Коль скоро проблемы Мировых Балкан представляют собой практически нерасчленимое сплетение накладывающихся друг на друга конфликтов, первым шагом в определении комплексной стратегии ответа на этот вызов должно стать выявление приоритетов. На общем фоне выделяются три центральные взаимосвязанные задачи: 1) урегулирование арабо-израильского конфликта, который столь пагубно влияет на положение в Ближневосточном регионе; 2) изменение стратегического расклада в нефтедобывающей зоне, простирающейся от района Персидского залива до Центральной Азии; 3) привлечение ведущих стран к участию в региональных соглашениях по вопросам нераспространения ОМУ и сдерживания террористической эпидемии. 98 Установление мира между Израилем и его арабским окружением является самой настоятельной необходимостью, ибо без этого принципиально невозможно приступать к выполнению двух остальных задач. Непосредственным предметом раздоров служит израильско-палестинский конфликт, отдельное урегулирование которого должно составлять ближайшую цель. Однако существует более широкая проблема враждебности арабского сообщества по отношению к Израилю - явления, которое порождает напряженность на Ближнем Востоке и рикошетом возбуждает неприязнь мусульман к Америке12. Единственный способ улучшить положение - добиться справедливого и жизнеспособного мира, который в последующем стал бы основой конструктивного сотрудничества между Израилем и Палестиной и, таким образом, развеял бы предубеждения арабов, заставив их признать Израиль в качестве постоянного неотъемлемого фигуранта на ближневосточной сцене. ~^ Улаживание этого вопроса тем более безотлагательно, что столкновение с подводными камнями Ближнего Востока грозит евроатлантическому альянсу расколом. Хотя доминирующей иностранной державой на Ближнем Востоке является Америка, ее отношения с Европой могут подвергнуться тяжкому испытанию из-за того, что по обе стороны Атлантики по-разному смотрят на то, как лучше действовать в регионе. На протяжении нескольких десятилетий после провала франко-британской авантюры 1956 года район Суэцкого канала и Персидского залива фактически находится под американским протекторатом. Покровитель постепенно сменил проарабский курс на произраильскую линию, одновременно добившись устранения сколько-нибудь ощутимого политического влияния в регионе со стороны Европы, а затем и Советского Союза. Убедительные военные победы, одержанные в ходе кампаний 1991 и 2003 годов против Ирака, утвердили Соединенные Штаты в роли единственного внешнего арбитра в этой зоне. После трагедии 11 сентября у наиболее консервативных элементов политического истеблишмента Америки, прежде всего у тех, чьи симпатии явно принадлежат 99 олицетворяемой «Ликудом» части израильского политического спектра, появилось искушение осуществить идею абсолютно нового порядка на Ближнем Востоке, который, как предполагается, Соединенные Штаты навяжут региону, мотивируя это необходимостью ответить на новые вызовы терроризма и распространения ОМУ. Стремление воплотить эту мысленную конструкцию в жизнь уже привело к насильственному свержению диктатуры Саддама Хусейна в Ираке и предвещает возможные дальнейшие акции против баасовского режима в Сирии либо теократии в Иране. Одновременно раздаются призывы к Соединенным Штатам дистанцироваться во имя демократии от нынешних правителей Саудовской Аравии и Египта и оказать давление на эти страны, требуя их внутренней демократизации, пусть даже в ущерб американским интересам в регионе. Уже очевидно, что Европейский союз, у которого понемногу обнаруживаются собственные внешнеполитические интересы, не останется лишь пассивным наблюдателем или сговорчивым сторонником всего, что бы ни предприняли США на Ближнем Востоке. На самом деле именно на ближневосточном направлении Европейский союз впервые начинает не только нащупывать контуры по-настоящему единой и полномасштабной европейской стратегии, но и оспаривать монополию Америки на роль регионального арбитра. В Севильской декларации от 22 июня 2002 г. ЕС сделал важный шаг вперед, сформулировав концепцию мирного урегулирования палестино-израильского конфликта, которая существенно расходится с американской концепцией13. Нарастающие между США и ЕС разногласия в отношении послевоенного обустройства в Ираке и возможной политической эволюции Ирана могут придать самоутверждению Европы дополнительный импульс. В ближайшей перспективе у Америки хватит сил и воли, чтобы игнорировать мнение европейцев. Опираясь на свою военную мощь, она сможет одержать верх и вынудить Европу временно пойти на уступки. Однако Европейский союз располагает экономическими ресурсами и финансовыми средствами, привлечение которых 100 кардинальным образом повысит шансы на достижение долгосрочной стабильности в регионе. Следовательно, подлинно долговременного решения этой проблемы не добиться, если Соединенные Штаты и Европа не станут действовать более согласованно. Коль скоро Ближний Восток имеет для Европы по меньшей мере такое же жизненно важное значение, как Мексика для Америки, ЕС, мало-помалу определяя собственное политическое лицо, будет все больше порываться выступать здесь с собственных позиций. И не где-то, а именно на Ближнем Востоке европейская внешняя политика впервые после фиаско 1956 года в Суэце способна приобрести отчетливую антиамериканскую