§ 2. Свобода экономической деятельности, оказания услуг и движения капитала

Юридические и физические лица могут, свободно передвигаясь из одного государства ЕС в другое, согласно правовым нормам ЕС остановиться в одном из них по своему выбору и развернуть бизнес в соответствии с национальным законодательством.

Это предполагает, что иностранный предприниматель из государства ЕС имеет те же права, что и местные бизнесмены.

Такая свобода включает право основать дело и заниматься бизнесом самостоятельно или путем создания предприятия, «в особенности компаний или фирм», на условиях, аналогичных тем, которые действуют применительно к местным гражданам.

В отношении государств — членов ЕС ст. 43 Договора о ЕС устанавливает запрет на принятие любых законодательных и административных мер, которые могли бы служить препятствием для деятельности бизнесменов из другого государства — члена ЕС.

Показателен в этом смысле пример из вышеупомянутого дела Еас1ог1ате (1991 г.), когда испанские рыбаки использовали суда, зарегистрированные в Англии, для лова рыбы в экономической зоне Англии в счет рыбной квоты последней. Как мы уже отмечали, британский парламент принял в 1988 г. Акт о торговом мореплавании, в который было заложено требование о том, что собственниками судов должны быть только британские подданные.

Суд сообщества, рассматривая указанное дело, нашел содержание упомянутого Акта противоречащим ст.

Конечно, каждое государство имеет свой порядок регистрации и регулирования предпринимательской деятельности. Требовать однообразия в этих порядках можно, но пока вряд ли реально. Многолетние усилия Европейской комиссии в этом направлении так и остались тщетными. Но можно добиться, чтобы порядок этот в каждом государстве был недискриминационным и не давал преимуществ местным предпринимателям.

В Договоре о ЕС (п. 1 ст. 48 (бывшей 58)) указывается на то, что компании создаются в соответствии с законом одного из государств — членов ЕС, в котором регистрируется его штаб-квартира, центральная администрация и где осуществляется основная предпринимательская деятельность. В другой стране ЕС компания может свободно создавать свои филиалы (отделения) или дочерние компании.

Одним из главных условий признания компании в другом государстве — члене ЕС является способность работать прибыльно. Юридические (физические) лица, не ставящие целью своей работы получение прибыли, не подпадают под действие ст. 48 (бывшей 58) Договора о ЕС. Здесь имеет место общее требование: как трудящийся, въехавший в страну, должен работать за заработную плату, так и компания, обосновавшаяся в другой стране ЕС, должна приносить прибыль.

Требование о прибыли повторяется в ст. 49 (бывшей 59) Договора о ЕС, относящейся к оказанию услуг со стороны компаний (фирм) «в сфере промышленности, торговли или профессионального характера», с той лишь разницей, что предусматривается возможность как постоянных услуг, так и временных.

Как видим, необходимость обеспечения прибыльности иностранных компаний все время находится в поле зрения авторов Договора о ЕС. Это вполне понятно, поскольку никому не хочется иметь в своей юрисдикции нерентабельные хозяйственные единицы.

Другое, на что обращается особое внимание, — необходимость хоть как-то унифицировать правовые системы разных государств, регулирующих обоснование иностранных компаний в государствах ЕЭС.

Следуя ст. 220 Договора о ЕЭС, страны «шестерки» в 1968 г. подписали Конвенцию о взаимном признании компаний и корпоративных образований. Дальше этого дело не пошло. Ратификация Конвенции не состоялась, и она в силу не вступила.

Поскольку попытка создать в одном документе своего рода «право компаний» оказалась неуспешной, дальше в рамках сообщества стали двигаться путем принятия постановлений и директив.

А «право компаний» осталось ограниченным рамками национальных законодательств, в результате чего это право различается в странах не только по существу правовых норм, но и концепциями, в нем заложенными.

Исходя из этого, в сообществе было признано целесообразным обеспечить как минимум безопасность прав и собственности акционеров, членов компаний и вообще всех участвующих в операциях по деятельности компании на территории другого государства ЕС. Без этого просто нельзя было даже говорить о гармонизации бизнеса в рамках ЕС.

В то же время продолжалась работа по созданию «права компаний» путем принятия актов сообщества. Более 20 проектов директив было предложено, некоторые из них были приняты. В результате были согласо ваны нормы, относящиеся к капиталу компаний, лицензиям, счетам и отчетности, ревизорской деятельности и распространению информации. Проведена существенная работа по развитию союзного бизнеса, но еще недостаточная. Работа в этом направлении продолжается.

