Истоки, тенденции, формы реализации международного разделения труда

Чтобы понять природу международного разделения труда, важно вспомнить общие причины и движущие силы самого этого феномена. Разделение труда, как и сам труд, существовало давно, еще в первобытном обществе.

Обмен полезными результатами труда в качестве социально значимого явления возник на той стадии эволюции человечества, когда в процессе совершенствования орудий труда, а также перехода от собирающего хозяйства к производящему появилась возможность производства избыточного продукта и, следовательно, некоторого запаса материальных ценностей.

Это произошло примерно от 10 до 30 тыс. лет назад и стало важным рубежом в истории человечества — у людей появилось накопленное материальное богатство. Его можно было оставить про запас, на «черный» день, а можно было обменять с соседними общинами на какие-то иные продукты

527

труда, которых данная община производила недостаточно или не того качества, или в силу природных условий обитания вообще не могла произвести. Вместе с тем такое богатство стало предметом вожделений со стороны воинственных соседних общин, родов или племен.

Именно в этот период формируются два альтернативных направления дальнейшего развития экономической (и политической) истории межобщинных, а впоследствии международных, межгосударственных отношений — насильственное, безвозмездное присвоение чужого избыточного продукта, с одной стороны, и добровольный, взаимовыгодный обмен собственного избыточного продукта на чужой избыточный продукт, с другой стороны.

Первое направление вылилось постепенно в систематические разбойничьи набеги на соседние земли ради грабежа, захвата чужих территорий и порабощения либо обложения данью их населения и т.п.

Второе направление — это отношения экономического партнерства сначала в форме спорадических актов натурального обмена между соседними общинами. Нередко в силу природных условий или каких-либо специфических трудовых навыков, передаваемых из поколения в поколение, отдельные общины имели такие виды избыточного продукта, которыми их соседи либо вовсе не располагали, либо получали с большим трудом и в недостаточном количестве. Обмен такими предметами представлял взаимный интерес: каждая из общин получала новый (или редкий) для себя вид пищи, либо орудие охоты, либо домашнюю утварь. Это разнообразило ассортимент пищевых продуктов, расширяло возможности трудовой деятельности, способствуя как физическому, так и интеллектуальному развитию наших далеких предков (табл. 1).

Таблица 1

Экономические предпосылки межобщинного натурального обмена Предметы потребления, охоты, обихода Общииа X затраты усилий (человеко-дней) Община У затраты усилий (человеко-дней) А 1.0 ие производит Б 1,5 не производит В 2,0 2,5 Г 2,5 2,0 Д не производит 1,5 Е не производит 1,0 Прошли сотни лет, прежде чем такие случайные и нерегулярные акты межобщинного обмена вошли в привычку, стали постоянными, приобрели хозяйственное значение в качестве дополнительного источника предметов потребления, орудий труда и т.п.

Однако превращение натурального обмена излишками результатов трудовой деятельности в устойчивую систему с осознанной хозяйственной це

528

лью оправданно лишь тогда, когда ни один из партнеров не остается внакладе. Раньше или позже вставал вопрос о «справедливости» обмена. Но как определить эту справедливость, если обмениваются качественно различные продукты труда? Был только один способ: соизмерять затраты усилий на изготовление (или добывание) обоих обмениваемых предметов.

Конечно, собственных, ибо каждый из участников обмена знает по опыту лишь свои затраты времени, энергии, ловкости и т.п. и оценивает продукт чужого труда по принципу: «я бы затратил на изготовление (добычу) данного предмета столько-то своих усилий». Если, по оценке каждого из партнеров, затраты его собственных усилий на предмет, который он может обменять, не превышают его же предполагаемых затрат на предмет, который ему предлагают взамен, значит обмен оправдан.

Этот зародившийся в глубокой древности метод оценки обмениваемых ценностей очень важен для понимания всей последующей эволюции экономических отношений на основе партнерства и разделения труда. От такого обмена «по справедливости» оставался один шаг к осознанию того, что на базе устойчивого обмена можно получать с выгодой для себя не только те предметы, которые община совсем не производит, но и некоторые из тех, которые она производит с большими затратами усилий. На табл. 1 это предметы В и Г, которые в состоянии производить обе общины. С развитием хозяйственного мышления становилось очевидно, что, например, община X, переключив свои усилия с производства И или Г на производство А, может выменивать у общины У эти труднодоступные продукты с гораздо меньшими затратами. Если прежде на получение В здесь уходило два рабочих дня, а на получение Г 2,5 дня, то теперь благодаря обмену их можно получить всего за один рабочий день, затраченный на изготовление дополнительного (специально для обменной операции) количества А. Точно так же может выиграть община У, сосредоточившись на производстве Е. Так постепенно сложились условия для межобщинного разделения труда, опирающегося на специализацию производства, использующего разницу в абсолютных издержках производства.

Но не нарушается ли при этом «справедливость» обмена? Для У обмен остается «справедливым», потому что она могла бы самостоятельно добыть (изготовить) «а» лишь с огромными усилиями либо вообще не могла бы получить этот предмет. Говоря современным языком, ее вмененные издержки на получение «а» были бы заведомо выше, чем те 2 или 2,5 дня, которые приходится затрачивать общине X, чтобы получить взамен.

18-ызз 529

вилось. А люди, возможно, и до сих пор ходили бы в шкурах, жили в пещерах и грелись у костров.

