Л.В. Остапенко РУССКАЯ МОЛОДЕЖЬ УКРАИНЫ: СОЦИАЛЬНЫЕ ОЖИДАНИЯ И ПУТИ ИХ РЕАЛИЗАЦИИ

На Украине ситуация была сравнительно благополучной. Значительная культурная общность украинского и русского народов, вековая совместная трудовая деятельность, сохранение во многих районах Украины русского языка в сфере общения способствовали тому, что русские Украины, в отличие от русских многих других стран нового зарубежья, не почувствовали себя здесь людьми второго сорта, для которых стал закрытым доступ в элитные слои, социально-продвинутые группы. Более сильной на фоне других стран СНГ выглядела и экономика Украины.

Но и в этих условиях проблемы русских, их социального статуса, образования и культурного развития и трудоустройства периодически заявляли о себе с той или иной остротой1. И на Украине шел процесс ослабления роли русского языка и культуры, сужалось поле деятельности русскоязычных специалистов, немало представителей русского населения потеряли работу и вынуждены были осваивать новые трудовые ниши. Соответственно выросла актуальность проблем выбора своего будущего местной русской молодежью, в том числе вопросов о том, готова ли она пополнить трудовые ресурсы республики или ее интересы больше устремлены в сторону других стран, в том числе России, политика которой по привлечению соотечественников, особенно молодых, в экономику страны реализуется все более активно. Несмотря на заметное снижение численности русских на Украине, они остаются здесь одной из самых многочисленных диаспор в СНГ, занимая второе место после Казахстана и насчитывая в самой Украине более 17% населения по переписи 2001 г.2

В настоящей статье делается попытка на базе материалов этносоцио- логического исследования русской молодежи Киева (начало первого десятилетия нового века) показать социальные устремления русских юношей и девушек, их профессионально-отраслевые ориентации, представления о равенстве (неравенстве) возможностей своего социального роста в этой республике и путях его осуществления3.

Прежде всего хотелось бы отметить, что в течение многих десятилетий на Украине, как и в большинстве бывших союзных республик, социальный статус русских был сравнительно высоким. В то же время Украина принадлежала к тем республикам, где особенности трудовой занятости и социального положения украинского и русского населения были выражены в наименьшей степени. Однако и здесь, как и в других республиках, русские отличались более весомой долей горожан и, соответственно, более широким спектром занятий в «городских» отраслях хозяйства. Они опережали украинцев по уровню образовательной и профессиональной подготовки, по доли интеллигенции, относительной массовости работников отраслей тяжелой индустрии и т.п. Согласно материалам Всесоюзной переписи населения 1989 г., в городском населении русские составляли 28,6%, в то же время среди всей республиканской интеллигенции - 31%, в том числе среди управленческой - 29,4%, производственной - 33%, научной - 38%4.

Сравнительно высокий социальный и имущественный статус родительских семей на фоне доминирования русского языка в сфере труда и образования создавали весьма благоприятные условия для осуществления трудовой карьеры русских юношей и девушек, формирования у них повышенных социальных запросов и ожиданий. Русская молодежь активно пополняла аудитории вузов и техникумов, а затем и ряды республиканской интеллигенции.

После распада Союза многие представители местного русского населения испытали тяжелый психологический шок. Изменения в этнокультурном и языковом пространстве Украины многими еще долго воспринимались достаточно болезненно. Тем не менее за прошедшие 20 лет большинство русских сумели в той или иной мере адаптироваться к новым условиям жизни, в особенности русская молодежь. Согласно данным опроса, к середине первого десятилетия нового века уже мало кого из молодых людей волновали вопросы этнического неравенства в сфере труда и образования.

В этом отношении Украина заметно выделялась среди многих других стран постсоветского пространства. Так, например, в Кишиневе почти треть русской молодежи придерживалась мнения, что этнический фактор негативно скажется (или уже сказался) при поступлении русских в вузы и колледжи Молдовы, 27% работающей молодежи жаловалось на затруднения в продвижении по службе из-за своей национальности или незнания государственного языка. В Бишкеке ситуация была несколько благополучнее, но все же отличалась от киевской - здесь 18% русских юношей и девушек говорили о сложностях при поступлении в вузы в связи со своей национальностью и 23% - о проблемах в карьерном росте.

