6. ПРАВО СЛЕДОВАНИЯ

Определение. Статья 42 закона от 11 марта 1957 г. дает различным лицам, которые в ней перечислены, а именно автору, его супругу и его наследникам по закону, неотчуждаемое право на участие в доходах от любой перепродажи третьими лицами произведений этого автора.

Это положение формально исключает возможность пользоваться этим правом для всех наследников по завещанию и правопреемников.

История вопроса. Право следования было включено в наше законодательство законом от 20 мая 1920 г. В него неоднократно вносились дополнения; в последний раз это был декрет от 15 сентября 1956 г., предоставивший на основе взаимности пользование правом следования иностранным авторам.

Совокупность этого законодательства и подзаконных актов была отменена в целом законом от 11 марта 1957 г. (ст. 43). Новое законодательство в этой области должно было быть дополнено соответствующими подзаконными актами. Но они не были опубликованы, и по этой причине право следования существенно ограничено, так как оно действует исключительно в случае публичных торгов. Действительно, ст. 42 закона от 11 марта 1957 г. специально расширила применение права следования на случаи продажи при посредничестве коммерсанта, но регламент государственного учреждения, который должен был определить порядок получения автором причитающейся доли, не был принят; таким образом, это право касается лишь публичных торгов, как это было во время действия закона от 20 мая 1920 г., что заметно снижает значение этого положения.

Природа права следования. В доктрине считается, что право следования надо считать возможным правом;

180

это — понятие, а не правовая категория. По мнению профессора Вердье, возможное право определяется как будущее право, применение которого юридически упорядочено.

Однако если согласиться с существованием такого понятия, то все равно не существует юридического механизма в области возможного права, созданного законодателем.

Тот же самый автор считает, что право следования образуется путем специальной оговорки о наследовании. Но его неудобство заключается в том, что оно и дополняет закон, и противоречит ему. Так как право следования имеет алиментную основу, то по этой причине нет основания предоставлять его наследникам, не имеющим права требования по алиментным обязательствам либо не имеющим права на обязательную долю*.

Можно установить только, что одни и те же лица обладают обоими свойствами: родственники по восходящей и нисходящей линии, супруг; последнего касается особая форма права на требование по алиментным обязательствам, отличная от наследования, предусмотренного ст. 767 Гражданского кодекса.

Р. Плэзан считает (R. Plaisant, D., 1969, 628), что закон от 11 марта 1957 г. (ст. 42) запрещает распоряжаться этим правом по завещанию; он не лишает права наследования наследников, имеющих право на обязательную долю в силу применения общих норм права, а также супруга, согласно абз. 2 ст. 42. В соответствии с обычно действующими правилами универсальный легат**, с одной стороны, устанавливает его, а с другой — исключает и лишает наследства. По мнению Р. Плэзана, это решение одновременно соответствовало бы, с одной стороны, духу и букве закона, а также алиментному характеру права следования, а с другой стороны, общим нормам наследования, от которых в соответствии с судебной практикой, связанной с правом

* Во французском праве именуется «резерв».

** Легат, распространяющийся на всю совокупность наследственного имущества (прим. ред.).

181

следования, необходимо как можно меньше отступать, за исключением случаев, когда это прямо предписано законом.

В судебной практике право следования, независимо от ее своеобразия и способа применения, тем не менее определяется в основном как имущественное право, предоставляемое художнику с того момента, когда он расстается со своим произведением, с тем чтобы он мог «следовать» за ним при передаче в те или иные руки и получать прибыль, если произведение станет предметом сделки (Gv.

Несомненно, это право осуществляется лишь при перепродаже произведения в течение жизни художника и законного срока (50 лет) после его смерти, но само по себе право тем не менее существует с момента отчуждения произведения его автором и до момента заключения любой сделки. Отсюда — право следования обязательно включается в состав наследства его обладателя, к наследникам которого по закону оно должно перейти.

Впрочем, только эту концепцию можно примирить с понятием неотчуждаемости произведения, которая ударяет по праву следования и, будучи по своей природе далекой от этого права, была навязана художнику лишь для того, чтобы удержать его от соблазна уступить это право за низкую цену. Это доказывает, что право следования существует еще до начала его действительного применения. В конечном итоге можно сказать, что право следования появляется не по случаю продажи картины художника, а с самого начала составляет часть его имущественных прав. Оно образуется одновременно с правами, связанными с произведением. Начало осуществления этого права подчинено продаже произведения.

