ВПК выкручивает руки правительству, стремясь разрешить продажу вооружений непосредственно с за, водов. 60тысяч предприятий СССР работали на «оборонку». Из них две тысячи выпускали конечную продукцию. В России сегодня можно купить за взятки любые запчасти и вооружение, от пистолета до ракеты. «Оборонка» обросла коммерческими структурами, в том числе и совместными с иностранцами предприятиями. «Левое» вооружение, также как и «левое» сырье и наркотики, из России обогатило уже многих. Некий Владимир Карпов из Службы внешней разведки России заявил в газете «Двадцать четыре» (23.07.1993): «Мы никому не продаем ядерного оружия, а Вашингтон через филиалы фирм в странах «третьего мира» поставляет ядерные боеприпасы и в Ирак, и в Израиль, при этом снимая с себя всю ответственность за их использование». Похоже на правду. Как и то, что Россия отдала свое ядерное оружие Казахстану, Украине, Белоруссии в компенсацию за какие- то политические и прочие уступки. Последние три страны в свою очередь за небольшие в общем-то деньги от Запада согласны с этим оружием расстаться. Вот и кажется хозяевам Кремля, что стоит им только захотеть, и обрушится на них золотой дождь от продаж, нет не ядерного, обычного оружия. И не хочется им признать, пишет «Комсомольская правда» (статья И.Черняка, 29 04.1993), что российские вооружения и военная техника, имея немало плюсов, отстают от западных образцов в применении ЭВМ и радиоэлектронных информационных каналов, тепловизионной и ночной аппаратуры, в обеспечении всепогодности. Часто не учитывается возможность использования изделий в странах с жарким климатом. У конкурентов лучше решены вопросы комфортности, безопасности и живучести техники. Есть тенденция отставания в области стрелкового оружия, никудышны наше знание конъюнктуры зарубежного рынка и вообще организация торговли оружием в России. Не везет нашему ВПК. Сидят без заказов. А фирмы Франции, Италии и Израиля заняты тем, что изготовляют запчасти для нашей же авиационной и радиоэлектронной техники, занимаются модернизацией 7 тысяч (1) советских гражданских и боевых самолетов, оказавшихся за пределами СНГ. В 1993 году на складах оборонных заводов скопилось только до изготовленной и никем не оплаченной военной техники на более чем 20 млрд. рублей (в ценах 1992 года, когда рубль оборонки еще почти равнялся доллару). Все это добро было заказано правительством в расчете на возможный экспорт. И это в то время как: (1) советское оружие покрыло себя позором в Афганистане и в Ираке; (2) американцы продемонстрировали в заливе всему миру эффективность своего высокоточного оружия и всей своей военной техники; (3) окончание «холодной войны» способствовало сокращению военных бюджетов многих стран; (4) Россия утратила десятки и сотни своих традиционных потребителей советского оружия в Восточной Европе и в «третьем мире»; (5) мировой рынок заполонила российская же техника из бывших соцстран и республик СНГ, причем по смехотворным ценам; (6) ООН ввело эмбарго на поставки вооружений в Ирак, Ливию, Югославию; (7) каждая российская поставка оружия в Иран, Северную Корею и Китай встречается в западном сообществе с шумным неодобрением. А как должно относиться западное общественное мнение к тому, что торговля оружием превратилась в России в национальный вид спорта для богатых. Этим занимаются все генералы, почти все министры и дипломаты, многие деятели шоу-бизнеса и телевизионные комментаторы. Ведь речь идет иногда о сделках на миллионы и миллиарды: долларов, соответственно немал и один процент для посредника. Руководство Минобороны России жмет на все педали, чтобы заставить президента и правительство официально разрешить армии торговлю оружием (де-факто это уже много лет происходит, особенно в республиках СНГ). На худой конец Минобороны требует для себя права санкционировать все решения об экспортных поставках вооружений и военной техники, решать с кем создавать СП. что и какого качества там производить, определять целесооб- ность военно-технического сотрудничества с любой страной, учав- ствовать в выработке цены и выдаче