В то же время нельзя сказать, что этноязыковые проблемы на Украине полностью утратили свою актуальность. Так, например, более 20% молодых респондентов сообщили о том, что бывали случаи, когда они испытывали неприязненное отношение к себе со стороны украинцев, но это случалось преимущественно в бытовой сфере.

Гораздо более негативное влияние на положение русской молодежи Украины оказывал социально-экономический фактор. В результате свертывания промышленности, сокращения предприятий тяжелой индустрии, ВПК, многих организаций бюджетной сферы (где сосредотачивалась значительная часть русских) при одновременном всплеске деятельности в торгово-посреднической и финансовой областях (где в прошлом русских было относительно немного) вопросы трудоустройства и служебного продвижения для русской молодежи становились все более злободневными.

Тем не менее итоги проведенного нами исследования показали, что социальные запросы русской молодежи Украины оказались весьма высокими, для нее была характерной массовая ориентация на высшее образование и соответствующие ему должности в сфере высококвалифицированного умственного труда. Подавляющее большинство школьников старших классов (88%) хотели бы получить высшее образование. Прочие варианты занятий после окончания школы - поступление в ПТУ, средние специальные учебные заведения, устройство на работу, имели крайне мало сторонников. При сравнении этих данных с материалами, полученными в других республиках, можно отметить более массовые ориентации русской молодежи Украины на вузовское обучение, нежели русских Молдавии и Киргизии. В Кишиневе только 68% русских школьников высказали желание поступить в высшие учебные заведения, в Бишкеке - 81%. Подобные региональные особенности свидетельствовали, на наш взгляд, отнюдь не о недостаточно развитых запросах русской молодежи этих республик, а, скорее, о более серьезных затруднениях в социальном росте русского населения Кыргызстана и особенно Молдовы в сравнении с Украиной.

Русская молодежь Киева говорила о значимости получения высшего образования не только для себя лично, но и для своих сверстников, для всего нынешнего поколения молодых людей. Представлений о том, что в нынешних условиях можно преуспеть и без высшего образования, придерживалось всего 6% школьников, 9% студентов и 19% работающих. Вполне понятно, что работающие, среди которых были и люди, уже достаточно хорошо сумевшие устроиться в жизни, не имея высшего образования, и те, кому пришлось убедиться, что далеко не все профессии дипломированных специалистов остаются в настоящее время востребованными и высокооплачиваемыми, оценивали роль образования критичнее.

По мнению многих русских юношей и девушек, в современный период образование необходимо прежде всего как средство приобретения профессиональных знаний, требуемых для получения работы и заработка. Подобное несколько утилитарное отношение к образованию у молодых людей довольно быстро и четко сформировалось под влиянием новых жизненных реалий.

И все же для многих молодых людей (около трети) получение высшего образования было необходимо не только для приобретения специальности, но и для повышения культурного уровня. Показательно и перспективно, что такой точки зрения в большей мере придерживались школьники (37%), т.е. самая младшая категория респондентов, ценностные установки которых формировались уже преимущественно в постсоветский период. Тот факт, что русская молодежь, живущая в инонациональном окружении, нуждается в получении высшего образования как в средстве, не только позволяющем ей овладеть определенной профессией, занять более или менее высокое социальное положение, получить соответствующий заработок, но и повысить культурный уровень, приобщиться к ценностям мировой цивилизации, имеет принципиально важное значение. Можно сказать, что для многих русских юношей и девушек вопрос физического выживания в новых условиях, еще совсем недавно занимавший основное внимание большинства населения, стал постепенно вытесняться иными интересами и потребностями.