направленность. Между тем наметившийся в евроатлантическом сообществе раскол из-за Ближнего Востока вполне обратим. Не часто наблюдается такой международный консенсус, какой существует относительно сути будущего договора о мире между Изр"айлем и Палестиной. Имеются даже проекты возможного мирного договора, которые идут значительно дальше, нежели расплывчатая «дорожная карта», неохотно одобренная администрацией Буша весной 2003 года. Загвоздка в действительности состоит в том, как найти способ убедить израильтян и палестинцев поставить все точки над i, и этот поиск будет непростым испытанием, несмотря на реальные настроения в поддержку мирного компромисса среди израильского и палестинского народов. Предоставленные самим себе, они оказались не в состоянии ни преодолеть свои давние противоречия, ни оставить в прошлом взаимные подозрения и ожесточенность. Только Соединенным Штатам и Европейскому союзу, выступающим заодно, под силу по-настоящему ускорить этот процесс. Для этого им придется заняться обстоятельной проработкой основных содержательных положений, а не только процедурных аспектов израильско-палестинского мирного соглашения. В общих чертах в соответствии с существующим международным консенсусом его главные пункты должны заключаться в следующем: признание двух государств в границах 1967 года, но со взаимными уступками, которые позволят включить 101 в территорию Израиля пригородные поселения вблизи Иерусалима; создание двух столиц непосредственно в Иерусалиме; предоставление палестинским беженцам лишь номинального или символического права вернуться на прежнее место жительства с размещением основной массы возвращающихся беженцев на территории Палестины, возможно, в покинутых израильских поселениях; демилитаризация Палестины и, предположительно, размещение там миротворческих сил НАТО либо иного международного контингента; полное и недвусмысленное признание Израиля его арабскими соседями. Одобрение при содействии международного сообщества жизнеспособной формулы сосуществования Израиля и Палестины не устранит всего комплекса разнообразных конфликтов в регионе, но принесет тройную пользу. Несколько поутихнет ненависть ближневосточных террористов к Америке; будет обезврежена «мина», с наибольшей вероятностью способная стать детонатором общерегионального взрыва; а Соединенные Штаты и Европейский союз смогут более согласованно подходить к проблемам региональной безопасности, не создавая впечатления, что затевается «крестовый поход» против исламского мира. Урегулирование арабо-израильского конфликта стараниями Америки способствовало бы постепенной демократизации прилегающих арабских государств, ибо инициативы США уже не выглядели бы в глазах арабов как попытка воспользоваться проблемой демократизации в качестве очередного предлога для отсрочки всеобъемлющего палестино-израильского примирения. Построение стабильного Ирака после военного вторжения 2003 года точно так же представляет собой грандиозную и долговременную задачу, единственным способом облегчить выполнение которой является сотрудничество между США и ЕС. Не исключено, что с падением прежнего иракского режима вновь обострятся латентные пограничные споры этой страны с Ираном, Сирией и Турцией. Лишние осложнения по ходу дела может внести курдская проблема, а внутренняя вражда между иракскими суннитами и шиитами рискует привести к затяжной 102 нестабильности, сопровождаемой все более ожесточенным насилием. К тому же, 25-миллионный народ Ирака, имеющий репутацию наиболее националистически настроенного из всех арабских народов, может оказаться менее расположенным мириться с иностранным господством, чем ожидается. Программу долгого, дорогостоящего и трудного восстановления этой страны предстоит осуществлять в изменчивом и потенциально недружественном окружении. В более общем смысле сотрудничество Америки и Европы в строительстве стабильного демократического Ирака и в деле палестино-израильского примирения -фактически своего рода «региональная дорожная карта» -создало бы более благоприятные политические предпосылки для изменения неудовлетворительного стратегического расклада в нефте- и газодобывающих районах, охватывающих Персидский залив, Иран и Каспийский бассейн. В отличиеГЪт тоже богатой энергетическим сырьем России, государства этой зоны - от Казахстана и Азербайджана до Саудовской Аравии - являются почти исключительно экспортерами, но никак не крупными потребителями добываемых из их недр энергоносителей. Между тем здесь сконцентрированы крупнейшие в мире месторождения нефти и природного газа, намного превосходящие запасы других нефте- и газоносных территорий. А коль скоро надежный доступ к энергоносителям по разумным ценам жизненно важен для трех наиболее динамичных в экономическом отношении регионов -Северной Америки, Европы и Восточной Азии, стратегическое господство над этой зоной, пусть даже замаскированное соглашениями о сотрудничестве, было бы определяющим с точки зрения мировой гегемонии преимуществом. С позиций американских интересов существующее геополитическое положение дел в самой богатой энергоресурсами зоне мира оставляет желать лучшего. Несколько ключевых государств-экспортеров - особенно Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты - слабы и политически несостоятельны. Ираку предстоит длительный период