лицензий. По мнению министра обороны Павла Грачева («Комсомольская правда», 29.04.1993) , десять процентов валюты от каждой сделки должно идти в карман его ведомства. Статья в газете так и называлась «Станет ли Минобороны военторгом». Умные люди («Новое время», № 16, 1992) объясняют, что даже получив пару-другую миллиардов долларов от продажи вооружений, Россия может потерять гораздо больше. «Производимое в СНГ оружие поддерживает диктаторов, отравляет атмосферу в мире, хранит в себе рудименты той глобальной конфронтации, от которой Россия решительно и громогласно отказалась», — пишет в этом номере журнала генерал-майор Вадим Макаревский, член группы «Генералы за мир и разоружение». Генерал напоминает очевидное: мы никогда не получали тех сумм за наше оружие, которые фигурируют в западных ежегодниках. Считается, что США получили в 1986 — 90 годах 21,7 млрд. долларов за экспорт оружия, а СССР за те годы — 43,1 млрд. Эта цифра по СССР — только лишь западная оценка стоимости переданного нами за границу оружия, а не та мизерная сумма, которую реально обрела Москва (10 — 15 процентов в валюте, 35 процентов бесплатно, остальное — долг, который мы никогда не получим). Макаревский напоминает, что — как это очень часто бывает, — проданное оружие начинает потом стрелять, в продавца. Так случилось уже в Афганистане и во многих республиках СНГ. А мы продолжаем играть с огнем: по соглашению с Тегераном от 1989 года продали Ирану в 1992 году три дизельные подводные лодки («Кило» — по классификации НАТО) за 6 млрд. долларов предоплаты. Сделка была осуществлена Министерством внешних эконо- мичесмких связей (МВЭС) России. За эти деньги мы подготовили на базе в Риге экипажи из иранских моряков и осуществили перевод лодок с Балтики в Персидский залив под контролем военных кораблей ВМФ России. Эта непредсказуемость голодной и коммунистической славянской души еще может сыграть с миром немало подобных очень неумных шуток. Прав был в 1992 году канцлер Австрии Ф.Враниц- кий: по его мнению, промышленно развитым государствам Запада следует приступить к крупным закупкам оружия у стран-членов СНГ с целью его дальнейшей утилизации. Во взрывоопасных регионах окажется тогда меньше российского оружия, а бывшие советские республики получат неплохой стартовый капитал. Враницкого, к сожалению, на Западе не услышали. А советник президента России Малей тем временем предвкушает «прорыв на мировой рынок оружия» — вот только дай бог 88 нашим фирмам получить право на самостоятельный экспорт оружия, да и лицензии на его вывоз за границу чтобы выдавали не только федеральные власти в Москве, но и все области, края и республики России («Московские новости», 21.02.1983). Наши Министерство обороны, ВПК и правительство ведут ожесточенную схватку под ковром за право распоряжаться оружей ным экспортом. 21 июля 1993 года президент России было напрочь запретил вооруженным силам заниматься торговлей оружием. Но выполнить этот указ практически невозможно. Только на территории России насчитывалось к тому времени 64 гражданских организаций, призванных решать социальные проблемы людей в погонах. На условиях, естественно, режима наибольшего благоприятствования при решении вопросов о списании и передаче кому-либо нужного военного имущества, в том числе и недвижимости, и партий оружия. В мире произведено как минимум 70 млн. автоматов «Калашников», ставших таким же символом России, как «кока-кола» для США. Сказанное не означает, что оба товара действительно лучшие в своем роде. И тем более это не означает, что Россия и дальше будет заниматься своим оружейным бизнесом в мировом масштабе. С 1992 года произошло ослабление режима регламентации экспорта российского оружия, считает начальник главного управления военно-технического сотрудничества МВЭС Александр Ко- телкин («Деловые люди», август 1993). Даже многочисленные российские частные «коробейники» появились. Да и предприятиям- изготовителям отныне выделяется 50 процентов валютной выручки, чего ранее никогда не было. Оборонные заводы могут и сами искать партнеров, вести переговоры, осуществлять