ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СТРАН ВОСТОЧНОГО БЛОКА И "ТРЕТЬЕГО МИРА"

Как уже упоминалось, экономический рост был не только уделом Запада. Этот феномен распространился на весь мир. Хотя темпы такого роста и варьировали, часто очень значительно, в разных странах.

В Советском Союзе экономическое развитие опиралось на модель индустриализации, основанной на принципах так называемого "примитивного накопления", которая применялась Иосифом Сталиным начиная с 1929 г.

Значительность экономического роста Восточной Европы в 50-х годах не объясняется исключительно лишь влиянием сталинской модели экономического развития.

Замедление темпов роста в 60-х годах было вызвано действием факторов, внутренне присущих экономике централизованного планирования социалистических стран. Приоритет, отведенный, согласно сталинской модели, тяжелой промышленности, институционализировался и закрепился настолько, что препятствовал появлению общества изобилия, основанного на массовом потреблении.

Огромная часть финансовых и технологических ресурсов уходила в военную промышленность. К тому же жертва систематического игнорирования сельское хозяйство имело столь низкий уровень производительности, что земля и труд сохраняли особенное значение среди производственных факторов. Увеличение добычи полезных ископаемых, ведущейся во все более отдаленных районах, требовало создания эффективной транспортной сети. Но технология в этой области ие развивалась, и ничто не указывало на возможность создания современной инфраструктуры.

Страны Восточного блока, включая Советский Союз, постепенно отклонялись от сталинской модели экономического развития, ослабляя жесткий централизованный контроль. Таким образом, начиная с 60-х годов определились некоторые различия в экономическом развитии различных социалистических стран с плановой экономикой. Некоторые социалистические страны (например, Югославия, Восточная Германия и Венгрия) преуспели на этом поприще. Других (Чехословакия и Китай) ждало разочарование. Первая подверглась вторжению советских войск в 1968 г.,

20

вторая страна, начиная с 1966 г., стала театром идеологической радикализации, благословившей культурную революцию, вклад которой в развитие экономики был разрушительным.

Соблазнительно, конечно, сопоставить темпы роста плановых экономик Восточной Европы с развитием смешанной экономики стран Западной Европы.

Успехи развивающихся стран (стран "третьего мира") были так же гораздо выше ожиданий. И если в 1979 г. | всего населения этих регионов все еще знала

бедность и доходы этих людей не достигали порога существования, тем не менее аграрное и промышленное производства стран "третьего мира" испытали большой подъем. К тому же, по данным Мирового банка, годовой доход в расчете на одного жителя развивающихся стран увеличился на 3% в год в период между 1950 и 1970 гг. (2% в 50-х годах и 3,4% в 60-х)8. Безусловно, эти цифры скрывают сильные колебания между различными странами. В наиболее бедных странах, где годовой доход на душу населения не достигал 250 долл., темпы роста были значительно менее высокими. Большинство этих бедных стран находится в районе африканской Сахары и в Азии. На другом полюсе располагались две группы государств, темпы экономического роста которых в 60-х годах были гораздо выше среднего показателя: во-первых, страны - экспортеры нефти, и во-вторых, те, где быстро протекал процесс индустриализации (Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг, Бразилия и Мексика).

Анализ политики развития стран "третьего мира" выявил несколько поразительных характеристик. Общие цифры накопления инвестиций, финансовых ресурсов, оборудования в отношении к ВНП находились здесь на гораздо более высоком уровне по сравнению с теми, которые были зафиксированы в Европе в XVIII и XIX вв., т.е.

Экономическое развитие "третьего мира" привело также к важным структурным переменам. Урбанизация развивалась быстро. Удельная часть сельского хозяйства в общем национальном продукте уменьшалась, число занятых в этом секторе сокращалось, тогда как промышленность развивалась очень успешно. В сфере обслуживания некоторые сектора (например, прислуга) сокращались, тогда

21

как другие (банки, страховые общества, торговля, ремонт автомобилей) интенсивно развивались. Во многих странах "третьего мира" обозначилось интересное различие по сравнению с развитием европейских стран в XIX столетни. Такое различие заключалось в двойственности экономической структуры: сельское хозяйство и ремесло, с одной стороны, и современная промышленность - с другой11. Сельское хозяйство оставалось примитивным, а в некоторых регионах - настолько автар-кичным, что, в конечном итоге, характеризовалось крайне низким уровнем производительности и заработной платы, структурной косностью, скрытой безработицей.

