<<
>>

4.5. Субъективная модальность и тональность в политической статье с элементами памфлета

Для анализа взят политический Интернет-текст Михаила Калишевского «Аллергия на «оранжевое» [http: // www.inostranez.ru /].

Категория субъективной модальности представлена следующими языковыми и речевыми средствами.

Морфологический уровень

1) Вводно-модальные слова:

а) со значением «предположения»:

Так нет – словно по команде, и, скорее всего, именно по команде, причем не обязательно по команде Януковича, восточно-украинская партхозноменклатура, чья «совковость» видна невооруженным взглядом, так как «совковость» эта давно стала антропологическим признаком, разом запела «Вставай, страна огромная!» и стала грозить Киеву отделением.

Однако в Москве, судя по всему, об этом не очень заботятся.

Видимо, в очередной и уже который раз надеются, что все можно «разрулить» демагогией, шантажом и угрозами.

Недаром усиленно возводится вторая линия обороны против «оранжевой угрозы», уже внутри России. Такой линией, похоже, должен стать закон о «Режиме террористической опасности», внесенный недавно в Думу.

б) со значением «категорической уверенности»:

Никакого духа он, конечно, не материализует, но отравить жизнь окружающим может очень здорово. А то и спровоцировать весьма серьезные и даже кровавые неприятности.

А если заглянуть подальше в историю, то можно вспомнить и о Судетской области Чехословакии 1938 года и о том, чем все в конечном итоге тогда кончилось. Правда, на Украине реализовать такой сценарий будет очень не просто.

Правда, возникает вопрос: а какое право имеют российские чиновники с чем—то или с кем—то разбираться на территории другого государства и чем все это может закончиться?

в) со значением «безальтернативности»:

А то и спровоцировать весьма серьезные и даже кровавые неприятности. В конце концов, такого старикашку, безусловно, изобличат и сметут, только вот цена за это может получиться очень высокой.

г) со значением «предсказуемости»:

Так нет – словно по команде, и, скорее всего, именно по команде, причем не обязательно по команде Януковича, восточно-украинская партхозноменклатура, чья «совковость» видна невооруженным взглядом, так как «совковость» эта давно стала антропологическим признаком, разом запела «Вставай, страна огромная!» и стала грозить Киеву отделением.

Естественно, при явном благорасположении Москвы к такой форме реализации «права на самоопределение».

2) Частицы со значением «сомнения»:

Когда со всей очевидностью выяснилось, что топорно сработанный политтехнологами типа Павловского и Маркова сценарий воцарения в Киеве продукта симбиоза «рецидивиста и чекиста» оказался в том самом сортире, где Путин обещал замочить террористов, вроде бы надо было остановиться и подумать.

Лексический уровень представлен только одним эпитетом:

Такой непотребный беспредел возмутил даже проверенного «державника» и имперца Сергея Бабурина, который заявил на днях в эфире «Эха Москвы»…

С помощью эпитетов «державник» и «имперец» автором делается логический акцент на политической и социальной принадлежности Сергея Бабурина.

Синтаксический уровень

1) Синтаксические конструкции с усилением отрицания:

Причем никого не должно смущать, что официально Кремль никак не выразил свое отношение к откровенно сепаратистскому шантажу – достаточно было десанта во главе с давним борцом за «российский Крым» Юрием Лужковым, произносившим зажигательные речи, и когорты думских депутатов, высадившихся в Донецке и Луганске.

В данном контексте синтаксическая отрицательная конструкция способствует трансляции уверенного утверждения, в результате которого создается впечатление, что все происходящее в порядке вещей.

2) Синтаксический повтор:

Так нет – словно по команде, и, скорее всего, именно по команде, причем не обязательно по команде Януковича, восточно-украинская партхозноменклатура, чья «совковость» видна невооруженным взглядом, так как «совковость» эта давно стала антропологическим признаком, разом запела «Вставай, страна огромная!» и стала грозить Киеву отделением.

Неоднократное повторение одних и тех же сочетаний «по команде» и «совковость» способствует логическому подчеркиванию советской «солдатской муштры», что, в конечном счете, создает у читателя негативное отношение к такой политике.