Об этом говорит и рост запросов молодых людей к качеству преподавания. Так, для значительной массы респондентов идеальным местом для получения высшего образования выступали учебные заведения стран дальнего зарубежья. На продолжение учебы в них ориентировалось около 30% школьников и более 40% студентов. Второе место занимал Киев (29-35% выборов), сохраняющий за собой роль важнейшего образовательного центра, третье место отводилось Москве (12-15%). Несколько иное распределение ответов наблюдалось у русской молодежи Кишинева и Бишкека, для которой основным культурным ориентиром продолжала оставаться Москва.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что формированию массовых ориентаций молодых людей русской национальности, живущих на Украине, на высокий образовательный уровень во многом способствовало отсутствие в этой республике явных ущемлений интересов нетитульного населения в сфере труда и образования, широкими процессами демократизации. Подобная обстановка благоприятствовала и росту у местных русских юношей и девушек довольно претенциозных социальных запросов.

Большинство представителей русской молодежи, как было видно, хотели бы получить высшее образование прежде всего для того, чтобы занять соответствующие ему должности и посты. Молодых людей, которые бы не стремились к социальному росту, оказалось сравнительно мало - всего 2% среди школьников, 3% среди студентов, 7% среди работающих (табл. 1). Важно отметить, что и «иждивенцев», не желающих работать, но при этом жить обеспеченно, нашлось в среднем лишь чуть более 12%.

Основная часть русской молодежи (более 70%) собиралась связать свою трудовую судьбу с интеллектуальной сферой деятельности, что не слишком увязывалось с реальными запросами трудового рынка. Так, среди наших ра- Социально-профессиональные ориентации русской молодежи, % (по материалам исследования 2005 г.) Варианты ответов Школьники Студенты Работающие 1. Хотят стать руководителями в сфере государственного управления самого высокого уровня (министром, президентом) 12 16 12 2. Хотят стать руководителями, владельцами крупного предприятия, учреждения 46 32 27 3. Хотят стать руководителями, владельцами малого предприятия (магазина, кафе и т.п.) 16 13 24 4. Хотят стать высококвалифицированными специалистами 43 49 26 5. Хотят получить ученую степень, стать профессорами, академиками 10 17 7 6. Хотят разбогатеть и не работать 16 13 8 7. Не хотят занимать никаких высоких должностей и званий, готовы стать простыми служащими, рабочими 2 3 7 8. Затруднились ответить 7 4 7 Итог не составляет 100%, поскольку респондент мог выбрать несколько вариантов ответа на данный вопрос. ботающих респондентов 26% были заняты профессиями физического труда, отдали же им предпочтение менее 5%. Исследования прошлых лет показали, что и в советский период (70-80-е годы) процент желающих попасть в высшие социальные слои общества был намного выше потребностей в такого рода работниках6.

Но особенностью нашего времени стало стремление русской молодежи к занятию руководящих должностей, стать руководителями стремилась столь же солидная доля молодых людей (свыше 40%), что и специалистами. Для представителей молодого поколения подобные социальные ожидания не могут не показаться несколько амбициозными и завышенными, тем более, что речь идет о молодежи не титульной национальности.

По сравнению с русскими юношами и девушками Кишинева и Бишкека, русская молодежь Киева чаще претендовала на занятие руководящих постов, в том числе в государственной сфере. Так, если среди киевской молодежи получить портфель руководителя (любого ранга) мечтали 43%, а руководителями государства хотели бы стать в среднем 13%, то в Бишкеке соответственно 37% и 8%, а в Кишиневе - 31% и 6%.

Весьма широкий интерес к работе государственных чиновников проявила студенческая молодежь. 16% русских студентов Киева были согласны взять на себя бразды государственного правления. С одной стороны, массовая ориентация на руководящие должности служит свидетельством активной жизненной позиции молодого поколения русских Украины, их ориентаций на адаптацию в местную среду, причем в высокостатусных ролях, но, с другой, - вряд ли это может соответствовать запросам самой Украины.