экспорт продукции, изготовленной сверх госзаказа. Желающих обогатиться Котелкин предостерегает от иллюзий: торговля оружием — не разовая сделка, а очень длительный процесс выполнения комплекса работ и услуг. Здесь и поставка оружия, и его обслуживание (запчасти, ремонт, обучение национальных кадров). И льготные кредиты, которые продавец предоставляет покупателю оружия. Дело, соответственно, не только и не столько в качестве нашего оружия. Мы и так уже всем всего нараздавали, и России теперь, в 1993 году, должны были 140 млрд. долларов. В основном это деньги за неоплаченное наше оружие. К тому же мы треть экспортируемой военной техники дарили идеологическим союзникам, а остальное сбывали по ценам значительно ниже мировых. Оружие у России неплохое. Нет политического, в долгосрочном плане, доверия к стране-продавцу. Власти Объединенных Арабских Эмиратов за день до открытия там очень крупной выставки вооружений и военной техники IDEX — 93 сообщили о решении закупить 436 французских танков «Леклерк». Французские производители оружия не только сумели продать ряду стран региона много своих истребителей «Мираж», но и убедить правительство ОАЕ в серьезности своих намерений. Большую часть полученных от сделки с танками «Леклерк» денег, французы пускают на финан сирование в кредит 250 проектов в различных отраслях хозяйства ЭАЭ, в том числе и для создания совместных предприятий. Интересно, что в 1991 году ОАЭ обращались с просьбой к СССР продать им танки Т — 80 и получили. отказ. А уж как Россия старалась в 1993 году, привезя на IDEX — 93 370 (I) видов боевой техники, 150 из которых демонстрировались впервые. 3 млн. долларов на эту выставку ухлопали. Чтобы услышать: русские, безусловно, милые люди, а образцы представленного Россией оружия выше всяких похвал; но кто может гарантировать ныне стабильность в этой стране и то, что завтра ее политические ориентиры не изменятся? И кто вообще сказал, что России выгодно продавать ее оружие. Да если бы оружейные заводы платили настоящие (а не многократно заниженные) цены государству за потребляемые сырье, энергоносители, комплектующие, за безжалостную экспулатацию рабочей и интеллектуальной силы, а также за экологический ущерб, за землю, за аренду помещений. Тогда эта наша свистопляска с ВПК разом бы закончилась. В России «казенное» производство оружия, т.е. во многом на шее общества и вне рынка, существует 300 лет, пишет историк К.Шацилло («Аргументы и факты», № 20, 1993). Он свидетельствует, что бесконтрольная деятельность «хозяйственников в погонах» имела следствием не только задержку в сроках производства, но и-чудовищное завышение цен. Например, если в Англии начала XX века частные фирмы строили крупные военные корабли водоизмещением в 15 — 20 тысяч тонн за 24 — 30 месяцев, то на «казенных» верфях Германии — за 36 — 42, а в России — за 75 — 86 месяцев. Стоимость одной тонны броненосца в Англии составляла в пересчете 674 золотых рубля, в Германии — 764 золотых рубля, а в России от 1000 до 1300 золотых рублей за тонну. Мы до сих пор гоним на экспорт или результаты рабского труда (оружие) или грабим наших потомков, отнимая у них невосполнимые источники ценнейшего сырья (нефть и газ). При этом грабим сограждан так, что данный процесс получается для всех причастных к этому чиновников очень выгодным. Вот и бьются друг с другом чиновные кланы за жирный кусок. В последние годы существования СССР все правительство было облито грязью после скандала с премьер-министром Н.