Глава 9 РЕГУЛИРОВАНИЕ СЕКСУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИИ

Впрочем, это регулирование и не должно заходить слишком далеко. Чтобы выжить, любое общество должно предоставить индивиду свободу выражения сексуальных импульсов, хотя бы минимально достаточную для обеспечения демографического воспроизводства. Однако необходимо сделать несколько оговорок. Хотя сексуальное влечение может быть в большей степени, чем другие биологические драйвы (такие, как, например, голод и жажда), трансформировано в замещающие формы выражения или сублимировано109, клинические данные

109. Даже эта практически общепринятая точка зрения была подвергнута критике с привлечением впечатляюще широкого круга доказательств [Kin-seyetal., 1948: 205-213]) (примеч. авт.).

339

совершенно определенно заставляют предполагать, что чрезмерное ограничение сексуального выражения ведет к формированию личности, плохо приспособленной к адекватному участию в социальных отношениях.

Все общества сталкиваются с проблемой гармонизации потребности в контролировании секса и необходимости дать адекватную свободу сексуального выражения, и все решили эту проблему при помощи той или иной комбинации культурных запретов, разрешений и предписаний110. Запреты обуздывают социально наиболее разрушительные формы борьбы за сексуальные ресурсы. Разрешения гарантируют по крайней мере минимум сексуального удовлетворения, необходимый для индивидуального благополучия. Дополнительно очень часто определенные формы сексуального поведения прямо предписываются культурными нормами там, где это непосредственно отвечает интересам общества.

Анализ сексуального поведения служит предпосылкой адекватного понимания его регулирования. Для целей настоящего исследования у нас нет необходимости рассматривать так называемые «противоестественные практики», например, автоэротицизм и гомосексуализм, а также сексуальные сублимации, такие, как танец и подшучивание, и многие другие аспекты сексуального поведения.

Наше внимание будет сосредоточено исключительно на открыто гетеросексуальных отношениях в браке и за его пределами. В социальном отношении любой половой акт принадлежит к одной из семи основных категорий. Если сексуальной деятельностью занимается брачная пара с соблюдением всех социальных приличий, то можно говорить о брачной сексуальности. Если она происходит вне брака между двумя лицами, из которых хотя бы одно состоит в браке с третьим, то речь идет об адюльтере. Если участники полового акта связаны друг с другом отношениями реального, допускаемого или искусственного родства, рассматриваемыми в данной культуре в качестве препятствия для сексуальных отношений, то это классифицируется как инцест. Если пара состоит из представителей

разных общественных классов, каст, рас или этнических групп, между которыми данная культура запрещает сексуальные отношения, то это может быть таъта мезальянсом.

110. Применительно к регулированию брачных отношений Мертон различает «предписание, запрещение, предпочтение и разрешение-gt;( см.: [Merton, 1941: 364]) (примеч. авт.).

340

ние статусного целомудрия. Если любой из сексуальных партнеров нарушает общественные нормы или культурные табу, например временный запрет на половую жизнь во время поста, в период менструации или беременности, то половая активность в этом случае может быть названа сексуальной невоздержанностью. В последнюю категорию, нейтральные, попадают все другие случаи половых актов, т.е. сексуальные отношения не считаются брачными, или адюльтером, или инцестом, или мезальянсом, или связанными с нарушением ритуальных и культурных запретов. В эту категорию попадают все сексуальные отношения, происходящие между лицами, не являющимися брачными партнерами, но не нарушающие никаких иных культурных норм.

Данная классификация обозначает фокальные точки сексуального регулирования — брачный статус, родство, социальная стратификация (включая сюда и стратификацию этническую), особые социальные статусы, особые события и обстоятельства и, наконец, секс в целом. В отношении любого из этих аспектов культурное регулирование может быть запрещающим, разрешающим или обязывающим; сексуальное поведение может быть запрещенным, разрешенным или предписанным. Кроме того, родство и социальная стратификация играют видную роль в регулировании брачных отношений, а правила, запрещающие инцест и мезальянс, применяются не только к сексуальным, но и к брачным союзам. В табл. 74 суммируются наиболее важные типы сексуального регулирования.

ТАБЛИЦА 74             

Неотъемлемой частью нашей собственной культуры считается абсолютный запрет любых сексуальных отношений за пределами

341

брачного союза1 и.

запретов всех сексуальных отношений за пределами брачного союза приводятся в табл. 75.

Отсутствуют данные о добрачных сексуальных отношениях 7

Отсутствуют данные о внебрачных сексуальных отношениях              35

ВСЕГО              42

Полное отсутствие релевантных данных              90

ИТОГО              259

Стоит напомнить читателю, что Дж.

342

В нашей выборке к обществам с возможным существованием генерализированных сексуальных запретов наряду с янки Новой Англии относятся ашанти и тимне (Западная Африка), причем для последнего общества наша информация далеко не полна. Из 42 обществ, по которым мы не имеем адекватной информации, существование генерализированных сексуальных запретов достаточно вероятно для сиро-малабарцев (Индия) и тарахумара (Мексика) и до некоторой степени возможно в нескольких других случаях. Тем не менее на основании всех имеющихся в нашем распоряжении данных можно прийти к заключению, что генерализированный запрет на сексуальные отношения за пределами брака встречается не более чем у 5% всех народов мира.

Тенденциозность, задаваемая нашей собственной в высокой степени аномальной сексуальной моралью, не только исказила анализ сексуальных ограничений, но и привела к тому, что целое поколение исследователей исходило из постулата, утверждающего, что для первобытных людей антитезой нашему собственному регулированию сексуальных отношений служила общая сексуальная вседозволенность, обозначаемая как «гетеризм», «первобытный промискуитет» или «сексуальный коммунизм» (см.: [Bachofen, 1861; Briffault, 1927: V. 1. 614-781; Frazer, 19Ю: V. 4. 151; Kohler, 1884: 336; Lubbock, 1892: 86-98; Morgan, 1877:416; Rivers, 1924: 80; Sumner, Keller, 1927: V. 3- 1547; Ward, 1921: 340-341]). Эмпирические доказательства данного утверждения совершенно не убедительны. Только два общества нашей выборки, кайнганг (Бразилия) и тода (Южная Индия), имеют столь слабые сексуальные ограничения, что до некоторой степени дают возможность говорить о существовании у них промискуитета. Однако и у них нельзя говорить о полном отсутствии регулирования сексуальных отношений.