А. Пользователи права следования

Основываясь на принципе, который был закреплен в законе от 20 мая 1920 г., ст. 42 закона от 11 марта 1957 г. признает за авторами графических и пластических произведений, несмотря на любую уступку ориге-нального произведения, неотъемлемое право на участие в доходах от любой продажи этого произведения как на

182

аукционе, так и через посредника. Но согласно абз. 2 ст. 42 существование этого права в течение календарного года после смерти автора и последующих 50 лет предусматривается лишь в пользу наследников по закону или пережившего супруга, что полностью исключено для наследников по завещанию и правопреемников.

Если определение супруга не предоставляет никаких трудностей, то вопрос о том, кого же следует понимать под «наследниками», остается открытым.

Дело Моне. Художник Клод Моне скончался в 1926 году, оставив единственным наследником своего сына Мишеля, который, в свою очередь, скончался в 1966 году, назначив Музей Мармоттан в качестве универсального легатария*. Вскоре после его смерти одна картина художника была продана с публичных торгов. Музей Мармоттан, единственный наследник по завещанию Мишеля Моне, не мог получить преимущество на право следования (ст. 42 закона от 11 марта 1957 г.): племянница художника, двоюродная сестра Мишеля, потребовала прибыль от продажи. Парижский суд большой инстанции (TGI Paris, 3 juillet 1968, JCP, 1968, II, 15569) согласился с тем, что племянница художника имеет право на участие в прибыли, полученной за право следования, прибегнув к рассуждению, оказавшемуся юридически ошибочным. По его мнению, «законодатель создал в пользу определенных им лиц право требования, возникновение которого подчиняется событию, независимому от его обладателей: перепродаже произведения третьим лицом. До данного события автор, а после его смерти — переживший супруг и наследники не мо1ут пользоваться никакими правомочиями, связанными с осуществлением необразовавшегося права; и, кроме того, в имущество Мишеля Моне, который умер 3 февраля 1966 г., не было включено право требовать выплаты 3% прибыли от продажи произведений». Это означало, что племянница художника могла пользоваться правом следования не в качестве наследницы Мишеля Моне, а в качестве единственной наследницы Клода Моне.

Однако данное рассуждение наталкивалось на основное препятствие: оно основывалось на фикции, так как предполагало вторую смерть художника в день продажи картины, а это явно противоречит абз. 2 ст. 42, который

* Единственного наследника по завещанию (прим. ред.). 183

говорит, что право следования «существует в пользу его наследников» и означает существование права до любой сделки, дающей повод к отчислению и таким образом передаваемо по причине смерти ab intestat*.

Парижский суд (Paris, 7 janvier 1970, D., 1970, 548) вынужден был оспорить это постановление, но и его решение не было безупречным: племяннице художника было отказано в праве следования по причине того, что «право следования возникает сразу же после первого отчуждения произведения и может осуществляться лишь в случае последующей его продажи.

Кассационный суд (Civ. I, 9 f?vrier 1972, D., 1972, 289) отменил решение Парижского апелляционного суда, уточнив: «Под термином «наследники» подразумеваются наследники по закону автора произведения в соответствии с порядком перехода наследственных прав даже при наличии противоположного завещательного распоряжения».

Таким образом, по мнению Кассационного суда, право следования может быть совершенно свободно передаваемо с соблюдением правил передачи ab intestat Гражданского кодекса и положений ст. 24, касающихся узуфрукта пережившего супруга, при той лишь оговорке, что это право остается неотчуждаемым. Оно не может быть передано по завещанию, и его неотчуждаемость сохраняется во всех случаях перехода наследственных прав, ибо в ст. 42 нет ни одного отступления от этого принципа. Однако постепенно намечается определенное ограничение применения закона от 11 марта 1957 г.

* Ab intestat (лат.) — от лица, не оставившего завещания (при наследовании по закону) (прим. ред.).

