Концепции возрожденного естественного права XX столетия

Как известно, в XIX и в первой половине XX столетия в философии права, как и в реальной практической жизни, господствовали принципы доктрины правового позитивизма. В предыдущем параграфе подчеркивалось, что юридический позитивизм считал право установлением государства, зависимым от государственной власти и подчиненным ей.

жде всего, обесценивается уникальность права как выражение многомерного мира человеческого бытия с его царством идей и ценностей, где кроме правопорядка и необходимости блюсти законы люди сохраняют неустранимое стремление к высшим идеалам духа — справедливости, свободе, нравственности, благу. В наше время, как заметил немецкий мыслитель В. Виндель- банд, человечество вправе требовать от наук о духе, в первую очередь от философии и не в последнюю — от взаимодействующих с ней наук, размышлений о вечных ценностях, которые возвысились над текущими во времени интересами людей и обоснованы высшей духовной действительностью1.

Из свободы духа, высшей духовной действительности выводит свои фундаментальные принципы естественно-правовая мысль. Прежде всего, школа естественного права направлена на поиски особой реальности права, несводимой к реальности государственно-властных установлений.

Собственно, специфика этой реальности заключается в том, что право является атрибутом человеческого духа. Как верно отмечает немецкий философ-правовед Г. Радбрух, поставивший в своей работе «Обновление права» задачу выработки нового взгляда на право, юридическая наука должна вновь обратиться к тысячелетней мудрости античности, христианского Средневековья и эпохи Возрождения и вспомнить о том, что есть более высокое право, чем закон — естественное право, божественное право, разумное право, короче говоря, надпозитивное право, согласно которому неправо остается неправом, даже если ему придать формы закона2.

На рубеже XIX и XX столетий в границах естественно-правового мышления особенно усилились оценочные и объясняющие подходы к правовым явлениям. Именно это положило начало настоящему возрождению естественно-правовой мысли. Но своего наивысшего развития теория естественного права достигла после Второй мировой войны. Интенсивный процесс возрождения естественного права в европейской философии права был своеоб-

См.: Виндельбанд В. Дух и история. - М., 1995. - С. 355 ' См.: Нерсесянц В.С. Философия права. Учеб, для вузов. — М., 1997. — С. 570.

разным ответом на засилье позитивизма в философии и юрис- /55 пруденции, которые, можно сказать, уверенно капитулировали перед лицом тоталитарной власти. В частности, Г. Радбрух в уже упоминавшейся книге «Законное неправо и надзаконное право» обвиняет юридический позитивизм в том, что он извратил право при национал-социализме в Германии, ибо своим утверждением «закон есть закон» разоружил немецких юристов перед лицом законов произвола. Эти слова Г. Радбруха в полной мере можно отнести и к другим тоталитарным европейским режимам XX сто- летия.

Механизм же естественного права заработал прямо противоположным образом: права человека определяют права власти, а не наоборот. Утверждается существование высших, независимых от государства норм и принципов, олицетворяющих разум, справедливость, объективный порядок ценностей и т. д. Каждое из многих направлений антипозитивистской правовой мысли развивает свое представление о праве, его истоках и смысле, формах его проявления и действия, способах и методах его обоснования, о его онтологических, гносеологических и аксиологических характеристиках, задачах и функциях. Исследуется логика и механизм соотношения естественного права с позитивным правом.

В течение последних десятилетий XX столетия состоялось своего рода новое рождение многих теорий, ориентирующихся на концепции естественного права.

ствующих за внешними, формальными свойствами позитивного права, оценивать правовые явления с позиций знания о должном праве и с точки зрения нормативных ценностей, идеалов. Иными словами, поиск естественного права — это поиск универсальных понятий, их основной целью является руководящий идеал, а не конкретное предписание, и этот идеал реализуется в истории. Поэтому естественное право предусматривает юридические нормы, которые постоянно изменяются. Но само право имеет свою основу не в юридических нормах, его источником является природа человеческой личности, ее дух, а руководящим идеалом — свобода. На этом и зиждется естественная школа права.

Таким образом, современная естественно-правовая мысль с ее оценочными и объясняющими подходами к правовым явлениям является основной формой различения права и закона. Собственно специфика концепций естественного права, независимо от отличий отдельных его школ, определилась общим для них методом осмысления, объяснения и оценки правовых явлений или общим методологическим установлением правопонимания, выраженным в понятийном разграничении и критическом сопоставлении права и закона, прежде всего с позиций «природной» справедливости.

