Идея совершенной конкуренции имеет ряд аспектов: отсутствие монопольной власти; кривые спроса и предложения, которые индивиду представляются горизонтальными; пренебрежимо малый размер индивидуальных объемов продаж и покупок по сравнению с отраслевыми агрегатами; принятие цен, заданных рынком (price-taking behaviour) (публично объявленных цен); нулевые прибыли и равная отдача от всех видов деятельности; цены, равные предельным издержкам, а также доходы факторов производства, равные ценности их предельных продуктов; наконец, Парето-эффек-тивность рыночной аллокации ресурсов и действенность «невидимой руки». Стиглер (Stigler, 1957) проследил историческое развитие идеи совершенной конкуренции в зеркале «революции несовершенной конкуренции» 1930-х годов, отметив появление многих этих характеристик и отразив растущее признание строгих условий, которые являются необходимыми и/или достаточными для существования совершенной конкуренции. Эти условия включали: большое число продавцов и покупателей; возможность свободного входа на рынок и ухода с рынка; наличие полной информации и пренебрежительно малые издержки на поиск информации; однородность и делимость продукта; отсутствие сговора; отсутствие внешних эффектов и возрастающей отдачи.
Теория, описанная Стиглером, соответствует тому, что излагается в учебниках промежуточного уровня и, вероятно, отражает представления о совершенной конкуренции большинства экономистов, ведущих прикладные исследования. Фирмы и потребители рассматриваются
654
в качестве субъектов, осуществляющих выбор продаваемых и покупаемых количеств при заданных ценах, поскольку предполагается, что при больших числах продавцов и покупателей количества товара, продаваемые и покупаемые каждым из них, «пренебрежимо малы» в сравнении с агрегированными отраслевым показателями, от которых согласно допущению зависят цены. (Эти доводы приводятся в работе Курно 1838 г. — Cournot, 1838.) Однако модель не описывает то, как устанавливаются цены. В подтверждение этого подхода выдвигаются нестрогие аргументы, согласно которым цены на самом деле устанавливаются отдельными экономическими агентами, но при наличии на рынке большого числа как продавцов, так и покупателей любой продавец не сможет существенно отклоняться от цен, назначаемых остальными, не утратив при этом всех покупателей на свой товар или, наоборот, не оказавшись захлестнутым волной покупателей. Эта идея восходит к работе Бертрана (Bertrand, 1883), однако она не подкреплена формальным доказательством, что исход подобного ценообразования окажется совершенно конкурентным при принятых в качестве допущений структурных условиях (большие числа продавцов и покупателей, однородность продукта, свободный вход на рынок и т.д.).
Когда Стиглер писал свою работу, Эрроу, Дебрё и Маккензи уже представили результаты своего новаторского формального анализа Вальрасова общего равновесия, и через два года Дебрё опубликовал «Теорию ценности» [Theory of Value] (Debreu, 1959), которая до сих пор является образцовой трактовкой данного предмета. В этой теории конкуренции дается определение в терминах поведения хозяйственных субъектов. Существует заданный перечень потребителей и фирм и заданный перечень благ. Вводится единая цена для каждого блага и дается определение поведению хозяйственных субъектов, соответствующему совершенной конкуренции. Оно предполагает, что каждый потребитель выбирает сделки, которые максимизируют чистую полезность при условии выполнения бюджетного ограничения, установленного при условиях, что каждый потребитель может покупать или продавать неограниченные количества товаров по заданным ценам, а осуществляемые потребителем закупки не влияют на прибыли, которые он или она получает. Аналогично каждая фирма выбирает объемы ресурсов и выпуска продукта, которые позволяют ей максимизировать чистые доходы опять же при условии, что фирма может покупать или продавать любые количества продукта по своему усмотрению, не влияя при этом на цены. Наконец, равновесие является вектором цен, и при этих ценах сделанные в условиях совершенной конкуренции выборы каждого из экономических агентов в совокупности дают такую аллокацию ресурсов, которая обеспечивает расчистку рынков.