Несмотря на то что в последнее время материальное положение многих работников интеллектуальных профессий существенно снизилось, русская молодежь продолжала, как уже отмечалось, стремиться стать специалистами. По числу выборов высококвалифицированные специалисты стояли на втором месте у школьников и работающих и на первом, что вполне понятно, - у студентов. Студенты несколько чаще отдавали предпочтение и научной деятельности. Правда, престиж научного работника из-за низких заработков в настоящее время значительно пошатнулся. Тем не менее почти каждый десятый школьник и каждый шестой студент был не прочь посвятить себя научным изысканиям с тем, чтобы достичь на этом поприще заметных результатов.

Отражением новой реальности стало массовое желание русских юношей и девушек работать в рыночных структурах. Предприятия негосударственной формы собственности пользовались популярностью более чем у 80% респондентов. Показательно, что трудиться здесь молодые люди собирались не в роли простых наемных работников, а в качестве директоров или управляющих, многие хотели бы стать владельцами таких предприятий. Среди претендующих на должности руководителей в частной сфере более половины отдали предпочтение крупным и средним предприятиям. Владение малыми предприятиями казалось русской молодежи менее престижным, тем не менее, например, среди работающих юношей и девушек свыше пятой части были не прочь поучаствовать в малом бизнесе, приобрести свой магазин, ремонтную мастерскую, кафе и т.п.

Вполне понятно, что в столице Украины, где экономические реформы идут достаточно интенсивно и где имеются широкие возможности воспользоваться плодами рыночной экономики, в том числе основать свое дело, приобрести собственность, социальные ориентации местной молодежи выглядели вполне «рыночными». Нельзя не отметить и то обстоятельство, что в негосударственной сфере влияние этноязыковой политики властей ощущалось слабее, и русские юноши и девушки, в том числе слабо знающие государственный язык, имели здесь больше шансов достичь сравнительно высокого положения, желаемого материального благосостояния. Об этом свидетельствует и солидная доля ориентирующихся на рыночные структуры среди русских Кишинева и Бишкека.

Однако столь массовое стремление русской молодежи занять руководящие посты в частной сфере не вполне соответствует реальной ситуации в экономике, ее потребностям в такого рода деятелях. Неудивительно, что в составе работающей молодежи доля тех, кто ориентировался на высокие должности в сфере крупного и среднего бизнеса, была ниже, чем среди студентов и особенно школьников, более далеких от реальной жизни. В действительности (по данным опроса) подобной работой среди респондентов было занято лишь несколько процентов. Если же обратиться к статистике, то можно заметить, что во второй половине первого десятилетия нового века на Украине доля людей, работающих не по найму (включая всех предпринимателей, в том числе занятых индивидуально-трудовой деятельностью), не превышала 20%7.

При довольно высоких социальных запросах всей русской молодежи особенно завышенными социальными притязаниями отличались школьники, которые к тому же проявляли массовые ориентации на частную сферу де ятельности. Вполне понятно, что социальные ожидания школьников в связи с их возрастом и отсутствием должного жизненного опыта не могли не быть наиболее претенциозными. Но и русские студенты в основном не отставали от школьников по «продвинутости» своих социальных планов. Однако они несколько реже связывали свое будущее с бизнесом. Сравнительно скромнее выглядели запросы группы работающей молодежи. В их составе была относительно выше и доля тех, кто вообще не хотел никаких высоких должностей и званий, что вполне объяснимо. Показательно в этом отношении то, что при довольно массовых ориентациях работающей молодежи на частный сектор среди нее оказалось больше людей, чем среди студентов и особенно школьников, готовых работать в нем в качестве простого наемного работника.

Следует, однако, сказать, что социальные планы и работающих юношей и девушек выглядели не слишком реалистичными. Некоторая идеализация своего будущего, свойственная русской молодежи Киева, с одной стороны, свидетельствовала о вполне благоприятных условиях, в которых проходило формирование социальных запросов и трудовых ориентаций ее представителей. Но, с другой, - о недостаточной подготовленности потенциальных трудовых кадров к реальной ситуации на трудовом рынке, к тем будущим социальным ролям, которые отвечали бы социально-экономическим потребностям страны.

