НЯНИ: КОММЕРЦИАЛИЗАЦИЯ ЗАБОТЫ  

Александра Коллонтай. Революция быта

Перемены в гендерном порядке включают прежде всего иерархизацию и коммерциализацию заботы. Выстраиваются границы между бесплатным и оплачиваемым домашним трудом. Забота стратифицируется: в домохозяйствах среднего и высшего класса значительная часть домашней работы обеспечивается наемным трудом. Спрос на услуги по уходу за домашним пространством и его обитателями предполагает развитие женского сегмента неформального рынка занятости. В данной статье анализируются правила, по которым воспроизводится неформальный сегмент гендерно маркированного рынка домашнего труда по уходу за ребенком.

В теоретическом плане нас интересует изменение гендерного порядка в современном российском обществе. Формирование новых моделей организации частной жизни — неотъемлемая часть гендерного

порядка. Строительство нового быта рассматривается в данном эмпирическом исследовании на примере организации семейной жизни представителей среднего класса. Информантами являются в подавляющем большинстве женщины, потому что до сих пор в российском обществе воспроизводится гендерное разделение ролей, при котором женщины признаются экспертами в сфере быта. В данной статье мы остановимся только на одном сегменте этого диверсифицированного слоя, а именно на образованных работающих матерях, нуждающихся в оплачиваемых услугах нянь.[15] Основная тема — организация домашнего оплачиваемого труда нянь. Ключевой вопрос: на каких условиях воспроизводится неформальный контракт и почему в нем заинтересованы как работодатели, так и наемные работницы? Ответ на этот вопрос поможет понять, каким образом коммерциализация заботы сказывается на гендерном порядке.

Материалы исследования — глубинные биографические интервью с нянями (11) и нанимательницами (41), проведенные с жительницами Петербурга. Выборка — целевая, теоретическая. Способы поиска информантов — метод снежного кома, контакты на интернет-форумах. Среди нанимательниц были выделены группы, соответствующие трем разным типам семейной организации: одинокие матери с детьми, матери в полной нуклеарной семье, семейные женщины — домашние работницы. Все нанимательницы (исключение составляет один мужчина) — представительницы среднего класса: высшее образование (иногда два, плюс дополнительные профессиональные курсы), уровень доходов более 300 долларов на человека в домохозяйстве с ребенком, занятость в частном секторе экономики на позиции квалифицированного труда. Возраст от 28 до 40 лет (2 исключения); число детей 1—2, возраст детей до 13 лет. В работе используются материалы радиопередачи «Мамочки-мамаши» (радиостанция «Эхо Москвы», эфир 12.03.2006).

Развитие капитализма в России приводит к изменениям гендерных отношений, основных параметров гендерного контракта. Основной вопрос гендерного контракта — это вопрос о том, кто отвечает за

организацию быта (Crompton, 1999; Роткирх, Тёмкина, 2002).

Няни — это наемные домашние работницы, осуществляющие заботу о детях на постоянной основе (в отличие от бебиситтеров). Возраст детей варьируется от грудного до среднего школьного (иногда старше), количество детей — от одного до двух. Рынок нянь диверсифицирован. Значительная его часть погружена в сферу неформальной экономики. До сих пор не существует надежных данных, позволяющих оценить рынок нянь. Журнал «Русский Newsweek» оценивает число московских агентств по подбору домашнего персонала (включающего разнообразные услуги) в две сотни (Черненко, 2007). В отношении Петербурга мы можем предполагать близкую цифру. Отмечается рост спроса на эти услуги. В официальных источниках Госкомстата есть одна строка о «предоставлении услуг по ведению домашнего хозяйства». До 2005 г. там всегда стояло 0,0% от всех экономически активных, в 2005 г. появилась цифра 0,1% — доля от числа занятых женщин. Всего экономически активных женщин зарегистрировано около 34 миллионов. Это означает, что такими услугами занято, если доверять статистике, 30—40 тысяч женщин и гораздо меньше мужчин. Данные исследования «Репродуктивное здоровье и фертильность — сравнительный анализ», проведенного РЕФЕР-группой,[16] позволяют предположить, что к поискам нянь обращалось 20% матерей, имеющих детей в возрасте до 15 лет. Это нижняя граница. При этом наибольший спрос на услуги нянь предъявляют женщины в возрасте 25— 34 года, которые находятся в фазе жизненного цикла, соответствую

щей модальным показателям сочетания занятости и наличия детей дошкольного возраста. В этой возрастной группе около 30% женщин пользовались услугами нянь. Большинство из них в поисках информации о нянях обращались к друзьям и знакомым. К услугам агентств обращалось 0,9% опрошенных (Кессели и др., 2005: 73).