Рыжковым, пригревшим у себя невиданную доселе рыночную ячейку во главе с офицером КГБ. Шустрая команда отставных чекистов вознамерилась сбыть всего-то 12 танков с Уральского так называемого вагонза- вода. Политические конкуренты Рыжкова и Горбачева дождались, пока танки привезли в портовый Новороссийск и учинили шумное расследование под лозунгом «не допустим распродажи Родины». С той поры можно быть уверенным, что любая сделка с вывозом из России чего-либо стоимостью больше миллиона долларов может быть сорвана на любом ее этапе, и даже при наличии самых серьезных виз и прикрытий. В России 90-х годов идет не столько даже политическая борьба, сколько экономическая гражданская война, в которой теперь уже нет запрещенных приемов. Некий российский концерн «Конверсия» замахнулся на реализацию им же придуманного грандиозного проекта стоимостью 35 млрд. долларов!!! Не наших долларов, а инвестиционных. Речь шла о намерении 30 канадских и 25 итальянских фирм, а также и частного капитала из Израиля и США принять участие в нефтепереработке, модернизации морских портов и переработке ракетного топлива. Явную полезность данного проекта и свое полное согласие с ним письменно зафиксировали Ельцин, Гайдар, Хасбулатов, Черномырдин, О.Лобов, не говоря уже о многих министрах. Правительство выступило гарантом сделки, которая уже с самого начала, немедленно привлекала в Россию первые § млрд. долларов. Это ведь огромные для России суммы — 35 млрд. и даже их первая часть в размере 5 млрд. Ведь в 1992 году Россия получила всего 1,2 млрд. долларов иностранных инвестиций. Как писала газета 4Московский комсомолец» (25.08.1993), сделка века, получив необходимые гарантии от правительства, надолго застряла в Минфине, где пакет документов с бизнес-картами и высокими резолюциями сначала футболили от одного замминистра к другому, вымогая немалый процент от сделки в кассу министерства финансов. Потом пакет «потеряли», нашли, поставили визу — после нажима первого вице-премьера Лобова. В итоге организовали несколько разбойных нападений на автомобили концерна «Конверсия» и, похитили, теперь уже безвозвратно, ценнейший пакет с оригиналами всех документов по данной сделке. По словам газеты «МК» произошло заклание государственных интересов, предательство и коррупция именно тогда, когда политикам-биз- несменам стало ясно, что пресечь деятельность концерна не удастся. Нужен еще пример экономической войны ВПК? Летом 1993 года на конверсионные программы должны были поступить 700 млрд. рублей. Раньше ЦБР выделял Минфину кредиты, которые последний распределял среди коммерческих банков. Последние кредитовали конверсионные предприятия. Парламент заблокировал движение денег и стал требовать от ЦБР и Минфина выделение не кредитов, а государственных вложений; тем самым перекладывая на плечи налогоплательщиков все бремя сорванных проектов. Еще одна новация в России: теперь необязательно платить чиновнику лично, крупные сановники предпочитают иногда облагодетельствовать кассу своего родного ведомства, чтобы потом впол не законно выписывать себе и любому сотруднику премии в умопомрачительных размерах. Под следствие российский чиновник любого ранга идет только если его подставляет, или «сдает», его собственное начальство. Значит, плохо делился. Но даже и откровенных хапуг-эгоистов сажать не принято, так как в суде потом могут раскрыться много неприятных подробностей из жизни коллектива, где работал подсудимый. Именно поэтому за торговлю оружием у нас сажают только мелкую сошку, исполнителей. У ВПК вообще даже нет начальства в правительстве России. Только первый вице-премьер, курирующий промышленность, имел право командовать генералами-директора- ми, да и бывший вице-президент А.Руцкой. Последний курировал наряду с агропромышленным комплексом и торговлю оружием. В бытность СССР у ВПК было три начальника: генсек ЦК КПСС, оборонный отдел ЦК КПСС и Военно-промышленная комиссия во главе с зампредом Совмина СССР. Из рук этого зампреда 9 министров ВПК получали и деньги, и заказы, и ресурсы. На эту «девятку» работала вся страна. Теперь вроде остался за хозяина Комитет по оборонным отраслям промышленности, но его влияние ничтожно. Локомотивом отечественной гражданской индустрии пока не стал. В 1993 году более половины предприятий российского ВПК отказалась от заказа Министерства обороны, не дающего им достаточно денег. Завод же не может не разориться, делая десять танков в год, когда он рассчитан на выпуск 5 тысяч танков в год. «Представители «оборонки» как ни одна другая категория промышленников заинтересованы в проведении рыночных реформ. Мы производим наукоемкую продукцию и имеем с чем выходить на рынок. Но наши директора