Демографический контекст и материалы исследования

Глубокий анализ тенденции рождаемости в России и государственной реакции на изменение численности населения представлен в обобщающем труде российских демографов Иванова, Вишневского и Захарова (Вишневский, 2006а; Ivanov et al., 2006).

рождаемости. Такое видение основывалось на представлении, что в благоприятных условиях будущего пролетарского государства все дети будут желанны. В советской России быстрый рост населения произошел в 1920-х гг., затем его численность пошла на спад сначала в 1930-х и позже, в 1970-х, когда российских политиков все больше стало волновать падение рождаемости. В середине 1930-х гг. была проведена реформа семейной политики и установлена система субсидий, поддерживающая материнство (например, льготы и пособия для многодетных матерей). Кроме того, государство проводило политику ограничений и запретов. Так, например, аборты были законодательно запрещены с 1936 по 1955 г., а процедура развода была затруднена.

В послесталинский период рост населения стимулировался в основном за счет социальной и идеологической поддержки. Исследователи определяют демографическую политику 1970-х гг. как «политику рождаемости», поскольку она имела ярко выраженный пронаталист- ский характер. В 1980-х гг. уровень рождаемости действительно возрос на 20% во всех возрастных группах, но он отражал изменения в календаре рождений, а не общий рост темпов рождаемости. Последний период снижения уровня рождаемости в России начался в 1988 г. (Росстат, 2004).

Сочетание высокого уровня смертности и низкой рождаемости в России описывается в публичном дискурсе в категориях «демографического кризиса» или даже более драматично — «демографической катастрофы». Численность российского населения в настоящее время снижается на 700 000 человек в год (Демографический ежегодник...

Федеральные власти энергично приступили к разработке политических программ по повышению рождаемости. 10 мая 2006 г. президент Путин в ежегодном Послании предложил новую национальную программу, ориентированную на улучшение мер семейной политики

и повышение семейных пособий (Послание Путина; Rotkirch, et al., 2007). В начале 2007 г. эта программа была принята российской Государственной думой.

В данной статье я исследую дискурсы, производимые институтами и федеральными властями и представленные в документах, касающихся социальной и семейной политики и рождаемости. Какие категории семей дискурсивно выделяется и по каким критериям? Какие модели семьи предлагаются российским гражданам в этих документах? Какие из этих моделей презентируются как идеальные или нормативные? Поскольку идеальная семья всегда определяется через противопоставление с нежеланными типами семей, я уделяю особенное внимание тому, каким образом конструируется категория неблагополучной семьи. Далее я выясняю, каким образом пересекается риторика рождаемости и дискурс неблагополучной семьи. Таким образом, я рассматриваю официальную дискуссию о рождаемости именно в сочетании с обсуждением положения семей. Я рассматриваю неблагополучные и многодетные семьи как пример, иллюстрирующий амбивалентную цель российской демографической политики.

Материалами исследовании являются документы федеральных и муниципальных структур (на уровне администрации Санкт-Петербурга). Темы миграции и смертности исключены из анализа, поскольку они напрямую не связаны с моими исследовательскими задачами.

Эмпирические данные состоят из программ и официальных документов, связанных с демографической политикой, принятых и опубликованных в период с 1995 по 2005 г. как на федеральном уровне, так и на уровне администрации Санкт-Петербурга. Данные тексты включают в себя действующие программы в области демографической политики, а также официальные документы, касающиеся текущей демографической ситуации в России, и которые, в частности, одной из первоочередных задач считают повышение рождаемости. Ко вторичным материалам относятся речь президента Путина 2006 г., стенограмма круглого стола, посвященного вопросам семейной политики, проходившего в том же году в российской Госдуме, и экспертные интервью, проведенные мной весной того же года. В качестве материалов для анализа я также использовала работы российских демографов. Список официальных документов, ставших предметом анализа, представлен в конце статьи в качестве приложения.