стабилизации, реорганизации и восстановления 103 сил. Еще один крупный производитель энергетического сырья - Иран - пребывает под властью недружественного Соединенным Штатам режима, противодействующего попыткам США установить мир на Ближнем Востоке. Не исключено, что этот режим норовит заполучить ОМУ, и его подозревают в связях с террористами. Соединенные Штаты пробовали добиться международной изоляции Ирана, но их усилия увенчались лишь ограниченным успехом. Севернее, в Закавказье и в Центральной Азии, недавно получившие независимость государства - экспортеры энергоносителей все еще находятся на ранних стадиях политической консолидации. Системы управления в этих странах остаются слабыми, политические процессы отмечены печатью деспотического произвола, государственность отличается непрочностью. К тому же, они наполовину изолированы от мировых энергетических рынков, ибо американское законодательство запрещает использовать территорию Ирана для прокладки трубопроводов к побережью Персидского залива, а Россия проявляет агрессивное стремление монополизировать пути международного доступа к энергетическим ресурсам Туркменистана и Казахстана. Только через несколько лет, после завершения финансируемого США строительства трубопровода Баку - Джейхан, Азербайджан и его закаспийские соседи получат независимый канал связи с мировой экономикой. До тех пор эта территория будет уязвима для происков России и Ирана. Масштабное и исключительное военное присутствие США в Персидском заливе, а также фактически монопольное обладание ими мощным потенциалом ведения боевых действий на большом удалении от национальной территории открывают перед Америкой широчайшие возможности единолично принимать нужные политические решения. На тот случай, если потребуется исключить потенциальную связь между распространением ОМУ и терроризмом конспиративных групп, Соединенные Штаты располагают средствами действовать самостоятельно, как это и было продемонстрировано в ходе свержения последнего иракского режима. Однако если 104 принять во внимание долгосрочные последствия переворота в стратегии насилия, то проблема выглядит более многосложной, а шансы Америки на единоличный успех -куда более эфемерными. Трудно представить себе, чтобы Соединенным Штатам удалось в одиночку принудить Иран к радикальной переориентации. Ввиду гигантского разрыва в военной мощи между двумя этими государствами открытое военное давление могло бы сперва принести желаемый результат, но было бы огромной ошибкой недооценивать накал националистических и религиозных эмоций, которые подобные методы, по всей видимости, возбудили бы у 70 миллионов иранцев. Иран представляет собой страну с величественной имперской историей и чувством национальной самоценности. И в то время как религиозный угар, который привел к власти теократическую диктатуру, похоже, понемногу развеивается, прямое столкновение с Америкой ттечти наверняка приведет к новой вспышке народного неистовства, вдохновляемого фанатичным шовинизмом. Россия не чинила помех энергичным военным инициативам США по изменению стратегических реальностей в регионе, но охватившее сегодня район Персидского залива геополитическое землетрясение способно свести на нет старания Америки укрепить независимость прикаспийских государств. Поглощенность США переустройством Ирака, не говоря уже о нарастании американо-иранских трений, может создать у Москвы соблазн возобновить давление на Грузию и Азербайджан в расчете заставить их отказаться от намерения примкнуть к евроатлантическому сообществу, а также активизировать попытки воспрепятствовать долговременному военно-политическому присутствию США в Центральной Азии. Все это существенно осложнило бы для Соединенных Штатов вовлечение центральноазиатских государств в широкие региональные инициативы, направленные против исламского фундаментализма в Афганистане и Пакистане. Не исключено, что в этом случае возрождение мусульманского экстремизма в духе «Талибан» произошло бы уже на общерегиональном уровне. 105 Уменьшить риск подобного развития событий может тесное стратегическое взаимодействие между США и ЕС в отношении Ирака и Ирана. Добиться его будет, вероятно, нелегко, принимая во внимание расхождения в позициях Америки и Европы, однако выгоды сотрудничества перевешивают издержки любого компромисса. Для Соединенных Штатов совместный курс означал бы сужение свободы единоличных действий, для Европейского союза — сокращение возможностей своекорыстного бездействия. Но, выступая согласованно, а это предполагает, что угроза применения военной мощи США будет подкрепляться политической, финансовой и (в какой-то мере) военной поддержкой ЕС, евроатлантическое сообщество сумеет поставить на ноги подлинно стабильный и, быть может, даже демократический режим в постсад-дамовском Ираке. Действуя сообща, Соединенные Штаты и Европейский союз оказались бы в более выигрышном положении и с точки зрения улаживания широкого комплекса региональных последствий переворота в Ираке. Существенный прогресс в деле палестино-израильского примирения успокоил бы опасения арабов, подозревающих, что действия США против иракского режима были инспирированы Израилем, жаждущим ослабить все соседние арабские государства и увековечить свой контроль над палестинским населением. Кроме того, стратегическое сотрудничество