лее низком уровне. Они удовлетворяются суррогатами права и фальсифицируют его»1.

Следует отметить, что в широком спектре естественно-правового мышления выделяют различные точки зрения на само естественное право. Его можно понимать как объективно данную ценность (Фр. Жени), как мораль (Ж. Дабен), как деонтологию (А. Д. Энтрев), как такое, что касается социологии (Ф. Селз- ник), как основание антропологии (М. Мид, М. Эдель и А. Эдель), как этическую юриспруденцию (М. Кохен), как внутреннюю моральность закона (Л. Фуллер) и т. д. Концепцию вечного и неизменного естественного права, вобравшую все человеческие нормы поведения, формы общественного сознания, позитивное право, мораль, разработали неотомисты — Ж. Дабен, И. Месснер.

Собственно, и в марксистской правовой литературе были попытки рассмотреть теорию «возрожденного» естественного права как обобщающего понятия, которое включало фрагменты различных течений правовой мысли.

Сам В. Четвернин разделяет все концепции естественного права на две группы2. К первой он относит, прежде всего, теоретические конструкции природы вещей, а также поставленную феноменологической школой категорию «эйдетического права». Конструкции природы вещей рассматриваются как онтологический аналог естественного права.

Если классическое естественно-правовое мышление ориентировано на поиск абстрактных норм в «природном порядке», то с природой вещей связывается поиск конкретных критериев справедливости юридических решений. Что касается «эйдетического права», то, в сущности, здесь внимание концентрируется на

1 Ильин ИА. Собр. соч. В 10 т. - Т. 4.              - М„ 1994. - С. 17.

' См.: Четвернин В.А. Современная концепция естественного права. — М„ 1988. - С. 23-25.

6 - 10875 Дашшьян

162 трансцендентальных юридических понятиях. «Эйдетическое право» является тем общим, которое выделяется феноменологией в различных правовых системах; как такое, что имеет свое обоснование в самом себе, приписывая ему идеальную сущность права, не зависящую от специфики конкретных явлений, от их социально-исторического контекста.

Ко второй группе концепций относятся те, которые включают в себя, во-первых, естественное право в экзистенциальном толковании. Последнее отбрасывает действительность абстрактных норм внепозитивного, абсолютного в своем значении права, выступая против классической естественно-правовой доктрины («метафизики права»). Но когда встает вопрос о критериях справедливости социально значимых актов, то противопоставленное закону экзистенциалистски толкуемое право традиционно все же обозначается понятием «естественное».

В классификации концепций, представленной В. Четверни- ным, наиболее широко отражена панорама современного возрожденного естественного права. С некоторым нарушением порядка приведенной классификации сначала рассмотрим одну из важнейших концепций естественного права, возникшую в контексте мировой философии права XX столетия — неокантианское правопонимание.

Как известно, И. Кант совершил «коперниковский переворот» не только в теории познания, но и в сфере естественного права. Бережно относясь к гуманистическому пафосу предшест-

вующих теорий естественного права, Кант преодолел их натура- f 63 лизм, — «естественное право» было таким законом социума, который, подобно закону природы, выражал естественную необходимость, — и обратился к пониманию духовной, прежде всего к нравственной природе права, вытекающей из самосознания личности. Другими словами, Кант выводит естественное право не из природных стремлений и качеств человека, а из глубинной сущности его духа, из практического разума и этот разум является не средством нахождения принципов, а их источником. Именно из сферы практического разума Кант выводил закон свободы. Поэтому у Канта всеобщий правовой закон гласит: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразно со всеобщим законом». То есть всеобщий правовой закон является законом моральным, ибо налагает на человека обязанность выполнения права как максимы его поведения. Эта обязанность в свою очередь вытекает из кантовского категорического императива. Тем самым для оценки позитивного права Кант использует моральный критерий.

Таким образом, идея естественного права как категорического императива, проблема критерия оценки позитивного нрава, нормы практического права являются основными положениями философии права Канта. Из этого теоретического источника подпитывались идеи последователей великого немецкого философа.