В условиях недостатка социализма, т. е. государственной помощи семье и женщине, эмансипация женщин среднего класса от домашних обязанностей осуществляется благодаря рынку домашнего персонала. Для российского гендерного порядка это явление имеет серьезные последствия. Во-первых, общество сталкивается с эффектами коммерциализации заботы и социальной стратификации среди женщин. Во-вторых, неформальный рынок домашних услуг воспроизводит традиционные гендерные разделения. Трансформация гендерного порядка, в свою очередь, предполагает укрепление неформального рынка занятости.

Гендерный контракт неразрывно связан с социальной политикой. Более того, социальная политика определяет гегемонный гендерный контракт. Советский гендерный контракт «работающая мать» предполагал институциональную поддержку предписанной государством и обществом женской роли. Среди институтов, обеспечивающих такую поддержку, были государственные детские учреждения (ясли, детские сады, организация продленного дня в школах, клубы и дома пионеров и школьников, детские, в т.

Существенный вклад в заботу о ребенке вносила бабушка — именно в заботе о внуках заключается ее основная функция, что видно из самого наименования статуса. В России с введения пенсии по возрасту в 1956 г. и до сих пор законодательно утверждены различия между полами в пенсионном возрасте. Пенсионный возраст женщин (55 лет в большинстве профессий) на 5 лет ниже мужского. Кроме того, женщины более ревностно относятся к возрастным семейным ролям, принимая их как часть своей идентичности ^м., например: Семёнова, 1996). Дружеские и соседские сети также были задействованы в воспитании детей. Это, как показывают эмпирические исследования, как правило, женские матрифокальные сети, которые поддерживают гендерные различия в обществе.

В привилегированных социальных слоях практиковалось использование наемного домашнего труда — в основном по уходу за ребенком и по ведению хозяйства (приходящие или живущие в семьях няни и домработницы, часто родственницы, приезжавшие из деревни, или другие категории мигрантов — ссыльные, не имевшие возможности найти другую работу).

Как замечает одна из информанток: «Были еще “политические” няни, из репрессированных семей в статусе приживалок, как рассказывала моя бабушка» (ж., 34 года, замужем, дочь 5 лет).

Тем не менее по ряду причин экономического и идеологического характера в советское время институт оплачиваемого домашнего труда был развит фрагментарно и не имел общего распространения. Рынок нянь был исключительно теневым. Труд няни использовался и в советском обществе. Однако, по словам одной из наших информанток, которая сама многие годы подрабатывала няней, совмещая эту работу со статусом научного сотрудника:

...няни при советской власти и няни сейчас — это два разных статуса. При советской власти няни — традиционные все Арины Родионовны. Все деревенские. Все жили в доме и были членами семьи. Были и маленькие, и старенькие, но до того, как устраивался их быт, — жили в семьях (ж., 56 лет, не замужем).

Описанная выше модель гендерного контракта была частью повседневного опыта советских граждан и кристаллизовалась как поколенческая память — тот смысловой горизонт, который создает рамку понимания происходящих перемен, обеспечивает сравнительную перспективу. Вспоминая о том, кто ухаживал за ними в детстве, кроме родителей, наши информантки называют: бабушек и дедушек, изредка старших сестер, почти всегда упоминают детские сады и ясли, иногда вспоминаются няни. Такую организацию заботы подтверждают данные проекта «Репродуктивное здоровье и фертильность — сравнительный анализ» Академии наук Финляндии (в рамках проекта «Россия в состоянии изменений»). Эти данные показывают, что уход за ребенком осуществляется тремя основными субъектами (приводятся в порядке частоты упоминания респондентами): матерями (37,8%), прямыми родственниками старшего поколения (35,1), в государственном детском саду (57,0). Отец назван на четвертом месте после упомянутых выше структур (7,3%) (Кессели и др., 2005: 73).