К пониманию выгод разделения труда на базе такой специализации производства наши предки пришли давно, еще в эпоху неолита. Но прошли тысячелетия, прежде чем на этой основе натуральный обмен превратился в торговлю. Это стало возможно лишь после того, как между двумя обмениваемыми предметами вклинился третий — тот или иной предмет массового спроса, выступающий в качестве денег, т.е. в роли меры затрат и одновременно в функции платежного средства. Деньги совершили революцию в международном (как и во внутреннем) разделении труда и обмене. Они позволили трансформировать накопление богатства из весьма неудобной натуральной формы в гораздо более гибкую форму сокровища. Это, в свою очередь, послужило стимулом для расширения производства тех или иных вещей специально для продажи. Причем не столько для того, чтобы тут же на вырученные деньги приобрести другие нужные предметы, сколько ради накопления самих денег, которые стали носителем экономической силы. Сложилось производство специально ради продажи — товарное производство, а предметы купли-продажи стали товарами.

В таких условиях соотношение абсолютных издержек как стимул специализации на производстве наиболее выгодных для данного производителя товаров приобрело новое звучание. Заинтересованность в углублении разделения труда, в том числе международного, многократно возросла. Дифференциация материального производства, дробление самого технологического процесса изготовления товара на отдельные самостоятельные операции приобрело перманентный, порой лавинообразный характер.

Осмысливая практику международного разделения труда, сложившегося ко второй половине XVIII в., А. Смит впервые теоретически обосновал принцип абсолютных преимуществ (или абсолютных издержек). «Основное правило каждого благоразумного главы семьи состоит в том, чтобы не пытаться изготовить дома такие предметы, изготовление которых обойдется дороже, чем при покупке их на стороне... То, что представляется разумным в образе действия любой частной семьи, вряд ли может оказаться неразумным для всего королевства. Если какая-либо чужая страна может снабжать нас каким-нибудь товаром по более дешевой цене, чем мы в состоянии изготовить его, гораздо лучше покупать его у нее на некоторую часть продукта нашего собственного г умышленного труда, прилагаемого в той области, в которой мы обладаем некоторым преимуществом»1.

Но на практике далеко не каждая страна обладает абсолютными преимуществами перед своими торговыми партнерами. Из-за скудости природных ресурсов или низкой производительности труда национальных работников она может все важнейшие товары производить с большими издержками, чем другие страны. Тем не менее даже такая страна осуществляет международную торговлю и находит ее выгодной для себя. Почему? Разбирая этот случай, Д. Рикардо показал, что экономический выигрыш дают не только абсолютные, но и относительные преимущества1. Для простоты он взял две страны и два товара: вино и сукно. Его принципиальная схема выглядит так: обе страны производят одинаковое количество того и другого товара, но с разными затратами труда (табл. 2). После перераспределения капитала и концентрации его в той отрасли, где производительность труда выше, и обмена соответственно половины произведенного одной из них вина, а другой— сукна, каждая страна получила в конечном счете прежнее количество вина и сукна, но с меньшими издержками.

Не нарушая «справедливости» обмена, А и Б уменьшили свои затраты труда, иначе говоря, благодаря разделению труда эффективность их производства повысилась.

Таблица 2

Соотношение затрат и выгод от обмена при относительных преимуществах Страна Товар Затраты труда до специализации, человек-лет После специализации Экономия затрат (человек-лет) в% вино 70 140 150-40=10 6,66 А сукно 80 0 всего 150 140 вино 100 0 185-170=15 8,11 Б сукно 85 170 всего 185 170 Итого 335 310 335-310=25 7,46 Однако теория Д. Рикардо очень упрощает действительность. Она не учитывает роли денег в международном обмене. В реальности каждый товаропроизводитель сопоставляет не количество труда и других затрат, а количество денег, которые можно выручить за тот или иной товар за вычетом произведенных денежных затрат. А также затраты отражают, во-первых, издержки не только на рабочую силу, но и на другие факторы производства (капитал, научно-технический потенциал и т.п.), а во-вторых, соотношение спроса и предложения на каждый из этих факторов. Исследуя в 20-30-х годах XX в. международное разделение труда с учетом этих обстоятельств, шведские экономисты Э. Хекшер и В. Один доказали, что странам, имеющим относительный избыток капитала, выгодно специализироваться на экспорте капиталоемких товаров, тогда как странам с относительным избытком дешевой рабочей

531

силы выгодно вывозить трудоемкие товары. В более общем плане эта формула звучит так: страны экспортируют товары, в производстве которых наиболее эффективно использованы избыточные факторы производства, и импортируют товары с дефицитными факторами производства.

Кроме того, Рикардо допускал международную мобильность только для товаров, но не для труда и капитала. В наши дни эти факторы производства достаточно подвижны не только внутри стран, но и между ними. Учитывая это, последующие исследователи закономерностей международного разделения труда (Дж. Кейнс, Р. Харрод, В. Леонтьев, П. Самуэльсон, М. Познер и др.) создали многофакторные модели анализа сравнительных преимуществ, выявили закономерности специализации стран на материало-, напитало-, трудо-, наукоемких товарах.

Современная система международного разделения труда— это сложнейшая глобальная мозаика двусторонних и многосторонних хозяйственных связей на базе обмена товарами, услугами, капиталом, рабочей силой и специалистами высокой квалификации, а также обмена достижениями научно-технической мысли как важнейшим условием социально-экономического прогресса и дальнейшего углубления внутристрановой и международной специализации и кооперирования производства.