Генерализованные предписывающие нормы, такие, как одалживание жен и сексуальное гостеприимство112, также исключительно редки. В нашей выборке мы находим только двенадцать таких случаев, и при этом почти у всех соответствующих народов эти практики имеют крайне ограниченный характер. Таким образом, мы приходим к выводу, что объектом сексуального регулирования секс сам по себе бывает редко. Очень небольшое количество народов рассматривает секс в качестве зла, хотя и необходимого, которое должно быть ограничено исключительно рамками одного социального отношения, отвечающего за демографическое воспроизводство.

112 Иллюстрирующие эти практики случаи см. в следующих книгах: [Briffault, 1927: V. 1.635-640; Westermarck, 1922: V. 1. 225-230].

343

Брачное отношение становится основным фокусом сексуального регулирования. В рамках этого отношения секс обычно не просто разрешен, но и обязателен. Запреты адюльтера крайне распростране

ны. Они встречаются в 120 из 148 обществ нашей выборки, по которым в нашем распоряжении имеются необходимые данные. В 4 из 28 оставшихся обществ адюльтер социально не одобряется, но и не запрещается строго; он условно разрешен в 19 обществах, а в 5 — разрешен без ограничений. Необходимо, однако, указать, что эти цифры относятся только к сексуальным отношениям с лицами, родственно не связанными с эго, или с дальними родственниками. Вместе с тем, как будет показано ниже, заметное большинство всех обществ дозволяет внебрачные сексуальные отношения с определенными категориями свойственников.

Добрачная сексуальная свобода согласуется с обстоятельством, что главным фокусом сексуального регулирования служит брачное отношение. Среди обществ нашей выборки, по которым мы имеем соответствующую информацию, неинцестуозные добрачные сексуальные отношения полностью разрешены в 65 случаях, условно одобряются в 43, умеренно осуждаются в 6, а запрещены только в 44. Другими словами, добрачная сексуальная свобода той или иной степени наблюдается в 70% обществ нашей выборки. В остальных запрет распространяется прежде всего на девушек, и в большинстве соответствующих обществ он представляет собой скорее предосторожность, направленную на предотвращение добрачной беременности (см.: [Webster, 1942:146-148]), чем моральное требование. Этническая и социальная стратификация часто представляет собой одну из основ сексуального регулирования. Большинство обществ ограничивают круг сексуальных и брачных отношений социальными границами, определенными правилами эндогамии. Иногда эндогамность свойственна локальной общине, иногда — племени или этнической группе, иногда представителям одной расы. Куи-нолт (побережье штата Вашингтон, США) уникальны среди обществ нашей выборки в том отношении, что реально предпочитают жениться на представительницах других племен. Многие первобытные народы с достаточно высоким уровнем сексуальной свободы в сильной степени табуируют сексуальные связи с европейцами, что служит точной параллелью этноцентрической тенденции белых запрещать браки и не одобрять внебрачные сексуальные связи с представителями более темнокожих рас. Лишь меньшинство человеческих обществ не имеет подобных ограничений. Если общество стратифицировано на социальные классы или касты, культурные различия и «социальная дистанция»113, обычно характерные для географически разделенных групп, проявляют себя

1 к Этот удачный термин предложен социологом Е С Богардусом (примеч. авт.).

344

среди групп, разделенных лишь социально и иерархически. Эндогамные предпочтения, таким образом, становятся свойственны кастам и классам. Большинство обществ нашей выборки, обладающих сложной социальной сгратификацией, демонстрируют строгую либо предпочтительную кастовую и классовую эндогамию. В некоторых случаях, однако, сексуальные и брачные союзы между представителями разных социальных слоев не рассматриваются в качестве мезальянсов, а в небольшом числе случаев наблюдаются предписывающие кастовую или классовую экзогамию нормы, т.е. гипергамия. Например, среди натче-зов (низовья Миссисипи) от женщин всех трех знатных страт — «солнц», «знатных» и «благородных» — требовалось выходить замуж за простых общинников, представителей страты «подлых».

Сексуальное регулирование может распространяться не только на социальные классы, но и на особые социальные статусы. Наиболее распространенной запрещающей нормой этого типа считается требование целибата, а зачастую также и целомудрия от жрецов и иных религиозных функционеров (см.: [Main, 1913]). В некоторых обществах сходное табу распространяется на вдов. Особый социальный статус может быть связан и с разрешающими нормами. Одна из наиболее известных таких норм — «право первой ночи» (см.: [Schmidt, 1881; Westermarck, 1922:V. 1.166-196]), право феодального сеньора, жреца или другого высокостатусного мужчины вступить в половую связь с невестой в брачную ночь до разрешения доступа к ней ее мужу. Другой случай — особая прерогатива нарушать обычные противоинцестуозные запреты, некоторыми обществами предоставляемая лицам с исключительно высоким статусом. Наиболее известны в данном смысле браки между родными братьями и сестрами, не просто допускаемые, но даже предпочитаемые в царских семьях инков и птолемеевского Египта. Наша собственная выборка содержит три случая такого рода санкционированного несоблюдения первичных противоинцестуозных табу: прав некоторых представителей высшей аристократии азанде жениться на собственных дочерях, а также предпочтительный брак между родными братьями и сестрами среди древней гавайской аристократии и в царской семье инков. Статусные прерогативы незаметно переходят в особые сексуальные обязанности, когда, например, «право первой ночи» из привилегии превращается в обязанность.

Фазы репродуктивного цикла у очень многих народов связываются с определенными сексуальными ограничениями. Большинство обществ запрещают половые контакты с женщинами во время менструации, по крайней мере в последние месяцы беременности и в период после рождения ребенка (см.: [Ford, 1945:12,48-49,67]). Многие народы распространяют действие этого табу практически на весь пе-

риод лактации [Ford, 1945:80-81]. Вне всякого сомнения, они вносят значимый вклад в развитие широко распространенных представле-

345

ний о нечистоте женщин (см.: [Webster, 1942: 110-121]). Но иногда (например, среди азанде и кивай) регулярные половые контакты с беременной женщиной вменяются в обязанность ее мужу, так как считается, что они необходимы для нормального развития плода.