США с Евросоюзом помогло бы Турции избежать болезненного выбора между союзнической верностью США и надеждами на членство в ЕС. Активное стратегическое партнерство между Соединенными Штатами и Европейским союзом увеличило бы также шансы на то, что Иран в конце концов превратится из регионального монстра в оплот региональной стабильности. В настоящее время Иран поддерживает сотрудничество с Россией, но в его отношениях со всеми остальными соседями преобладают недоверие либо враждебность. С Европой Иран сохраняет относительно нормальные контакты, но его антагонизм с Америкой, которая, со своей стороны, ввела законодательные ограничения в торговле с этой страной, мешает настоящему процветанию 106 экономических связей Ирана с Европой и Японией. Все это не могло не нанести ущерб внутреннему развитию Ирана, где острота социально-экономических проблем усугубляется демографическим взрывом, в результате которого численность населения страны превысила 70 миллионов человек. Положение во всем этом регионе, экспортирующем энергетическое сырье, было бы стабильнее, если бы его географический центр, Иран, вновь интегрировался в мировое сообщество, а иранское общество возобновило бы движение в направлении модернизации. Но этого не произойдет, доколе Соединенные Штаты не отступятся от намерения изолировать Иран. Куда полезнее было бы сделать так, чтобы иранская элита увидела в изоляции страны не результат американских происков, а плод собственного добровольного и, следовательно, контрпродуктивного выбора. Европейцы давно убеждают Соединенные Штаты руководствоваться таким подходом. И если бы Америка в этом вопросе последовала рекомендациям Европы, американские стратегические интересы только выиграли бы. В более отдаленной перспективе, вопреки образу, который сформировали правящие этой страной муллы, -общества религиозных фанатиков, - Иран имеет лучшие в регионе шансы вступить на стезю, ранее проторенную Турцией. Здесь достигнут высокий уровень грамотности (73%), существует давняя традиция масштабного участия женщин в профессиональной и политической жизни, по-настоящему высокообразованный класс интеллигенции, осознание обществом своей неповторимой исторической индивидуальности. Как только догматичная власть, установленная аятоллой Рухоллой Хомейни, исчерпает свой потенциал и иранские светские элиты почувствуют, что Запад отводит Ирану конструктивную роль в регионе, Иран может очутиться на пути к успешной модернизации и демократизации. Неуклонное изменение преобладающего в регионе стратегического расклада сил позволит претворить в жизнь выдвинутый в 2000 году Турцией Пакт стабильности для Кавказа, подразумевающий разнообразные формы 107 общерегионального сотрудничества14. Чтобы он был эффективным, потребуется не только вклад Турции и России, но и привлечение Ирана. Переориентация Ирана также даст возможность гарантировать более широкий доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Наряду с трубопроводами, которые пролягут через территорию Ирана к Персидскому заливу, со временем могут появиться аналогичные трубопроводы, связывающие Центральную Азию с Индийским океаном через Афганистан и Пакистан, с ответвлениями, проведенными в Индию. Реализация таких проектов принесет крупную экономическую (и потенциально политическую) выгоду не только Южной и Центральной Азии, но и испытывающему все больший энергетический голод Дальнему Востоку. Прогресс на этих направлениях, в свою очередь, благотворно скажется на выполнении третьей стратегически приоритетной задачи, стоящей перед регионом и продиктованной необходимостью противостоять распространению ОМУ и эпидемии терроризма. Ни та, ни другая проблема не подлежит скорому разрешению. Но ощутимые достижения в двух первых приоритетных областях -палестино-израильского примирения и преобразования регионального стратегического ландшафта - в какой-то мере лишат антизападный, в частности антиамериканский, терроризм поддержки населения. Станет легче сосредоточить силы на борьбе с ближневосточными террористами, риск масштабного культурно-религиозного столкновения между Западом и исламским миром отойдет на задний план. Далее к востоку серьезные вызовы с точки зрения общерегиональной стабильности и нераспространения ОМУ создает продолжающийся конфликт между Пакистаном и Индией. Этому необходимо уделить более пристальное внимание. В сложившихся обстоятельствах ни Индия, ни Пакистан не имеют стимулов к сдержанности в развитии своих ядерных арсеналов - напротив, у обеих стран есть веские, хотя и не во всем совпадающие причины наращивать ядерные потенциалы15. Для Пакистана ядерное оружие играет роль мощного рычага, уравнивающего его 108 с соседом, который в ином случае был бы несравненно сильнее в военном отношении; для Индии же оно является средством сдерживания потенциальной угрозы со стороны Китая - еще одной региональной державы, связанной дружественными отношениями с Пакистаном, -и предотвращения ядерного шантажа со стороны Пакистана. Кроме того, новоприобретенный статус ядерных держав приносит как Пакистану, так и Индии символическое удовлетворение. В настоящий момент главные задачи США состоят в том, чтобы не допустить развязывания ядерной войны между Пакистаном и Индией, а также воспрепятствовать дальнейшему распространению ОМУ в регионе. Последнее особенно актуально, ибо