3. Теоретическое содержание немецкой геополитики

В первой главе данной работы была показана роль географического детерминизма и одновременно ему было противопоставлено единственно научное понимание роли географических факторов в жизни общества. Возникнув в " качестве идеологического оружия молодой, восходящей буржуазии в борьбе против феодализма, географический детерминизм выполнял в теоретическом и практическом отношениях прогрессивную задачу. В ходе этой борьбы и в особенности после полной политической победы буржуазии он, однако, превратился в учение, которое оправдывало не только колониальное угнетение и эксплуатацию, но и капиталистическую эксплуатацию вообще, затушевывая причины, приведшие к расколу общества на классы, и пытаясь таким образом удержать народные массы от борьбы против первоисточника их бедствий.

Географический детерминизм был учением буржуазии и таковым остался.

Однако геополитика не является просто новым изданием старого географического детерминизма, в ней географический детерминизм достиг в теоретическом и практическом отношениях нового качества. В результате дополнения «биологическими факторами» чистого географического детерминизма, научная несостоятельность которого была признана также буржуазными учеными самых различных направлений 134, идеи географического детерминизма были лишены своего рационального содержания и приспособлены к потребностям реакционной империалистической буржуазии.

В результате смешения идей географического детерминизма с социальным дарвинизмом, варварской расовой теорией, неомальтузианством, космополитизмом и национализмом и в результате их эклектического объединения геополитики развили одно из наиболее реакционных и человеконенавистнических социологических учений.

В практическом отношении географический детерминизм достиг в геополитике новой ступени благодаря своей новой социальной функции, благодаря оправданию агрессивной внешней политики империалистических государств, империалистических войн, а также ограблению своего народа и других народов.

Геополитика не является простым восстановлением географического детерминизма.

134 Так, специалист по экономической географии д-р Альфред Рюль пишет: «Строгий географический детерминизм похоронен окончательно; объяснение явлений человеческой культуры физическими особенностями определенной зоны земли... кажется нам детским предприятием...» (Alfred R?hl, Einf?hrung in die allgemeine Wirtschaftsgeographie, Leiden, 1938, S. 44).

Для того чтобы достигнуть этого, геополитики широко использовали софистические методы. Если в географическом детерминизме понятия «географическое положение», «пространство», «климат», «ландшафт» и т. д. имели реальное содержание, то в геополитике эти понятия, как и вообще данные физической, экономической и политической географии и биологии, используются только в целях маскировки враждебной народу империалистической политики.

Вторым теоретическим краеугольным камнем, на котором покоится произвольно сконструированное здание немецкой геополитики, является социальный дарвинизм с его пресловутым тезисом о «борьбе за существование» и «естественном отборе» 435.

Социальный дарвинизм — это софистическая игра биологическими понятиями и их механическое применение к области общественной жизни, например применение понятий, характеризующих фазы органической жизни— рождение, молодость, зрелость, старость, смерть,— к развитию государств, как это делали Ратцель, Чел-лен, Хаусхофер и Граф.

Геополитики вынуждены использовать такой насквозь ненаучный метод, так как они отказались от единственно научной методологической исходной позиции — от познания экономических отношений. Поэтому геополитика в том виде, как она была обоснована Ратцелем и Чел-леном и распространялась в немецком народе школой Хаусхофера, вынуждена подпирать'свое шаткое здание естественными науками.

Разумеется, геополитика может быть обоснована, например, с помощью биологии только так, что выводы этой науки о природе превратятся в абстрактные фразы.

136 фридрих Энгельс показывает в письме к П. Л. Лаврову, как создаются принципы социального дарвинизма. «Все учение Дарвина о борьбе за существование — это просто-напросто перенесение из общества в область живой природы учения Гоббса о войне всех против всех и буржуазно-экономического учения о конкуренции наряду с теорией народонаселения Мальтуса. Проделав этот фокус (безусловную допустимость которого я оспариваю... в особенности в отношении теории Мальтуса), опять переносят эти же самые теории из органической природы в историю и затем утверждают, будто доказано, что они имеют силу вечных законов человеческого общества. Наивность этой процедуры бросается в глаза, на это не стоит тратить слов» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 306).