3) Вставные конструкции:

Те же Ющенко и Тимошенко – выходцы с востока, а не с запада (первый из Сум, вторая – из Днепропетровска), и за Ющенко на востоке тоже голосовало немало людей.

(Другой вопрос, что это голосование в силу известных причин не отразилось в избирательных протоколах.)

Мало Украины, так надо наехать еще и на Молдавию, выражая «недоумение» в ответ на протесты молдавского МИДа из—за хамоватого заявления посла РФ в Кишиневе Николая Рябова.

(Ранее прославившегося, кстати, аналогичными заявлениями в бытность послом в Праге, после чего Чехия отказалась от поставок российского газа.)

Представленные синтаксические конструкции носят прежде всего уточняющий характер. Таким способом автор стремится не просто информировать своего читателя, напомнить ему какие-то обстоятельства, которые тот, возможно, знал или забыл, а в некоторых случаях (во втором примере) подвести к определенным логическим заключениям.

4) Синтаксические конструкции с сочинительными союзами, находящимися после точки:

Никакого духа он, конечно, не материализует, но отравить жизнь окружающим может очень здорово. А то и спровоцировать весьма серьезные и даже кровавые неприятности.

С помощью логического разрыва автор сосредоточивает внимание читателя на возможных последствиях «потери чувства реальности» через нагнетание действий, а также способствует апелляции к памяти читателя (например, к последствиям «кровавой» политики СССР в Чехословакии в 1938 или в Южной Осетии).

5) Синтаксические конструкции с анафорическими повторами:

Вот это—то и страшит российскую бюрократию, стремящуюся любой ценой предотвратить распространение «оранжевой заразы» в подвластную ей обветшавшую метрополию. Отсюда заполошные крики о невозможности «отдать Украину», как будто Украина изначально принадлежит этим «хозяевам жизни», а не украинским гражданам. Отсюда попытки провести разделительные линии, отсюда и поощрение сепаратизма «социально близкой» номенклатуры, нагнетание мифов о злобных «бандеровцах» и бездарные, выдержанные в худших традициях холодной войны обличения «происков НАТО», «польско-американского заговора» и так далее.

Анафоричность синтаксических конструкций (наречие «отсюда») способствует четким, последовательным объяснениям действий России, а также постановке логических акцентов на важных моментах, которые, по замыслу автора, должны привлечь критическое внимание читателя.

Категория тональности.

Лексический уровень

1) Эмоционально-экспрессивная лексика, а также слова, содержащие в своей семантике указание на позицию России по отношению к политическим изменениям на Украине:

амбициозный человек, потерявший чувство реальности, не желающий понимать, сорвать злобу, с тупой упертостью, грозить, запугивать, врать, устраивать гадости, очень вредный и противный старикашка, таких же выживших из ума пенсионеров, мечутся из угла в угол, кого-нибудь укусить, обругать, потеряли голову.

Представленные выше лексические единицы (слова и словосочетания) в своей семантике содержат негативную оценку действий современной России.

Эти действия подаются с особой саркастической подоплекой. Ранее отмечалось, что для СМИ (прежде всего, печатных) начиная с 90-х годов характерно весьма критическое (ироническое, саркастическое) отношение к действиям власти. Это объясняется переоценкой ценностей в результате распада Советского Союза: старые - обесценились, а новые еще не выстроились. И в результате - неприятие новой политики, стремление высветить «белые пятна» современности.

2) Эпитеты:

Приемчики, в общем-то, старые и кроваво опробованные в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии.

В данном контексте с помощью эпитета «кроваво опробованные» создаются «милитарные» ассоциации, что способствует апелляции к советскому прошлому и формированию негативного отношения к прежней национальной политике.

…на Украине достаточно людей, <…> которые готовы неделями стоять на морозе, чтобы добиться для своей родины свободного, европейского, демократического будущего, а не холопского прозябания под властью «азиопской» бюрократическо-криминальной банды.

Эпитет «холопского» в сочетании с ярким определение к слову «банда» способствует передаче эмоций, накала страстей, связанных с авторским неприятием российского образа жизни.