не приходится сомневаться, что некогда владевший империей и не утративший национальных амбиций Иран с понятной завистью взирает на соседей, сумевших обзавестись ядерными вооружениями. Из двух целей несколько более легко достижимой является, пожалуй, первая - предотвращение ядерного конфликта, так как сам факт обладания ядерным оружием вынуждает как пакистанских, так и индийских военных более тщательно взвешивать потенциальные последствия периодических стычек на границе. Тем не менее неулаженная проблема Кашмира неизбежно приводит к постоянным конфликтам, каждый из которых разжигает пламя взаимной вражды между легко возбудимыми мусульманскими и индуистскими массами. В этой ситуации Пакистан в конечном счете может даже превратиться в фундаменталистское мусульманское государство (что, по-видимому, предопределит и судьбу Афганистана), а Индия - попасть во власть фанатичных индуистов. При таком исходе иррациональные чувства могут возобладать над стратегической сдержанностью, свойственной логике ядерных вычислений. Точно так же, как Запад годами проявлял относительное безразличие к неурегулированному палестинскому вопросу, он игнорировал и проблему Кашмира. Индия сумела настоять на том, что официально кашмирского вопроса не существует ни в индо-пакистанских отношениях, ни для международного сообщества в целом, иными 109 словами, на том, что это ее внутреннее дело. В свою очередь, Пакистан, не желая, чтобы вопрос потерял остроту, сделал ставку на едва замаскированную государственную поддержку партизанских действий и террористических акций, направленных против контроля Индии над провинцией, и тем самым способствовал все более жестоким репрессиям индийских властей в отношении заподозренных в нелояльности кашмирцев. Но как только обе страны получили в свое распоряжение ядерное оружие, кашмирская проблема неизбежно приобрела более широкое международное значение. Вопрос о Кашмире является сегодня компонентом более общей проблемы нестабильности в зоне Мировых Балкан. Скорее всего, поиск мирных путей его решения будет как минимум столь же трудным, что и урегулирование арабо-израильского конфликта. В противоборство втянуты два крупных государства, население которых в совокупности составляет почти 1,2 миллиарда человек -приблизительно одну пятую народонаселения планеты, причем значительная часть этих людей сохраняет традиционный уклад жизни, остается полуграмотной и отличается восприимчивостью к демагогическим призывам (которая наблюдается даже среди элиты). Чтобы прийти к компромиссу в такой ситуации, потребуются упорные старания внешних сил, значительное международное давление, мощные политические и финансовые стимулы и немало терпения. Итак, политическая солидарность Соединенных Штатов и Европейского союза, весомую поддержку которым могла бы оказать Япония, сделала бы конечный успех более вероятным. Важную дипломатическую роль в силу исторических причин способна сыграть Великобритания, особенно в координации с Соединенными Штатами. Полезный вклад в состоянии внести Россия и Китай, тем более что обеим этим странам невыгодна ядерная война в непосредственной близости от их границ, и притом каждая из них имеет шанс деликатно повлиять на главного покупателя экспортируемого ею оружия (Россия -на Индию, Китай - на Пакистан). Однако на деле серьезные коллективные международные усилия вероятны 11о лишь перед лицом непосредственной угрозы войны, так как обеспокоенность международного сообщества стремительно рассеивается, стоит только угрозе отступить. Отсутствие согласованных международных обязательств мешает и достижению эффективной региональной договоренности по противодействию приобретению и распространению ОМУ в зоне новых Мировых Балкан. Долговременное решение может быть найдено только на общерегиональной основе, при условии постепенного урегулирования конкретных конфликтов: то есть только тогда, когда Индия и Пакистан, а также Израиль и все его арабские соседи уладят соответствующие конфликты16. Но даже в этом случае Иран, учитывая его ресурсы и размеры, а также уже накопленный с помощью России потенциал, позволяющий ему изготовить ядерное оружие, по-видимому, будет настаивать на равенстве с ядерными государствами вблизи своих границ: Пакистаном, Индией и Израилем (помимо России и Китая). В конечном счете, только опираясь на договоренность регионального масштаба, удастся поставить действенную преграду на пути дальнейшего распространения ядерного оружия в этом сотрясаемом конфликтами регионе. Если какие-то страны должны отказываться от приобретения ядерных вооружений, им необходим доступ к альтернативным средствам обеспечения безопасности: либо предполагающий твердые обязательства альянс с союзником, владеющим ядерными средствами, либо надежные международные гарантии. Предпочтительным вариантом было бы общерегиональное соглашение о запрете ядерного оружия по образцу конвенции, принятой несколько лет назад государствами Южной Америки. Однако в отсутствие регионального консенсуса единственная реальная альтернатива состоит в том, чтобы Соединенные Штаты и, возможно, другие постоянные члены Совета Безопасности ООН предоставили гарантию защиты от ядерного нападения каждому государству региона, отказавшемуся от ядерного оружия. Усилия по стабилизации Мировых Балкан займут несколько десятилетий. Даже при самых благоприятных обстоятельствах прогресс будет происходить крайне 111 медленно и непоследовательно, периодически сменяясь заметным движением вспять. Не дать оборваться этому начинанию удастся только в том случае, если две наиболее преуспевающие части мира - политически ответственная Америка и экономически интегрирующаяся Европа -будут в растущей мере видеть в нем свой совместный долг перед лицом угроз всеобщей безопасности. 