Среди быстроразвивающихся стран "третьего мира" особое место занимают государства - экспортеры нефти Среднего Востока12. Доходы, которые получали эти страны от национализированных нефтедобывающих компаний, были настолько велики, что внутренние инвестиции не могли поглотить их. Таким образом, значительные финансовые вливания пошли в экономики промышленных стран Запада, а также в те государства, политические режимы которых устраивали стран-доноров. Были пущены в ход масштабные проекты по улучшению инфраструктуры, однако слишком часто это делалось из соображений престижа и не вело к увеличению эффективности производства. Наконец, значительные суммы пошли на приобретение оружия как на Востоке, так и на Западе.

Другие страны, которые так же быстро развивались в это время, но, в отличие от первых, не имевшие нефтяных доходов, пошли по пути форсирования процесса индустриализации. Основная опора будущего процветания виделась им прежде всего в увеличении экспорта13. Продукция промышленного производства заменяла прежние основные предметы экспорта - сырье и продукты питания. Эти страны сконцентрировали основные усилия на производстве продукции с высоким коэффициентом ручного труда (текстиль, одежда, электроника). Такой подход не требовал значительных предварительных вложений капитала и использовал главное преимущество этих стран — избыток и дешевизну рабочей силы.

Те развивающиеся страны, которые строили свой экономический рост на форсированном развитии экспорта, добились гораздо лучших результатов по сравнению с государствами, пытавшимися стимулировать процесс индустриализации, воздвигая запретительные таможенные тарифы, стремясь заменить импортные товары на рынке собственной продукцией. В странах, ориентированных на экспорт, возрастала занятость - явление, оказывавшее положительное влияние на уровень заработной платы, как абсолютной, так и реальной. Напротив, страны, стремившиеся создать свое собственное производство, вытеснив импортные товары, вовсе не достигли желаемых результатов. Они сделали свой выбор, так как опасались, что увеличение экспортного производства усилит эксплуатацию своего населения. Согласно этой точке зрения, использование дешевой рабочей силы будет гораздо выгоднее для потребителей стран-импортеров, нежели для трудящихся стран

22

экспортеров. Проблемы проявились, когда стало ясно, что внутренний спрос на товары длительного потребления, производство которых стремилось заместить государство, росло очень слабо. Как реакция, этими странами была принята на вооружение политика ограничения в области импорта оборудования и полуфабрикатов. В этом случае преимущества специализации и массового производства не работали, издержки производства росли и необходимо было воздвигать новые барьеры на пути дешевого импорта. В этих условиях не могло быть и речи об увеличении экспорта, в результате отрицательное сальдо платежного баланса тяжело давило на всю денежную систему и препятствовало росту заработной платы.

Однако даже те страны, которые строили свое благополучие на росте экспорта, встретились с рядом проблем. С середины 60-х годов МВФ (Международный валютный фонд) и мировой банк настоятельно потребовали от них постепенного устранения препятствий импорту промышленной продукции из западных стран. Попытки в данной области были не слишком успешны, "скороспелость" экономического развития этих стран создавала препятствия для преодоления шока. С другой стороны, развитие мировой экономики в 70 -80-х годах стало настолько неблагоприятным, что сразу отразилось на экспорте этих стран. Наконец, применение программ либерализации экономики в рассматриваемых странах, ориентированной на экспорт продукции, породило ряд внутренних проблем. В результате усилился авторитаризм политического режима, углубилась разница в доходах вследствие традиционной схемы девальвации и поддержки размера заработной платы на низком уровне. После относительно благополучных для стран третьего мира 50^б0-х годов трудности 70-80-х годов вновь поставили вопрос о двух моделях развития, а также о каких-либо новых вариантах.