сходят с ума от нисходящих сверху директив: наращивать выпуск гражданской продукции и не разорять военное производство», — говорил Владимир Анферов, исполнительный директор «Лиги содействия оборонным предприятиям» («Коммерсант», 12.04.1993). Что же это значит «не разорять»? В июне 1992 года Ельцин своим президентским указом оставил без изменения существующую уже 40 лет систему мобилизационной подготовки. Это значит, что, даже отказавшись от заказа министерства обороны, директор по-прежнему должен сохранять в неприкосновенности мобилизационные производственные мощности, которые на случай войны будут выпускать оружие. В противном случае директору грозит срок от 5 до 10 лет (при Сталине за это расстреливали). Директора ВПК возмущаются отсутствием бюджетных ассигнований. Но в то же время слышат повтор на все лады основного лейтмотива экономической политики команды Ельцина о том, что Россию, мол, спасет экспорт оружия. Но эти же директора знают, что продажа любой партии оружия иностранцу требовала летом 1993 года получения девяти разрешений (президент, правительство, КВТС — межведомственная комиссия по военно-техническому сотрудничеству, МИД, Минэкономики, Министерство промышленности, МВЭС, МО, Служба внешней разведки) и только потом — услуг специализированных внешнеторговых объединений МВЭС. Это представьте себе: завод — на Урале или в Сибири, а вся начальственная рать в Москве. Вот и считают провинциальные директора, что в конце концов они могли бы вообще обойтись без услуг Центра и создать свои Уральскую или Сибирскую республики. Уральская республика была провозглашена 1 ноября 1993 года, но правительство России ее не признало. Министерство обороны при этом играет в свою игру на деньги налогоплательщиков. Главное бронетанковое управление МО РФ представило в правительство концепцию производства нового танка Т — 90 («Московские новости», 18.07.1993). Находящийся на вооружении Т — 80 приходилось делать в кооперации с Украиной, а новый сами, мол, будем делать. Кто его купит? Да никто. У самих брони хватает, солидные иностранцы в очередь не выстроятся, а в Армении, Абхазии и Таджикистане любые танки сгодятся. Причем, в воюющие республики СНГ «экспорт» налажен совсем по-другому; российская армия этим занимается, и весьма успешно. Виз московских министерств для таких сделок не требуется, только наличные. А ослабленный таможенный контроль в южных республиках СНГ позволяет легко перебрасывать незаконный экспорт в нестабильные районы (прежде всего на Ближний Восток) — все что угодно в любых количествах. Вот и начальник управления экспортного контроля и конверсии МИД России Сергей Кортунов в «Московских новостях» (18.10.1992) подтвердил: «Расширение рынка для наших вооружений чаще всего лишь мечта — для этого нет никаких реальных оснований». Страна нищает во многом и потому, что конвейер ВПК продолжает работать. Треть оборонного заказа на 1992 год была от МВЭС, под якобы реальные иностранные закупки нашего оружия заграницей. Ну и что? Сделали на сумму 37 млрд. рублей (в ценах 1991 года, т.е. по тогдашним ценам на вооружения практически больше чем на 37 млрд. долларов), складировали, и ничего не продали. Об этом скандальном эпизоде рассказывала «Независимая газета» (30.9.1992) со ссылкой на замминистра МВЭС Владимира Шибаева. Последний обвинил в неправильном завышенном заказе только что освобожденного от работы министра адмирала Сергея Краснова, отвечавшего в МВЭС за экспорт оружия. Ирак, Индия и Китай давали СССР львиную долю валюты от военного экспорта. С августа 1991 года, с введением международных санкций против Ирака, Россия прекратила поставки в эту страну. Соответственно, заморозился долг Ирака России в размере 6 млрд. долларов. Израиль, Кувейт, Саудовская Аравия, ОАЭ — т.е. все те страны Ближнего Востока, у кого есть очень большие деньги, — после войны в Персидском заливе закупили у США оружия на многие десятки миллиардов долларов. 