1 Приводимые ниже красноречивые данные говорят сами за себя: Зона наибольшего социального неблагополучия. Не менее 85% населения Южной Азии живут на 2 доллара в день. В тех районах Евразии, где жизнь парализована региональными или внутренними конфликтами, - в Северной Корее, Афганистане, Ираке, на оккупированных арабских территориях — масштабы бедности, вероятно, еще более удручающи. В начале 2002 года безработица на территории Западного берега реки Иордан составляла 38%, а в секторе Газа - свыше 46%; в Чечне число безработных превышает 90% населения. Наиболее густонаселенная зона. Независимо от того, насколько точны и достоверны имеющиеся демографические данные, отражаемые ими общие тенденции ошеломляют. Совокупная численность населения только четырех стран этой части Евразии — Индии, Пакистана, Китая и Бангладеш - увеличится к 2050 году на 1,05 млрд. человек. Если оценивать демографический рост за тог же период в процентном отношении, то наиболее быстрыми темпами увеличивается население девяти стран, шесть из которых, включая три лидирующих в этом отношении государства, образуют единый массив, простирающийся от Палестины до побережья Персидского залива. Зона наиболее взрывоопасных этнических «мин замедленного действия». К их числу относятся, среди прочего, разделение примерно 25 миллионов курдов между Турцией, Ираком, Ираном и Сирией; подчиненность более чем четырех с половиной миллионов палестинских арабов пяти миллионам евреев-израильтян; отрезанность приблизительно 15-25 миллионов тюрков-азербайджанцев Ирана от Азербайджана; расчленение усилиями Индии и Пакистана как минимум 8-миллионного населения Кашмира и осуществляемый Россией геноцид чеченской нации. Зона жесточайшего религиозного насилия. Кровопролитные акты взаимной мести мусульман и индуистов в индийском Гуджарате или христиан и мусульман в Индонезии; порождающая насилие на Ближнем Востоке ненависть евреев и мусульман друг к другу; и, пожалуй, столь же взрывоопасная вражда между шиитским мусульманским большинством и суннитским меньшинством в Ираке - все это свидетельствует о повсеместности, глубине и интенсивности религиозных противоречий на территории Евразии. 112 Зона самых деспотических политических режимов. Согласно опубликованному организацией «Фридом хаус» изданию «Свобода в странах мира (2001-2002)», из 10 стран, имеющих наихудшие показатели в области политических прав и гражданских свобод, 7 расположены между Суэцким каналом и Южно-Китайским морем. 59% стран, находящихся в этой окаймляющей Евразию полосе, относятся к разряду «несвободных». Среди остальных 28% классифицированы как «частично свободные» и только 13% считаются «свободными». 2 Смысл наименования «Мировые Балканы» заключается в том, чтобы привлечь внимание к геополитическому сходству между традиционным для XIX-XX веков состоянием европейских Балкан и нынешней нестабильностью региона, своими очертаниями на карте напоминающего треугольник и простирающегося от Суэцкого канала до Синьцзяна и от российско-казахстанской границы до юга Афганистана. В обоих случаях внутренняя нестабильность порождала или порождает соблазн вмешательства со стороны более сильных внешних держав и их взаимное соперничество. (Подробнее об этом см.: Бжезин-ский 3. Великая шахматная доска. - М.: Междунар. отношения, 1998. -Гл. 5.) 1 Атмосфера, сложившаяся осенью 2002 года в Вашингтоне, где из-за «снайперских» выефрелов двух преступников едва не возникла паника, в том числе из-за того, что многие приписывали происходившее террористам, свидетельствует, насколько страх перед неведомым в сочетании с истерией в средствах массовой информации способен нагнетать настроения, невольно помогающие террористам добиваться своих целей. 4 Здравая оценка возможностей «Аль-Каиды» содержится в работе: Smith P. Transnational Terrorism and the al Qaeda Model: Confronting New Realities // Parameters / U.S.Army War College Quarterly. - 2003. -Summer. Яркое представление о международном влиянии «Аль-Каиды», которое подтверждается захваченными архивами этой организации, дает отчет, опубликованный 17 марта 2002 г. в «Нью-Йорк тайме». В статье Д. Роуда и К. Чайверса говорится, что «начиная с середины 1990-х годов в Афганистан регулярно прибывали новобранцы из более чем 20 стран, включая такие непохожие государства, как Ирак и Малайзия, Сомали и Британия. Молодые мужчины прибывали в Афганистан при содействии нескольких военизированных организаций, каждая из которых располагала своими лагерями боевой подготовки». «Однако, попав в Афганистан, все они проходили поразительно схожие курсы религиозной обработки и боевой подготовки... Различные мусульманские группировки присоединились к провозглашенному г-ном бен Ладеном всемирному джихаду. Иногда они, в свою очередь, искали у него помощи в решении собственных проблем у себя на родине» (Rohde D., Olivers С.]