Мало Украины, так надо наехать еще и на Молдавию, выражая «недоумение» в ответ на протесты молдавского МИДа из-за хамоватого заявления посла РФ в Кишиневе Николая Рябова.

Взаимодействие эпитета «хамоватого» с языковыми элементами «криминального» жаргона («надо еще наехать») способствует созданию негативной сниженной оценки.

Все это выглядит настолько несуразно, что, например, введение «мандариновой» и железнодорожной блокады Абхазии невольно порождает подозрения: запрет на ввоз в Россию абхазских цитрусовых объясняется исключительно аллергией Кремля на оранжевый цвет.

В данном контексте эпитет «мандариновой», вступающий в дистрибутивные отношения с главными лексическими единицами, имеющими непосредственную связь с темой высказывания, становится выразителем революционной украинской идеи, а также логической аллюзией на российско-абхазские отношения, способствуя созданию иронического подтекста.

3) Метафора:

Вот это—то и страшит российскую бюрократию, стремящуюся любой ценой предотвратить распространение «оранжевой заразы» в подвластную ей обветшавшую метрополию.

Недаром усиленно возводится вторая линия обороны против «оранжевой угрозы», уже внутри России.

Метафоры «оранжевая зараза» и «оранжевая угроза» являются аллюзиями на украинскую «оранжевую революцию».

В сочетании со словами, выражающими возможную тотальную угрозу, они придают высказыванию уничижительно-воинственный оттенок. Именно «оранжевая зараза» приводит в ужас определенные правительственные круги России, боящиеся каких-либо серьезных перемен в стране.

4) Перифраз с ироническим оттенком:

По этому закону любой федеральный или региональный «борец с терроризмом» сможет ввести такие ограничения гражданских прав и свобод, что не только акции, подобные «оранжевым» выступлениям в Киеве, станут невозможными, но даже робкие протесты против задержки зарплаты можно будет запросто запретить.

Такой вот отставной ветеран ЧК-НКВД-КГБ-ФСБ, очень вредный и противный старикашка с нехорошим прошлым, который по-прежнему мнит себя значимой персоной, регулярно таскается на краснознаменные сборища таких же выживших из ума пенсионеров, постоянно вызывает дух «отца и учителя» воплями «Сталина на вас надо!».

Представленные описательные обороты «борец с терроризмом» и «отца и учителя» являются аллюзиями на действующих и действовавших правителей. В первом случае намек выполняет функцию умолчания, а также способствует созданию нарицательного образа; во втором – служит для избежания повтора, поскольку следом идет декодирование оборота («Сталина на вас надо!»).

5) эвфемизм:

и «готовит списки» на всевозможных изменников.

В данном контексте сочетание «готовит списки» использовано для камуфляжа аморальных действий Советского правительства, чтобы лишний раз не травмировать семьи, чьи близкие прошли через машину репрессий по вине «наушников».

6) Сарказм:

Да кого волнует, что какие-то абхазцы выбрали Багапша, а какие-то абхазские инстанции этот выбор утвердили, если Багапш Кремлю неугоден.

С помощью словосочетания «какие-то абхазцы» передается истинное отношение России к братской некогда стране, что способствует формированию у читателя негативного отношения к действиям правительства.

7) Цитирование:

Когда со всей очевидностью выяснилось, что топорно сработанный политтехнологами типа Павловского и Маркова сценарий воцарения в Киеве продукта симбиоза «рецидивиста и чекиста» оказался в том самом сортире, где Путин обещал замочить террористов, вроде бы надо было остановиться и подумать.

Использование цитаты в косвенной форме способствует аллюзии к недавним политическим событиям, приведшим к «неописуемому» интересу к личности российского президента В.

Путина, а также созданию иронического подтекста.

8) Разговорные элементы:

Такой вот отставной ветеран ЧК-НКВД-КГБ—ФСБ, очень вредный и противный старикашка с нехорошим прошлым, который по-прежнему мнит себя значимой персоной, регулярно таскается на краснознаменные сборища таких же выживших из ума пенсионеров,

И не только потому, что за всевозможные «аншлюсы» можно очень здорово получить по шее от Запада.