В целях решения проблем, возникающих перед компаниями при пересечении ими границ, было принято постановление 2173/85 и создана правовая основа для учреждения особого вида юридического лица — Группировки европейского экономического интереса (ГЕЭИ)56, ее Статут вступил в силу с августа 1989 г.

Такой вид юридического лица, как ГЕЭИ, позволяет предприятиям объединять усилия для достижения поставленной цели без потери самостоятельности. При этом деятельность ГЕЭИ должна быть связана с хозяйственной деятельностью участников, не заменяя ее полностью. В противном случае это уже называется совместным предприятием.

Группировка может быть направлена на достижение какой-либо экономической цели участников, например на продвижение на рынок товаров, проведение совместных научно-исследовательских работ и т. п.

ГЕЭИ не является коммерческой организацией, но если прибыль от бизнеса получается, то она делится на всех участников.

Для того чтобы не допустить превращение ГЕЭИ в крупный концерн, было установлено ограничение максимальной численности сотрудников — не более 500 человек.

Общая идея состоит в том, что если вы намерены основать бизнес в одном из государств ЕС, сделать это, несомненно, легче при содействии столь компетентного помощника, каковым является ГЕЭИ.

К 2004 г. завершена работа по правовой регламентации новой структуры — Европейской компании (Европейского акционерного общества), напоминающей ГЕЭИ, но с несколько иным, европейским, статусом. Европейская компания рассматривается как обычное акционерное общество, созданное по законам страны места регистрации.

Предполагается, кстати, что далее последует увеличение числа компаний европейского масштаба. Но не может не возникнуть вопрос: это что, курс на монополизацию? Ответ давать пока рано, но именно такого рода критика звучала в европейских странах, в силу чего создание соответствующих общеевропейских норм движется медленно.

В связи с тем что ст. 43 (бывшая 52) Договора о ЕС особо выделяет «компании и фирмы», представляется необходимым обратить внимание на ст. 48 (бывшую 58) Договора, в которой поясняется, что имеются в виду «компании и фирмы, созданные в соответствии с гражданским и коммерческим правом, включая кооперативные общества», т.

Так, скажем, итальянская компания (фирма), звучащая на итальянском языке как «дита», может обосноваться в Великобритании при условии, что она действительно признана как «дита» по итальянскому закону. И ей совсем необязательно формально называть себя «компания» или как-то иначе, чтобы соответствовать формулировке ст. 43 Договора о ЕС. Для этого, повторяем, предприятие просто должно быть прибыльным.

Порядок предоставления услуг в другом государстве ЕС регулируется ст. 49 (бывшей 59) Договора о ЕС. Согласно этой статье должны быть сняты любые ограничения на оказание услуг внутри ЕС в отношении граждан или юридических лиц, учрежденных в ином государстве ЕС, а не в том, где проживает клиент, принимающий услугу. Иными словами, услуга должна быть трансгранична. Например, фирма, зарегистрированная во Франции, может учредить филиал в Италии или выехать туда временно для оказания услуги. Другой вариант: возможно принимать во Франции итальянцев и оказывать им услуги по месту своей регистрации.

Услуги согласно ст. 50 (бывшей 60) Договора о ЕС должны быть обязательно возмездными, т. е. прибыльными для государства, на территории которого оказываются услуги, а значит, и налогооблагаемыми.

Если услуги оказываются за рубежом, то в данную страну можно свободно завозить персонал, необходимый для выполнения услуги, хотя в этом случае персонал может и не подпадать под действие ст. 39 (бывшей 48) Договора о ЕС, относящейся к миграции рабочей силы.

Так же как и в случае учреждения бизнеса, оказание услуги может иметь место как со стороны индивида, так и компании.

При трансграничном бизнесе и при предоставлении услуг обязательно соблюдение условий и правил, установленных для аналогичной категории предпринимателей — граждан страны пребывания. Так, возможно, для начала дела требуется разрешение местных властей или следование определенным правилам профессионального поведения, или соответствие установленным требованиям профессиональной квалификации.

Как указывалось выше, Европейская комиссия пыталась стандартизировать требования, предъявляемые к ведению дела или оказанию услуг в разных странах ЕС, но неудачно.

В этих условиях Суд сообщества, рассматривая дело Reyners1, указал на то, что ст.

Особенно много трудностей возникло при принятии директивы 89/48 о взаимном признании высшего образования, которая вступила в силу с января 1991 г., заложив ряд общих принципов в этой области.

