю имперскую государственную систему. В принципе, внешним силам большего от него и не требовалось.
Вся государственная стратегия Временного правительства заключалась в замене российского традиционализма в государственной, общественной и духовной жизни западным либерализмом. Эта стратегия была обречена на крах в мирных условиях, только тогда, вероятно, на это ушли бы годы, в условиях войны это произошло в течение нескольких месяцев.
Крах стратегии либерализации России обеспечил взятие власти самыми левыми оппозиционными силами, боровшимися за власть под лозунгами мировой революции, превращения мировой империалистической войны в войну гражданскую, непримиримой борьбы с национализмом и сепаратизмом внутри страны. Эти силы оказались неоднородными по своим стратегическим устремлениям. Вначале в их среде возобладала позиция на немедленную мировую революцию. Следовательно, государственная стратегия полностью заменялась международной партийной стратегией. Это была во всех отношениях авантюрная стратегия. Ход реальных исторических событий быстро показал ее несостоятельность. И она была заменена на стратегию борьбы за Советскую Россию как базу мировой революции. Тем самым государственная стратегия из партийной превращалась в партийно-государственную. Затем она трансформируется в государственно-партийную при введении НЭПа, с установкой власти влиять на ход мирового революционного процесса хозяйственными успехами, а не прямым в нем участием. Вся последующая внутрипартийная борьба в СССР будет проходить в сущности по вопросу: какую стратегию должна проводить государственная власть — партийно-государственную или государственно-партийную? Во внутрипартийной борьбе победили государственники. В 20-е годы они выработали государственную партийную стратегию долгосрочного развития страны посредством пятилетних планов. Этого настойчиво требовала и военная стратегия, которая диктовалась международной военно-политической обстановкой.
Интересы существования страны и сохранения власти не только требовали усиления акцента на государственную составляющую стратегии, но и жесткого подчинения ей партийной стратегии, даже временного отказа от некоторых целей и принципов. Это произошло в канун и в начале второй мировой войны.
С началом Великой Отечественной войны 1941 —1945 гг. идет дальнейшее огосударствление советской высшей стратегии. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» заменяется лозунгом «За нашу советскую Родину!». Война СССР с фашистской Германией и ее союзниками требовала снятия некоторых установок партийной стратегии и подчинения ее всецело интересам военной стратегии государства. Последняя привела страну к победе в этой войне.
В результате второй мировой войны Советский Союз реализовал ряд важных задач своей геостратегии. На востоке он вернул Южный Сахалин и Курильские острова, на западе была решена проблема Восточной Пруссии — генератора геополитических агрессивных устремлений Германии на Восток, почти во всех соседних европейских странах, которые освобождала от фашистов Советская Армия, утвердились дружественные Советскому Союзу правящие режимы власти.
Сложившаяся в результате второй мировой войны ситуация на планете, в Советском Союзе и вокруг него объективно требовали от государственного руководства существенного пересмотра, по существу выработки новой высшей стратегии. Западных союзников СССР по второй мировой войне не устраивало занятое им геополитическое, военно-политическое и общественно-политическое положение в Восточной Европе, на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, тем более стремление его закрепить и упрочить.
Произошло столкновение двух высших стратегий, породившее невиданную по масштабам и ожесточению военно-политическую конфронтацию, вскоре переросшую в нетрадиционную мировую войну, которую назвали «холодной войной». Время и результаты показали, что это была не метафора, а по своим подлинным целям настоящая война, только велась она новыми методами. Но советское государственное руководство не поняло нового характера войны и не смогло выработать соответствующую стратегию ее ведения. Высшая стратегия Советского Союза не отвечала условиям и задачам холодной войны, была непоследовательной, существенно менялась при каждой смене первых лиц в партийно-государственном руководстве.
История последних десятилетий XX в. может служить одним из убедительных доказательств того, что высшая стратегия великих держав определяет сценарии исторического процесса бытия народов и государств. От этих сценариев серьезно зависит их место на сцене мировой истории и те роли, которые им приходится играть на этой сцене.
Люди сами творят свою историю. Давно замечено, что они авторы и актеры своей драмы. Только авторство и роли эти очень различаются. Большинству достаются безликие роли в буйных массовых сценах или роли пассивных статистов на обочине и вдали от определяющих ход общественной истории событий.
Человеческая жизнедеятельность подчинена общественным законам, о существовании которых давно объявила наука, но никак не может их точно установить. Дело в том, что законы эти имеют объективно-субъективный характер. Диапазон человеческой субъективности очень широк и подвижен. От нее зависят (в пределах от 0 до 100 процентов) использование людьми имеющихся у них возможностей определять содержание, цели и результаты своей жизнедеятельности.
Сегодня мы являемся свидетелями поражения советской высшей стратегии и торжества высшей американской стратегии. Пока еще не ясно, в какой мере это поражение предопределено неверными целями, неэффективными и непоследовательными методами реализации советской высшей стратегии и в какой мере это поражение является результатом холодной войны.