Но, конечно же, не в аллергии дело – это даже не политическая логика, а логика бандитская, типичный наезд «крыши» на «комерсов»: мы вас крышуем конкретно, а вы хвост не по делу подымаете (избрав Багапша). Ну, и умойтесь со своими мандаринами!

Видимо, в очередной и уже который раз надеются, что все можно «разрулить» демагогией, шантажом и угрозами. Хотя нельзя полностью отказать Кремлю в предусмотрительности.

Использование криминальной лексики в политическом тексте способствует созданию не только криминального образа, вызывающего негативную оценку, но и манифестации мнения о сущности российской политики по отношению к «дружественным странам».

Синтаксический уровень

1) Синтаксические конструкции с обособленными членами предложения:

Причем никого не должно смущать, что официально Кремль никак не выразил свое отношение к откровенно сепаратистскому шантажу – достаточно было десанта во главе с давним борцом за «российский Крым» Юрием Лужковым, произносившим зажигательные речи, и когорты думских депутатов, высадившихся в Донецке и Луганске.

Официальная Россия ведет себя сейчас примерно так же, как чрезвычайно амбициозный человек, потерявший чувство реальности и не желающий понимать, что все его амбиции – так, одно воспоминание

В данном контексте причастные обороты способствуют как созданию напряженности, так и возбуждению читательского внимания к образному сравнению действий, производимых неадекватным человеком и современной официальной России.

2) Риторический вопрос:

Правда, возникает вопрос: а какое право имеют российские чиновники с чем-то или с кем-то разбираться на территории другого государства и чем все это может закончиться?

Эта синтаксическая конструкция способствует утверждению всем известной истины, и таким образом складывается определенная позиция автора к российским политическим актам.

Анализ языковых средств в представленном Интернет-тексте позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, данный Интернет-текст представляет собой «гибридный» продукт двух жанров – статьи и памфлета. От статьи взят а) логизированный характер изложения; б) аналитичность подхода к ситуации Россия-Украина. От памфлета, в свою очередь, взята а) коммуникативная стратегия (развенчание политической тактики России); б) использование сатирических средств (иронии, сарказма, уничижительных сравнений, эпитетов и т.д.).

Во-вторых, в тексте наблюдается доминирование категории тональности над категорией субъективной модальности, поскольку статья является непосредственным откликом на недавние политические события, произошедшие в стране.

<< | >>
Источник: ТАГИЛЬЦЕВА Ю. Р.. СУБЪЕКТИВНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ И ТОНАЛЬНОСТЬ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРСЕ. 2006

Еще по теме 4.5. Субъективная модальность и тональность в политической статье с элементами памфлета:

  1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
  2. ТАГИЛЬЦЕВА Ю. Р.. СУБЪЕКТИВНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ И ТОНАЛЬНОСТЬ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРСЕ, 2006
  3. ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.
  4. ГЛАВА 2 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СУБЪЕКТИВНОЙ МОДАЛЬНОСТИ И ТОНАЛЬНОСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРНЕТ-ТЕКСТЕ
  5. 2.1. Формы выражения субъекта речи и категория «образ автора» («авторский голос») как структурообразующий фактор публицистического текста
  6. 2.2. Субъективная модальность как текстообразующая категория
  7. ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2
  8. ГЛАВА 3 СУБЪЕКТИВНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ И ТОНАЛЬНОСТЬ КАК СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРНЕТ-ТЕКСТЕ
  9. 3.1. Субъективная модальность как средство манифестации отношения автора к действительности
  10. 3.2. Субъективная модальность и голос автора в политических Интернет-текстах
  11. ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.
  12. ГЛАВА 4 ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СУБЪЕКТИВНОЙ МОДАЛЬНОСТИ И ТОНАЛЬНОСТИ В ЖАНРОВЫХ РАЗНОВИДНОСТЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНТЕРНЕТ-ТЕКСТА
  13. 4.1. Субъективная модальность и тональность в проблемной политической статье
  14. 4.2. Субъективная модальность и тональность в аналитической статье
  15. 4.3. Субъективная модальность и тональность в политическом портрете