ПЕРЕХОД ОТ ДЕЛОВЫХ ЦИКЛОВ К ЦИКЛАМ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА В ЕВРОПЕ

В западном мире в течение 50-х и 60-х годов экономический рост был не только более быстрым по сравнению с предыдущими периодами, но и приобрел значительную стабильность. Серьезные кризисы, омрачавшие период 1875-1893 гг. и 30-е годы, больше не нарушали процесс экономического роста (табл. 5). В США, например, при подсчетах годового ВНП за период с 1948 по 1973 г. было зарегистрировано лишь три коротких спада, самый глубокий из которых не превысил 1,6%. В то же время в 30-х годах такое падение составило по меньшей мере 40%. В Западной Европе достигнутая стабильность производила еще большее впечатление. В период с 1948 по 1973 г. общий ВНП этого региона не показывал ни малейших признаков сокращения. В действительности периоды рецессии наблюдались лишь в отдельные периоды и в отдельных странах: в Великобритании в 1952 г., в Бельгии - в 1958 г. и дважды в Швейцарии - в 1949 и 1958 гг.14 Если же вместо ВНП рассматривать лишь показатели промышленного производства, то такой рост не прерывался. С другой стороны, оборот мировой торговли также постоянно увеличивался и, по крайней мере до 1973 г. этому способствовало относительно стабильное развитие мировой денежной системы.

Таким образом, с точки зрения стабильности, экономическое развитие стран Запада в течение 25 послевоенных лет было просто уникальным. В результате экономисты - современники этого периода15 - изобрели даже новую терминологию. Слово "кризис" было заменено на слово "рецессия", классическое выражение "деловой цикл" уступило место "циклу экономического роста", термин "кризисная политика" - понятием "точечное регулирование8* ". Принятие этой новой терминологии

'* Джилберт - один нз редких экономистов, отрицающих саму концепцию "делового цикла". См.: Gilbert М. Postwar Business Cycle.

22

Таблица 5. Циклические падения годового ВНП и промышленного производства (максимумы в процентном соотношении по годам)

"Данные за 1928-1938 гг.

Источники: Lundberg Е. Instability. Р. 29; Maddiscn A. Growth ш the West. P. 47; подсчеты автора по: OCDE. Statistiques retrospectives et perspectives economiques.

отнюдь не означало, что большинство экономистов стремились подвергнуть сомнению само существование "делового цикла" как такового. Флуктуации таких экономических индикаторов, как занятость, накопление инвестиций, процентные ставки, прибыли и другие, продолжали наблюдаться16. Однако теперь речь шла об изменениях не абсолютных показателей, а лишь о темпах собственно экономического роста. В смешанных экономических системах Запада, таким образом, нестабильность экономического развития сменилась чередованием фаз либо быстрого, либо медленного роста.

Ежеквартальная статистика промышленного производства освещает такое чередование фаз в послевоенном развитии. Первый спад деловой активности в Европе проявился в 1948-1949 гг. и был настолько слабым и коротким, что вряд ли его можно было уподобить реальной рецессии. Зато гораздо более серьезным был спад, обозначившийся в 1951-1952 гг. Он затронул все европейские страны и достиг США в виде ослабления конъюнктуры. Этот спад был в большей степени связан с циклом инвестиций и теми рестрикционными мерами, которые были приняты правительством по поддержанию платежного баланса. В действительности эта рецессия была также следствием спекулятивной горячки, развившейся в 1950 г. во время Корейской войны, и опасения, что этот конфликт может перерасти в мировую войну. Цена на различные товары, в особенности на сырье, стремительно выросли. В результате начали увеличиваться запасы различных товаров на складах как потребителей, так и производителей в Европе и в США. Процесс стре-

22

мительного накопления запасов привел к увеличению европейского импорта сырья, в то время когда большинство европейских стран были заняты поиском решения двух основных проблем - платежным дисбалансом и нехваткой долларов. Основные государства европейского континента пошли на введение ограничительных мер на импорт, а некоторые из них прибегли к общей политике ограничения экономических свобод17. В первое время эти мероприятия привели к прекращению роста цен, а затем даже способствовали их понижению. Смена экономической инвестиционной конъюнктуры усилила тенденцию к понижению цен, потребители и производители теперь предпочитали расходовать накопленные материалы, нежели прибегать к новым закупкам. Рецессия приняла общий характер, и лишь постепенное исчерпание накопленных ресурсов, а также участие европейских стран в рамках НАТО в программе перевооружения армии США в связи с началом "холодной войны" смогли положить ей конец.