Весьма четко это было заметно при сравнении предпочтений русских юношей и девушек работы в тех или иных хозяйственных отраслях с отраслевым составом работающей молодежи (по данным опроса) и всего занятого населения республики (по данным статистики). Интересы молодых людей сосредотачивались на отраслях, где использовался преимущественно умственный труд, престижных и высокооплачиваемых. Лидировали профессии экономистов, юристов, работников банковской сферы, международных отношений. Остались популярными отрасли образования, медицины, науки, культуры, юриспруденции, к которым добавились финансы и недвижимость. Конечно, важно, что популярные в 1990-е годы валютные проститутки и рэкетиры практически перестали упоминаться, однако престиж инженера, квалифицированного рабочего по-прежнему был низким.

Важно, что русская молодежь отказалась от традиционных индустриальных занятий своих отцов и дедов (табл. 2). Вполне понятно, что пришедшие в упадок в период экономического кризиса индустриальные отрасли были не слишком интересны современной молодежи, хотя потребность в индустриальных кадрах с ростом экономики стала повышаться. По данным статистики во второй половине первого десятилетия 2000-х годов на Украине возросла численность работников металлургического производства, пищевой и деревообрабатывающей промышленности. Всего в индустриальной сфере было задействовано около трети занятого населения республики8. Согласно же опросу, хотели бы работать в ней менее 10% русских юношей и девушек.

Показательно, что не слишком привлекали молодых людей и активно развивающиеся в нынешнее время отрасли торговли и обслуживания, в которых фактически была занята довольно весомая часть русской молодежи, а в целом по республике (по данным 2006 г.) - более пятой части работающих9. Особенно далеки были от этих сфер деятельности предпочтения школьников и студентов.

Обращает на себя внимание довольно активное стремление студентов на работу в управлении, что совпадает с желаниями многих представителей Представления молодежи о привлекательности работы в тех или иных отраслях хозяйства и реальная занятость в них работающих, %

(по материалам опроса 2005 г.) Отрасли Предпочтения Реальная хозяйства школьники студенты работающие в среднем занятость Промышленность, строительство, транспорт, связь 5 10 12 8 21 Торговля, обслуживание, посредничество 10 8 21 13 32 Медицина, образование, наука, культура, юриспруденция 32 35 25 30 26 Финансово-кредитная сфера 21 9 20 16 2 Управление 12 27 8 15 1 Милиция, армия 4 1 2 2 9 Другие отрасли 4 1 4 7 4 Затруднились ответить 12 9 8 9 5 Итого 100 100 100 100 100 русской студенческой молодежи влиться в отряд чиновников, пополнить различные министерства и ведомства. Но эти желания, как уже отмечалось, были довольно далеки от реальности. Так, в 2006 г. в сфере государственного управления и обороны, а также обязательного социального страхования (по данным статистики) трудилось всего 5% занятого населения Украины.

Наименее скорректированными с экономическими запросами времени были отраслевые ориентации студентов и особенно школьников. Но и у представителей работающей молодежи в ряде случаев идеалы существенно расходились с действительностью. Например, доля молодых людей в составе работающих, которые хотели бы стать финансистами или управленцами, во много раз превышала долю реально занятых этими профессиями.

Мечтать о будущем, строить различные жизненные планы свойственно большинству молодежи. Но далеко не все были уверены в том, что они смогут осуществить намеченное. Результаты исследования показали, что во всех группах русской молодежи перевешивала доля тех, кто еще не мог с полной уверенностью утверждать, что сумеет претворить свои планы в жизнь, так ответило более половины респондентов. В то же время и доля оптимистов среди русских юношей и девушек Киева оказалось весьма внушительной, в том числе в сравнении с русскими, живущими в Кишиневе и Бишкеке. В Кишиневе, например, полностью уверенными в осуществлении своих планов было всего 9%, в Бишкеке - 20%, в то время как в Киеве - 29% респондентов. Русская столичная молодежь Молдовы и Кыргызстана чаще русских Украины высказывала опасения в невозможности реализации намеченных планов - 14-16% против 7%.