Сексуальное регулирование часто связано с событиями, имеющими общественную и ритуальную значимость. Многие общества нашей выборки требуют строгого полового воздержания до, во время и непосредственно после военного похода, сбора урожая, охоты, рыбной ловли, похода за съедобными растениями или определенных ремесленных производственных процессов (см. также: [Ford, 1945: 2829]). Воздержание от секса, а также еды и работы служит обычной составляющей ритуального поста и проведения определенных религиозных ритуалов. Многие общества требуют от молодоженов воздерживаться от секса в первую брачную ночь или даже несколько дольше после заключения брака (см.: [Webster, 1942: 155-157]). Ритуальное регулирование секса может иметь и разрешительный характер. Так, некоторые общества санкционируют общую сексуальную вседозволенность либо существенное ослабление обычных сексуальных ограничений во время проведения свадеб, похорон, карнавалов или религиозных ритуалов (см.: [Sumner, Keller, 1927: V. 3. 1550-1553; V. 4. 852-858]). Обязывающее сексуальное регулирование ритуального характера можно проиллюстрировать на примере оргиастических обрядов плодородия.

Хотя многие из упомянутых выше запретов, разрешений и обязательств достаточно распространены, единственным по-настоящему универсальным типом сексуального урегулирования можно считать регулирование сексуальных отношений между родственниками. Запрещающие нормы этого типа распадаются на две основные категории: противоинцестуозные табу и экзогамные ограничения. Противо-инцестуозные табу запрещают сексуальные или брачные связи между близкими родственниками (не имеет значения, действительно ли они родственно близки биологически или родственная связь между ними условна). Примечательно, что практически все общества налагают противоинцестуозные запреты на сексуальные связи между такими искусственными родственниками, как приемные родители и приемные дети, отчим и падчерица, мачеха и пасынок, крестные родители и крестные дети, лица, становящиеся братом и сестрой через обряды кровного побратимства.

Экзогамные ограничения, по всей видимости, служат просто еще одним случаем расширения сферы действия противоинцесту-озных табу (см.: [Seligman, 1929:253]) - обычно на весь линидж, сиб или иную кровнородственную группу, но иногда и на общину или иную локальную группу. В обоих случаях в основе табу лежит вера в то, что все члены группы слишком близко родственно связаны друг с другом, чтобы можно было допустить сексуальные связи или браки между ними. Противоинцестуозные табу и их расширения объясняются в гл. 9.

346

Основанные на родстве обязывающие нормы относятся почти исключительно к браку, а не к сексуальным отношениям. Наиболее обычным типом этих норм становятся предпочтительные браки (см.: [Lowic, 1920: 26-38]) или культурная предпочтительность брака между лицами, находящимися в определенной родственной связи друг с другом, например кросс-кузенами или разнополыми свойственниками одного поколения. Связанные с родством разрешительные нормы попадают в основном в категорию привилегированных отношений, в рамках которых сексуальные отношения разрешаются до заключения брака, а зачастую и вне брака после его заключения. Привилегированные отношения обычно демонстрируют близкую связь с предпочтительными браками. Так, из тех народов нашей выборки, для которых в нашем распоряжении имеется необходимая информация, 11 разрешают добрачные половые отношения с «дочерью сестры отца», а 14 — с «дочерью брата матери», что можно сопоставить с 38 случаями запретов для первого отношения и 37 — для второго.

Однако наиболее показательны привилегированные отношения между разнополыми свойственниками одного поколения, конечно же, часто потенциальных брачных партнеров в рамках обычаев сорората и левирата. Почти две трети обществ нашей выборки, по которым в нашем распоряжении имеются необходимые данные, разрешают после заключения брака половые связи эго с невесткой/женой брата и свояченицей.

Факты такого рода были зачастую неправильно интерпретированы как свидетельство группового брака, или полиандрия (см. гл. 2). Однако в действительности они представляют собой всего лишь один из аспектов того факта, что подавляющее большинство человеческих обществ не предпринимает попыток ограничения сексуальных отношений исключительно брачной связью с помощью генерализированных сексуальных запретов. Добрачная половая свобода и привилегированные отношения наиболее обычные, но ни в коем случае не единственные культурные меры, обеспечивающие распространение сексуальных прав за пределы брачного союза. Подобно полигинии

привилегированные отношения служат обеспечению сексуального удовлетворения мужчин, иначе страдавших бы от вынужденного сексуального воздержания в обществах, санкционирующих продолжительные запреты на сексуальные отношения с женами в периоды их беременности и кормления грудью. Они обеспечивают не только сексуальные разнообразие и поддержку, но и

1 и

помогают компенсировать индивидуальные различия в сексуальном потенциале , к тому же они не ставят под угрозу брачные связи.

1 и Чрезвычайно широкая вариация индивидуальных сексуальных потенциалов была убедительно продемонстрирована для нашего собственного общества (см.: [Kinseyet al., 1948: 193-217] (примеч. авт.).

347

Привилегированные отношения и предпочтительные браки сороратного и левиратного типов могут быть объяснены как расширение брачного отношения. Во всех человеческих обществах муж и жена обладают неоспоримой привилегией сексуального сожительства друг с другом, какими бы ограниченными или широкими ни были альтернативные возможности удовлетворения сексуальных потребностей как до, так и после брака. Противоинцестуозные табу предотвращают расширение брачной привилегии на любое другое отношение в рамках нуклеарной семьи. Если она будет расширяться вообще, то психологический принцип генерализации (см.: [Hull, 1943:

183—203]) заставит нас предполагать, что ее расширение будет происходить на тех лиц за пределами нуклеарной семьи, которые наиболее близко напоминают брачного партнера по своим существенным характеристикам, а аналогичное сходство повлияет на выбор дополнительного брачного партнера.

Лица, универсально демонстрирующие наиболее многочисленные и детальные черты сходства с брачным партнером, — его/ее однополые сиблинги. Они, скорее всего, будут иметь сходные физические характеристики с брачным партнером, так как биологически будут к нему/ней ближе, чем любые другие представители данного поколения. Кроме того, они имеют практически идентичные социальные статусы, так как они с необходимостью принадлежат к одним и тем же родственным группам — семье ориентации, билатеральной родне, сибу и тд. Это сходство создает требуемые условия для генерализации поведенческих паттернов, включая сексуальные реакции, а зачастую и для усиления и фиксации генерализированных реакций. Таким образом, мы должны ожидать существования широко распространенной тенденции распространения сексуальных отношений на однополых сиблингов брачного партнера, а также предпочтения этих лиц как брачных партнеров во вторичных браках.

Данные по обществам нашей выборки дают многочисленные свидетельства правильности данного теоретического ожидания. Так как сестра жены в наибольшей степени сходна с женой, а брат мужа (по отношению к которому женщина является женой его брата) в наибольшей степени сходен с мужем, мы видим, что действительно сороратные и левиратные союзы представляют собой наиболее типичный вид вторичных браков и что наиболее распространенными привилегированными отношениями, с точки зрения мужчины, становятся таковые с «сестрой жены» и «женой брата». Частоты разрешительных и запретительных внебрачных сексуальных отношений и браков с различными категориями свойственников в 250 обществах нашей выборки показаны в табл. 76. Частоты разрешенных добрачных отношений с «женой брата», «женой отца», «женой брата отца» и «женой брата матери» в процентном отношении выше наблюдаемых для внебрачных половых связей.