Механическое перенесение и применение биологических понятий и законов к социальной области с научной точки зрения совершенно несостоятельно. Сравнение государства с биологическим организмом покоится на неправильной аналогии. Предполагается просто тождество, неразличимость обеих сторон, чего, однако, вовсе нет в действительности. Государство и биологический организм — два различных качества, их сущность принципиально различна, и поэтому столь же различны законы их развития. Если биологический организм подчиняется биологическим законам, то государство как социальная организация — социальным законам. По этой причине все выводы геополитиков, которые делаются на основе данной аналогии, являются поверхностными, ничего не значащими и лишенными всякой доказательной силы.

Карл Маркс еще задолго до этой попытки геополитиков просто перенести законы биологии в социальную область подверг самой резкой критике книгу Ф. А. Лан-ге за подобные тенденции. Маркс писал: «Дело в том, что г. Ланге сделал великое открытие. Всю историю можно подвести под единственный великий естественный закон.

136 К. Маркс и Ф Энгельс, Избранные письма» стр. 239.

В своем произведении «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин критиковал Богданова за аналогичные попытки. Богданов хотел исследовать общественные явления при помощи биологических понятий и «развить», таким образом, исторический материализм. В. И. Ленин указывал, что нет ничего легче, как наклеить «биолого-социологические» ярлыки на действительные конкретные формы борьбы в обществе — войны, кризисы, революции, классовую борьбу. Одновременно

В. И. Ленин показал, что нет «ничего бесплоднее, схоластичнее, мертвее, чем это занятие» 137.В той же связи В. И. Ленин особое внимание обращал на то, «что перенесение биологических понятий вообще в область общественных наук есть фраза» 138.

Почему перенесение биологических понятий вообще в-область общественной науки есть фраза?

Потому что имеется существенное различие между человеческим обществом и миром животных (не го воря уже о низших организмах), которое делает невозможным перенесение понятий и законов, имеющих силу в царстве животных, на общество.

Это существенное различие состоит в том, что «животные в лучшем случае собирают, между тем как люди производят» ш.

Производство на своей низшей ступени означает борьбу человека с природой за простейшие средства существования.

137 В. И. Ленин, Соч., т. 14, стр. 314.

138 Там же, стр. 315. См. также высказывание Ф. Энгельса о тех, кто возводил «борьбу за существование» в универсальный закон природы. «Но совершенное ребячество — стремиться подве- сти все богатое многообразие исторического развития и его усложнения под тощую и одностороннюю формулу: «Борьба за существование». Это значит ничего не сказать или и того мень- ше» (Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 249).

Буржуазный социолог Фердинанд Тённиес также рассматривал социальный дарвинизм как историю с привидениями. «Этим усилиям присущ сильный оттенок смешного, который свойствен всякому наряду из мнимых аргументов в негритянском духе; они указывают на низкий уровень научного мышления» (Ferdinand T?nnies, Soziologische Studien und Kritiken, Erste Sammlung, Jena, 1925, S. 205).

139 К- Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 306.

Причина этого кроется в чрезвычайно низком уровне развития производительных сил. Люди накопили еще мало опыта в области производства. Их знание о природе и ее закономерных связях было очень невелико. Это отражалось в тех примитивных орудиях, которые они применяли в производстве. Однако с развитием производительных сил эта картина изменялась. Люди приобретали в борьбе с природой все больше опыта и навыков, они постоянно улучшали свои орудия производства. Благодаря этому производство материальных благ достигло такого уровня, что люди стали производить больше, чем было им безусловно необходимо для сохранения и продолжения их жизни. Они стали производить прибавочный продукт, который первоначально присваивался меньшинством и служил удовлетворению его потребностей. Борьба с природой превратилась «в борьбу не за одни только средства существования, но и за средства развития, за общественно-производимые средства развития, а к этой ступени категории из мира животных уже не могут быть применены» 140.

140 К.