В частности, в директиве отмечалось, что к профессиям, требующим обучения в течение не менее трех лет с получением стандартного диплома о высшем образовании, иностранец из страны ЕЭС должен быть допущен, если у него имеется эквивалентный диплом своей страны, по которому он может получить в ней аналогичную работу.

В то же время директива предусматривает, что, если в содержании искомой работы имеются особенности, не учтенные дипломом иностранного специалиста, последнему может быть предоставлена возможность повышения квалификации в срок, не превышающий трех лет. В качестве альтернативы кандидат может сдать соответствующий экзамен на должность, что сделать обычно очень трудно.

Особую сложность для взаимного признания квалификации представляют юристы, и небезосновательно. Другие профессии имеют много общего. Врач ли это, автомеханик, архитектор, физик, ветеринар — все они имеют в своей специальности некие общие, объединяющие их параметры. А у юристов общими в какой-то мере являются методы работы, а правовые системы в разных государствах различны. Впрочем, даже методы работы иногда не совпадают. Скажем, в Великобритании существует два вида адвокатов: солиситор и барристер. Первый ведет работу вне суда, второй — в суде. В государствах же континентальной Европы такого разделения функций нет. Различной может быть и степень специализации юристов, характер взаимоотношений правоохранительных органов между собой, с органами суда и государственной власти. К тому же деятельность юристов иногда связана с правовыми основами государства, которые пока даже в ЕС носят национальный характер. Поэтому понятно устойчивое нежелание государства в лице его органов видеть в качестве юристов иностранцев.

Вышеизложенное и иное позволяет выделить юристов в особую категорию, которой в рамках ЕЭС пришлось заниматься специально.

В 1977 г. была принята директива 77/249, предназначенная определить статус юристов. Она не пошла дальше предоставления возможности юристам временно приезжать в другую страну Европейского сообщества и оказывать там услуги.

Директива давала определение термина «юрист» только применительно к тем сферам, в которых допускалась его работа (преимущественно по гражданским делам). И она предусматривала, что в другой стране юрист будет сохранять то название, которое он имеет в своей стране.

Так, французский юрист, приехавший в Испанию или Германию, будет называться адвокатом (ауоса1;), а значит, и английский солиситор останется солиситором во Франции.

Далее в директиве указывается, что иностранный юрист не может претендовать на те виды работ, которые закон страны пребывания зарезервировал для своих граждан. К тому же его работа в суде должна вестись в сотрудничестве с местным юристом.

Можно было ожидать, что в дальнейшем будет продолжен курс на обособление юристов и на повышение их статуса в чужом государстве, но получилось иначе.

В 1989 г. юристов объединили с другими профессиями в принятой директиве 89/48, хотя и выделили в особую категорию «регулируемых профессий». Им было дано право учреждать в стране пребывания постоянное дело (бизнес, представительство) и возможность использовать местные названия. Иными словами, французский адвокат мог называться в Англии солиситором и зарегистрировать там свой офис на постоянной основе.

Но поскольку профессия юриста остается «регулируемой», то мигрант-юрист не становится полностью равноправным с местным юристом. Его компетенция осталась ограниченной, да и для того, чтобы обосноваться на чужой стороне, необходимо преодолеть мно го препятствий: это и стажировка, и сдача экзаменов,

и, может быть, наиболее важное, отказ от практики в своей стране. Правда, последнее Суд сообщества не признал правомерным, но и не дал национальным судам конкретных указаний.

Пожалуй, сейчас можно сказать, что Суд ЕС не готов пока уравнять статус юриста с другими профессиями.

В 1974 г. при слушании дела Ван Бинсберген57 Суд сообщества счел не противоречащим правопорядку ЕЭС установление в странах ЕЭС национальных правил профессионального поведения юристов при условии, что они «не дискриминируют неграждан, объективно оправданы и пропорциональны поставленным целям».

Аналогичный подход Суд проявил и в деле «Европейская комиссия против ФРГ» (1988, ECR 5427).

Выше речь шла о свободе предоставлять услуги, как об этом говорится в ст. 49 (бывшей 59) и 50 (бывшей 60) Договора о ЕС. Но эта свобода может быть реализована лишь в том случае, если она дополнена свободой получать услуги. 0

получении услуг речь в Договоре о ЕС не идет. Но в жизни возникали случаи, когда необходимо было определиться и в этом вопросе.