Среди тех, кто наиболее полно осознал идеи Канта в сфере моральности и права и пошел дальше своего учителя, кроме уже названного Г. Радбруха, следует назвать Р. Штаммлера, Г. Когена, В. Виндельбанда, П. Наторпа, Дель Вико, П. Новгородцева и др. Для концепций естественного права, возникших на основе учения И. Канта о праве, универсальным является принцип данности «истинного» права лишь через субъективное мышление. Исходный пункт неокантианства — не право как социальная реальность, а априорные понятия права и идея права, которые уже после накладываются на действительность, но независимые от нее (Р. Штаммлер, Г. Радбрух)[LIII].

В контексте кантовских положений о соотношении должного и сущего, формального и фактического неокантианцы доказыва-

164 ют, что закономерности социальной жизни и общественного развития являются закономерностями юридической формы. При этом под закономерностями и целями общественной жизни и общественного развития имеются в виду априорные идеи разума, а также априорные идеи права.

С этих позиций неокантианцы критиковали марксистское учение об определяющей роли экономических отношений и о вторичном (духовно-бытовом) характере права, утверждая, что общественная жизнь обусловлена правовым регулированием.

По мнению Густава Радбруха (1878—1949) право можно понять только исходя из априорной идеи права. Именно она определяет цель права. Априорная идея права в своем внутреннем содержании синтезирует три основных элемента ценностного характера: справедливость, определенность цели и правовую стабильность. Их изучение является задачей философии права, в отличие от теории права выполняющей практическую потребность систематизации и интерпретации норм действующего права. Разъяснение справедливости осуществляется с позиции ее понимания как содержательного элемента идеи права и сущности понятия права. При этом имеется в виду не материальный, а формальный принцип справедливости и содержание его раскрывается посредством принципа равенства.

Исследуя естественное право, Г. Радбрух неоднократно обращается к понятию природы вещей. В его толковании природа вещей — это движущая сила преобразования юридических институтов под воздействием изменчивой социальной жизни. В таком понимании право является следствием и инструментом изменений социальной действительности.

Рудольф Штаммлер (1856—1938) считал право наиболее важной формой организованной извне социальной жизни людей и подчеркивал первичный характер права по отношению к государству. По Штаммлеру, понятие права невозможно вывести из общественно-исторического опыта, оно выступает в качестве априорной категории, независимой от социальной действительности, развитие которой должно осуществляться путем частичных изменений права. Конечной целью этих изменений, идеалом «правильного права» должно быть создание «общества свободно желающих людей».

Развернутые представления о праве на основе идей Канта Р. Штаммлер излагает в работах «Хозяйство и право с точки зре-

ния материалистического понимания истории», «Учение о пра- 165 вильном праве», «Теория юриспруденции». В частности, говоря о марксизме как вульгарном экономизме, Р. Штаммлер подчеркивал, что право имеет первичный характер по отношению к экономике, во всяком случае в логическом плане.

Теория Р. Штаммлера о праве основана на допущении того, что существуют чисто формальные категории. Он стремится вывести конкретные правовые положения из сугубо формальных принципов. С помощью понятия права и ряда других априорных категорий социальная реальность воспринимается как организованная целостность, выделяющая право.

Р. Штаммлер полагает также, что юридические науки возникают, утверждаются и вступают в действие независимо от государственной организации. Нельзя одобрить взгляды, доказывал Штаммлер, рассматривающие право как социальное правило, за которым стоит сила. Подобное отождествление права и фактической силы является неверным. Не каждое социальное предписание власти имеет юридический характер, а лишь часть из них. Разделяя право на справедливое и несправедливое, Штаммлер подчеркивает, что нет правовых положений, которые раз и навсегда были бы только справедливыми или исключительно несправедливыми в каждой отдельно взятой ситуации. Ибо нет никаких правовых положений, включающих в свое условное содержание безусловный фактор. Только праву в целом по существу принадлежит внутреннее желание достичь объективно справедливой целостности социальной жизни, ему внутренне сродни движение к социальному идеалу, к такому обществу, где люди свободно желают.

Р. Штаммлер на неокантианской основе разработал идею «естественного права с меняющимся содержанием», оказавшую огромную роль на развитие естественно-правовой мысли XX столетия. Прежде всего в систему своих правовых взглядов Штаммлер вводит принцип развития, воплощением которого и является категория естественного права с меняющимся содержанием. Сам процесс развития Штаммлер мыслит как смену исторических пунктов в движении представлений человечества об объективно справедливой целостности общественной жизни, когда люди лучше понимают то, «что является справедливым». Штаммлер ставит задачу отыскать общезначимый формальный метод, с помощью которого меняющийся материал исторически обусловлен-

166 ных правовых установлений возможно было бы обработать, упорядочить и определить наличие в нем свойства «объективного». То, что понимают как естественное право, считает Штаммлер, владеет действительностью иного плана, чем позитивное право: первое как масштаб, второе как принудительная норма. Таким образом, «естественное право с меняющимся содержанием» является не системой норм, действительных в определенной исторической ситуации, а формальным метафизическим началом, олицетворяющим справедливость как критерий оценки и исправления права в законе.