348

«Мать жены»              2              29              1              54

«Жена сына»              3

29

5

45

При сравнении «жены брата» и «сестры жены» со всеми остальными свойственницами мы видим, что сексуальные отношения с первыми разрешены в среднем в 63% случаев, а со вторыми — только в 1 2%; брак с первыми разрешен в 83% случаев, а со вторыми — в 27%. Даже если мы сравним «жену брата» (сексуальные отношения с ней разрешаются несколько реже, чем с «сестрой жены») с «женой брата матери» (сексуальные отношения с ней разрешаются чаще, чем со всеми оставшимися свойственницами), разница между ними в пользу первой очень велика. Степень, с которой разрешительность ассоциируегся с «женой брата», а запретительность — с «женой брата матери», может быть выражена статистически при помощи коэффициента корреляции +0,54 для внебрачных сексуальных отношений и +0,66 для брака115; все остальные сопоставления дали бы заметно более высокие коэффициенты. Частота разрешенных добрачных сексуальных отношений с «женой брата» практически так же высока, как таковая с родственно несвязанной с эго незамужней девушкой (соответственно 60 и 62%), в то время как частота разрешенных внебрачных отношений с этой свойственницей несравненно выше, чем таковая с неродственницей (разрешено в 24 случаях, запрещено — в 124).

Вторичные браки в тенденции детерминируются унилиней-ными группированиями родственников. Так, вдова скорее всего

115. Данные коэффициенты статистически достоверны соответственно на уровне 0,05 и 0,001 (рассчитано при помощи методики, основанной на подсчете критерия х2 и описанной в гл. 7) (примеч. авт.).

349

выйдет замуж за сына своего мужа от другой жены или сына брата своего мужа там, где счет происхождения патрилинейный, и за сына сестры своего мужа — если счет родства матрилинейный. Сходным образом, если мужчина должен взять себе вторую жену из более молодого поколения, она, скорее всего, будет близкой унилинейной родственницей его первой жены, например его «дочерью брата жены» при патрилинейности и «дочерью сестры жены» — при матри-линейности. Данные представлены в табл. 77. Мы опирались здесь на те же самые статистические коэффициенты, что и в гл. 7; они подтверждают наши теоретические ожидания своими высокими и последовательно положительными величинами, а также показателями статистической достоверности, также удивительно высокими, особенно принимая в расчет небольшие размеры соответствующих выборок. ТАБЛИЦА 77             

Матри- Другие Матри- Другие линейный типы линейный типы счета счет родства счета счет родства

              родства              родства               Q              х2

«Жена брата              15              18              7              27              +0,53              10

матери»             

«Дочь сестры              2              3              2              24              +0,78              2

жены»             

Можно сказать, что будущие браки как бы отбрасывают тень впереди себя. Если с родственником разрешено вступать в брак, то с ним скорее всего можно также иметь сексуальные отношения до брака, в то время как с родственником, с которым в брак вступать нельзя, скорее всего нельзя будет иметь и добрачных половых отношений. Данные по кросс-кузенам, обобщенные в табл. 78, подтверждают это умозаключение: коэффициенты корреляции здесь имеют максимально высокие положительные

значения, при этом они обладают высокой статистической достоверностью, хотя подсчет коэффициента х2 не дает адекватных результатов.

350

ТАБЛИЦА 78

Родственница              Кросс-кузенный              Кросс-кузенный

Статистические брак разрешен              брак запрещен

показатели             

Добрачные Добрачные Добрачные Добрачные Q х2 сексуальные сексуальные сексуальные сексуальные отношения отношения отношения отношения разрешены запрещены разрешены

запрещены             

«Дочь сестры отца»              11              2              0              37              +1,00

«Дочь брата матери»              13              3              0              35              +1,00

*

Расширение сферы действия сексуальных привилегий с партнеров по браку i m других родственников/свойственников следует принципам, в тот юсги соответствующим тем, что управляют расширением сферы действия противоинцестуозных запретов с членов нуклеарной семьи па иных родственников. Поскольку они будут подробно рассмотрены и обоснованы в гл. 10, их нет необходимости разбирать сейчас. Тем не менее, выше мы привели некоторые из наиболее релевантных данных.

Особый аспект сексуального регулирования проявляется в формальных поведенческих паттернах, наблюдающихся в отношениях между разнополыми родственниками. Уже обращалось внимание [Eggan, 1937b: 76] на то обстоятельство, что подобные паттерны образуют континуум от полного избегания всяческой речевой и физической коммуникации на одном полюсе до предельной фамильярной вседозволенности или возведенных в обязанность подшучивания и заигрывания на другом полюсе. Целесообразно этот континуум разделить на пять сегментов:

1. От полного избегания до явно выраженной сдержанности в отношениях.
2. От выраженного уважения до умеренной сдержанности.
3. От неформальности до интимности отношений.
4. От фамильярности до необязательного подшучивания.
5. От обязательного подшучивания до предельной фамильярной вседозволенности. Стерсотипизированные отношения между однополыми родственниками распадаются на те же самые категории. Тем не менее, за возможным исключением промежуточной категории неформальных отношений, фактор секса, по всей видимости, всегда оказывается тем или иным образом вовлеченным во взаимоотношения разнополых родственников.

Нормативному избеганию часто приписывалась функция поддержания действия противоинцестуозных запретов [Frazer, 1922: V. 3-85-86, п. 6; Rivers, 1915:706]. Если бы это объяснение было достаточным, избегание должно было бы особенно сильно коррелировать с отноше-

351

ниями, дня которых противоинцестуозные табу обычно наиболее сильные; речь идет прежде всего об отношениях эго мужского пола с его матерью, сестрами и дочерьми, но в действительности данный обычай чаще всего наблюдается по отношению к таким вторичным и третичным родственницам/свойственницам, как «мать жены», «жена сына» и «жена брата жены». Тем не менее данное соображение не лишено все-таки определенного смысла. После нашего изучения этнографических описаний обществ всего мира у нас сложилось отчетливое впечатление, что эти общества распадаются на две группы согласно способам, какими они решают проблемы, связанные с противоинцестуозными и иными сексуальными табу. Общества одной из этих групп полагаются прежде всего на глубокую интернализацию сексуальных запретов в процессе социализации. Табу внушаются посредством системы наставлений и санкций настолько основательно, что становятся как бы «второй природой». Одна только мысль об их нарушении порождает в социализированном индивиде чувство вины; в результате общество может позволить себе решать проблему предотвращения отклоняющегося поведения, опираясь прежде всего на совесть своих членов. Другая группа обществ, по всей видимости, не добивается такого большого успеха в интернали-зации запрещающих норм сексуального поведения. В результате они не могут полагаться на индивидуальную совесть как достаточный гарант соблюдения табу и вынуждены вырабатывать дополнительные гарантии их соблюдения в виде разного рода механизмов внешнего контроля над поведением индивидов, например норм избегания.