Отвечая на этот вопрос, можно сослаться на несколько решений Суда сообщества и, в частности, на дело «Луизи и Карбоне против Министерства финансов», рассмотренное в 1984 г.58

В нем было отмечено, что в широком смысле Римский договор, говоря о свободе предоставления услуг, имеет в виду и другую неотъемлемую часть — свободу получения таковой. Там же сказано, что национальные ограничения в этом плане, в частности на вывоз из Италии денег, противоречат смыслу и духу договора59.

В то же время Суд сообщества признал, что на получение услуги могут быть введены ограничения, аналогичные предусмотренным ст. 56 и 66 Договора о ЕЭС: государственная политика, общественная безопасность и общественное здоровье.

Представленное дело интересно также с точки зрения вопроса о свободе движения капиталов и осуществления платежей. В нем Суд фактически провел разграничение между составляющими движение капиталов и текущими платежами. Последние были определены как перечисления в иностранной валюте, представляющие собой плату за услуги. А движение капиталов — это финансовые операции, существенно связанные с инвестированием соответствующих фондов, а не плата за услуги. Статья 56 (бывшая 73Ь) устраняет ограничения на свободу движения как первых, так и вторых.

Уместно сказать, что Суд ЕС очень узко трактует нормы, касающиеся свободы передвижения в целях оказания или получения услуг. Так, в деле «Rutili v. Minister for the Interior* (1975, ECR 1219) им было четко заявлено, что основанием для ограничений должно быть только настоящее поведение индивида, создающее «действительную и достаточно серьезную угрозу общественной безопасности».

Об этом же говорит и ст. 3(1) директивы 64/221.

Из вышеизложенного, как и из практики, следует, что в категорию «угрозы общественной безопасности» поведение индивида попадает тогда, когда он уже нарушил общественный мир и порядок. А его потенциальные возможности в этом плане принимаются во внимание лишь при осуществлении государственной политики, например при принятии мер по обеспечению безопасности встреч высших должностных лиц государств.

Кстати, в соответствии с директивой 64/221 лательная личность должна получить от властей информацию, почему в отношении ее были предприняты ограничительные меры, «если только такая информация не подрывает общественной безопасности».

Такая информация, конечно же, дает основание и возможность обжаловать действия властей как в органах ЕС, так и в Европейском суде по правам человека. Подобные случаи имели место с положительным, как правило, исходом для истца.

Наконец, необходимо рассмотреть права получателя услуги, если вместо или вместе с таковой ему был причинен ущерб. Вкратце можно отметить, что в этом случае права иностранца уравнены с правами граждан государства, в котором он пребывает. В его пользу действуют все нормы национального законодательства, относящиеся к возмещению, компенсации ущерба.

Для органов ЕС обеспечение именно этого равенства прав между иностранцем и местным гражданином представляло некоторую проблему, поскольку в соответствующих нормативных актах (например, кодексах) речь все-таки всегда идет о гражданах своей страны.

Иллюстрацией к сказанному может служить дело, рассмотренное Судом сообщества (1989, ECR 195).

Британский турист, находясь во Франции, подвергся нападению хулиганов. Его избили и ограбили. С жалобой он обратился к французским властям по вопросу компенсации ущерба, причиненного ему. В компенсации ему было отказано на том основании, что он не являлся гражданином Франции, которым только и оказывается такое содействие.

Было возбуждено дело в национальном суде, который по ст. 177 Договора о ЕЭС запросил мнение Суда сообщества.

Ответ был следующим: подателю заявления не может быть отказано в содействии по национальному признаку.

Другие дела аналогичного свойства касались случаев, когда в учебных заведениях пытались брать повышенную плату со студентов, приехавших из других стран сообщества. Подобные действия администрации Суд сообщества также признавал неправомерными.

Эти и другие дела, рассмотренные Судом сообщества, показывают завидную отработанность судебной защиты прав граждан ЕС. Дело может несколько затянуться во времени, что неизбежно, поскольку невозможно быстро преодолеть бюрократическую машину, усиленную дальностью расстояний. Но решение, как правило, в защиту преимуществ союзных прав перед национальными будет обязательно вынесено без больших проблем для истца.

Наличие отработанного судебного механизма при достаточной правовой грамотности населения — основное условие успешной западноевропейской интеграции. Но даже в Западной Европе при наличии этого условия делается довольно много ошибок, которые хотя и исправляются, но тормозят процесс интеграции.

