4.3. КНР в энергетическом секторе ЦА на двустороннем уровне и в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества

С момента распада СССР Китай стал наращивать двусторонне политическое и экономическое сотрудничество со странами региона и уже к 2006 г. превратился в третьего торгового партнера центральноазиатских стран после России и ЕС.

Предлагаемые США проекты либерализации экономик центральноазиатских стран привели лишь затяжному кризису при реструктурировании или полном разрушении большей части промышленных предприятий советского периода и жесткой зависимости от внешней помощи в свете отсутствия равнозначного российскому вектору торгового потенциала. Кроме того, вначале 1990-х гг. резко обострились внутри-региональные отношения между республиками, что на фоне экономических систем, являвшихся структурными элементами советской экономики, в основе которой лежал принцип перераспределения ресурсов, товаров и дотаций, привело к необходимости поиска внешнеторгового партнера - поставщика готовой продукции , которым впоследствии и стал Китай.

Современный формат экономического присутствия российских компаний в нефтегазовой сфере в ЦА, а также нефтегазового сотрудничества в формате «КНР-ЦА-РФ» в краткосрочной перспективе весьма затруднителен по различным политико-экономическим причинам, слабости информационно­аналитического, аналитико-прогнозного обеспечения ^{[340] [341]} и сопровождения принимаемых решений по ключевым вопросам в нефтегазовой сфере.

Учитывая то, что российские интересы в нефтегазовой сфере ЦА не полностью вписаны в программу модернизации экономики РФ, деятельность Китая и китайских компаний в нефтегазовом сегменте ЦА на текущий момент значительно опережает российскую активность и для стран региона углеводородное сотрудничество с КНР в большинстве случаев безальтернативно.

Осуществляя свою внешнюю энергетическую стратегию «выход за пределы», Китай делает ставку на быструю и эффективную реализацию своих транспортных, энергетических и инвестиционных проектов в двусторонних форматах.

Общий объем осваиваемых китайских инвестиций в странах Центральной Азии составил на начало 2015 г., по некоторым данным, 58,8-62,13 млрд. долл. (табл. 4.3.1)

Освоение китайских инвестиций любого назначения стимулирует товарооборот между КНР и государствами ЦА, а также улучшает ряд макроэкономических показателей стран региона.

Одновременно, КНР имеет планы на 2017 - 2020 гг. по инвестициям и в обрабатывающие отрасли некоторых стран ЦА .

И хотя нефтегазовый вектор пока остается главным в энергетической и, в целом, в международно-экономической политике Китая в Центральной Азии, тем не менее, некоторая диверсификация экономической активности КНР в странах региона по отраслям экономик также имеет место (таб.4.3.2).

В частности, среди отраслей ТЭК помимо нефтегазовой отрасли, китайские интересы в регионе в последние годы все больше затрагивают атомную энергетику (Казахстан), электроэнергетику (Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан), а также угольную отрасль (Кыргызстан). В результате, экономическое влияние Китая в Центральной Азии постепенно распространяется уже и на Таджикистан и Кыргызстан, которые не имеют промышленных запасов углеводородов, а также на Узбекистан, который, обладает промышленными запасами нефти и газа, но не ориентирует свою энергополитику на масштабное увеличение их экспорта .

Цель инвестиционных вложений Китая в Казахстане - международно­энергетическая безопасность КНР, обеспечение стабильного и долгосрочного доступа к углеводородам РК и Прикаспийского бассейна. Объем вложений составляет 43-45 млрд. долл., включая порядка 22-24 млрд. долл., инвестиций, около 16 млрд. долл. - приобретенных активов и 5 млрд. долл. - кредитов^{[343] [344] [345]}. С участием Китайского капитала производится 25-30% добычи нефти на территории Казахстана. Китайские компании имеют доли от 50 до 100 % более, чем в 20 нефтегазовых компаний РК.

Таблица 4.3.2. Основные ресурсно-транспортные проекты с китайским

350

участием в ЦА . ^[346]

Отметим некоторые крупнейшие ресурсно-транспортные проекты РК с китайским участием:

• освоение нефтяных месторождений в Актюбинской, Атырауской, Мангистауской, Кызылординской и Карагандинской областях

• подготовка к геологоразведке и освоению нефтегазового месторождения Дархан в шельфе Каспийского моря;

• расширение мощности нефтепровода «Атасу-Алашанькоу», - строительство газопровода в Актюбинской области, казахстанского участка магистрального газопровода «Туркменистан- Китай»

• поставки сжиженного нефтяного газа из РК по железной дороге через КПП «Алашанькоу».