Неокантианские идеи нашли свое распространение и в Российской империи. Тут среди философов этого направления выделим прежде всего имя главы «возрожденного естественного права» Павла Новгородцева (1866-1924). Он создал свою оригинальную естественно-правовую философию, изложив ее в работе «Вступление к философии права». У П. Новгородцева разумное начало в личности является автономным моральным началом. Разум — единственный источник идеи должного, морального закона, являющегося фактом чистого сознания, достоверного самого для себя, независимого от исторической необходимости. Моральная идея как идеал всегда императивна (общезначима), существует исключительно в сознании личности и имеет абсолютную ценностность. Приложенная к сфере социальных отношений, она приобретает форму естественного права, неизменной идеальной нормы с меняющимся содержанием. В этом случае естественное право получает значение философского взгляда, с позиций которого рассматриваются социальные идеалы. По мнению П. Новгородцева, абсолютная основа естественного права раскрывается в моральной идее личности, выступающей идеалом и целью самой себя и с этой позиции оценивающей политикоправовую реальность. Автономная моральная личность является основой общественного устройства, ее общественно-правовой идеал служит средством и критерием в установлении правопорядка и политических институтов.

Таким образом, естественно-правовая проблема для П. Новгородцева существует прежде всего как моральная проблема, сущность которой состоит в установлении моральных истоков, образующих идеальные пути развития.

В заключение следует сказать, что философско-правовые идеи неокантианцев существенно способствовали развитию пра-

вовой мысли XX столетия. Их заслугой прежде всего является 167 то, что они отстояли идею самостоятельной реальности права в полемике как с позитивизмом, так и с другими концепциями, принижающими философское осмысление права.

Существенный вклад в развитие естественно-философской мысли в XX столетии сделала неогегельянская философия права. О новом прочтении Гегеля заявил в 1910 году В. Виндель- банд в своем докладе «Возрождение гегельянства». Идеи Гегеля о свободной воле человека как «права самого в себе», о разумно- сти законов, отвечающих природе человека, понятию человека, свободе, о субстанции права как самообусловленной человеческой во te явились источником многих новаторских течений западноевропейской правовой мысли начала прошлого века. В целом же неогегельянская мысль, главным образом, исходила из определения идеи нрава как свободы. Гегель писал: «Философская наука о праве имеет своим предметом идею права — понятие права и его воплощение... Идея права есть свобода... Право является наличным бытием свободной воли... Система права является царством реализованной свободы»[LIV]. Так, немецкий философ и правовед М. Мюллер осуществил попытку рассмотреть историю права и общества в целом как «историю свободы», опираясь в своем познавательно-методологическом плане на эклектическое объединение объективного идеализма и экзистенциализма: развитие права — это результат исторического саморазвития свободы, выявляющейся в процессе уяснения человеком своей сущности.

Современные последователи Гегеля, как и их учитель, стремятся доказать, как представления, развивающиеся в сознании людей, образуют историю, общество, право. Обусловленное же историческим саморазвитием свободы право стремится создать свободное общее человеческое существование, законодательство и общественный строй в целом.

Некоторые неогегельянцы, прежде всего Э. Шпрангер, прибегают к интерпретации философии духа в попытках объяснить историческое развитие права. По Шпрангеру, естественное право — это образ справедливого права, содержащегося в правосознании и возникшего в результате диалектического развития духа.

Неогегельянство истолковывает идею права в традициях пан-

168 логизма и утверждает: если нет разумного права, есть правовой разум, который должен быть воплощен в позитивном праве. Неогегельянскую теорию права разрабатывали Ф. Розенцвейг, Ю. Биндер, Ф. Блашке, Г. Геллер, Л. Циглер, И. Пленгеидр.