Для этой модели доказаны три основных результата. Они определяют, при каких условиях, касающихся вкусов, нацеленности ресурсами и технологии, конкурентные равновесия существуют (существование), равновесные аллокации Парето-оптимальны (эффективность), а при изменении первоначальной аллокации ресурсов любой оптимум по Парето является конкурентным равновесием (несмещенность —
655
unbiasedness). Теоремы об эффективности и существовании, вместе взятые, подводят формальную основу под утверждение Адама Смита о «невидимой руке», направляющей основанное на личном интересе поведение к общему благу, в то время как теорема о несмещенности говорит о том, что система конкурентных цен по сути своей не ставит в привилегированное положение какую-либо группу (капиталистов, рабочих, владельцев ресурсов, потребителей и т.д.). Вывод о нерасточительности системы (non-wastefulness) требует встроить в модель некоторые дополнительные допущения сверх сделанных ранее: достаточно того, чтобы не все потребители достигли точки насыщения. Теорема о существовании, однако, предполагает куда более строгие условия, включая, в частности, отсутствие возрастающей отдачи. (Это также требуется для получения теоремы о несмещенности.)
В формулировках Дебрё учтены и многие другие условия, возникающие при менее формализованных подходах к совершенной конкуренции. Например, в самом определении блага подразумевается его однородность, а делимость задается в явном виде. Поразительно, однако, что свободный доступ на рынок и большое число продавцов и покупателей не играют в его теории какой-либо явной роли: теоремы сохраняют силу даже при наличии одного потенциального покупателя или продавца любого блага.
Это свойство независимости от числа участников рынка объясняется тем, что теория Дебрё выступает исключительно как теория равновесия, т.е. описывает происходящее только при условии, что поведение в точности отвечает заложенным в нее предпосылкам и что цены являются равновесными, т.е. обеспечивают расчистку рынков. Не рассматривается вопрос о том, что могло бы произойти, если бы цены не находились на вальрасианских уровнях, а тем более о том, как на самом деле определяются цены. Более того, такое равновесие не вытекает даже из знаменитых тезисов Вальраса о беспристрастном аукционисте и процессе «нащупывания» (tatonnement) (т.е. об отсутствии торговли при неравновесных ценах), которые дают целостную модель формирования цены при рациональных действиях экономических агентов. (Напротив, в модели Дебрё существовал бы стимул в ответ на объявляемые аукционистом цены последовательно давать ложные сигналы о своих предпочтениях с целью достичь монопольного положения и соответствующих цен (Hurwicz, 1972).)
Возможность индивида оказывать воздействие на процесс установления цены аукционистом исчезает при переходе к модели, в которой индивидом действительно можно пренебречь. Такая модель впервые была предложена Ауманом (Aumann, 1964); в ней множеству экономических агентов присваивается индекс, отражающий некий континуум, имеющий неатомистическую размерность. Эта размерность задается сопоставлением размера группы агентов с размерами экономики в целом. Отсутствие массовых точек означает, что избыточный спрос ни одного из индивидов не является положительной долей агрегатной величины. Таким образом, прекращение предложения со стороны любого из индивидов не влияет ни на размер избыточного спроса (измерен
656
ного в расчете на душу населения), ни, соответственно, на факт расчистки рынка при данной цене. Таким образом, принятие цен (price-taking) является абсолютно рациональным, если их устанавливает беспристрастный аукционист.
Модели бесконечно большой экономики включают такие аспекты совершенной конкуренции, как большое число и пренебрежительно малые размеры продавцов и покупателей и (при наличии аукциониста) принятие цены продавцами. Модели бесконечно большой экономики также задают рамки анализа, в которых результаты множества других моделей производства и обмена согласуются с результатами вальрасианской теории. Однако очевидно, что модели бесконечной экономики предельно абстрактны, и главным является здесь вопрос о том, в какой мере они аппроксимируют конечные экономики. Этот вопрос подводит к рассмотрению последовательностей увеличивающихся по размеру конечных экономик, в которых каждый индивид становится относительно все менее значительным, — возможно, наряду со многими другими подобными ему индивидами. Определение совершенной конкуренции, связанное с такими последовательностями экономик и асимптотическими свойствами присущих им аллокаций ресурсов, восходит к работам Курно (Cournot, 1838) и Эджуорта (Edgeworth, 1881); оно составило основу нескольких важнейших направлений исследований.