Несомненно, что в обвальном, сокрушительном поражении советской высшей стратегии не последнюю роль сыграла мессианская претензия М. С. Горбачева на выработку принципиально новой высшей стратегии Советского Союза на основе «нового политического мышления для страны и всего мира». Эти претензии получили активную и всестороннюю могучую поддержку внешних сил и либерально настроенных кругов внутри страны. В итоге была сформирована стратегия изменения мира методом разрушения своей страны, демонтажа ее исторического потенциала и обеспечения удивительно легкой, просто подаренной противнику победы в холодной войне. Даже если оценивать результаты этой стратегии с позиций полного национально-государственного альтруизма, она не изменила ситуацию на планете к лучшему, как об этом часто заявляли политики. Все выгоды капитулянтского завершения холодной войны достались в основном одной стране — США. Это усилило национально-эгоистические и диктаторские мотивы и без того сильные в высшей стратегии этого государства.
Свидетельством тому является курс на утверждение однополюсного военно-силового мира на XXI век, расширение НАТО на восток, циничные полицейско-силовые акции против других стран, правительства которых не приемлят американский диктат, стремление сломать сбалансированные бессрочные военно-политические договоренности прежних лет.
Руководящая группа тех общественно-политических сил, которые в начале 90-х годов осуществляли демонтаж Советского Союза и формировали на территории бывшей РСФСР нынешнюю Российскую Федерацию, не имела созидательной стратегии. Она имела только задачи: в кратчайшее время разрушить партийно-советскую систему власти и общественных отношений, прежде всего сложившиеся отношения собственности и поставить новое государство в колею «мировой цивилизации». О собственной цивилизации, как и в 1917 г., речь не велась. Страна ставилась в зависимость и отдавалась на милость западной цивилизации, точнее ее американскому варианту.
Такая установка могла привести страну или к полному ее разрушению, или к полной зависимости от внешней стратегической установки. В течение десятилетия имело место то и другое. Потерпела полный крах стратегия преобразования России по западным образцам и рецептам. Страна пришла в упадок и начала быстро вырождаться. Ее историческая судьба в XXI в. будет зависеть от того, какую высшую стратегию выработают общество и государство, и как она будет воплощаться в повседневной жизни ее народами. Ясно одно, что ближайшей задачей этой стратегии, т. е. на два-три десятилетия нового века должна стать задача национально-государственного выживания, совершение необходимого перелома в духовном, демографическом, социально-экономическом и общественно-политическом развитии страны.
Народу должна быть предложена верная и понятная государственная стратегия, осуществление которой и решит вопрос: быть или не быть России на сцене мировой истории, в конце XXI в., если быть, то какой?
Выработка всеохватывающей общественно-государственной стратегии не должна всецело быть отдана на откуп политике, ее организациям и институтам. Определение целей высшей стратегии — это задача, прежде всего, мировоззренческих, научных и законодательных институтов, организаций и учреждений. Функция политики по отношению к высшей стратегии должна сводиться главным образом к исполнительному характеру. Исторический опыт убеждает в том, что монополия политики в разработке и реализации высшей стратегии таит опасность проявлений авантюризма, безответственности и беспринципных манипуляций в делах управления ходом общественного развития. Высшая стратегия определяет судьбу народа и страны. И к ее определению следует относиться как к выбору общественной судьбы, т. е. судьбы всех и каждого.
Пока же высшая стратегия еще не стала важным предметом научных исследований, хотя Вандам с сотоварищами обратил на это внимание своих соотечественников еще в начале XX в. Пора принять во внимание это обращение. Историческая обстановка требует и повелевает. Пора разорвать порочный круг, в котором политическая власть рассматривает стратегию государства как стратегию «для себя». Высшая стратегия — это стратегия для вечного существования народа и страны, обеспечения их безопасности и процветания. Только такая стратегия представляет собой высшее из искусств и высшую ценность из всех общественных ценностей.
Профессор И. С. Даниленко
Еще по теме ВЫСШАЯ СТРАТЕГИЯ И СУДЬБЫ ОТЕЧЕСТВА:
- ГЛАВА I ЭЛЕМЕНТЫ МОРСКОГО МОГУЩЕСТВА
- Глава 11 ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ ОБРАЗА СТРАНЫ
- ПРИМЕЧАНИЯ
- ВЫСШАЯ СТРАТЕГИЯ И СУДЬБЫ ОТЕЧЕСТВА
- ПРИМЕЧАНИЯ
- В.В. Алексеев РУССКАЯ ИДЕЯ: ОТ МЕССИАНИЗМА К ПРАГМАТИЗМУ
- Ю. С. Пивоваров РУССКАЯ ВЛАСТЬ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ЕЕ ОСМЫСЛЕНИЯ, или ДВА ВЕКА РУССКОЙ МЫСЛИ
- § 3. Государственность и революция
- УНИВЕРСАЛИЗМ ПРОТИВ РАСИЗМА И СЕКСИЗМА: ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИЗМА И. Валлерстайн
- СОКРАТ
- Периодические издания
- Раздел I. ФЕНОМЕН ГОСУДАРСТВА