Геополитики живут в иную эпоху, но они тем не менее продолжают рассматривать категории и законы, которые даже в царстве животных и, более того, во всей органической природе действуют ограниченно, в качестве вечных законов развития человека. Геополитики живут в то время, которое и буржуазными социологами, историками и экономистами характеризуется как эпоха империализма. В этот период производится больше средств существования и развития, чем может потребить капиталистическое общество. Это не значит, что их производится слишком много. Производится слишком много только с точки зрения способности к потреблению, присущей капиталистическому обществу, так как в капиталистическом обществе маленькая кучка монополистов и юнкеров присваивает и может присваивать благодаря частной собственности на средства производства все средства существования и развития общества. Масса производителей, которая лишена собственности, большей частью не получает даже самых необходимых средств для поддержания своей жизни. В то же время закон конкуренции заставляет постоянно увеличивать и б^з того слишком большое для капиталистического общества производство. Это противоречие благодаря периодическим кризисам перепроизводства и войнам, во время которых уничтожаются не только продукты производства, но и производительные силы, постоянно уменьшается до таких размеров, что оно не ведет автоматически к краху капиталистического общества. «Какой же смысл,—спрашивает Энгельс,— имеет здесь болтовня о «борьбе за существование»? Борьба за существование может здесь заключаться еще только в том, что производящий класс отнимет руководство производством и распределением у класса, в руках которого это руководство находилось до сих пор, но который уже более неспособен к нему, а это уже будет социалистическая революция» 141.

Однако у геополитиков фразы о «борьбе за существование» призваны сделать невозможным именно данный логический вывод. Их разговоры о «борьбе за существование» преследуют цель оторвать действительную борьбу в обществе между рабочим классом и классом капиталистов и между отдельными финансовыми группами от ее экономических и социальных причин. Фразы о «борьбе за существование» призваны изгнать экономическую и социальную сферы из социологии и подвести под общественное движение биологические законы. Общество же, подчиненное законам биологического движения, не может претерпевать существенных изменений. Геополитики имеют возможность сделать такой вывод, ибо в действительности ведь общественные изменения являются изменениями социального, а не биологического порядка. С тех пор как существуют люди, с тех пор как существует человеческое общество, их изменение носит преимущественно социальный характер. Тот факт, например, что существовали и существуют рабы и рабовладельцы, феодалы и крепостные, рабочие и капиталисты и свободные социалистические производители, не имеет никакого отношения к биологическому изменению людей, он связан с их социальными изменениями, в основе которых лежат экономические изменения.

141 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 307.

Смысл перенесения биологических понятий и законов в область общественных наук состоит, во-первых, в том, чтобы отрицать необходимость социалистической революции и объявить все усилия рабочего класса, направленные на ликвидацию существующих капиталистических отношений, противоестественными, нежизненными.

Соответственно капиталистический общественный строй с его эксплуатацией огромного большинства народа оказывается справедливым, естественным и вечным.

Во-вторых, благодаря такому перенесению недовольство народных масс существующей системой должно быть направлено в русло, соответствующее интересам империалистов. Новое «жизненное пространство», подлежащее завоеванию, должно обеспечить всех трудящихся работой и хлебом. Собственное «жизненное пространство» якобы слишком мало, для того чтобы прокормить всех живущих на данной территории людей. Источником этого насквозь лживого тезиса является реакционная теория народонаселения Мальтуса — неотделимая составная часть социального дарвинизма 142.

Английский поп и экономист Томас Роберт Мальтус (1766—1834) утверждал, что рост населения подчиняется вечным биологическим законам и происходит быстрее (геометрическая прогрессия), чем рост производства продуктов питания (арифметическая прогрессия). Отсюда следует, что нищета и голод трудящихся масс вызваны не капиталистическими производственными отношениями, а слишком быстрым ростом населения. Поскольку Германия — одна из наиболее густонаселенных стран Европы, геополитики пытаются внушить народным массам, что социальная неустойчивость, безработица, кризисы и войны являются следствием слишком большой плотности населения.

142 Юрген Кучинский пишет, что фашистская теория «жизненного пространства» «не имела никакого отношения к Мальтусу, а также к фактическим ' условиям питания» (J. К и с z у n s k i„ Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus, Berlin, 1950, Bd, II, S. 40). Это утверждение слишком категорично. По моему мнению, у Мальтуса и геополитиков речь идет лишь о двух различных выводах из тех же самых посылок. Мальтус использовал тезис о более быстром росте населения по сравнению со средствами существования, для того чтобы написать, как сказал Маркс, апологию нищеты рабочего класса, А геополитики использовали его прежде всего в целях апологии экспансионистской политики германского империализма.

Из таких псевдонаучных рассуждений они делают, далее, вывод о «праве» германского империализма увеличивать территорию Германии за счет других стран и народов, с тем чтобы обеспечить якобы абсолютно лишнее население страны работой и хлебом.