В частности, плодотворно и тщательно исследовал правовые идеи Г. Гегеля итальянский мыслитель Б. Кроче (1866—1952). Он назвал свою правовую концепцию «религией свободы». По его утверждению, свобода — высший закон человеческой истории и бытия. Но если у Гегеля речь идет о разумных формах объективации свободы в историческом процессе, то Б. Кроче акцентировал внимание на принципиальной невозможности определить характер свободы. Идею свободы, не обусловленной какими бы то ни было фактическими факторами, Б. Кроче использовал для обоснования формальной, юридической свободы и невозможности фактической свободы. По мнению Кроче, лишь «меньшинство, которое правит» (политический класс), знает, чего оно хочет.

Защищая формальные, юридические права личности, Б. Кроче полагал, что свобода без субъекта — это пустое слово и абстракция, если не определяется свобода личности. Подобную направленность имело и положение о том, что не государство выше морали, а наоборот, мораль возвышается над государством.

К философии права Гегеля обращались не только его последователи. Так, например, итальянский философ права Ф. Джентиле использовал идею Г. Гегеля о государстве как моральной ценности для непосредственного оправдания фашистского государства как высшей моральности и свободы. Именно к этому свелось его обращение к понятию государства Гегеля, когда он выступил на II конгрессе неогегельянцев в Берлине в 1931 году.

В целом в правовой концепции Ф. Джентиле ведущая роль принадлежит иррационализму и мистицизму, критике разума с позиций волюнтаристского «актуализма», «чистого акта», созвучному фашистскому «активизму». Свою интерпретацию духа как «чистого акта» Ф. Джентиле использовал для атаки на идею правопорядка и режима законности, для оправдания волюнтаристского беззакония.

Благодатную почву нашли идеи Г. Гегеля о праве в конце XIX — начале XX столетия в Российской империи. Здесь делались попытки применить бытие идей к условиям: эмпирической действительности. Вместе с тем, исследуя исторический процесс

развития права на каждой его стадии, последователи Гегеля в России рассматривали один из моментов реализации разумной идеи права, лежащей в основе их теоретических суждений.

Постоянно ориентировался на главные философско-методо- логические положения Гегеля, в частности, Борис Чичерин (1828— 1904). Опираясь на понимание свободы человеческой личности как основного принципа общественного развития, благодаря чему человек только и может реализовывать свои устремления к абсолютному, Чичерин полагал, что условия для этого принципа создает лишь последовательная либеральная программа. Применительно к России она требует свободы от крепостничества, свободы совести, общественной мысли, книгопечатания, преподавания, публичности и гласности всех действий правительства, судопроизводства. Идеалом государственного устройства Чичерин мыслил конституционную монархию. Вместе с тем Чичерин настаивал, чтобы границы свободы каждого были четко определены и охранялись законом. В исполнении этого — главная задача права.

Следует признать, что после Второй мировой войны неогегельянство, прежде всего немецкое и итальянское, ориентировавшееся на оправдание нацистского и фашистского режимов, в целом сошло с исторической арены. Послевоенное гегельянство ставило своей задачей очищение творческого наследия Г. Гегеля.

В первые годы развития советского государства один из исследователей философии права К. Миланов отмечал, что именно марксисты должны доказать, что Гегель, несмотря на свой идеализм, значительно ближе к нам, советским теоретикам, чем к другим представителям разношерстных течений общественной мысли. Это родство многие советские философы и правоведы выводили прежде всего из учения Гегеля о диалектическом методе.

Многие идеи, разработанные современными философами права Европы, получили поддержку и обогатились новыми подходами к праву в Соединенных Штатах Америки. Здесь правовая проблематика имела явно антипозитивистскую направленность. Определим специфику естественно-правовой мысли англо-американской философии права.

Англо-американская философско-правовая мысль представлена довольно широким кругом известных имен. Это Г. Витч, Г. Грийенз, Дж. Байль, Р. Маклинери, Р. Хиттингер, В. Мэй, Дж. Финнис, Дж. Роулз, Л.-Л. Фуллер, Р. Дворкин и др. В ча-

170 стности, английские философы права большое внимание уделяют проблеме связи человеческой природы и морально-правовых суждений. Одни из них настаивают на том, что попытки выводить смысл моральных и правовых суждений из фактов человеческой природы бесплодны, другие, наоборот, подчеркивают правомерность признания природы человека исходным пунктом выведения моральных и правовых норм.

В североамериканской философско-правовой мысли исследования ведутся по более широкому кругу проблем, включающему онтологию, антропологию, социологию, аксиологию права и, особенно, теорию справедливости.