Признаки следующей рецессии в Европе проявились в 1957-1958 гг. Ею были затронуты все страны континента, но на этот раз она была менее тяжелой и гораздо более короткой по сравнению с трудностями 1951-1952 гг. Тем не менее она также распространилась на территорию США и Японии. Рецессия 1957-1958 гг. проистекала из экономического процветания периода 1953-1955 гг. и страха возникновения инфляционных процессов, вызванного увеличением зарплаты. Во время экономического бума 1953-1955 гг. спрос на продукцию промышленного производства принял такой размах, что в странах Западной Европы, за исключением Италии, наблюдалась полная занятость, а некоторые государства испытали проблему нехватки рабочих рук. Размер заработной платы сильно увеличился, как, впрочем, и импорт сырья и полуфабрикатов. Последний оказывал сильное воздействие на состояние платежного баланса, в то время как спрос других стран на конечный продукт проявил первые признаки "одышки". В 1955 г., а особенно в 1956 г. некоторые европейские страны предприняли уже ограничительные меры. Речь шла, безусловно, о мероприятиях весьма и весьма умеренных, цель которых заключалась в том, чтобы приостановить процесс "перегрева" экономики, так что такой переход был плавным. Суэцкий кризис конца 1956 г. как внешний фактор разрушил эту плавность. Как и в 1950 г., но только в меньшей степени, страх перед войной породил стремление к накоплению, определившее рост спроса и, соответственно, цен. Согласно наблюдениям исследователей конъюнктуры, суэцкий кризис отодвинул на год начало рецессии в Европе, нижний предел которой пришелся на 1958 г., а не на 1957 г.9*

Благодаря специальным мерам, предпринятым правительствами, Европа смогла выйти из состояния рецессии. Большинство стран увеличило количество всевозможных общественных работ, сократило налоги и смягчило условия кредитных закупок. К тому же в 1958 г. на экономическое развитие начал воздействовать новый психологический фактор: Римский договор определил создание Европейского экономического сообщества (ЕЭС), что благоприятно сказалось на инвестиционном климате. Немедленный успех ЕЭС положил начало новому циклу роста и предотвратил угрозу развития рецессии в 1963 г.

Период экономической активности продолжался в Европе до середины 1966 г. В это время полная занятость и вызванный ею эффект инфляции заработной платы повлияли на рост цен и, соответственно, привели к усилению тенденции накопления запасов. Это вынудило правительства, особенно Германии, принять ряд новых ограничительных мер. Результатом стала рецессия, отрицательный пик который пришелся на первый квартал 1967 г. Во Франции дела обстояли несколько иначе. Начиная с 1964 г. здесь осуществлялись специальные мероприятия, предусмотренные планом Жискара д'Эстена. Снижение уровня экономической активности в

В США наступление рецессии задержалось на 6-9 месяцев. См.: Gilbert М. Ор. cit.

42

результате его действий привело к возвращению экономики экспансии в 1965-1966 гг. К 1966-1967 гг. экономическое оживление во Франции было еще слишком краткосрочным, и введение каких-либо ограничительных мер не требовалось. В результате признаки рецессии, затронувшей всю Европу, проявились в этой стране с некоторым запозданием18.