• соглашение между «Казатомпромом» и Китайской государственной корпорацией ядерной промышленности о поставках в КНР топливных таблеток из РК.

• приобретения доли в двух из трех нефтеперерабатывающих предприятий Казахстана, заводов в Шымкенте и Актау

• СПРС и Китайская национальная морская нефтяная корпорация (СИООС) приобрели 50-100% доли в пятнадцати энергетических компаниях РК.

Казахстан остается главным приоритетом для Китая в ЦА в плане развития двустороннего сотрудничества. На него приходится около 80% товарооборота между Китаем и всеми центральноазиатскими странами - членами ШОС. Самой большой сферой китайских инвестиций стала нефтегазовая (таб.4.3.3).

352

Казахстана . ^[347]

2009 г. принес Китаю подлинный успех: за кредит в 10 млрд. долл. он получил один из главных активов в казахском нефтяном секторе, на который претендовала «Г азпромнефть», - 49% компании «Мангистаумунайгаз» (ММГ), а также потенциальный доступ к урановым месторождениям^{[349] [350]}. В экспертных кругах Казахстана есть мнение, что Китаем достигнута критическая доля собственности в ТЭК республики , однако, продажи активов по этому направлению для КНР продолжаются^[351].

При этом Китай находится только на четвертом месте в списке стран, активно инвестирующих в экономику Республики Казахстан. Сообщается, что в разрезе стран-инвесторов основными являются Нидерланды (29,2% от общего объема инвестиций), США (17,2%), Швейцария (10%), Китай (7,8%)^[352].

Китай имеет долгосрочный стратегический интерес к газовым ресурсам Туркменистана. Суммарный объем китайских инвестиций по состоянию на начало 2015 года оценивается от 13 до 15 млрд. долл., включая порядка 9 млрд.

долл. - кредитов^[353]. Большая часть китайского экспорта в Туркменистан - машины и оборудование для реализации проектов китайских компаний в туркменской нефтегазовой отрасли.

Наблюдается стремительный рост масштабов проектно-инвестиционной деятельности китайских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана, освоение нефтегазовых месторождений, как на суше, так и на шельфе Каспийского моря (в т. ч. газоносной территории «Багтиярлык», восточная часть Туркменистана, правобережье реки Амударьи, геологоразведка газового месторождения «Южный Иолотань»). Китайские компании ведут строительство газоперерабатывающего завода вблизи газоносной территории «Багтиярлык» (ю.-в. Туркменистана) и туркменского участка магистрального газопровода «Туркменистан - Китай»^[354].

Китайская национальная нефтегазовая компания (СНРС) участвует в двух совместных проектах с туркменской государственной компанией «Туркменнефть» по разработке нефтяного месторождения Гумдаг, а также месторождений на шельфе Каспийского моря^[355].

Интерес КНР к Узбекистану связан с необходимостью усиления геополитического влияния в ЦА^[356]. Китайские компании участвуют в ТЭК и смежных отраслях Узбекистана: нефтегазовой, электроэнергетической,

химической (таб.4.3.4). В нефтегазовую отрасль Узбекистана Китай вложил средства, суммарный объем которых по состоянию на начало 2015 г.

Китайская национальная нефтегазовая компания (CNPC) по соглашению с Национальной холдинговой компанией (НХК) «Узбекнефтегаз» - СП «Y3CNPC Петролеум» ведет следующую деятельность:

• строительство узбекского участка газопровода «Туркменистан-Китай»;

• освоение нефтяных месторождений в Ферганской долине (Ферганская, Андижанская и Наманганская области, восточная часть Узбекистана);

• подготовку к освоению 23 нефтегазоконденсатных месторождений в Бухарско-Хивинском регионе и на плато Устюрт;

• подготовку к освоению нефтегазоносных месторождений в узбекской части Аральского моря (северо-западная часть Узбекистана);

• участвует в финансировании строительства установки по производству сжиженного газа на Мубарекском ГПЗ (г. Мубарек, Кашкадарьинская область);

• планы по организации совместного производства нефтегазового оборудования на территории Узбекистана и соглашение о строительстве третьей нити газопровода «Узбекистан-Китай», пропускная способность которого будет увеличена на 25 млрд. куб. м. в год;

• Госкомитет по геологии и минеральным ресурсам Узбекистана и китайская компания CGNPC Uranium Resources Co. Ltd. создали СП ООО «Uz­China Uran» для разведки урана на Бозтауской перспективной площади под Навои; ³⁶⁴ • Узбекско-китайское СП «Мингбулакнефть»: доразведка и разработка месторождения Мингбулак Наманганской обл.^[360].