184

Дело Дюфи. Закон от 11 марта 1957 г. не пересмотрел случаи завещаний, действительных в силу закона от 20 мая 1920 г.; поэтому Кассационный суд (Civ. I, 10 juin 1968, D., 1968, 633) с учетом того, что вдова художника пользовалась универсальным легатом своего супруга, вынес по делу Дюфи следующее решение:

«Статья 42 не могла посягать на ранее имевшие место юридические факты, а юридический факт универсального легата был полностью и законно признан за вдовой Дюфи в силу действия на день скоропостижной смерти завещателя 23 марта 1953 г.

Дело Утрилло. В связи с делом Утрилло на пере-даваемость права следования были введены новые ограничения. Напомним, что художник умер в 1955 году, после того как назначил в качестве единственной наследницы свою жену; она умерла в 1965 году, оставив наследницу, не имеющую права на «резерв», но являющуюся универсальным легатарием,— свою дочь от первого брака. Совершенно естественно, что она была отстранена от получения прибыли по праву следования на основании закона от 11 марта 1957 г., который не допускает передачу права следования путем завещания. Кассационный суд (Civ. I, 19 octobre 1977, ?>., 1978, 109) также отстранил наследницу, не имеющую права на «резерв», от пользования правом следования, мотивируя это следующим образом: она не могла считаться наследницей художника, так как не принадлежала к его семье (Абз. 2 ст. 42).

Это решение, внесшее значительное ограничение в пользование правом следования, вызвало определенную

185

реакцию в доктрине. По мнению А. Дебуа (Note in D., 1978, 110 &), «с того момента, когда передаваемость допускается согласно наследованию ab intestat, наследники наследников художника могут отстаивать свои права на пользование правом следования до истечения срока имущественных прав автора». «Для того чтобы ограничить возможность пользования правом следования для родственников автора, следует сделать один шаг, подразумевающий условие, не отраженное в абз. 2 ст. 42, и его введение было бы большой смелостью, поскольку существует связь между ст. 42 и 21. Ограничение, внесенное Кассационным судом, можно, таким образом, рассматривать как выражение пожелания lege ferenda, а не как ортодоксальное толкование lex lata».

По мнению К. Коломбэ (С. Colombet, op. cit., p. 240) и А. Франсона (A. Fran?on, Cours de propri?t? litt?raire, artistique et industrielle, 1978—1979, «Le Cours de Droit», p. 156 ), это решение нуждается в строгих оговорках.

Вместе с тем некоторые теоретики полностью согласились с толкованием, данным Кассационным судом. Так, Раймон Линдон (R. Lindon, D., 1975, 194) уже писал в своем комментарии к судебному решению по делу Моне, что «право следования носит специфический характер и является семейным правом так же, как и право на имя, право на место погребения, моральное право автора, имеющие коллективный характер, и этим объясняется то, что наследники художника становятся по очереди обладателями права требования».

«Естественно,— добавляет Р. Линдон,— остается открытым вопрос относительно того, что можно считать семьей. В нашем законодательстве это слово обозначает довольно различные понятия, но представляется, что в данном случае семьей является общность лиц, связанных с художником кровными узами или отношениями, возникшими путем усыновления. Эта концепция наследника, содержащаяся в ст. 42 закона от 11 марта 1957 г., кажется мне вполне соответствующей духу этого положения и характеру семейных связей, предусмотренных правом следования» (R. Lindon, JCP, 1978, II, 18815).

Это толкование ст. 42, по-видимому, полностью соответствует конечной цели данной статьи, преследуемой законодателем, принявшим ее в 1957 году.

Действительно, отказывая в пользовании правом следования всем наследникам по завещанию, законодатель

186

ясно показал свою решимость ограничить круг пользователей. С другой стороны, алиментный характер права следования, усиленный его неотчуждаемостью, естественно, привел бы к ограничению пользования им как самим художником, так и его семьей, то есть родственниками, связанными кровными узами с самим автором.

Иностранные авторы. По закону от 20 мая 1920 г. иностранные авторы пользуются правом следования на основании взаимности (D., 17 d?c. 1920), то есть пользоваться правами следования могут, к примеру, лишь художники — выходцы из стран, законодательство которых предусматривает это право для французских художников. Исключение из условия взаимности было сделано декретом от 15 сентября 1956 г., который предоставил право следования без условий взаимности для лиц, которые не менее пяти лет жили во Франции и участвовали в ее художественной жизни.