Так, например, американский философ права Л.-Л. Фуллер (1902-1978) прежде всего ориентировался на концептуальное объединение права и морали. Право, согласно Фуллеру, имеет своим основанием общность труда и четко отражает цели, значимые для человеческого сообщества. Поэтому право является одним из видов целевой деятельности. В нем факты и ценности сливаются. Право содержит в себе внутреннее нравственное ядро, вытекающее из собственной природы правовой системы. Для Фуллера естественное право составляет внутреннее моральное ядро закона. Рассматривая мораль права, различные критерии его эффективности, Фуллер прежде всего связывает действенность права с возможностью реализации справедливости. Эффективность закона уже изначально выступает минимальным условием справедливости. В целом же справедливость является безусловным моральным требованием ко всей правовой системе. Таким образом, у Фуллера наличествует нерасторжимая связь и взаимодополнительность эффективности и справедливости, где, однако, предпочтение отдано справедливости как моральной категории .

Л.-Л. Фуллер более детально выделяет принципы эффективности институтов политико-правовой системы современного общества, обеспечивающих моральность права и требования справедливости. Это следующие принципы: 1) всеобщность правил, 2) открытость (доступность законов для тех, кому они адресуются), 3) предсказуемость юридического действия, 4) ясность (понятность закона), 5) отсутствие противоречий, 6) отсутствие требований, заранее невыполнимых, 7) постоянство во времени (отсутствие постоянных изменений) и, наконец, 8) соответствие

официальных действий провозглашенному правилу, декларируемой цели.

В концепции основы права другого американского мыслителя, Дж. Финниса, содержится указание на то, что естественное право — это прежде всего разум. Уже практический разум является достаточным для уяснения индивидом того, что свободное и социально ответственное соблюдение юридических норм выступает в качестве условия общего и личного блага. Из этого следует, что для истинного законодательства индивид является ценностью лишь как личность, владеющая качествами человеческого достоинства и позитивной ответственности.

В значительной степени эти качества личности в американской философии права связаны с идеей либерализма. Заслуга возвращения либеральных идей в философско-правовой дискурс принадлежит Джону Роулзу, опубликовавшему в 1971 году примечательный труд «Теория справедливости». Либерализм Дж. Роулза обрел форму концепции справедливости. Поэтому в основу его учения заложена идея, сводимая к тому, что индивидуальные права и свободы образуют неотъемлемую часть справедливой структуры общества, сама же справедливость в свою очередь невозможна без признания автономной человеческой личности и предоставления каждому человеку права реализовать свою работу в условиях признания прав и свобод других людей. Подобное обоснование индивидуальных прав и свобод, как полагает Дж. Роулз, не предусматривает никакого приоритета общего понятия блага. Принципы справедливости, не опирающиеся на общую концепцию блага, обозначают структуру основных свобод, в границах которых индивиды — каждый со своими целями, интересами и убеждениями — получают возможность воплощать в жизнь свои представления о благе. Отсюда следует важный вывод и о роли государства. Как полагают Дж. Роулз и его последователи, государство призвано поддерживать справедливую структуру общества, а не навязывать своим гражданам тот или иной образ жизни или определенную систему ценностей.

Для обоснования концепции либерализма Дж. Роулз обращается к теории общественного договора. Он пересматривает понятия классических версий этой теории. Для Роулза общественный договор — это не согласие о подчинении обществу или правительству, реально установленное нашими предшественниками или на-

172 ми самими, а определенная идеальная гипотетическая ситуация, в которую словно бы вовлекают себя люди, выбирающие принцип справедливого социального устройства. Ключевыми для понимания такого общественного договора служат два понятия: «исходная позиция» и «покров неведения». Исходная позиция, согласно Роулзу, моделирует ситуацию выбора, обеспечивающую свободу и равенство для каждого из его участников. Определенным образом исходную позицию можно понимать как гипотетический процесс установления «сделки» между гражданами, членами общества, где каждый человек, действуя рационально и добиваясь собственных интересов, стремится к наиболее выгодному для себя положению. Если бы в этой ситуации люди точно знали, как именно разделены между ними такие «случайные с моральной точки зрения» атрибуты, как социальное положение и природные таланты, то достигнутое соглашение отражало бы сложившееся неравенство и было бы более выгодным для тех, на чью долю уже выпал успех. В то же время справедливость требует, чтобы соглашение было установлено на приватных началах. Желательно, чтобы каждый, кто в условиях исходной позиции выбирает принципы справедливого социального устройства, попадал словно бы за пределы «покровов неведения» применительно к самому себе и к обществу, в котором он живет. За этим кроется то простое соображение, что человек, точно не ведающий, какое место он занимает в обществе, будет стремиться определить принципы, способные обеспечить справедливые и достойные условия для каждого, а потому и для себя. «Покров неведения», согласно Дж. Роулзу, должен быть наброшен и на представления людей о благе. Для того, чтобы выбор был справедливым, люди должны не добиваться соглашений, наиболее выгодных с точки зрения их собственного представления о благе, а стремиться защищать свою свободу, «высказывать, пересматривать» представления о благе и «рационально следовать» им.