Следует признать, что политической воли руководителей, которая даже может сопровождаться определенной правовой базой, явно недостаточно для соединения двух или нескольких государств в одно жизненное государственное сообщество. Не правовая база, создать которую, точнее, изложить ее нормы на бумаге, несложно, а правовой механизм в сочетании с политической волей — вот необходимое условие для успешной интеграции.

Правда, такой механизм может быть и силовым, как это имело место в Йемене, или идеологическим — как в СССР. Но тогда таковой будет и интеграция.

Для лучшего понимания темы представляется уместным привести пример из практики решения дел в Суде сообщества.

Дело 2/74 «Рейнерс против Бельгии» (1974, ЕСН 631). Жан Рейнерс родился и вырос в Бельгии, там же он получил образование и степень доктора права. По гражданству, однако, он был. голландцем. И когда он собрался применить свои правовые знания на практике в должности адвоката, ему в этом было отказано. Причина отказа состояла в том, что в юридическом кодексе Бельгии есть положение, запрещающее занимать должность адвоката лицам, не имеющим бельгийского гражданства. Обойти это положение можно было, получив положительное решение короля Бельгии по представлению Генерального совета ордена адвокатов. Но эта возможность должна быть обусловлена взаимностью со стороны других стран.

В голландском законодательстве подобной взаимности не предусматривалось. Там четко указывалось, что адвокатская практика открыта только для граждан Нидерландов.

Рейнерс обращался во многие инстанции, но безуспешно. В конце концов он апеллировал к высшей судебной инстанции страны — Государственному совету Бельгии, ссылаясь при этом на несоответствие бельгийского закона положениям Договора о ЕЭС.

При рассмотрении дела в Европейском суде, мнение которого было запрошено в соответствии со ст. 177 Договора о ЕЭС, вопрос в основном свелся к тому, можно ли в данном случае применить ст. 52 о свободе делового обоснования в другом государстве ЕЭС.

Другой вопрос касался применения ст. 55 Договора о ЕЭС, в которой говорится об исключении из ст. 52 в случае, если речь идет о профессии, которая хоть каким-то образом, хотя бы случайно, связана с отправлением функций официальной власти. Необходимо было доказать, что работа адвоката никак не затрагивает властных государственных функций.

Что касается ст. 52, то у государств — членов ЕЭС не было единообразного отношения к тому, имеет ли она прямое действие или для ее применения нужны какие-то дополнительные национальные инструменты. Германия стояла на позиции «прямого действия» статьи. Бельгия, Великобритания, Ирландия и Люксембург возражали исходя из того, что содержание ст. 52 слишком общо и идет дальше запрета дискриминации по национальному признаку. К тому же имелась договоренность, что для ее развития и применения будут приняты директивы. Но, отвечали немцы, сроки для дополнительных мер вышли, статья имеется в наличии, а значит, она подлежит прямому применению.

Мнение Суда ЕС состояло в следующем: принцип равного обращения с гражданами всех стран ЕЭС является главным принципом ЕЭС. И если в каком-то государстве имеются правила для обоснования бизнеса, применимые к собственным гражданам, то они должны распространяться без изменений и на граждан других государств ЕЭС. Тот факт, что реализовать нормы о свободе делового обоснования предполагалось в конце переходного периода, не играет существенной роли, поскольку идея состояла в том, чтобы облегчить процесс интеграции, а не усложнить.

Таким образом, желаемый прогресс пока что не был достигнут, общие нормы взаимного обоснования бизнеса (оказания услуг) в государствах ЕС не созданы, но переходный период завершился, а значит, следует применять нормы Римского договора непосредственно к ситуациям, которые возникают.

Что касается ст. 55, то Суд ЕС высказался в том плане, что государства не могут односторонне устанавливать правила, которые практически идут против целей Договора о ЕЭС. К тому же нет свидетельств того, что профессию адвоката можно хоть как-то ассоциировать с отправлением функций официальной государственной власти. Такая ассоциация должна выводиться не из домысла, а из прямого конкретного факта.

В завершение указывалось, что, конечно, индивидуум не может просто поехать в другую страну ЕЭС по своему выбору и учредить там свой бизнес или начать профессиональную деятельность. Каждое государство самостоятельно устанавливает правила и порядок, применимые к своим гражданам, но если квалификация иностранца признана соответствующей, то ему не может быть отказано в том, что позволительно для своих граждан.

Иными словами, поскольку квалификация Рейнер- са, полученная в Бельгии, соответствует предъявленным к ней требованиям по бельгийскому закону, он имеет право на допуск к профессии и в других странах сообщества.