Отличия состояли и в том, что в Киеве на позитивные результаты ориентировались представители всех исследуемых групп практически в равной мере. В Кишиневе и Бишкеке особый оптимизм был свойственен лишь самой младшей возрастной группе - школьникам. Студенты и особенно работающая молодежь проявили большую сдержанность в оценке шансов реализации своих планов.

Весьма показательно, что молодежь, выросшая в условиях новой социально-экономической системы, в своем большинстве была ориентирована на достижение своих планов только собственными силами. Ответ, что осуществление их социальных замыслов зависит только от них самих, был получен от 52% школьников, 35% студентов и 39% работающих. Эти данные свидетельствуют о том, что у современной молодежи, хотя еще и не у всей, уже сформировались установки на собственную предприимчивость, ответственность за реализацию своих целей, нежели на патернализм семьи, государства, общества.

Опираться только на собственные силы при претворении в жизнь намеченных планов в наибольшей мере оказалось свойственно школьникам, т.е. младшей возрастной группе. В то же время еще довольно значительная часть студенческой и работающей молодежи ставила возможность осуществления намеченного в зависимость от внешних факторов, условий жизни (36% студентов и 49% работающих против 22% среди школьников). Возможно, в этом проявился еще слабый жизненный опыт школьной молодежи, определенная бравада, максимализм, свойственные подросткам. Тем не менее нельзя не заметить, что влияние на молодых людей индивидуалистическо-достижи- тельной системы ценностей, западного образа жизни с каждым годом усиливается. Лишь 13% школьников, 15% студентов и 7% работающих ожидали помощи в реализации своих жизненных планов от родственников и близких.

Какими же средствами и методами русская молодежь собиралась добиться успеха? Довольно солидная часть русских юношей и девушек (более 40%) были готовы для этого много и упорно работать, совершенствовать свои профессиональные навыки и образование (табл. 3). Следует подчеркнуть, что в этом отношении мнения молодежи из разных республик в целом совпали, что достаточно важно. Однако и в Киеве, и в Кишиневе, и в Бишкеке подобная модель поведения была выбрана далеко не всеми респондентами, хотя, отвечая на данный вопрос, молодые люди могли отметить несколько вариантов ответа. Наибольшая доля приверженцев «трудовой модели» оказалась среди студентов и работающей молодежи, в то время как школьники чаще выбирали ответ «для достижения моих планов любые средства хороши» (43% школьников против 11% студентов и 22% работающих). В этом, скорее всего, сказалась не только неопытность и бравада подростков, но и более выраженная перестройка их сознания под влиянием новых реалий, новой системы ценностей. Среди школьников была и несколько выше доля тех, кто высказал готовность для достижения собственных целей нарушить закон и нормы морали, воспользоваться недозволенными методами и т.п., хотя в целом подобные меры приветствовались немногими, что было характерно и для русской молодежи Молдовы и Кыргызстана.

Интересно, что и в Киеве, и в Кишиневе, и в Бишкеке сравнительно больше людей, согласных с целью осуществления намеченных целей вступить в брак по расчету, оказалось среди студентов - в Киеве и Бишкеке - 11%, а в Кишиневе - 16%.