Рецессия 1966-1967 гг. и оживление, последовавшее за нею, не способствовали развитию интеграционной политики. В частности, из-за колебаний Франции успех, достигнутый в области создания таможенного союза, не был развит в области экономической, денежной и политической интеграции, хотя Римский договор и имел ясные определения на этот счет. Эйфория первых лет, имевшая место после заключения договора, уступила место растущей неуверенности. Это также омрачило общий инвестиционный климат, что усилило рецессию 1966-1967 гг. Зато отставка де Голля в 1969 г., предвещавшая возможность нового импульса к продвижению к "Общему рынку", вдохнула оптимизм в настроения деловых кругов. Тем не менее экономическое выравнивание в конце 60-х годов уже в 1971 г. подверглось негативному воздействию денежного кризиса и в 1973 г. нефтяного эмбарго - двух экзогенных факторов, сокрушивших цикл экономического роста в Европе.

ЦИКЛЫ РОСТА В ЯПОНИИ И США

В сравнении с Западной Европой общая схема циклов роста Соединенных Штатов в Японии ничем не отличалась. Они лишь не совпадали по времени.

Япония испытала первую серьезную рецессию в 1949 г. Ее нарекли "рецессией Доджа", так как она была следствием проведенных мероприятий, предусмотренных планом Доджа, упомянутым выше. Другие рецессии (1954, 1957-1958 гг., а также 1962 г.) были тесно увязаны с фазами низкой конъюнктуры в США19. В этом параллелизме не было ничего удивительного, так как США оставались жизненно важным рынком для продуктов японского экспорта. В то же время внутренняя монетарная политика, преследующая цель уменьшения проблем платежного баланса, оказывала определяющее влияние на развитие японской экономики. Монетарная политика сохранила свою значимость, что проявилось в период рецессии 1965 и 1970 гг.

Япония испытала гораздо более масштабные в сравнении с Западной Европой экономические колебания. Даже если сравнивать эти флуктуации с теми, которые испытали такие европейские страны, как Западная Германия и Италия, развитие японского ВНП окажется менее регулярным. Темпы экономического роста колебались в этой стране начиная с минимума в 3% (1954 и 1958 гг.) и достигая максимума в 17% (1959 г.). Эта схема нерегулярного развития состояла из фаз взрывного роста, прерываемых краткими периодами рецессии20.

В поведении экономики США и Канады после войны было еще меньше гармонии, хотя циклические колебания проявлялись в меньшей степени21. Первая послевоенная рецессия 1948-1949 гг. была связана с переходом к мирной экономике22. После войны огромный промышленный потенциал США настолько быстро удовлетворил выросший спрос и восстановил фонды, что первые признаки перенасыщения рынка проявились уже в 1948 г. Так как в отличие от Европы и Японии североамериканская экономика не могла опереться на программу реконструкции, промышленное развитие замедлилось. Однако под влиянием как внутренних, так и внешних факторов оживление не заставило себя долго ждать. К тому же по плану Маршалла американская политика участвовала в восстановлении европейской экономики. Развязывание Корейского конфликта в 1950 г. и развитие "холодной войны" также придали мощный импульс промышленному производству. Окончание Корейского же конфликта и, как следствие, сокращение военного бюджета США в

24

большей степени объясняют происхождение рецессии 1953-1954 гг.23 Восстановление экономики опиралось большей частью на строительство жилья, увеличение которого требовал послевоенный демографический взрыв. Определенные прибыли для всей экономики принесло также увеличение продаж автомобилей, особенно в кредит. Эти два фактора часто действовали вместе, так как строительство нового жилья вызывало расширение использования автомобильного транспорта.

Исследования показали, что между 1955 и 1965 гг. экономические циклы США и Канады характеризовались наличием значительного разрыва между потенциалом промышленного развития и тем, что в действительности было произведено. Даже в периоды подъемов экономика не функционировала с полной мощностью и безработица оставалась высокой. В Европе же такой разрыв был менее ощутим. Полная занятость, можно сказать, правила здесь балом, определяя высокий уровень спроса и соответственный рост цен. Согласно Люндбергу, инвестиционный спрос в США оставался недостаточным настолько, что экономика не могла абсорбировать все частные и общественные накопления24. Было ли это связано с тем, что из-за завышенного курса доллара возможности вложения средств для американцев за рубеж выглядели более привлекательнее по сравнению с инвестированием национальной экономики? Возможно, однако, во всяком случае президент Дуайт Эйзенхауэр и его правительство в период с 1953 по 1961 г. не сделали ничего для того, чтобы привлечь инвестиции в собственную страну25. Правительство боялось оказать чрезмерную поддержку мощной политике, нацеленной на рост. Оно опасалось, в частности, что его активное вмешательство в экономические процессы вступит в противоречие с партийной идеологией республиканцев. Существовало также опасение, что стимулирование спроса может очень быстро привести к росту инфляции.