Наше собственное общество со всей очевидностью принадлежит к первой категории. Мы настолько

глубоко внушаем нормы нашей сексуальной морали социализирующимся индивидам, что чувствуем, что вполне можем доверять нашему внутреннему самоконтролю. Мы позволяем брату и сестре свободно общаться друг с другом, даже жить в одной комнате, прикасаться друг к другу и т.д., не опасаясь, что подобные условия потенциально сексуальной стимуляции могут привести к нарушению наших противоинцестуозных табу. Сходным образом мы предоставляем женщинам максимальную личную свободу, зная, что интернализированной этики добрачной целомудренности и брачной верности обычно будет достаточно для предотвращения злоупотребления этой свободой — добрачных половых связей и адюльтера, даже если для этого имеются благоприятные условия'16. Общества другого типа обычно пытаются предотвратить инцестуозные связи посредством норм избегания, обеспечивающих отсутствие сексуально провоцирую-

116. Стоит напомнить читателю еще раз, что Дж. П. Мердок писал свою книгу в 40-е гг., задолго до сексуальной революции, произошедшей в США в 60-е гг. Между прочим, книга Мердока помогает понять, до какой степени оправданным является обозначение этой социокультурной трансформации именно как сексуальной РЕВОЛЮЦИИ. —А. К.

352

щих контактов между братом и сестрой. Они пытаются обеспечить добрачное целомудрие затворничеством незамужних девушек или сопровождением их гувернантками или иными сопровождающими лицами ьсякий раз, когда они выходят из дома, а для предотвращения адюльтера прибегают к таким внешним практикам, как укрывание женщины чадрой, затворничество в гаремах или постоянный надзор.

Если эта гипотеза правильна, общества должны в тенденции сходно относиться ко всем табуированным первичным родственникам, дозволяя относительно неформальные отношения и с матерью, и с сестрой, и с дочерью либо настаивая на избегании или выраженном унижении по отношению ко всем трем. Конечно же, отношение с матерью несколько отличается от отношений с дочерью и сестрой. Оно практически с необходимостью интимно или характеризуется минимальной сдержанностью вследствие близкого физического контакта, существующего между матерью и сыном в период кормления грудью, и того, что имс! н ю мать в первую очередь кормит его и заботится о нем в период, непосредственно следующий за отниманием от груди. Поэтому неудивительно, что в нашей выборке нет ни одного случая, когда отношение «сын — мать» характеризовалось бы большей сдержанностью, чем одновременно и отношение «брат — сестра», и отношение «отец — дочь», и только четыре случая, когда первое отношение характеризуется большей сдержанностью, чем либо второе, либо третье отношение. Таким образом, отношение «отец — дочь» более сопоставимо с отноше-! шем «брат — сестра», чем любое из них — с отношением «мать — сын», хотя наши данные показывают, что последнее почти всегда согласуется с первыми двумя. Поэтому в статистических тестах мы будем пользоваться данными только по первым двум отношениям.

Поведение по отношению как к сестре, так и к дочери характеризуется избеганием или выраженной сдержанностью в 16 обществах нашей выборки: среди ао, батаков, чирикауа, фиджийцев, фокс, хайда, джукун, кайова-апачей, минангкабау, навахо, оджибве, сиро-ма-лабарцев, тода, тонганцев, трукцев и винту. Неформальное либо лишь умеренно сдержанное поведение по отношению к обеим родственницам преобладает в 8 обществах: среди ашанти, кабабйш, квома, лам-ба, манус, шиллуков, тикопийцев и янки. Сдержанное, уважительное отношение к сестре сочетается с неформальными отношениями с дочерью в 6 случаях: среди арапахо, чейеннов, куртачи, лепча, лесу и синкаиегк. Неформальные отношения с сестрой в сочетании со сдержанными отношениями с дочерью наблюдаются в двух обществах: среди чироки и дагомейцев. Таким образом, речь идет о корреляции с силой +0,84, достоверной на уровне 0,1, что подтверждает нашу гипотезу о том, что некоторые общества в целом зависят от интернализа-ции сексуальных табу, в то время как другие находят необходимым поддерживать действие этих табу при помощи сдерживающих институтов. Тем 11C менее, прежде чем это утверждение можно будет считать

353

окончательно доказанным, необходимо собрать дополнительную информацию и провести дополнительные статистические тесты.

Лоуи [Lowie, 1920: 104-105] отрицает то, что обычаи избегания имеют какое бы то ни было отношение к предотвращению инцестуоз-ных сексуальных связей. Он утверждает, что все культуры делят людей противоположного пола на две группы: тех, с которыми сексуальные отношения разрешены, и тех, с которыми они запрещены. На основании этой дихотомии развиваются отношения, «которые в одном случае могут дойти до фамильярной вседозволенности, а в другом — до гротескной осмотрительности, выраженной в обычаях избегания». Если бы это было истинно, распределение поведенческих пэттернов среди различных родственников должно было бы быть совершенно случайным; между тем, данные нашей сводки однозначно показывают, что ситуация обстоит совершенно иначе. В некоторых

случаях гипотеза Лоуи не работает особенно откровенным образом. Почему, например, по отношению к матери, всегда табуированной в качестве сексуального объекта, никогда не наблюдается обычаев избегания? А почему отношения подшучивания наблюдаются чаще всего между внуками и бабками, а также дедами и внучками, ведь бабки и внучки представляют собой наименее привлекательных и доступных родственниц?

Эгган [Eggan, 1937b: 77-81] рассматривает избегание и фамильярную вседозволенность в качестве альтернатив проблемы предотвращения потенциально серьезных конфликтов между родственниками, при этом, согласно Эггану, первая из них особенно характерна по отношению к родственникам разных поколений, а вторая — к родственникам одного поколения. Он полагает, что уважение и умеренное подшучивание приходят на смену соответственно избеганию и фамильярной вседозволенности при снижении потенциала конфликта. Интерпретация обладает тем достоинством, что при анализе стереотипизирован-ного поведения учитывает психологические факторы, такие, как амбивалентность.