Наиболее завершенные из этих исследований демонстрируют, что аллокации ресурсов в таких экономиках стремятся к вальрасианским (см.: Hildenbrand, 1974). Между тем в последнее время внимание было сосредоточено на направлении исследований, восходящем к Курно, которое предполагает выведение совершенной конкуренции в качестве предела, к которому стремятся несовершенно конкурентное поведение и его результаты (см.: Mas-Colell, 1982).
Существует три подхода к данной проблеме. Один их них (Roberts and Postlewaite, 1976) фактически принимает одну из версий гипотезы об аукционисте и исследует стимулы к тому, чтобы реагировать на объявленные цены исходя из своих истинных потребностей. В рамках данного направления показывается, что если экономика растет посредством реплицирования или если рассматриваемая последовательность экономик стремится к той, в которой вальрасианская цена является локально непрерывной функцией экономических переменных, то правильное раскрытие предпочтений и принятие цен асимптотически становится доминирующей стратегией. Второе направление исследований еще непосредственнее связано с моделью Курно. Экономические агенты выбирают количества, а возникающие в результате цены каким-то образом приводят к расчистке рынков, причем некоторые агенты (обычно это фирмы) осознают влияние своего выбора на уровень цен, в то время как другие (потребители) воспринимают цены как данность. Наиболее значительные результаты на данном направлении были достигнуты Новшеком и Зонненшайном (Novshek and Sonnenschein, 1978), которые показали, что равновесия Курно в условиях свободного доступа на рынок сходятся к вальрасианским аллокациям по мере
657
того, как минимальный эффективный размер фирмы становится небольшим, и при допущении, что соблюдено условие убывающей кривой спроса. Наконец, основанные на теории игр модели некооперативного обмена между экономическими субъектами, у истоков которых стоял Шубик (Shubik, 1973), также асимптотически стремятся к валь-расианскому равновесию (см.: Postlewaite and Schmeidler, 1978). Важной чертой этих моделей, основанных на теории игр, является то, что в них в явном виде рассматривается неравновесное поведение экономических субъектов: определяются результаты любого способа поведения, а не только то, что имеет место при равновесии. Это важный шаг вперед. Однако в этих моделях цены представлены только в виде отношения количества предлагаемых за товар денег к количеству предлагаемого товара, а не выбираются непосредственно экономическими агентами.
Еще один подход к совершенной конкуренции (Ostroy, 1980) связан с теорией предельной производительности и горизонтальными кривыми спроса. Важнейшую роль в этом подходе играет условие, что, если ресурсы и производственные возможности одного из агентов удаляются из экономики, у оставшихся агентов не произойдет сокращения благосостояния (no surplus condition). Это условие соответствует экономике, которая находится в вальрасианском равновесии при тех же ценах независимо от того, присутствует или отсутствует в ней каждый отдельный агент (т.е. кривые спроса горизонтальны). Экономика определяется как совершенно конкурентная при условии, что данное условие соблюдается. Это может произойти при конечном числе экономических агентов, но, как правило, для этого требуется бесконечное их число.
Таким образом, различными направлениями формальной теории охвачено большинство аспектов интуитивного представления о совершенной конкуренции, но эта теория указывает, что совершенная конкуренция является предельным случаем, возникающим при наличии большого числа агентов на каждом рынке или при существовании близких заменителей продукции каждой из фирм, а также при вальрасиан-ской цене, являющейся непрерывной функцией экономических переменных, и убывающей кривой спроса. В этой теории также недостает моделей, в которых цены открыто выбирались бы экономическими агентами. Ни один из этих результатов не дает объяснения тому успеху, с которым экономисты используют модель совершенной конкуренции в качестве аналитического инструмента.