Кыргызстан рассматривается Китаем как стратегический плацдарм для торговой экспансии в ЦА и на постсоветское пространство в целом^[361]. Объем вложений составляет 390 млн. долл., в т. ч. кредиты - 120 млн. долл. инвестиции - 60 млн. долл.^{[362] [363]}. Финансовая активность нацелена на оказание технической помощи правительству республики и реализацию небольших по масштабам проектов в горнодобывающей, транспортной отраслях, производстве строительных материалов. Проекты в отраслях ТЭК носят единичный характер .

Цель инвестиционных вложений Китая в Таджикистане - интенсификация китайско-таджикской торговли, проникновение в различные отрасли таджикской экономики в т. ч. энергетику ^{[364] [365]}. В таджикской нефтегазовой отрасли - составил от 80 до 130 млн. долл., включая от 50 до 100 млн. долл. инвестиций и 30 млн. долл. - приобретенных активов .

Ниже представлен список некоторых крупнейших ресурсно­транспортных проектов с китайским участием в Республике Таджикистан:

• строительство высоковольтных линий электропередач «Лолазор-Хатлон» и «Юг-Север» (сданы в эксплуатацию в 2009 году),

• строительство Нурабадской ГЭС-2 и Зеравшанской ГЭС («Синохидро»).

• реконструкция автомобильной трассы «Душанбе-Худжанд-Чанак»;

• строительство автомобильного туннеля «Шахристан» (180 км. севернее г. Душанбе);

• строительство автомобильного туннеля «Шар-Шар» (80 км. ю.-в. г. Душанбе).

• автомобильное шоссе Куляб-Мургаб-Каракорум (КНР),

• туннель Шар-шар, мосты на реке Пяндж, соединяющие Таджикистан и Афганистан.

• между Таджикистаном и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (СНРС) было подписано соглашение о разведке нефти и газа в Таджикистане.

Значительный объем китайских кредитов рассчитан на возврат долгов в виде доступа к минеральным и другим ресурсам, контрольными пакетами акций таджикских стратегических предприятий и территориальными уступками (часть Г орного Бадахшана 1122 кв. км. уже отдано за долги^{[366] [367]}).

В последовательном наращивании китайского экономического присутствия в Центральной Азии, создание трубопроводной инфраструктуры играет не последнюю роль (приложение 9). С 2009 г. введен в строй экспортный газопровод «Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай» (ТУКК) , протяженностью более 1800 км. В настоящее время пропускная способность газопровода составляет до 24,5 млн. куб. м газа в сутки, это примерно 9 млрд. куб. м в год, всего по газопроводу планируется в течение 30 лет поставлять в КНР до 40 млрд. куб. м природного газа ежегодно . Новый газопровод соединил с Китаем все государства Центральной Азии, располагающие значительными нефтегазовыми ресурсами. В Киргизии и Таджикистане, территорию которых газопровод обошел, промышленных запасов нефти и газа пока не найдено. Причем помимо Туркмении, квота которой в газопроводе составляет 30 млрд. куб. м., экспорт газа в КНР будут также осуществлять Казахстан и Узбекистан, получившие помимо статуса транзитных стран дополнительный рынок сбыта. Казахстану новый газопровод позволит также улучшить газоснабжение Жамбылской, Южно-Казахстанской и Алма-Атинской областей, до сих пор зависевших от поставок узбекского газа.

В этой связи нельзя не напомнить о запущенном в эксплуатацию в 2006 году и успешно действующем трубопроводе Атасу-Алашанькоу - китайско­казахстанский нефтепровод общей протяженностью 962,2 км. Он берет начало на западе в Атасу (Казахстан) и заканчивается на востоке на КПП Алашанькоу (Синьцзян-Уйгурского автономного района, Китай) и является частью казахстанской нефтетранспортной системы, в которую входят каспийские порты и уже действующий нефтепровод Атырау-Самара. Согласно проекту, годовая мощность нефтепровода составляет 20 млн. тонн. ^{[368] [369]}

Все это свидетельствует о том, что трубопроводная инфраструктура государств Центральной Азии, которая в советский период шла исключительно в северном направлении, в последнее время активно разворачивается на восток. Это отчасти внесло элементы конкуренции в ситуацию с экспортом центрально-азиатского газа между Россией и Китаем. По сути, уже намечены контуры реализации энергетической составляющей китайского проекта Экономического Пояса Шелкового Пути (ЭПШП) - создание своего маршрута транспортировки энергоносителей и создание защищенных информационных каналов из Китая ^{[370] [371] [372] [373]} . При этом, сообщается, что в стратегию создания Экономического пояса Шелкового пути будет включен и «План взаимодействия в нефтегазовой сфере с Россией и странами Центральной Азии» который разработан китайским Центром стратегических исследований в нефтегазовой отрасли (подробнее см. параграф 5.2).