В действительности не существует ни абсолютно лишнего населения в Германии, ни абстрактного закона народонаселения, регулирующего рост населения на любом этапе исторического развития.

Карл Маркс в «Капитале» убедительно показал, что в человеческом обществе (и даже в царстве животных и растений, когда в него исторически вторгается человек) не существует никакого абстрактного закона народонаселения. Каждому историческому способу производства «свойственны свои особенные, имеющие исторический характер законы населения»143. Маркс показал, каким образом вытекает из конкретных условий капиталистического накопления присущий капиталистическому обществу закон народонаселения.

С развитием капиталистического производства непрерывно увеличивается постоянный капитал (вложения в средства производства); он растет быстрее, чем переменный капитал (затраты на оплату рабочей силы). Это значит, чта капитал, затраченный на оплату рабочей силы, относительно уменьшается по сравнению с капиталом, вложенным в средства производства. Это означает, что с ростом накопления число рабочих мест уменьшается не абсолютно, а относительно по сравнению с массой средств производства.

В этом заключается причина относительного перенаселения при капитализме. Однако данный закон действует только в условиях капитализма, и поэтому для того, чтобы можно было ликвидировать относительное перенаселение, необходимо ликвидировать капитализм. Не производство товаров широкого потребления, в частности продуктов питания, стало более затруднительным, а приобретение продуктов питания рабочими. Не земля и не рост населения являются причинами нищеты масс в капиталистическом обществе, а капиталистический способ производства, который не имеет целью удовлетворение потребностей народных масс, но служит обогащению маленькой кучки финансовых магнатов. Потребности людей лишь постольку принимаются во внимание капиталистическим способом производства, поскольку они служат достижению максимальных прибылей.

Фридрих Энгельс показал в письме к Ф. А. Ланге, почему в капиталистическом обществе не все люди сыты. Он пишет: «Совсем не потому, что исчерпаны пределы производства, даже на сегодняшний день, при современных средствах. Вовсе нет, а потому, что пределы производства определяются не количеством голодных желудков, но количеством покупающих, способных платить кошельков» 144.

Рост населения не подчиняется вечным биологическим законам, как утверждают Мальтус и егр сторонники. Он зависит от существующего в данное время общественного строя. Капиталистический общественный строй стал тормозом дальнейшего роста населения. «Человечество могло бы размножаться быстрее, чем это может требоваться современному буржуазному обществу. Для нас это является лишним основанием, чтобы объявить это буржуазное общество препятствием развитию, таким препятствием, которое должно быть устранено» 145.

Однако геополитики стремились доказать обратное и с этих позиций отрицать необходимость социалистической революции. Поэтому они выдумали «борьбу за жизненное пространство», рассматривая ее в качестве единственного лекарства от социальных болезней капиталистической системы в Германии. Теоретической основой для них послужило понятие государства-«организ-ма», снабженного биологическим ярлыком: внешняя политика германского государства — следствие биологи^ ческих законов роста, уверяли Ратцель, Челлен, Хаус-хофер и другие.

Таким образом, внешнеполитические отношения между империалистическими государствами и борьба между империалистическими державами также отрывались от реального экономического базиса и к ним применялась географическая и биологическая фразеология.

144 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 173.

145 Там же, стр. 172.

Разумеется, геополитика претендует на беспристрастность и объективное отражение исторических событий. Она утверждает, что представляет интересы всего общества. Стремление отделаться от таких неприятных вопросов, как вопрос о государстве, экономике, классовой борьбе и социалистической революции, при помощи фраз и теоретического надувательства является характерной чертой объективизма, замаскированной буржуазной партийности. Объективизм является методом маскировки истинных намерений экономически и политически господствующего класса монополистов. Буржуазный объективизм в империалистическую эпоху имеет только одного врага — научный социализм и его сторонников.

В. И. Ленин еще в 1919 году говорил, что «едва ли найдется другой вопрос, столь запутанный умышленно и неумышленно представителями "буржуазной науки, философии, юриспруденции, политической экономии и публицистики, как вопрос о государстве» 146. Это целиком и полностью объясняется тесной связью данного вопроса с интересами юнкеров и монополистов.

Ожидать от буржуазного ученого объективного рассмотрения этого вопроса — значит верить в чудо. Поэтому нельзя и мысли допустить, что такие сознательные апологеты фашизма, как геополитики, скажут хоть одно правдивое слово о государстве. Их биологическое учение о государстве является единственной в своем роде софистически-эклектической окрошкой в соединении с субъективно-идеалистическим истолкованием общественных явлений.