В 1957-1958 гг. США погрузились в новую рецессию, однако администрация Эйзенхауэра отказывалась от вмешательства. Наоборот, она оставалась твердым приверженцем классической доктрины, по которой чередование стадий роста и спада суть - явления неизбежные, и наличия в налоговой системе автоматических стабилизаторов вполне достаточно, чтобы элиминировать чрезмерные колебания. Главной задачей республиканцев оставалось сохранение равновесия бюджета. Последнее полагалось основным условием, необходимым для стабилизации цен. Поэтому вмешательство администрации Эйзенхауэра касалось именно этой сферы. Тяжесть рецессии требовала принятия строгих мер для достижения такого бюджетного равновесия. В результате в 1960 г. образовался бюджетный "излишек". Такой впечатляющий поворот финансового положения привел к сокращению внутреннего спроса на 15 млрд долл. На этой стадии политика дешевых денег и кредитная экспансия могли бы сыграть роль компенсирующего фактора. Частные инвестиции увеличились бы, нейтрализуя таким образом обвал общественного спроса. Однако произошло нечто прямо противоположное. Экономическая политика высоких процентных ставок, применяемая тогда, была направлена на поддержку обменного курса доллара на мировых рынках, где обнаружилось давление на американскую валюту.

Начиная с декабря 1958 г. единогласное принятие золотого эталона отвело ключевую роль доллару, который стал мировой резервной валютой именно в то время, когда США впервые серьезно столкнулись с проблемой дефицита платежного баланса. Мировое финансовое сообщество опиралось на твердое убеждение, что доллар может быть конвертирован в золото по твердому обменному курсу, считалось, что необходимо поддерживать это доверие любой ценой. Конечно, тот факт, что правительство США в течение целого десятилетия должно было прежде всего заботиться о поддержке международных позиций доллара, лег тяжелым бременем на внутреннюю экономику. Это, пожалуй, главное объяснение наличия уже упомянутого разрыва между промышленным потенциалом США и реальными

25

объемами производства. Как следствие всего этого в 1960-1961 гг. экономику США настигла новая рецессия. В то время на смену Эйзенхауэру пришел новый президент- Джон Кеннеди (1961-1963 гг.). С этого момента экономическая политика все больше и больше пропитывалась кейнсианскими принципами "новой экономической политики" ("New Economics"), хотя этот переход и был плавным.

При Кеннеди экономическое развитие становится важной целью и правительство уделяло ему приоритетное внимание, активно вмешиваясь в этот процесс, стремясь, насколько это возможно, поддержать производственные мощности страны26. Однако необходимо было некоторое время, чтобы Кеннеди осознал, что политика, нацеленная на экономический рост, проявляется в цифрах внушительного бюджетного дефицита и расширении внутренней денежной массы ("deficit spen-dind")27. Согласие по этому вопросу было достигнуто с большими трудностями, что высветило серьезные разногласия между "фискалистами" - сторонниками сокращения налогов и "структуралистами", стремящимися к увеличению общественных расходов. Для первых существование значительной безработицы объяснялось наличием неиспользованной части производственного потенциала. Вторые же настаивали на структурном характере безработицы, приводя в подтверждение своих положений последствия распространения процесса автоматизации производства в 50-е годы, недостаточного образования (особенно среди негров) и "безработицы молодых", В конце концов был достигнут компромисс, который предусматривал, что в первое время акцент будет делаться на увеличение общественных расходов, что повлекло бы за собой рост денежной массы внутри страны. Впрочем, улучшение экономической ситуации ставило на повестку дня вопрос о сокращении налогов.