Кроме того, вслед за нефте- и газопроводами, проложенными из Китая в Центральную Азию и на Ближний Восток , последует автодорожная и железнодорожная инфраструктура, но эти транспортные потоки стоит рассматривать лишь в комплексе.

Увеличивающийся импорт сырой нефти и газа из Центральной Азии в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая предоставляет определенные энергетические гарантии для обеспечения продолжительного развития экономики региона. Согласно данным Управления иммиграционного и карантинного контроля Синьцзян-Уйгурского автономного района за три года после сдачи в коммерческую эксплуатацию объем импорта сырой нефти в

Китай через нефтепровод Атасу - Алашанькоу составил в общей сложности 20,39 млн. тонн или 12 процентов от годового импорта сырой нефти в Китай .

Таким образом, создав энергетическую основу, Центральные китайские власти создали в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) КНР две новые свободные экономические зоны в округах Кашгар и Хорос на границах с Кыргызстаном и Казахстаном^{[374] [375] [376] [377] [378]}. «Китай столкнулся с дисбалансом развития регионов, - справедливо отмечают российские эксперты, - западные территории отстают от восточных, в частности, в западной части Китая, в том числе и Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), расположенный на границе с Центральной Азией» .

СУАР - один из самых бедных районов Китая . Местное население имеет низкий образовательный уровень, что создает возможности влияния сил сепаратизма и религиозного экстремизма. «Но правительство КНР принимает меры по сбалансированию регионов. Правительство КНР, создавая в СУАР свободные экономические зоны, пытается дать мощный толчок для социально-

383

экономического развития региона .

В этой связи необходимо отметить, что в течение последних нескольких лет была сформирована система транс-китайских трубопроводов (Запад- Восток-1, Запад-Восток-2 и др.), позволившая доставлять газ и нефтепродукты из северо-западных районов Китая, а также из Туркменистана и Казахстана в промышленно развитые регионы на востоке страны с высоким уровнем жизни и активным энергопотреблением. Одновременно для приема сжиженного природного газа (СПГ), сырой нефти и нефтепродуктов была существенно оптимизирована и расширена система трубопроводов на востоке страны . Общая протяженность сухопутных нефтегазовых трубопроводов в Китае достигла 120 тыс. км. Протяженность нефтепроводов составляет около 23 тыс. км, газопроводов - примерно 76 тыс. км, трубопроводов для транспортировки горючего - 21 тыс. км .

Таким образом, очевидно, что энергетическая политика Китая в Центральной Азии носит геополитический, системный, масштабный и долгосрочный характер, преследуя как долговременные международные, так и текущие коммерческие цели. Последние в основном сводятся к:

• удовлетворению растущих потребностей китайской экономики в сырье (нефть, газ, уран, золото, алюминий и др.);

• стремлению снизить зависимость и риски морских поставок энергоресурсов с Ближнего Востока и Африки (около 90% импорта);

• финансированию экономики соседних стран ЦА.

Китай через диверсификацию своей экономической политики решает вопросы политической стабильности и безопасности на своих западных ^{[379] [380] [381]}

границах по периметру границ СУАР (проблема уйгурского сепаратизма) и способствует социально-экономическому развитию и укреплению стабильности собственных западных провинций.

Одновременно, КНР создает условия более активного международного позиционирования, используя созданные экономические, транспортные и энергетические ресурсы для превращения региона ЦА в плацдарм выхода Китая к ключевым мировым рынкам (Южная Азия, Ближний Восток, СНГ, Европа)^[382].

Формат ШОС рассматривается Поднебесной как важная региональная площадка. С учетом расширения постоянного состава членов Организации и включения в не Индии и Пакистана, Китай, скорее всего, будет продвигать через ШОС и глобальные проекты, включая реализацию «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП).

Льготное финансирование и инвестиции КНР проходят в ЦА, чаще всего, по линии взаимодействия и через финансовые структуры ШОС. Налаживая двусторонние связи с партнерами по организации, решая свои стратегические вопросы и «привязывая» страны ЦА транспортно-энергетическими проектами, КНР, по сути, через ШОС глобализирует свою энергетическую и транспортную стратегию, придавая ей различные евразийские форматы.