Главное содержание теории справедливости Дж. Роулза и состоит в обосновании того, что люди в ситуации исходной позиции выберут два принципа справедливости. Согласно первому принципу (принцип равных свобод), каждый человек имеет равное право на максимально широкую систему равных основных свобод, согласованную с аналогичной системой свобод для всех. Второй принцип справедливости формулируется таким образом: 1) социальные и экономические неравенства должны быть урегу-

лированы так, чтобы обеспечить наибольшую выгоду для тех, у 173 кого меньше успехов (принцип дифференциации), и 2) чтобы имеющиеся должности в обществе были открытыми для всех в условиях честного обеспечения равных возможностей (принцип равных возможностей).

Положения Дж. Роулза являются вариантом дистрибутивной теории справедливости: справедливость рассматривается лишь в контексте распределения «первичных благ», определяемых философом права классом вещей, необходимых для реализации любого жизненного плана, включающего основные права и сво- ¦¦¦"• : боды, доход, благосостояние и возможности самореализации человека. Однако вопросы, связанные со справедливостью, возникают и в другом контексте, например в том случае, когда необходимо вознаградить человека, определить меру вознаграждения или, наоборот, что случается реже, меру наказания. Если справедливость в первом, дистрибутивном значении связана с понятием права (права на определенную часть при распределении), то во втором — с понятием заслуженного.

Защите и обновлению либеральных идей, однако в ином, чем у Дж. Роулза, значении, посвящено творчество Рональда Дворкина. Он прежде всего ставит вопрос о необходимости содержательного этического обоснования права. Ориентируясь на Канта, американский философ права подчеркивает особенное значение деонтологического подхода, то есть подхода, опирающегося на концепцию обязанности и должного. При этом, подчеркивает Р. Дворкин, моральное обоснование права значительно облегчается тем, что позитивное право воплощает в себе и моральное содержание. Это утверждение также созвучно идее Канта о «взаимо- дополнительности морали и права». Применительно к философии права и этики Р. Дворкин различает «правила» и «принципы». Правила — это конкретные нормы, а принципы воплощают всеобщие, требующие своего обоснования понятия: достоинство человека, справедливость, равенство и др. И правила, и принципы, полагает Р. Дворкин, связаны с целями, но по-разному. Правила всегда включают релятивизирующий компонент «если» и имеют вариации, соответствующие условиям их применения; конфликт между правилами приводит к исключению или отмене одного из конкурирующих правил. В случае конфликта принципов один из них выходит на передний план, тем не менее и другие не теряют своего значения. Согласно Р. Дворкину, позитив-

174 ное право создает единство правил и принципов. Их целостное обоснование обеспечивается благодаря дискурсивному обсуждению права. В этом процессе принимают участие и граждане государства, и лица, непосредственно занятые исполнением или толкованием закона. Каждый судья, подчеркивает Р. Дворкин, по роду своих занятий должен включаться во всеобщий правовой дискурс и осуществлять восхождение от конкретного дела-случая к идеально значимому решению. При таком подходе индивидуальным субъектам права и закона предоставляются широкие возможности в деле сохранения непрерывности правового пространства и даже объединения правовой практики и теории. Р. Дворкин настаивает также на том, что фигура судьи (или другого толкователя и исполнителя закона) должна быть для философско-правового мышления центральной (презумпция «судьи - Геркулеса»), Однако эта позиция подвергается критике со стороны отдельных философов нрава за чрезмерную идеализацию Дворкиным личности судьи.

В целом североамериканская естественно-правовая мысль обогатила философию права содержательными размышлениями о наилучших моральных основаниях демократического общества, выдвинула идею прав и свобод человека во главу своих концепций справедливости, значительно усилила процесс гуманизации права.