Однако лишь в 1963 г., когда угроза рецессии обозначилась на горизонте, Кеннеди решился представить в конгресс свои налоговые предложения. Сокращение налогов окончательно материализовалось в феврале 1964 г. в так называемый "Акт о доходах ("Revenue Act"), который подписал уже Линдон Джонсон (1963-1969 гг.), преемник Кеннеди. Целью этого документа было преодоление рецессии 1963-1964 гг.28 Триумф "New Economics" был полным. Сокращение налогов в 1964 г. имело целью не только увеличить внутренний спрос, но и помешать встроенным стабилизаторам прервать экономический подъем. Он также способствовал увеличению долговременных инвестиций в экономику. "Revenue Act" достиг поставленной цели: в 1964 г. уровень безработицы упал до 5% и после нового сокращения налогов составил в 1965 г. 4,4%29. Разрыв между производственным потенциалом и реальным объемом производства уменьшался достаточно быстро, и темпы роста американской экономики ускорились, сблизившись с показателями стран Западной Европы.

В июле 1965 г. эскалация войны во Вьетнаме придала новый импульс политике процветания США. Считалось бы нормальным, если бы экспансионистские последствия увеличения военных расходов нейтрализовались повышением налогов, сокращением расходов в других секторах и более строгим контролем за расширением денежной массы. В действительности ничего подобного не произошло, так как президент Джонсон не желал жертвовать социальными аспектами своей программы "великого общества" (Great Society). Правительство пыталось умерить рост цен и заработной платы путем прямых переговоров с руководителями предприятий и профсоюзов. Эта политика, однако, показала себя неэффективной, и в 1965-1966 гг. инфляционные процессы усилились. Тогда уже Федеральная резервная система (ФРС), пользуясь правами автономного органа, самостоятельно предприняла ограничительные меры монетаристского характера, что привело к рецессии 1966-1967 гг. На самом деле налоги возросли только с января 1968 г. Эта мера, однако, не имела эффекта, так как тем временем инфляция спроса переросла в инфляцию издержек, инструментов борьбы с которой в арсенале макроэкономических методов "новой экономики" не имелось. Используя проявившиеся мо

25

нополистические тенденции, предприятия перекладывали свои издержки на потребителя. Одновременно профсоюзы стремились поддержать покупательную способность работников, требуя повышения заработной платы. Более того, профсоюзы часто стремились предвосхитить будущее повышение заработной платы. Вследствие этого к монетаристской политике вернулась ее прежняя роль30.

Президент Никсон (1969-1974 гг.) пытался сначала справиться с инфляцией классическими способами ужесточения денежной и бюджетной политики31. Результатом последней стало резкое замедление деловой активности, которое привело к рецессии 1970 г. Инфляция, тем не менее, не снизилась. Цены и безработица увеличивались одновременно: таким образом, на свет появился феномен стагфляции.

Тщетность методов экономического управления, применяемых после второй мировой войны, становилась все более очевидной, и это привело президента Никсона к провозглашению 15 августа 1971 г. новой политики. Он принял меры международного характера, приостановив конвертируемость доллара в золото, для того чтобы восстановить равновесие платежного баланса США, а также усилить гибкость и эффективность внутренней монетарной и бюджетной политики. Затем в целях уменьшения инфляции он установил контроль за ценами и заработной платой. Однако эти меры оказались бесполезными. Политика роста, выдержанная в кейнсианском духе, безусловно располагала макроэкономическим инструментарием, способным вывести экономику из стадии стагнации, обеспечить полную занятость и развитие, но она была не способна противостоять долгосрочному воздействию инфляции. Вот почему на некоторое время было необходимо прибегнуть к классическим дефляционным мероприятиям, которые неизбежно вели к росту безработицы. Однако изменения, произошедшие на институциональном уровне и в менталитете, препятствовали дальнейшему развитию дефляционной политики. Хаотическое состояние усугубилось влиянием внешнего шока, вызванного последствиями нефтяного кризиса.