С нашей точки зрения, здесь мы имеем дело с одним из таких аспектов социальной организации, где психоаналитическая теория, несмотря на столь свойственный ей прискорбный недостаток точности, может внести особенно важный вклад. С другой стороны, гипотеза Эггана обладает и целым рядом недостатков. Хотя ее и нельзя считать чрезмерным упрощением, ее, конечно же, трудно подвергнуть объективной проверке; к тому же автор чрезмерно злоупотребляет словесными формулировками рэдклифф-браунского типа, в данном случае, например, говоря о «социальной необходимости избежать или минимизировать конфликт, потребной для того, чтобы организация домохозяйства нормально функционировала».

Целый ряд авторитетных антропологов [Chappie, Coon, 1942: 312-313; Lowie, 1920:104;Radcliffe-Brown, 1940:195-210] выдвигает гипотезу (для нее Бранту [Brant, 1948:161] удалось найти и существенное фактическое подтверждение), согласно которой «отношения подшучивания

354

имеют тенденцию складываться между родственниками, находящимися потенциалы ю в сексуальных отношениях друг с другом». Хотя теорию эту и нельзя считать завершенной, наши собственные данные подтверждают ее правильность. Однако прежде чем мы предпримем попытку сформулировать более широкую интерпретацию, имеет смысл суммировать даные по 250 обществам нашей выборки. Табл. 79 дает картину распреде-ле! 1ия стерсотипизированного поведения эго мужского пола и всеми родственницами, для которых в нашем распоряжении имеется информация хотя бы по 10 культурам; список родственниц организован таким образом, что родственницы, по отношению к которым обычай избегания наблюдается реже, в общем и целом упоминаются ниже по списку.

ТАБЛИЦА 79

Родственница              Уважение Нефор-              Подшучи-

Избегание или явно              Фамильярная или              мальныеили

выраженная сдержанность ваниеили вседозволен-сдержанность

Широкий спектр вариации в распределении поведенческих пэттернов в отношениях между различными родственниками, демонстрируемый табл. 79, заставляет предполагать, что ни одна простая гипотеза не в состоянии объяснить все случаи. Для разных родственников, видимо, могут потребоваться разные объяснения. Поэтому мы будем рассматривать по отдельности группы родственных категорий, значимо различающиеся друг от друга по нормам поведения, а следовательно, видимо, и по интерпретациям, требующимся для объяснения соответствующих норм. Мы приведем определенные данные, подтверждающие правильность наших умозаключений, но необходимо честно сказать, что анализ наш носит скорее предварительный, чем окончательный характер.

Принимая во внимание универсальность внутрисемейных проти-воинцестуозных табу, объясняемую в следующей главе, стереотипизиро-ванное поведение по отношению к матери, сестре и дочери может быть интерпретировано при помощи уже упоминавшейся выше гипотезы, согласно которой противоинцестуозные запреты требуют внешней поддержки при помощи норм избегания или подчеркнуто выраженного уважения только в некоторых обществах, в то время как в других культурах, где подобные запреты глубоко интернализированны и внедрены в индивидуальную совесть каждого из членов общества, такая необходимость отсутствует. Различия в социальных условиях, обычно влияющие на трех соответствующих родственниц, могут объяснить уменьшающуюся частоту встречаемости норм избегания и выраженного уважения вдоль оси «сестра — дочь — мать». Распределение норм стереотипизированного поведения по отношению к «дочери отца», «дочери матери», «дочери брата отца» и «дочери сестры матери» близко напоминает таковое по отношению к «сестре»; распределение норм стереотипизированного поведения по отношению к «дочери брата» и «дочери сестры жены» похоже на

356

таковое по OTI юшению к «сестре»; распределение норм стереотипизиро-ванного поведения по отношению к «сестре матери», «жене отца» и «жене брата отца» практически идентично таковому по отношению к «матери». Во всех этих случаях социальные характеристики и классификация вышеупомянугых вторичных и третичных родственниц обычно очень сходны с таковыми для соответствующего первичного родственника. Таким образом, подобно тому как термины родства и противоинцесту-озные запреты, ассоциированные с первичной родственницей, систематически генерализируются и распространяются на вторичных и третичных родственников, то же самое

наблюдается и по отношению к стереотипизированным поведенческим нормам.

Жена находится в особом нетабуированном отношении со своим мужем. То, что ни в одном из обществ нашей выборки по отношению к женам не наблюдается действия ни обычаев избегания, ни подшучивания, ни фамильярной вседозволенности, отражает универсально характерные для этого отношения экономическую кооперацию, сексуальное сожительство и партнерство в воспитании детей. Единственный тип поведения, согласующийся с этими функциями, — интимность, неформальность и определенная мера взаимного уважения.

Стереотипизированное поведение по отношению к «матери отца», «матери матери», «дочери сына» и «дочери дочери» может рассматриваться в целом, поскольку в первых двух случаях оно почти реци- прокно с последними двумя и так как табулированная информация поразительно сходна для всех четырех случаев. Главное отличие в данном случае — относительно большая частота институционализированного уважительного поведения по отношению к бабкам, что вполне хорошо согласуегся с соответствующей разницей в возрасте. Все четыре отношения характеризуются отсутствием крайних вариантов поведения, как фамильярной вседозволенности, так и (за единственным исключением) избегания. Однако для этих отношений особенно характерен очень высокий процент случаев с разрешительно-подшучивающим поведением. Это вполне может быть связано с тем обстоятельством, что дедов и бабок отделяют от их внуков и внучек два поколения. Промежуточное положение между ними занимает мужчина (или женщина), являющийся (или являющаяся) сыном (или дочерью) деда/бабки и отцом (или матерью) внука/внучки. Как показал психоанализ, реципрокные отношения между родителем и ребенком по необходимости амбивалентны, потому что первый не только выступает по отношению ко второму в роли благодетеля, обеспечивая его пищей и прочими благами, но также в процессе социализации наказывает и расстраивает его, не позволяя многого делать. Дедов и бабок, с одной стороны, и внуков и внучек — с другой, влечет друг к другу то обстоятельство, что каждый из них может ожидать наличия у другого подсознательной симпатии к нему, порожденной неудовлетво-ренностыо, испытываемой к промежуточному родственнику. Отношения между ними поэтому и будут скорее позитивными, чем амбивалент-

357

ными. Терпеливая симпатия деда и бабки к своим внуку и внучке и удовольствие, получаемое последними от общения с первыми, столь знакомые нам по нашему собственному обществу, по- видимому, крайне распространены и среди других народов мира.