. A Nation Challenged: Qaeda's Grocery Lists and Manuals of Killing // The New York Times. - 2002. -17 March.) 5 Даже респектабельные американские газеты внесли свою лепту в создание такого стереотипа. Реагируя на события 11 сентября, отмечает 113 профессор Нью-Йоркского городского университета Эдвард Абрахэ-миэн, «ведущие газеты, вроде «Нью-Йорк тайме», публиковали одну за другой статьи под заголовками: «Это - религиозная война»; «Да, это имеет отношение к исламу»; «Ярость исламского мира»; «Ярость мусульман»; «Гнев приверженцев ислама»; «Гнев мусульман»; «В чем суть яростной реакции исламского мира?»; «Джихад 101»; «Глубокие интеллектуальные корни исламского террора»; «Вера и светское государство»; «Сила ислама»; «Киплингу было известно то, с чем США имеют возможность познакомиться сегодня»; «"Аль-Джазира": что смотрит по телевидению мусульманский мир?»; «Реальные культурные войны»; «Восстание ислама»; «Единственная истинная вера»; «Первая священная война»; «Истоки яростных протестов против Запада коренятся в давних и новых обидах». ...Современная политика осталась за кадром — странное упущение для ежедневных газет. (Middle East Report. - 2002. - Summer. - No. 223. - P. 62.) " Эта суровая оценка признается и подтверждается применительно к арабскому миру в замечательно объективном Докладе по гуманитарным аспектам развития арабского сообщества за 2002 год, подготовленном группой видных арабских общественных деятелей и представителей интеллигенции при финансовой поддержке Арабского фонда экономического и социального развития (г. Эль-Кувейт) и Программы развития ООН. В состав группы вошли: Торайя Обейд (Исполнительный директор Фонда ООН по народонаселению), Кловис Максоуд (бывший представитель Лиги арабских государств в ООН), Мервет Таллави (исполнительный секретарь Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии), Надер Фергани (директор каирского Центра исследований и обучения Аль-Мишкат и руководитель данного авторского коллектива) и целый ряд ведущих профессоров. Отмечая некоторые позитивные факты (например, уровень нищеты среди арабов является самым низким в мире), авторы доклада подвергают уничтожающей критике положение в сфере интеллектуального и социального творчества, а также интеллектуальную самоизоляцию арабского мира. В докладе приводятся красноречивые статистические данные, свидетельствующие о ничтожном количестве переводов иностранных книг на арабский язык; подчеркивается, что общее ежегодное число таких изданий, составляющее около 330 книг, соответствует примерно одной пятой от количества книг, переводимых в одной только соседней Греции на греческий язык. Авторы доклада осуждают склонность к ностальгии по славному прошлому, видя в ней контрпродуктивную позицию, уводящую от решения сложных проблем современности (Arab Human Development Report. — 2002). ' По результатам многочисленных опросов общественного мнения, данный фактор порождает наиболее сильные антиамериканские эмоции. Это заключение подтверждается материалами авторитетных журналистов. В начале осени 2002 года Джейн Перлез, приводя в своем репортаже ряд подробностей, сообщала: «Гнев против Соединенных Штатов, вызванный убеждением в том, что администрация Буша оказывает всемерную поддержку Израилю в ущерб палестинцам, достиг 114 беспрецедентного накала во всем арабском мире». (Perlez J. Anger at U.S. Said to Be at New High // The New York Times. - 2002. - 11 Sept.). 06 этом же писала Карен Деянг, по словам которой неприязнь арабов к Америке «во многом продиктована ее действиями, в которых они увидели несправедливый по своей сути подход к проблемам региона, непонимание его реальностей, а также особую благосклонность к Израилю в арабо-израильском конфликте» (DeYoungK. Poll Finds Arabs Dislike U.S. Based on Policies It Pursues // The Washington Post. - 2002. - 7 Oct.). Враждебное отношение США к Ираку во времена Саддама Хусейна арабы также в основном воспринимали как проявление односторонней линии Америки в поддержку Израиля, о чем свидетельствуют результаты опросов общественного мнения, проведенных в середине марта 2003 года в ряде арабских стран социологической службой «Зогби Интернэшнл». 8 Термин «исламизм» используется здесь как обозначение возникшей на почве ислама политической идеологии, в отличие от исламских религиозных вероучений как таковых. Исламисты призывают к проведению политики, основанной на исламе, в противоположность исламским фундаменталистам, выступающим за прямое установление теократии. Следует отметить, что существует иная оценка, высказанная французским ученым.2Килем Кепелем, по мнению которого исламизм, особенно в его радикальном варианте, уже находится в стадии спада. (Kepel G. Jihad: The Trail of Political Islam. - Cambr., Harvard University Press, 2002.) 