Биологическое учение о государстве является основой фашистской немецкой теории «жизненного пространства», которая в свфю очередь является учением, годным для оправдания разбойничьей внутренней и внешней политики.

В действительности политика империалистических государств определяется не географическими и биологическими факторами, как утверждают Ратцель, Челлен и Хаусхофер.

146 В. И. Ленин, Соч., т. 29, стг*. 434—435.

В противоположность биологическому учению о государстве, которое рассматривает географическую среду плюс рост населения в качестве определяющего фактора общественного развития, марксистское учение о государстве исходит из экономических отношений как фактора, определяющего в конечном счете все другие общет ственные отношения. Маркс и Энгельс показали, что экономические отношения на оцределенной ступени своего развития вызывают раскол экономических интересов общества и приводят к образованию классов, антагонистически противостоящих друг другу. Такой ход развития общества делает необходимым создание органа, стоящего якобы над классами, для того чтобы держать в узде борющиеся друг с другом классы. С помощью этого органа одновременно поддерживается столь важное для жизни общества производство материальных благ. В. И. Ленин писал о возникновении государства: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы» 147.

Тот факт, что государство призвано держать в узде •борющиеся друг с другом классы, не означает, что оно имеет задачу примирять классы между собой. Понимание государства как органа классового примирения типично для мелкобуржуазной демократии. Задача государства — сделать невозможным для угнетенного класса свержение класса угнетателей в ходе классовой борьбы. «Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим» 148.

Государство — историческое явление, связанное с существованием антагонистических классов. Государственная власть сама «есть тоже экономическая сила» 149, а не биологический организм, свойства которого являются якобы свойствами земли и народа. Государство, как правило, является орудием господства экономически наиболее могущественных классов, служащим для подавления угнетенных классов. Внутренняя и внешняя политика государства является концентрированным выражением экономических отношений, существующих в данной стране.

147 В. И. Ленин, Соч., т. 25, стр. 358—359.

148 В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 441.

149 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 430.

Политика германского государства при Вильгельме II, Веймарской республики *, гитлеровского государства и государства Аденауэра в Западной Германии оп-

ределяется не мистическими «законами пространства», а интересами германского монополистического капитала. Движущей силой монополистического капитала является максимальная прибыль. Когда что-либо сулит ему прибыль, другие народы подвергаются систематическому ограблению, государства попадают в экономическую и политическую зависимость, организуются путчи и войны. В зависимости от обстоятельств прибыль выжимается из народов с помощью «холодной» или «горячей» войны.

Результатом таких реальных отношений является агрессивная внешняя политика империалистического германского государства. Тот факт, что германский империализм располагал лишь относительно небольшой по сравнению со своей экономической мощью колониальной империей, а после первой мировой войны вообще не имел никаких колоний, мог, конечно, только усилить агрессивный характер внешней политики германского государства, но ни в коем случае не мог быть определяющей причиной его экспансионистских устремлений. Экономические отношения внутри Германии были причиной того, что в первую очередь германское государство вело дело к первой и второй мировым войнам. Германские юнкеры и монополисты надеялись, что они смогут средствами войны удовлетворить свой аппетит за счет других стран..

«Теория народа без пространства» является лишь искусственной, псевдонаучной маскировкой причин, ведущих к империалистическим войнам. Она призвана помешать немецкому народу подняться под руководством рабочего класса на борьбу за преобразование экономических отношений в самой Германии, ликвидировать с этой целью политическую диктатуру монополистического капитала и создать на ее месте государство рабочих и крестьян, как это уже произошло сегодня в одной части Германии, в Германской Демократической Республике. В условиях политического господства рабочего класса, осуществляемого в тесном союзе с трудящимся крестьянством и остальными трудящимися, здесь в соответствии с объективными экономическими законами складываются такие экономические отношения, когда производство направлено на удовлетворение постоянно растущих потребностей всего общества.

Политика пролетарского государства Основана на новых экономических отношениях. Место погони за максимальной прибылью заняло удовлетворение постоянно растущих потребностей общества. Такая политика несовместима с агрессивностью. В основе мирной политики каждой социалистической страны лежит социалистический общественный строй. Советский Союз за время своего существования дал этому бесчисленные доказательства.