От теплой взаимной близости легко сделать шаг к мягким подшучивающим отношениям. Наши случаи показывают, что шутки во многом имеют разного рода сексуальную основу. Каждая из сторон такого подшучивающего отношения часто называет другого (или другую) своим мужем или женой, обвиняет другую сторону в сексуальных поползновениях и в шутку имитирует начало собственной эротической игры с другим (или другой). Вне сомнения, это дает обеим сторонам некое замещающее удовлетворение, а разница в возрасте делает понятным для всех, что такого рода поведение представляет собой всего лишь «хорошую чистосердечную шутку» без всякого скрытого подтекста. Как мы увидим ниже, подшучивающие отношения между другими разнополыми родственниками имеют совсем иное эмоциональное качество.

Относительно крайне высокий процент обществ, практикующих отношения избегания между эго и его «женой брага жены», представляет собой требующий специального анализа феномен, на который до сих пор, как кажется, не обращалось внимания в научной литературе. Он не может быть объяснен тем, что при достаточно распространенном контексте кросс-кузенного брака «жена брата жены» эго может быть его собственной сестрой, так как поведение по отношению к «жене брата жены» является заметно более экстремальным, чем это обычно в случае с сестрой. Возможно, это следствие особого отношения между эго и братом его жены. Хотя мы, к сожалению, не собирали систематически данных по социальному поведению одних родственников мужского пола по отношению к другим, в результате знакомства с большим числом этнографических описаний у нас сложилось следующее отчетливое впечатление: отношения между этими двумя родственниками обычно характеризуются взаимными уважением или сдержанностью и в особенности явно выраженной тенденцией избегания упоминания вопросов, связанных с сексом. Это не кажется противоестественным, поскольку по отношению к одной и той же женщине один из двух мужчин пользуется неограниченной сексуальной свободой, а другой должен соблюдать одно из наиболее строгих противоинцестуозных табу. Любой намек на секс со стороны первого может с высокой вероятностью вызвать подсознательное беспокойство у второго, а любой намек на секс со стороны второго может быть подсознательно понят первым как недостаток уважения к женщине, объединяющей их между собой, или даже как намек на возможность его недопустимой инцестуозной связи с ней. Понятно, что в подобном контексте для первого вступить в сексуальную связь с женой второго означало бы оскорбить его до такой степени, в какой это не способны сделать никакие неприличные сексуальные намеки. Стереотипизированное избегание «жены

брата жены»

358

представляег собой социальный механизм, посредством которого такое недопустимое событие может быть предотвращено.

Классический обычай избегания наблюдается по отношению к «матери жены». Лишь в 19% из 137 обществ, для которых в нашем распоряжении имеются i геобходимые данные, поведение по отношению к теще описывается как неформальное, и ни в одном случае здесь не наблюдаются отношепия подшучивания или фамильярной вседозволенности. Отношения уважения наблюдаются в 24%, а собственно избегания — в 57% случаев. Мы не видим никаких оснований сомневаться в правильности обычного объяснения, исходящего из того, что обычаи избегания тещи предотвращают сексуальные связи, способные с особой силой подорвать основы внгутрисемейной кооперации. Эта интерпретация под-тверждаегся и тем, что только лишь незначительное меньшинство поли-гинных обществ разрешает жениться одновременно на матери и на ее дочери. Для мужчины сексуальные отношения с его тещей означали бы внедрение в пуклеарную семью ориентации его жены того самого типа сексуалы юй KOI гкуренции, который все общества мира посчитали необходимым предотвратить при помощи противоинцестуозных запретов. По отношению к теще он бы выглядел аналогично сыну, имеющему связь с сестрой, и мужу, соблазнившему свою дочь. Для жены он бы выглядел символически подобным ее брату, одновременно имеющему ин-цестуозные связи с ней, своей сестрой, и с их матерью. Таким образом, сексуальное табу на отношения между мужчиной и его тещей, вероятно, порождается теми же самыми силами, что повсеместно приводят к появлению внутрисемейных противоинцестуозных табу117 (см. гл. 10), а широко распространенное преобладание обычаев избегания тещи может быть легко интерпретировано как социальное средство предотвращения подобного рода нарушений. Идентичные зеркально симметричные факторы, по всей видимости, объясняют отношения избегания и сдержанности между тестем и невесткой/женой сына, лишь немногим менее широко распространенных, чем табу, связанные с тещей.

Для каждой из нескольких рассмотренных к настоящему времени групп родственников одна достаточно простая интерпретация удовлетворительно объясняет пэттерны родственного поведения, наблюдаемые во всем мире. Детерминирующие их базовые условия повсеместно практически идентичны. В общем, это универсальные условия человеческой нуклеарной семьи, выбранные Фрейдом в качестве основания своего учения.

Но мы переходим к сериям родственников, для кого условия реализации родственного поведения существенно варьируют от общества к обществу: для практически всех из них, как мы вскоре заметим, зафиксированные этнографами стереотипизированные нормы

117. К подобному н основе сноей заключению пришел Селигмэн [Seligman, 1929: 255, 269] (примеч. авт.).

359

охватывают весь возможный спектр от избегания до фамильярной вседозволенности. Для объяснения подобной вариации совершенно необходимо различать разнообразные социальные ситуации.

Одним из таких случаев служат отношения с «сестрой отца». На народы, разрешающие кросс- кузенный брак с дочерью сестры отца, приходится пять (из шести) случаев избегания и восемь случаев формализованного уважения этой родственницы. Следовательно, подобное стереотипизированное поведение по отношению к сестре отца в этих обществах объясняется тем, что она в тенденции оказывается тещей эго, и обращаются с ней здесь подобно тому, как строят свои отношения с тещей. Более того, шесть из девяти случаев подшучивания приходятся на народы (пять из которых матрили-нейны), предписывающие отношения подшучивания с запрещенной к браку дочерью сестры отца, что заставляет предполагать, что данный тип поведения передается матрилинейно как характеристика реципрокного взаимодействия с женщинами матрилинейного рода отца. Если из нашей табуляции убрать эти 19 случаев, то распределение стереотипных поведенческих реакций на сестру отца будет достаточно близко напоминать таковое для сестры матери, и в обоих случае оно вызвано, по всей видимости, аналогичными причинами.