100-миллиардный заказ на восстановление Кувейта отхватили тоже фирмы США. Они же там воевали. Российскому ВПК остается на Ближнем Востоке только зубами щелкать, слабо надеясь на то, что после отмены санкций ООН, Ирак может быть и обратится к нам за запчастями к ремонту своего кладбища советской военной техники. Пока что нам лишь передали оплаченный МАГАТЭ (международное агентство по атомной энергии) заказ на изъятие и вывоз на переработку в Россию ядерного топлива из исследовательского реактора, построенного в Ираке Советским Союзом в 60-х годах. Запад, конечно, причастен к провоцированию Ирака, но основным поставщиком вооружений для С.Хусейна были мы. В итоге война в заливе обошлась всем ее участникам в 676 млрд. долларов. Потери главного виновника, агрессора — составили 237 млрд., кувейтские потери — 240 млрд. долларов. Хусейн и затевал-то всю войну с Кувейтом и с США в расчете на нашу хоть какую-то поддержку. И, соответственно, у Горбачева были возможности предотвратить, изменить ход событий и не допустить того, что произошло. Поражение Ирака внесло лепту и в крах СССР. Теперь красно-коричневые в России стенают об упущенных возможностях из-за поддержки санкций ООН по Ираку, Югославии и Ливии. Да если бы мы поступили иначе, кто бы нам отсрочку долгов наших предоставил? Если бы мы даже и продолжали «дружить» с этой троицей, то стесненные экономические обстоятельства все равно не позволили бы ни одному из данных государств продолжать нам выплачивать какие-то суммы в валюте за прошлые или текущие поставки. Да и как может Россия позволить себе сейчас поощрять международный терроризм, когда в СНГ и так все закипает. Та же Сирия, к примеру, вполне могла бы более активно выплачивать причитающийся нам от нее долг в 10 млрд. долларов. Но эта страна по-видимому считает, что это мы у нее на крючке. Ну кому еще мы нужны с нашими запчастями на военную технику и кто еще у нас на Ближнем Востоке эту технику закажет? И вот в 1993 году Россия заключила очередную военную сделку с Сирией, со страной, которая упорно не желает ничего нам платить. Израильтяне, тем временем, намекают на похолодание отношений к ним России. Оттого что в Израиле половина горожан по-ру- ски говорит, нам не легче. А на наш ВПК усиленно давит огромная масса наших чиновников и промышленников, имеющих прочнейшие многолетние связи с большинством стран арабского мира. Десятки, сотни тысяч этих наших соотечественников построили свое личное благополучие на заработках от пребывания в длительных командировках именно в бедных арабских странах. Российская пресса всех направлений твердит о перспективности тесных связей с теми арабскими странами, в которых США не очень любят. Американцы, конечно же, твердят о том, что страны, которые еще хотят покупать оружие у русских, имеют сомнительную репутацию. Ирак вышел на время из игр в войну. Осталась Китайская Народная Республика. У которой нам стоило бы поучиться умению вести конверсию. Как писали «Известия» (15.05.1993), китайский опыт, может быть, поможет нам понять, что только жесткая, тотальная и бескомпромиссная конверсия, охватывающая все звенья оборонного комплекса, от армии до оборонных заводов, способна в короткие сроки хотя бы восстановить былой, доперестроечный потенциал России. Пока мы продолжаем продавать КНР технологию наведения ракет, ракетные двигатели, технологию обогащения урана, многое другое из современной российской технологии двойного назначения. В Китай идут наши танки, истребители СУ — 27, ракеты класса «земля-воздух» С — 300, аналог американского «Patriot». В США считают, что суть китайской политики, это налаживание своего собственного производства российских тактических ракет, истребителей, ядерных электростанций, ракетных двигателей с целью их полного реэкспорта в страны «третьего мира». Администрация США опасается, что подобный русско-китайский альянс подорвет все западные усилия по сдерживанию распространения ядерного оружия. Но пока Буш, а затем и Клинтон считали, что поддержка реформ в России важнее жесткой линии против торговли оружием и угроз свернуть финансовую помощь. Так что пока Россия занята перевооружением армии КНР, хотя в долларах сумма этих контрактов в принципе смехотворна, порядка сотен