9 Лишь немногие западные ученые следят за воздействием инновационных и часто весьма смелых споров, меняющих параметры политической дискуссии в исламском мире. Западные и особенно американские средства массовой информации не уделяют им практически никакого внимания. Даже все более противоречивая роль катар-ского канала спутникового телевидения «Аль-Джазира», который выступает инициатором дебатов по самым жгучим вопросам, от прав женщин до проблем демократии и ее соотношения с верой, осталась почти незамеченной. В еще большей степени это относится к публикациям и речам наиболее деятельных и видных исламистских мыслителей и идеологов. Ограничиваясь здесь самым кратким перечнем, можно упомянуть учение влиятельного иранского философа Абдул-Карима Соруша, ратующего за свободный выбор веры; весьма популярный, имеющий обширный круг читателей труд сирийского автора Мухаммада Шарура, озаглавленный «Al-Kitab wa-al-Qur'an» («Книга и Коран»), в котором предпринимается попытка приспособить религиозные требования ислама к современному обществу; учения живущего в Катаре египтянина Юсуфа аль-Карави, а также Рашида аль-Гануши по вопросам религии и политики. Примечательно, что два ведущих и весьма популярных исламистских идеолога, ливанский шейх Мухаммед Хусейн Фадлаллах и суданский деятель Хасан Абдаллах ат-Тураби, отмежевались от иранской теократии (и от терроризма), осудив вместе с тем и религиозное лицемерие саудовского режима. Как и остальные вышеупомянутые исламистские мыслители, они, похоже, пытаются 115 нащупать определяющие принципы некоей популистской политической системы, которая опиралась бы на религиозные ценности и законы шариата в качестве альтернативы светским конституционным структурам. |" Отчетливое представление о том, насколько далеко может зайти Турция при таких обстоятельствах, дают слова генерального секретаря Совета национальной безопасности генерала Тунчера Килинча, который, выступая 7 марта 2002 г. в Военной академии Анкары, без обиняков заявил, что в своих усилиях стать частью Европы «Турция не встретила ни малейшего содействия со стороны ЕС» и что, следовательно, Турции в ее стремлении обрести союзников лучше было бы «начать поиск в новых направлениях, которые охватывали бы в том числе Иран и Российскую Федерацию» (Christian Science Monitor. — 2002. — 21 March.); анализ значимости этого выступления содержится в статье: Piemani H. Turkey Hints at Shifting Alliance // The Asia Times. -2002. - 19 June. 1' Свою роль играют также демографические факторы: тот факт, что чуть более пяти миллионов израильских евреев господствуют над почти 5 миллионами палестинских арабов (из них примерно 1,2 миллиона являются гражданами Израиля), численность которых, к тому же, растет гораздо более высокими темпами, негативно сказывается на безопасности Израиля и усиливает недовольство арабов. 12 См. сноску 20. 13 В Севильской декларации гораздо более определенно формулировались конкретные параметры мирного соглашения между Израилем и Палестиной, особенно по таким вопросам, как раздел Иерусалима, границы 1967 года и право палестинцев самим избирать собственных руководителей, включая Арафата, нежели в соответствующих американских заявлениях того времени, в которых предъявлялись конкретные требования к палестинской стороне, но не затрагивались наиболее важные и неотложные спорные проблемы. 14 В январе 2000 года президент Турции Сулейман Демирель предложил Пакт стабильности для Кавказа, в основу которого был бы положен успешный опыт Пакта стабильности для Юго-Восточной Европы, одобренного в июне 1999 года. Благодаря данной программе при решительной поддержке США и ЕС и гарантиях безопасности с их стороны удалось в итоге собрать значительные денежные суммы на восстановление Балканских стран. Подобная инициатива в отношении Кавказского региона, предполагающая участие трех новых независимых государств, а также Соединенных Штатов, ЕС, России и Турции (к которым на каком-то этапе мог бы присоединиться Иран), способна сыграть важную роль в организации многосторонних усилий, направленных на стабилизацию неспокойного Кавказского региона, оказание помощи в урегулировании его многочисленных этнических конфликтов, л также содействие в поиске путей мирного разрешения таких трагических конфликтов, как война, ведущаяся Россией в Чечне. '' В целом профессиональные военные ведомства отдают предпочтение ядерным системам оружия, которые включают надежные 116 средства доставки, по сравнению с менее эффективным химическим оружием и труднее контролируемым бактериологическим оружием. Поскольку обнаружить производство и развертывание ядерного оружия, а также определить вероятный радиус действия систем его доставки относительно легко и ввиду того, что при его применении всегда можно установить источник нападения, стратегия ядерного сдерживания, возможно, будет давать некоторую гарантию стабильности и впредь, даже в условиях распространения данного вида оружия среди стран региона. Этого нельзя сказать о бактериологическом оружии, которое имеет шансы стать самым привлекательным видом ОМУ для террористических группировок, подходящих к поражению целей менее избирательно, чем военные. Следовательно, уже в самом ближайшем будущем более сложная проблема бактериологического оружия потребует особого международного внимания. 16 Примечательно, что Израиль не исключает в перспективе возможности создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ОМУ (WMDFZ). «В 1991 году между Израилем и арабскими государствами состоялось беспрецедентное прямое обсуждение проблем контроля над вооружениями в целом и вопроса о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от ОМУ в частности». Это произошло сразу после официального заключения^ира и установления мирных отношений в регионе. См.: Zak Ch. Iran's Nuclear Policy and the LAEA. - Wash.: The Washington Institute for Near East Policy. - 2002. - P. 63-64.