Сходным образом для «жены брата матери» как минимум четыре (но, возможно, и шесть) из семи случаев избегания и три случая подчеркнутого уважения приходятся на общества, практикующие кросс-кузенный брак с дочерью брата матери, приводящий к отождествлению жены брата матери и матери жены, а значит, и к сходному поведению по отношению к этим двум родственницам. Более того, в трех из пяти случаев подшучивания жена брата матери является потенциальной левиратной супругой подобно жене брата (вследствие чего по отношению к ним также наблюдается сходное поведение). После исключения из выборки этих случаев распределение поведения по отношению к «жене брата матери» начинает напоминать таковое по отношению к «жене брата отца».

Применительно к «дочери сестры» и «дочери брата жены» анализ данных не позволяет найти удовлетворительного объяснения широкого разброса стереотипизированного поведения. Оба родотипа

демонстрируют сходное распределение и, по всей видимости, образуют один класс случаев. Родственницы становятся тождественными «жене сына» при кросс-кузенном браке; это может объяснить несколько случаев избегания и подчеркнутого уважения, но это только еще больше отличает их от «дочери брата» и «дочери сестры жены». Отношения подшучивания в необычной степени преобладают в обоих случаях, но они наблюдаются у народов, столь разных по своей социальной структуре, что это не дает никаких подсказок о путях возможной дальнейшей интерпретации материала. До

360

118

появления нового фактического материала воздержимся от дальнейшего теоретизирования . Стереотипизированное поведение по отношению к невестке/жене брата и свояченице, по всей видимости, зависит почти исключительно от того, предписан ли с ними предпочтительный вторичный брак. Все случаи вседозволенно-фамильярного поведения по отношению к «сестре жены» и «жене брата» и все, кроме трех, случаи подшучивания приходятся на общества соответственно с предпочтительным сороратом и левиратом (ср.: [Brant, 1948: 160-162]). Более высокая частота подшучивания с «младшей сестрой жены» и «женой старшего брата» просто отражает предпочтительность младшего сорората и младшего левирата. Если из табуляции убрать все случаи предпочтительных вторичных браков со свойственницами, оставшееся распределение окажется практически идентичным наблюдаемому для сестер и ортокузин.

Настоящее вседозволенно-фамильярное поведение наблюдается почти исключительно по отношению к невестке/жене брата и свояченице — потенциальным вторичным брачным партнерам. Более того, подшучивание по отношению к ним качественно отлично от наблюдаемого к дедам и бабкам, а также детям противоположного пола, будучи обычно более резким и грубоватым. И подшучивающее, и вседозволенно-фамильярное поведение по отношению к упомянутым родствен! шцам почти всегда включает в себя определенную степень физического контакта, а также непристойного или сексуального юмора, что рассматривалось в качестве чего-то в высшей степени неприличного при обращении с любыми другими родственницами или свойственницами. Свойственница, с кем мужчина шутит и возится, кого он тискаег и игриво обнимает, считается не просто его потенциальной супругой, но и актуально доступным сексуальным партнером. Для народов, предписывающих подшучивание или фамильярную вседозволенность по отношению к сестре жены или жене брата, данные по добрачным и внебрачным половым отношениям имеются приблизительно для половины. За исключением жены брата среди тонга и жены старшего брата среди нгизим, добрачные и внебрачные сексуальные контакты разрешены безоговорочно или с некоторыми оговорками по отношению к обеим свойственницам во всех случаях.

При подобных обстоятельствах несколько факторов объединяют свое действие, способствуя развитию крайней фамильярности от-

1 |к Для читателя, желающего решить эту проблему самостоятельно, мы приводим список народен, по которым у нас есть данные о поведении в отношении «дочери брата жены»: избегание — ашанти, вичита; подчеркнутое уважение — трукцы; неформальное пшхдение — ачоли, чирикауа, добуанцы, квома, мивок, мурнгин, янки; подшучивание — чейенны, кайова-апачи, тенайно, тонга; фамильярная все-дозапленностъ — фокс. Данные по поведению в отношении «дочери сестры» имеются в нашем распоряжении по большему числу народов (примеч. авт.).

361

ношений и грубоватого подшучивания друг над другом. Поскольку сестра жены и жена брата считаются разрешенными сексуальными объектами, подобного рода поведение не запрещается социальными нормами. Оно дает его участникам не только замещающее псевдосексуальное удовлетворение, но и создает возможность начала собственно любовно-эротической игры и перехода к непосредственно сексуальным отношениям. Нельзя упускать из виду и того, что, хотя внутри соответствующей пары свойственников сексуальные отношения и разрешены, основным сексуальным объектом будет для одного его собственная жена, а для другой — ее собственный муж. Вследствие этого сексуальные отношения между ними будут, скорее всего, лишь полусанкционированными, или зависимыми от конкретных обстоятельств, или, так сказать, высшего приоритета. В любом случае физическое выражение будет, скорее всего, страдать от фрустраций, а порожденная ими агрессия в тенденции будет направляться (по крайней мере подсознательно) на главное препятствие, на основного брачного партнера. Публичное подшучивание и фамильярное поведение представляют собой социально приемлемые каналы выражения такого рода агрессии и сопугст-вующих ей сексуальных импульсов, что может достаточно хорошо объяснить резкий и грубоватый характер такого поведения. При предпочтительном кросс-кузенном браке каждая «дочь сестры отца» и/или «дочь брата матери», на которой эго не женится сам, скорее всего будет его невесткой и/или свояченицей, а значит, и объектом подшучивающего или вседозволенно-фамильярного поведения там, где эти типы поведения наблюдаются по отношению к «сестре жены» или «жене брата». При исключении из выборки обществ,

практикующих кросс-кузенный брак, исчезает и большинство случаев подшучивающего и вседозволенно-фамильярного поведения по отношению к «дочери сестры отца» и «дочери брата матери», а распределение стереотипизи-рованного поведения в оставшихся случаях оказывается очень похожим на то, что наблюдается по отношению к ортокузинам, и, по-видимому, может быть сходным образом объяснено.

Если приведенный выше анализ стереотипизированного родственного поведения правилен, то он показывает, что межличностные отношения и тенденции поведенческих реакций могут быть такими же полноценными объектами строгого научного исследования, как и структурные формы социальной организации. Здесь мы тоже обнаруживаем, что научные закономерности оказываются столь же свойственными культурным феноменам, как и данным, с которыми имеют дело естественные науки. Наши результаты заставляют предполагать, что в общественных науках возможна высокая степень точности и предсказуемости, а угверждения о недетерминированности, жалобы на необыкновенную сложность изучаемых феноменов и заклинания о необходимости обращения к интуитивным методам столь же неоправданны применительно к антропологии, психологии и социологии, как и к физике, химии и биологии.