Русская молодежь Украины высказала более массовую готовность, нежели молодежь Молдовы и Кыргызстана, интегрироваться в культуру титуль- Представления молодежи о средствах для достижения социальных планов, % (по материалам опроса 2005 г.) Варианты ответов Школьники Студенты Работающие 1. Много и усердно работать 33 41 43 2. Постоянно повышать квалификацию, образование 36 57 45 3. Улучшать знание украинского языка и культуры 26 21 18 4. Уехать из Украины 15 20 14 5. Сменить национальность 3 5 1 6. Преступить закон, нарушить нормы морали, искать поддержку в криминальных кругах и т.п. 16 11 9 7. Вступить в брак по расчету 5 11 6 8. Любые средства хороши 43 11 22 9. Другой вариант 1 3 9 10. Затруднились ответить 13 8 6 Итог не составляет 100%, поскольку респондент мог выбрать несколько вариантов ответов на данный вопрос. ного народа. Особенно часто на это соглашались школьники, многие из которых учились в украинских школах. Украинский народ и его культура давно уже стали своими и для немалой части взрослого русского населения. При отсутствии особых ограничений по этноязыковому признаку в сфере труда и образования в республике скорее всего именно близость украинцев и русских способствовала тому, что более пятой части местной русской молодежи не видела своей успешной жизни в Украине без глубокого «включения» в украинский язык и культуру. В Кишиневе даже в условиях жесткой этноязыковой политики на это были готовы только 15% русских юношей и девушек, а в Бишкеке - лишь 4%. В то же время о возможной смене национальности задумывались очень немногие.

Вполне понятно, что на отъезд из республики представители русской молодежи Украины были ориентированы в гораздо меньшей степени, нежели русские юноши и девушки Молдовы и Кыргызстана - соответственно 16% против 27% и 25%. Особенно массовые «чемоданные» настроения были свойственны студентам (20%). Среди потенциальных мигрантов большинство стремилось уехать в страны Европы и гораздо меньшая часть в Россию. В то же время довольно весомая доля молодых людей хотела бы какое-то время поработать за пределами Украины - от 24% среди работающих и 37% среди школьников, до 46% среди студентов, что в нынешних социально-экономических условиях Украины можно считать вполне обоснованным решением. По данным 2006 г. среди безработных республики 38% составляла молодежь до 35 лет10. И в этом случае именно Россия довольно часто выступала принимающей стороной.

Можно сказать, таким образом, что современная русская молодежь Украины отличается сравнительно высокими социальными запросами и ожиданиями. В основном это обусловлено как прошлыми весьма солидными социально-экономическими позициями русских в этой республике, так и сравнительно благоприятными этнополитическими условиями в ней в новое время, той атмосферой демократизации, в которой идет социализация русских юношей и девушек. Правда, ситуация в экономике служит существенным тормозом в реализации молодежью своих планов. Потребности трудового рынка далеко отстают от притязаний молодых людей, и вряд ли многие из них сумеют осуществить задуманное. Однако для части русской молодежи занять высокие социальные позиции в этой республике (в отличие, например, от Молдовы) вполне реально. Если человек знает государственный язык, в той или иной мере включен в местную культуру, озабочен государственными интересами, то его этническая принадлежность не играет особой роли.

В настоящее же время, когда у власти стоят более пророссийски настроенные политики, шансы социального роста русских возрастают. Тем более, что сами русские юноши и девушки представляют собой контингент, достаточно важный для экономики страны. Многие молодые люди успешно вписались в новые реалии, сориентировались на работу в рыночных структурах, в новые, не традиционные для русских, виды деятельности, ушли от иждивенческих настроений и т.п. Важно, что, воспринимая новое, русская молодежь пока еще сохранила и часть тех позитивных черт, которые были присущи ее отцам и дедам, - представление о значимости образования как социальнокультурной ценности, о том, что для достижения успеха в жизни необходимо прежде всего хорошо и упорно трудиться, открытость для сотрудничества с представителями других народов и т.п.

Можно предположить, что русская молодежь Украины даст пример той третьей модели адаптации русских в иноэтничной среде, о которой писал B.

А. Тишков в статье «Русский мир»: «Распад СССР дал им (русским. - Л.О.) три варианта жизненной стратегии: ассимиляция в титульную культуру и язык, отъезд в Россию и отстаивание равного статуса в новом сообществе. К великому сожалению, большинство специалистов и политиков рассматривали только первые два варианта - самые неестественные с точки зрения рациональных человеческих выборов и самые труднореализуемые»2.