миллионов долларов год. Подобно Ираку, Индия попала в сильную зависимость от некоторых предприятий нашего ВПК, неритмичности поставок запчастей и комплектующих деталей. До 75 процентов иностранного оружия в Индии — нашего производства. У России в Индии главным конкурентом стала Украина, с чьих заводов ушли когда-то на вооружение индийских ВВС 120 военно-транспортных самолетов, нуждающихся теперь в запчастях. Проиндийское лобби у нас тоже есть, поэтому в 1993 году Россия вновь предоставила Индии 830 млн. долларов в виде кредита на закупку российского оружия. Видя нашу растущую безработицу на российских военных заводах и КБ, индийцы согласились приглашать на свои военные предприятия тысячи наших специалистов по контракту. Индию, правда, смущает, что точно такие же активные усилия российский ВПК предпринимает и в Китае, и в Пакистане. На нашей совести — вооружение до зубов Индии, которая весной 1990 года едва не сцепилась в ожесточенную ядерную (!) схватку с Пакистаном. Правда и то, что администрация Рейгана помогла Пакистану заполучить ядерную бомбу (даже не одну, а десять) и средства ее доставки (пакистанские истребители F — 16 производства США). Но ядерный арсенал Индии был во много крат большим, чем у Пакистана. На Индию и Китай в 1983 году приходилось 80 процентов экспорта российских вооружений. А потом ЦРУ хватает за руку КНР, которая является основным поставщиком ядерных технологий Ираку. Северная Корея при нашем неофициальном содействии создает ядерное оружие и носители для него и пытается сбыть все это в Ливии и в Ираке. Но наиболее увлекательны наши отношения с Кубой. Эта страна- банкрот должна сегодня России 28 млрд. долларов (Ангола должна нам более 6 млрд.). Но содержит. самые крупные в западном полушарии вооруженные силы (вместе с полувоенными формированиями — 2 млн. человек). Летом 1993 года завершился очень неспешный вывод нашей военной группировки на Кубе из 7700 человек. Но остался на Кубе и действует по сей день российский военный радиолокационный центр в Лурдесе, который «слушает» все атлантическое побережье США и следит за космическими запусками во Флориде. На 1994 год Россия выделяет 350 млн. долларов на сооружение 12 кубинских объектов, работы над которыми были начаты при содействии СССР. У нас там еще и АЭС наша законсервированная и недостроенная стоит. А сколько мы Кубе просто так всего надарили. Если все посчитать, то не 28 млрд. долга будет, а раз в десять больше (за кубинский сахар мы почему-то платили им по ценам выше мировых, нефть давали соответственно по очень заниженной стоимости, и оружия нашего там сколько погребено.). Всего нам должны развивающиеся страны 140 млрд. долларов; среди главных должников Эфиопия, Алжир, Ангола, Йемен, Ливия, Никарагуа, Польша и т.д. по нисходящей. Никто из них нам, конечно же, ничего не отдаст, а брали-то они в основном оружие, а также нефть и продовольствие. В 1992 году должны мы были от них получить более 16 млрд. долларов, а перечислили нам только 2; половину этой малой суммы отдала Индия. Отныне Россия занята поиском желающих, которые перекупили бы у нас эти долги. Котировки здесь колеблются от 6 до 9 центов за доллар по долгам Никарагуа до 85 — 90 центов задолженности Алжира. Недавно вот долги одной африканской страны уступили зарубежной фирме по 12 центов за доллар. Караванами кораблей гнали мы в Эфиопию оружие, где оно терялось в течение нескольких дней. Платили нам нормально (в срок) лишь Индонезия, Пакистан и Турция. Последняя — единственная страна НАТО, которая приобретает у нас вертолеты, боеприпасы. В 1993 году военные поставки из России в Турцию продолжались, но это все незначительные контракты порядка нескольких десятков миллионов долларов в год. Турция хотела бы приобрести у нас линию по производству патронов к стрелковому оружию и даже получить «под ключ» завод артиллерийских и танковых снарядов, модернизировать нашими усилиями бронезащиту турецких танков. Но это только прожекты. В 1992 году Россия сумела продать лишь 7 танков, 3 военных корабля, 2 подводные лодки, 26 истребителей СУ — 27 да 84 БМП («Московские новости», 29.08.1993). За достоверность любой статистики из Москвы ручаться трудно. Но ясно, что переходить от «военной помощи» и смехотворных кредитов на 15 лет к коммерческой торговле оружием с предоплатой в год поставки России оказалось очень трудно. Российская пресса всех политических направлений полна подсчетов того, сколько заработали США на экспорте вооружений и как ничтожна доля России на этом фоне. Вот этот глупейший лозунг «догнать и перегнать Америку» (провозглашенный Хрущевым) присущ всей политике России во второй половине XX века и породил одни только курьезы. Путь у ВПК только один: чтобы выжить, объединиться с соответствующими западными фирмами и выпускать гражданскую ли, военную ли, но совместную продукцию, которая затем будет частично сбываться на зарубежных рынках. Слишком сильное предубеждение на Западе, да и в «третьем мире», среди нормальных стран, вызывает официальное лицо из Москвы, что бы оно не предлагало. Это китайскими товарами завалена каждая вторая лавка в мире. В любом городе планеты есть или китайский ресторан, или даже целый китайский квартал. И хотя немалую часть экспорта из КНР делают зэки, китайцев воспринимают в мире куда более благожелательно, чем нас. В отличие от нас, китайцы всегда торговали товаром, а не занимались подрывной деятельностью и не мнили себя великой державой. У них все купят, у нас нет. Наши директора, что порасторопнее, уже начали выпускать свои военные грузовики совместно с Западом. Брянский автозавод бывшие военные 1,5-тонные БВЗ — 69501 и БВЗ — 135 делает в кооперации с британской фирмой ЕАО. Итальянская фирма IVECO, контролируемая итальянским концерном FIAT, объединила свои усилия с УралАЗ и продает по всему миру наши лесовозы, пожарные машины, а также большегрузный самосвал УралАЗ — 330 — 30. Самосвал собирается у нас из зарубежных комплектующих; в России изготовляются лишь шины и самосвальный кузов. В российскую зону Крайнего Севера уже продали 300 таких самосвалов в полярном исполнении, Египет взял 1000 уральских самосвалов в 1992 году. Пока же весь наш ВПК вызывает сочувствие нашей прессы лишь в той мере, в какой он ее снабжает рекламой, бесплатными поездками на зарубежные ралли и выставки, включением в списки бесчисленных официальных делегаций, катающих по миру с целью якобы что-то продать из нашей военной техники. ВПК России — это витрина социалистической бесхозяйственности, преступного разбазаривания самых ценных наших ресурсов. Даже если предположить, что наш танк Т — 80 и лучше американского «Абрамса» или французского «Леклерка», то все равно нам лучше его не выпускать. Как уже говорилось выше, истинная себестоимость этого Т — 80 во сто крат выше официальной — военные не покупают ведь, а фактически экспроприируют у государства за бесценок все, что им необходимо для производства. Мы еще ни одного танка Т — 80 не продали, а сотни их уже построили и ржавеют они. А французы сначала продали свой «Леклерк» в ОАЭ, и только потом наладили серийное производство этого танка точно по потребности. Посетив выставку военной техники в Абу-Даби IDEX — 93 министр обороны Грачев заявил, что он увезет оттуда контрактов на экспорт нашего вооружения на 11 — 12 млрд. долларов. Год прошел — и никаких миллиардов. В те же первые недели 1993 года президент Ельцин публично выдал такое откровение: «Недавно я был в Индии, и у меня закралось сомнение в необходимости свертывания военных производств. Там колоссальный рынок для военной продукции, и как бы нам не пришлось потом восстанавливать переориентированные на выпуск кастрюль заводы ВПК». Да если бы арабы или индусы хотели, они бы давно все у нас купили. Бедная страна, в которой президент и министр вынуждены пользоваться какой-то странной, неточной информацией. Десятки миллионов долларов из бюджета фактически голодающей России были потрачены в 1992 — 1993 годах на организацию российских экспозиций на всех мировых ярмарках оружия. Бирмингем, Абу-Даби, Бурже, Сокольники, Нижний Новгород, Жуковский стали символами достижений ВПК России. Иностранцы восторгались, но покупать не спешили.